арзамасская мордва по писцовым и переписным книгам xvii — xviii в. в.

---

Ниж.-Волж. Крайлит № 96/XIII. Тираж 500. Тип. № 2 Крайполиграфпрома.

I. Введение. Обзор источников.

   При изучении прошлого таких народностей, которые в силу тех или иных причин не проявили себя сколько нибудь заметно в общей жизни человечества, народностей бесписьменных, бывших не суб'ектом, а об'ектом истории, исследователь прежде всего наталкивается на одно досадное затруднение: на скудость, а иногда и на полное почти отсутствие необходимого для своих построений материала.

   К таким народностям принадлежит, к сожалению, и мордва, жизнь которой в течение многих столетий не только тесно, почти неразрывно, сплеталась с жизнью русского народа, но и полностью подчинялась интересам русского государства. Приходится из этого переплета, из этой соподчиненности выделять то специфическое, что в общей жизни и совместной истории с руссйим народом должно характеризовать специально мордву; при этом мы немедленно натолкнемся на указанное выше затруднение. Сама мордва, как известно, если не считать того самобытного и ее прошлое характеризующего, что сохранилось в языке, словесном и материальном творчестве, в нравах и обычаях, не оставила почти иных источников для ее познания, а главное—не оставила письменных источников. Но язык и народное творчество мордвы еще только начинают изучаться и должно пройти много и много лет, прежде чем историку с уверенностью в доброкачественности материала возможно будет воспользоваться для своих целей результатом таких изучений. Не лучше дело обстоит и с имеющим богатое будущее археологическим изучением памятников мордовской древности: оно тоже, хотя и с огромным успехом, но все же только еще начинается. За всем тем и лингвистика и этнография, и даже археология, как бы разработаны эти дисциплины ни были, всегда будут служить лишь иллюстративным материалом к тому, что дают привычные для историка письменные источники, и никогда не могут заменить их полностью. Этих же источников мордва, не имевшая своей письменности и собственного (по крайней мере, в течение последних нескольких веков) политического устройства, не могла создать. На примере старых и новых работ, касающихся истории мордовского народа, мы видим, с одной стороны, подтверждение только что высказанным положениям, а с другой—с полной очевидностью можно констатировать, как ограничен тот запас фактического материала, которым оперируют авторы этих работ. Мы не станем здесь входить в обсуждение вопроса о том, чем об'ясняется подобная скудость; попутно лишь отметим, что в значительной степени она пред^ ставляется гораздо большей, чем есть на самом деле.      Внимательный просмотр актового материала всякого рода убеждает в том, что и сейчас, даже только на основании наличных публикаций, многие вопросы мордовского прошлого могут быть освещены гораздо подробнее и гораздо ближе к действительности, чем это делалось до сего времени*). Но, опять таки, в силу ряда обстоятельств, на выяснении которых мы здесь останавливаться не будем, несмотря на свою многочисленность, печатные источники по истории мордвы страдают весьма существенным недостатком, а именно: своей отрывочностью и случайностью. Вследствие этого, касаясь самых разнообразных сторон истории мордовского народа, они ни одну из них не освещают полностью и целиком.

   Такое состояние наличных источников по истории мордвы делает совершенно неотложной задачу их пополнения, притом, по возможности, систематического. Нет надобности доказывать, что единственным путем к правильному разрешению задачи является самое широкое обследование и использование архивов. Без такого обследования „история" мордвы навсегда осуждена топтаться на одном месте, оперируя все одним и тем же запасом разрозненных фактов. Конечно, наиболее целесообразным представляется коллективная работа в архивах по извлечению и обработке хранящихся там материалов, притом работа, направляемая единым, строго продуманным и выработанным общим планом; но судя по тому, как обстоит дело с изучением мордвы в данный момент, трудно надеяться на осуществление в сколько-нибудь близком будущем специально „мордовского" исследовательского института, как органа, организующего коллективную плановую работу. Приходится, поэтому, делать то, что пока возможно: работать кустарным образом в ожидании того времени, когда среди самой мордвы возникнет более живой интерес к собственному прошлому и выработаются кадры лиц, посвятивших себя научной разработке этого прошлого. Уже проведены первые борозды в девственной целине, брошены первые семена. Остается пожелать, чтобы во время роста и созревания посева условия были также благоприятны, как теперь, в пору первого весеннего пробуждения, связанного с национальной политикой СССР.
   Кустарнически по выявлению источников для истории мордовского народа пришлось в силу необходимости работать и пишущему эти строки. Сначала, в течение ряда лет были (правда, далеко не полностью) использованы архивы г. Саратова, а затем представилась возможность распространить поиски и на столичные актохранилища, гл. обр., московские, в частности, на т. наз. Московское Древлехранилище. Несмотря на то, что основные фонды, где должно предполагать наиболее богатую и обильную жатву документов по истории мордвы—делопроизводства приказов Казанского и Большого Дворца не сохранились до нашего времени, результат поисков значительно превзошел первоначальные скромные ожидания и в конечном счете удалось обнаружить такую массу высокой ценности материала, полное извлечение и всестороннее использование которого превышают силы одного лица. Настоящая статья имеет целью познакомить заинтересованных лиц с частью извлеченного материала, относящегося к исконной мордовской территории—к старому Арзамасскому уезду. 

*) Нами подготовляется к печати сборник выписок из опубликованных источников, касающихся истории мордвы; таких выписок набралось больше 300 №№.    Источником, который положен в основу настоящей небольшой работы, является, прежде всего, писцовая книга бортничьих и мордовских деревень Арзамасского уезда, составленная в 1677 году писцами Василием Федоровичем Киреевым и под'ячим Григорием Молчановым¹. Наказа Кирееву не сохранилось, но о содержании его мы можем судить по предисловию к книге, где подробно указываются вопросы, на которые писцы должны были дать ответ.

   Киреев и Молчанов „писали в Арзамасском уезде в Утишном и в Залесном станах бортничьи и мордовские деревни и починки и в них бортничьи и мордовские дворы и во дворах людей по именам с детьми и с братьями, и с племянники и со внуками, и с соседями и с подсоседниками, и с захребетниками и пришлыми людьми". Далее, они во всех деревнях измерили пашню паханую и перелог и что лесом поросло по пашне и сено и лес и всякие угодья и бортничьи и мордовские деревню от деревни отмежевали, пользуясь при этом старыми приправочными книгами. „А которых деревень в писцовых и дозорных книгах меж и граней не написано — и в тех деревнях межи и грани учинены вновь. И бортные их угодья описали и бортников и мордву обложили в живущие чети, в вытное тягло и в сошное письмо и в. г. денежными доходы и за стрелецкий хлеб и за посопный, и за десятинную пашню и за пустые выти деньгами и медвяным и куничным оброком". Кроме того, писцы „бортников и мордву, которые бегая из бортничьих и мордовских деревень жили в Арзамасском уезде за помещики и вотчинники и в иных городах в бортничьих и в мордовских деревнях, сыскивали и вывозили на прежние их тяглые жеребьи". Затем, в книгах же писано „подлинно и порознь"„которые бортничьи и мордовские деревни по указу в. г. после писцов и дозорщиков даны в поместья и в вотчины, и на поташное, и на смоль-чужное дело и в котором году и кому имяны и что с тех деревень в. г. денежных всяких доходов. . ныне платят". Уже из этого краткого перечня перед нами, привыкшими иметь дело с случайными намеками „мордовских документов," обрисовываетея вся ценность настоящей книги. Но ценность эта еще более повышается тем, что Киреев широко использовал бывший в его распоряжении материал по более ранним описаниям Арзамасского уезда. В числе этого материала мы видим, прежде всего, писцовые книги Тимофея Измайлова с товарищи 136 г., дозор Данила Зубова и под'ячего Родиона Иванова 149 г. и переписные книги Федора Лызлова да под'ячего Матвея Андреева 154 г. Упоминаются также и дозорные книги Янова и Галкина 145 г.2).

---

¹ Московское Древлехранилище. Опись Оружейной палаты 38, дело № 35. Книга сохранилась в списке пол. XVIII в; об'ем ее 501 л. Писец плохо справился с подлинником и потому копия полна ошибок и описок (перечень которых занимает почти 50 листов), особенно в собственных мордовских именах и назван, урочищ. Благодаря порядку составления и наличию многочисленных итогов цифровые ошибки (тоже нередкие) легко поддаются исправлению. Хуже в тех случаях (к счастью малочисленных), когда в подлиннике были перебиты листы, а писец, не обращая на это внимания, переписывал все под ряд. Проф. Готье (Замосковный Край, 36) полагает, что копии пол. XVIII в. более ранних писцовых книг сделаны для руководства при начинавшемся генеральном межевании.
² В 1638 г. подъячий Новгородской Чети Андрей Галкин подал челобитную о производстве его в дьяки, в которой, м. пр., писал: „по твоему, в. г., указу послан был я холоп твой в Арзамас с Василием Яновым для сыску и свозки Арзамасские беглые мордвы и бортников; и Арзамасскую, государь, беглую мордву и бортников в разных во многих городах за Казанью и за Тетюшами на степях и на диких полях и на черных лесах сыскали и свезли из-за всяких людей в старые их деревни и на жеребьи и дворы мордовские и бортничьи, которые люди развезли—теми же людьми свезли и устроили попрежнему и поруки жилецкие по них поймали и собрали, государь /Арзамасскую мордву и бортников по писцовым книгам Тимофея Измайлова с товарищи сполна и деревни дворами и людьми наполнили все попрежнему.    Этот материал широко использован Киреевым при его письме и оно сплошь ведется в порядке сравнения обнаруживаемых им фактов с данными прежних писцов и дозорщиков. Т. о., в сущности, наша писцовая книга дает возможность проследить некоторые стороны охватываемых ею явлений³) на протяжении целого полувека и в значительной степени возмещает утрату тех писцовых и дозорных книг, на которые Киреевым делаются ссылки.

   По обстоятельствам, от автора не зависящим, писцовая книга 185 г. не могла быть полностью использована. Так, с великим сожалением, пришлось отказаться от богатейшего и ценнейшего материала, представленного описанием бортных ухожаев, хотя даже беглое знакомство с ним показывает, что Арзамасская .мордва в отношении бортничества кое чем отличалась, напр., от Шацкой и Алатырской мордвы.

   Пришлось отказаться от детального изучения населения каждой деревни, довольствуясь лишь итоговыми цифрами, и, т. о., оставить втуне богатейший материал по личным именам. Также оставлены без внимания те тысячи урочищ, которые фигурируют при установлении земельных границ отдельных деревень, хотя в числе этих урочищ встречается такая масса мэров, старых кладбищ, селищ и городищ, что с помощью их возможно составить археологическую карту старого Арзамасского у. Больше того, те же досадные обстоятельства вынудили и из итоговых цифр брать только те, что непосредственно касаются мордвы, и оставить без внимания все, относящееся до бортничьих деревень. Сообщается все это здесь не для очищения совести через публичное покаяние, а в надежде, что кто нибудь возьмется довершить недовершенное и, б. м., при удаче даже сумеет целиком издать этот драгоценный для мордвы документ.
Здесь мы не намерены касаться вопроса о степени достоверности сведений, сообщаемых писцовыми и переписными книгами, и значения их, как исторического источника. Последний вопрос, как будто даже и не возбуждает в настоящее время сомнений. Первый же вопрос неоднократно являлся предметом обсуждения в русской исторической литературе и в разрешении его принимали участие такие корифеи исторической мысли, как В. О. Ключевский и др.

---

Да сверх, государь, писцовых книг, учинили тебе, государю, прибыли: сыскали и свезли/Арзамасские мордвы и бортников прописных и захребетников 1500 человек”. (Гр. Шмелев. К вопросу о степени достоверности переписных книг. Ж. М. Н. П. 1898, июль, стр. 4). Из этой цитаты Гр. Шмелев делает несколько неожиданный вывод, „что Измайлов с товарищи”, описывая в 1621-1623 гг. /Арзамасский уезд, пропустил довольно большое количество мордвы и бортников". Измайлов писал мордву в 136 г., перепись Янова и Галкина относится к 145 г. и хотя упоминается Киреевым, но нигде им не используется. Можно думать, что результаты ее были признаны неудовлетворительными, п. ч. в 185 г. писцы везде ссылаются не на этот дозор, а на дозор Зубова, 149 г. Выходит, т.о. что через четыре года после Янова пришлось посылать других переписчиков. У. С. Б. Веселовского (Сошное письмо, II, 573) есть указание на письмо 140-141 гг. мордовских и бортных сел Василием Жуковым и под. Ив. Блудовым. В правильности указаний нет оснований сомневаться; но в использованном мною материале я не встретил никаких ссылок на это письмо.
3) Книги Измайлова по характеру их составления содержат почти все те разделы, которые имеются и в книгах Киреева: дозором Янова, как указано выше, писцы 185 г. не пользовались; из дозорных книг Д. Зубова взяты сведения о числе дворов, людей в них и живущих четей; как и следовало ожидать, меньше всего извлечено данных из переписных книг Лызлова: отсюда взяты лишь сведения о количестве дворов и в них людей.    Из двух крайних точек зрения, между которыми распределяются мнения исследователей, мы лично более склоняемся к оптимистическому воззрению на данный вопрос покойного Н. Рожкова, чем к скептицизму Миклашевского или Гр. Шмелева. Думается, что вольное или невольное искажение истины при собирании сведений путем опросов или анкет, ошибки при подсчетах, неподготовленность или даже недобросовестность чиновников, делающих сводку и разработку полученных тем или иным путем статистических данных, не являются какой то специфической особенностью русского XVII в., а могут быть и на самом деле бывают во все времена. Гораздо интереснее и важнее не это, а возможность до конца понять тот богатый материал, который оставили нам в наследство писцы, переписчики и дозорщики того времени. К сожалению, еще многое из того, что в процессе работы было ясно, просто и понятно этим лицам и их современникам, остается мало вразумительным для нас и возбуждает недоумение. На такие недоуменные вопросы будем наталкиваться и мы в дальнейшем изложении и их так или иначе придется разрешать.

   Попытки найти соответственный материал за более поздние годы XVII в. не увенчались пока успехом и пришлось обратиться к фонду ревизских сказок в поисках тех сведений, которые, хотя бы в некоторых отношениях, могли осветить и дополнить данные писцовой книги Киреева. В этом фонде мне встретились „переписные книги /Арзамасского уезда Залесского стану ясашным селам и деревней й людем определенной доли и переписи стольника Стефана Васильевича Киреева, что в том стану в тех селех и мордовских деревнях ясачных бортничьих и новокрещенских и других жителей русских и мордовских дворов и в них людей мужска и женска полу". .⁴) Книги эти составлены в 1716 г. и особый интерес им придает то обстоятельство, что все заключающиеся в них сведения даны сравнительно с переписными книгами 1713 г.⁵
   К сожалению, не удалось встретить аналогичную перепись для стана Утишного. Как и по отношению к предыдущему документу, сделано далеко не все, что должно бы сделать, и использованы одни лишь итоговые цифры.

---

4) Московское Древлехранилище. Архив II государ. № тн    Книги общ. 16783 Ландратские Арзамасского уезда. Подлинник 163 лл.
5) Для образца привожу выдержку из этой книги: „Село Сергиевское, что была дер. Новая Вторусская, по обе стороны Ярцова Врага, а в ней ясашные люди: (в) бортник........(следует именной перечень).
Итого в том селе Сергиевском, Волчиха тож, бортничьих 48, новокрещенских 10, мордовских—23, итого—81 двор; да вдовьих 3, солдатский 1—всего 85 дворов. Людей в них мужска полу...........(распределение по возрастам) 191 человек, женска полу.........195—обоего полу 386 человек.
А по переписным книгам 713 г. в том селе Сергиевском написано было: бортничьих и новокрещенских и мордовских 57 дворов, а по окладу ясаками— бортничьих 16, новокрещенских 4, мордовских 14—всего 34 двора, а ясаков тож, людей в них: мужска полу 142, женска 152—обоих 294 чел.
И после тех переписных книг 713 г. прибыло по нынешней переписи: пришлых из бегов: бортничьих—6, новокрещенской 1, мордовских 3, вдовьих 2 двора; отдельных от семей—бортничьих—8, новокрещенский—1, мордовских
7 дворов...".    Такие же цифры выбраны и из сказок собственно первой переписи⁶. В этих сказках на ряду с окончательным подсчетом, сделанным в 1721 г., приводятся и цифры по сказкам, подаваемым в 1719 г. Судя по форме сказок, при составлении их имелось в виду, гл. обр., учесть прописные души, не попавшие в перепись 1719 г.⁷.
Как показывает сравнение с другими документами того же фонда, цифры переписи 1721 г. следует для 1 й переписи по Арзамасскому считать окончательными* ^{6 7 8}. Некоторые дополнения относительно числа душ взяты из очень любопытного документа того же фонда (№    за 1728 г., содержащего в себе данные о наличии хлебных запасов и числе едоков, составленного в порядке отобрания сказок от старост и прикащиков поручиком Ушаковым после голодного 1722 г.

   Последний крупный источник (также, по необходимости, использованный далеко не полностью) „Ведомость из поданных Арзамасского уезду дворцовых сел и деревень от крестьян сказок о состоящих в тех селах и деревнях по минувшей вторичной ревизии мужеска полу душах и о их крестьянской нашейной земле, сенных покосах и о лесных угодьях и под ними находящихся в их владении оброчных и безоброчных реках и озерах. А великое число в каждом селе и деревне порознь состоит мужска полу душ и в крестьянском владении пашенной земли десятин в поле, а в дву по тому ж, також сенных покосов копен и по исчислению оных копен в силу писцового наказа и межевой инструкции по десять копен в десятину имеет быть десятин, а лесных угодий на примеру верст, и в каких местах пашня и покосы состоят и по чему на душу придет и на оных местах хлеб родится и сено косится каковы именно добротою и от лесных угодий крестьяне какое довольствие имеют и в их владении состоит оброчных рек и озер и в них какая по родом ловится рыба и оную крестьяне для своих промыслов куда отвозят" ⁹.

   Т. е., документы, перечисленные выше, охватывают в общей сложности период с 1628 по 1745 г. Для более раннего периода в качестве первоисточника, где это оказалось возможным, использована публикация С. Б. Веселовского „Арзамасские поместные акты". Кроме того, привлекался и ряд других, по преимуществу архивных, документов меньшего об'ема и значения, которые указываются в ссылках при дальнейшем изложении. 

---

6) Там же, Архив II государ. 1719 г. №   общ. 16791/ част 83 -— Книга 1 й ревизии го-
рода Арзамаса. Копия 1740-х гг., 641 лист. См. также, повидимому, черновую книгу 
№общ 16796/ частн 95—составленную по той же форме.
7) Напр., ясашной деревни Великого Врагу. В поданной сказке 719 году показано мордвы ..... (имена и лета) 146 ч. В 721 году показано сказкою от мордвы ..... итого 94 человека; прописные мордвы .... итого 68 человек. Всего во оной деревне Великом Враге мужска полу душ 308 человек.
8) Имею в виду .Книги перечневые из канцелярии свидетельства мужска полу душ и расположения полков Арзамасской провинции в контору камерального правления для сбору подушных денег. А с коликого числа мужска полу душ и с чьих поместий и вотчин и которых сел и деревень—о том показано ниже сего имянно". (Тот же фонд), № общ. 16804, части. 34). Книга содержит исключительно итоговые цифры.    _
9) Там же. По описи Оружейной Палаты № 38, дело № 83/3610. Книга вырвана из переплета; всего 74 г. Даты нет, но по почерку и бумаге может быть отнесена к 1750-м гг.    В общем, несмотря на широту хронологического охвата, материал оказывается весьма пестрым по содержанию, а, кроме того, даже те документы, которые самим автором признаются основными, использованы в силу необходимости не полностью, а лишь в виде извлечений. Все это, вместе взятое, не может не отразиться на достоинствах предлагаемого обзора, не говоря уже о том, что самый обзор является первым опытом со стороны составителя в обработке „валового" материала.

   Не претендуя, т. о., на широту и глубину исследования, автор старается лишь в доступной ему форме представить лицам, интересующимся вопросом и могущим осветить его более всесторонне, материал, на точность которого можно положиться.

II. Границы Арзамасского уезда.
Деление на станы.
Физико-географические данные.
Названия мордовских селений.

   Территория, на которой в течение XVI и XVII вв. сложился, как административная единица, Арзамасский уезд, фигурирующий в дальнейшем нашем изложении, вошла, по крайней мере, частью, в состав Московского государства не позднее 2-й пол. XV столетия.¹⁰. Нет сомнения, что процесс образования и сложения новой административной единицы был длительным; что об'ем ее и внутриуездные деления с течением времени изменялись. Об этом с достаточной определенностью и убедительностью свидетельствуют примеры сложения других уездов, возникавших в ту же эпоху на территории, подведомой Казанскому Дворцу. Но первоначальные моменты данного процесса скрыты от нас, т. к. документов, специально трактующих про Арзамасский уезд и восходящих к эпохе ранее 2-й пол. XVI в. пока, по крайней мере, мне лично, не известно. К концу XVI в. процесс сложения уезда был уже почти окончательно завершен и лишь с этого времени мы можем говорить об его (уезда) границах. Наиболее полной и ценной в этом последнем случае является упомянутая выше публикация С. Б. Веселовского „Арзамасские поместные акты",¹¹ как частично охватывающая и XVI в., т. к. напечатанные в ней документы начинаются с 1578 года.

   Несмотря, однако, на то, что в работе дано более 400 актов, все же только при помощи их одних трудно получить исчерпывающее представление о площади, занимаемой Арзамасским уездом в охватываемую ими эпоху, и еще труднее представить себе деление уезда на более мелкие административные единицы — на станы. Зависит это от характера документов, легших в основу публикации, и краткости времени, ими охватываемого. Материал для АПА дали так наз. отказные книги, являющиеся актом инсталляции нового владельца поместья или вотчины. Т. о., по всем владениям, пробывшим бессменно в одних и тех же руках с 1578 по 1618 г., срок, сравнительно, весьма короткий, отказных книг и быть не могло. Особенно досадно, что такое явление должно было иметь место (и действительно имело) по отношению к старожилам края - мордве, представленной поэтому в опубликованных актах лишь случайно, в роли понятых и соседей при отказе поместий и вотчин.

---

10) См. мою статью „Кирдановская мордва”, напечатанную в 2-м томе „Известий” Краеведческого Института изучения Южно-Волжской Области (Саратов 1927, стр. 131 и след.). Писцовые книги XVII в. в полной мере подтвердили высказанное мною предположение о том, что „Кирдановскую мордву” документов XV ст. следует искать именно в верховьях реки Теши к югу от Арзамаса.
11) Москва 1918 г. В дальнейшем цитируется под сиглой АПА.    Да и автор публикации имел в виду исключительно русское поместное землевладение, а не сборник материалов, касающихся вообще землевладения в Арзамасском уезде. Т. е., хотя в АПА упоминается не одна сотня населенных пунктов, входивших в указанное время в состав уезда (в том числе и мордовских), все же такие упоминания являются случайными и у нас не только нет уверенности в полноте их, но, напротив, мы можем а priori утверждать, что даваемый ими материал заведомо не полон. Кроме того, использование АПА для восстановления современных им границ Арзамасского уезда затрудняется еще и невозможностью во многих случаях с уверенностью отожествить упоминаемые в них населенные пункты с ныне существующими, что, в свою очередь, зависит в значительной степени опять таки от отмеченной нами случайности, когда мы имеем перед собою лишь голое упоминание названия пункта без каких-либо облегчающих приурочение топографических подробностей. Если на основании АПА трудно восстановить во всей полноте территорию уезда, то еще труднее представить деление уезда на станы, да трудно даже установить точно число станов и их точные наименования.

   Тем не менее, до тех пор, пока не будут использованы в целях историко-географических и опубликованы полностью сохранившиеся писцовые и переписные книги XVII в. по Арзамасскому у.,¹² АПА являются единственным по полноте материалом для более ранней эпохи, так как до сего времени из этих книг опубликована лишь писцовая книга Т. Измаилова 129—131 г г., охватывающая всего лишь половину Арзамасского у., да и то не по всем категориям населения.¹³ Некоторое дополнение по XVII в., особенно по мордовским селениям, дает работа В. Саввы „Арзамасские и Барминские будные станы". („Чтения" кн. 226, I, 30—46). Здесь опубликованы приходорасходные книги Арзамасских будных станов с 1-го декабря 188 г. по 1 декабря 189 г., в которых, м. п., приведены именные списки бортников и мордвы, бывших в работе на станах, при чем против имени каждого работника имеется указание, из какого селения он происходит. Но этот материал, по сравнению с АПА, очень поздний и весьма неполный.

   Между тем возможно точное восстановление границ старого Арзамасского у., помимо общего историко-географического интереса, не лишено значения и для надлежащего использования нашего материала, т. к. лишь в рамках таких границ, на фоне общей картины всей территории уезда делается возможным (хотя бы в виде попытки) освещение тех или иных моментов в жизни населявшей уезд мордвы. Поэтому, в поисках соответствующего материала, пришлось обратиться к другим источникам, с одной стороны более полным, чем имеющиеся доселе, а с другой — по возможности ранним и, во всяком случае, не выходящим за хронологические пределы подлежащих использованию материалов.

   Наиболее подходящими в этом случае оказались сказки 1-й переписи. 

---

12) Перечень их см. у того же С. Б. Веселовского в т. II его „Сошного письма" (стр. 57?—578).
13) „Действия", Нижегородской ученой архивной комиссии. Т. X, вып. III. Н. Новгород, 1915.    Ограниченность времени, бывшего в моем распоряжении, сделала невозможным просмотр всего материала 1-й переписи по Арзамасу,¹⁴ а потому использована для установления площади уезда лишь часть его, а именно упомянутые выше — „Книги перечневые из Нижнего по канцелярии свидетельства мужска полу душ и расположения полков Арзамасской провинции в Контору камеральнего правления для сбору подушных денег, а с коликого числа мужеска полу душ и с чьих поместий и вотчин и которых сел и деревень — о том показано ниже сего имянно".¹⁵ В этой книге, отдельно для каждого стана, даны итоговые перечни числа душ, значившихся по 1-й переписи за помещиками, однодворцами, в селах и деревнях синодального ведомства и дворцовых ясашных, всего в количестве более 800 отдельных граф. При этом, число упоминаемых по Арзамасскому у. населенных пунктов достигает до 480. Такое количество является достаточной гарантией полноты необходимых для установления границ уезда сведений, а вместе с тем расположение отдельных вотчин и селений преимущественно в топографическом порядке облегчает приурочение их на карте и создает большую уверенность в правильности самого приурочения. В общем можно сказать, что не больше 6—7 % всех упоминаемых в книге селений не могли быть с уверенностью отожествлены с ныне существующими населенными пунктами.

   Как же представляется нам на основании этого материала территория Арзамасского уезда начала ХVIII ст.
Прежде чем делать попытку ответить на предложенный вопрос, необходима одна оговорка: несмотря на сравнительное обилие материала и условия, облегчающие его использование, предлагаемые ниже границы уезда будут все же в известной степени только приблизительными. Точность и четкость современных географических карт была бы достижима лишь при условии нанесения на географическую сетку границ отдельных владений нач. XVIII в., данных о которых в нашем распоряжении сейчас нет. Да если бы такие данные и были — это мало помогло бы делу, т. к. имеющийся на лицо картографический материал все равно не позволил бы эти данные надлежащим образом использовать. ¹⁶

   За всеми приведенными оговорками при обращении к карте устанавливается с очевидностью один факт, а именно: Арзамасский уезд нач. ХVIII в, занимал гораздо большее протяжение, чем в период, непосредственно предшествующий новому районированию в современную нам эпоху. Границы его в то время рисуются в следующем виде: на севере (т. к. в состав А. у. входили такие населенные пункты, как Пустынь, Вторусское) такой границей следует признать течение р. Сережи от устья и почти до самой вершины (примерно, до Криуш); отсюда до р. Пьяны в том пункте ее, где она Пересекается железнодорожной линией с Арзамаса на Казань. Но на этом протяжении граница проходила не по прямой линии, а вдавалась крутой дугой к югу, т. к. такие селения, как Пелекшево, Большой и Малый Вады искони (во всяком случае с XVI в.), как о том свидетельствуют Нижегородские платежницы, входили в состав уезда Нижегородского.

---

14) Материал этот заключается в 40 томах весьма солидного об'ема.
15) Московское Древлехранилище. Сказки I рев. по Арзамасу. Архив II Го-судар. №: общий 16804. части. 34.
16) Автору пришлось пользоваться исключительно так. наз. „десятиверсткой", достоинства которой (вернее—недостатки) общеизвестны. В целях приѵрочения, кроме этой карты, использован список населенных мест по Нижегородской г. — изд. 1863 г.    От указанного выше пункта и до устья реки Пиды северную границу составляло на данном участке течение р. Пьяны.

   От устья реки Пицы граница идет почти прямо на юг и, оставляя к западу от себя с. с. Чуфарово, Чернуху, Кечасово и Троицкое, вновь пересекает р. Пьяну между Саргой и Адашевым и, продолжаясь дальше в том же направлении, совпадает приблизительно с границей б. Симбирской г., идя, примерно, до с. Апухтина. С этого пункта граница старого А. у. несколько отклоняется на восток, охватывая тесную группу входящих в его состав селений (Стар, и Нов. Пузу, Резоватово). Начиная с этого пункта южная граница уезда представляется в неясных очертаниях. Селения к югу от р. Алатыря принадлежат к сравнительно поздним и являются как бы вторгшимися в территорию другого старого уезда (Темниковского). Приблизительно ее можно вести на запад несколько к югу от Резоватова, Лобасков, Шишадеева и Дуракова до р. Ирсети и затем с уклоном к северу по грани обозначенного на десятиверстие лесного массива до р. Алатыря. Отсюда границей служит Алатырь до самых своих вершин. От Алатырских вершин к западу границу следует вести через среднее течение Сатиса и вершины р. Вичкинзы, минуя с. с. Кавлеи и Гари, до большего лесного массива, который и образует естественную западную границу уезда. Упоминание р. Велетьмы в числе урочищ бортных ухожаев Арзамасской мордвы и отнесение по 1-й рев. к Арзамасскому у селения Кулебак дает основание полагать, что в территорию его входила и часть этого лесного массива, примерно, по линии от вершин Сармы до слияния Теши и Сережи.

   В только что очерченных границах старый Арзамасский уезд покрывал собою почти целиком последующие Ардатовский и Арзамасский у. у., южную часть Княгининского и юго-западную Сергач-ского, почти весь уезд Лукояновский и небольшой угол на юго-западе Ардатовского уезда б. Симбирской губ. Конечно, не может быть и речи при той, все же значительной, условности границ, которые мы провели, о выражении (даже приблизительном) площади его в единицах измерения. Можно лишь, повторяем, утверждать, что он был гораздо обширнее последующего одноименного с ним уезда конца XVIII — нач. XX в. Своими соседями старый А. у., имел: на севере уезд Нижегородский, на востоке — Алатырский, на юге — Темниковский (и последующие образования из него), на западе —, повидимому, Кадомский¹⁷ и Муромский.¹⁸ В том пункте, где железная дорога от Арзамаса пересекает Пьяну, есть какие-то весьма неясные намеки на возможность того, что Арзамасский у. соседил и с Курмышским. Но вопрос об этом мне выяснить не удалось.

   Как и всякий старый русский уезд — Арзамасский имел более мелкие деления на станы. Вопрос о том, что представлял собою старый русский стан подвергался уж рассмотрению в русской исторической науке. Особенно подробно останавливается на нем проф. Готье, использовавший для своей работы огромное количество писцового материала XVII в. По заключению этого исследователя, как будто, не существует об'ективных признаков, свойственных этой древне-русской административной единице, как это можно установить по отношению к другой единице-волости. В общем, стан был совокупностью известного количества населенных местностей, составлявших  одно целое только в территориальном отношении (Замосковный край, 187, 188).

---

17) Арзамасская мордва судеревничала с Кадомскими бортниками.
18) Арзамасские ухожаи были сумежны с Муромским у.     Материал, бывший в нашем распоряжении, не дает права даже и на такое скромное заключение. Просмотр документов, относящихся к Арзамасскому у., не позволяет смотреть на станы, как на строго территориальные единицы: селения, относимые документами к разным станам, так иногда прихотливо перемешаны одно с другим, что предположение о точном разграничении станов исключается само собою.¹⁹ Для начала XVIII в. трудно даже установить точное число станов. „Книги перечневые, цитированные выше, все наличное по всей переписи число селений распределяют между семью станами, а именно: Тешским и Ичаловским (об'единенным вместе), Ирженским, Собакинским, Шатковским, Залесным и одним станом с дворцовыми и ясашными селами, который в перечневой книге оставлен без названия. По другим документам XVII—ХѴПІ в. название этого стдна восстанавливается без труда: это был стан Утишный. В другом, одновременном с перечневой книгой, документе— сказках 1723 г. о наличии хлебных запасов — число станов равно 8. Лишним по сравнению с перечневой является стан Подлесный. К нему, например, отнесено мордовское село Ивановское-Сычесево, всеми остальными, более ранними и более поздними документами, включаемое в состав Утишного стана.²⁰ Так как указанные сказки в топографическом отношении не использованы, то приходится руководствоваться перечневой книгой, как документом, возникшим не в народной гуще, где могли сохраниться отголоски и более древних подразделений и наименований, а в центральном учреждении, которое должно было руководствоваться при разделении селений на станы уже официально признанным порядком. Весьма возможно, что наблюдаемая по отношению к Арзамасскому у. неопределенность в числе и границах станов является результатом особенностей в сложении самого уезда, представляющего собою очень позднее по сравнению, напр., с Замосковным Краем новообразование и притом на территории, лишь весьма недавно вошедшей в состав Московского государства.
При попытке нанести на карту 7 станов Арзамасского уезда необходимо учесть одно обстоятельство, а именно: с каким станом имеем мы в данном случае дело. Как это ни странно на первый взляд, но на одной и той же площади мы имеем перед собою сразу как бы два уезда, имевшие каждый свое особое управление и административное деление.

---

19) Оговариваюсь еще раз, что такое утверждение относится только пока к Арзамасскому у. При работе, напр., над Узинским станом старого Пензенского у. (северной части б. Саратовской г.) пришлось наблюдать гораздо большую компактность стана.
20) Упоминаемая выше публикация Нижегородской ученой архивной комиссии осталась, к сожалению, неоконченной. Предполагалось напечатать писцовую книгу Т. Измаилова целиком, но появилась только первая половина ее, содержащая описание помещичьих и вотчинниковых селений, находящихся в „Тиши”. В этой половине уезда фигурируют четыре стана: Тешский, Ичаловский, Ирженский и Подлесный. Последний, повидимому, занимал полосу вдоль лесов на юге б. Арцатовского у. Судя по напечатанному тексту, во второй половине уезда „за лесом" все селения отнесены Измайловым к одному стану — Залесскому — независимо от того, лежали ли они за Шатковскими или за Собакинскими воротами. Т. о., при Измайлове „русский" слой уезда делился на 5 станов, как и сто лет спустя, с тою разницею, что в Утишьи было на 1 стан больше, а за лесом — на 1 стан меньше.    Один из них, населенный русскими (всех категорий) помещиками и вотчинниками с их людьми и крестьянами с обычным воеводским управлением, ведался в Поместном Приказе; другой — население которого составляли мордва и бортники, под управлением бортничьих и мордовских дел воевод с особой от городового воеводы Приказной Избой, ведался в том же XVII в. в Новгородской Чети.²¹ Т. о., одновременно как бы существуют два /Арзамасских уезда: русский и мордовския ²², каждый, как мы сказали выше, с особой администрацией и особым делением. Поэтому и число станов для каждого „слоя" уезда будет меньше чем приведенная выше цифра. А именно, рассмотрение документов позволяет установить, что „русский" уезд делился на 5 станов (Тешский, Ичаловский, Ирженский, Собакичский и Шатковский); в „мордовском" уезде имелось два стана—Утишный и Залесный. Границ первых пяти, к которым лишь и относятся полностью все предыдущие замечания о станах, поскольку вообще о границах можно говорить в данном случее, мы коснемся лишь в общих чертах. Тешский и Ичаловский станы, разделение которых по документу невозможно²³ несомненно получили свое название: первый от реки Теши, второй — от села Ичалова (Списки нас. мест. 316). В соответствии с этим, относящиеся к ним селения сгруппированы по Теше и к западу от нее, а также вокруг с. Ичалова. Т. о., оба стана занимали западную часть последующего Арзамасского  и юго-восточный угол Ардатовского. Это не мешает тому, что отдельные селения оказывались далеко оторванными от указанных основных групп. Так, к данным станам причислялся, напр„ ряд селений к северу и к северо-востоку от г. Ардатова (Гремячево, Саконы, Голядкино, Шерстино и др.). Ирженский стан, несомненно получивший свое наименование от р. Иржи, в общих чертах обнимал северо-восток Ардатовского и небольшой, примыкающий к нему, угол Арзамасского у., опять таки с отдельными „брызгами" во все стороны от основного ядра. Насколько неопределены „границы" станов доказывается тем, что имеется ряд селений одновременно числившихся в Тешском и Ирженском станах; напр., Нуча, Серякуши, Загорье (все в последующем Ардатовском у.). Селения станов Собакинского и Шатковского так перепутаны друг с другом, что здесь невозможны и те грубые разграничения, которые намечены для первых трех станов. Можно лишь сказать, что они занимали собою всю остальную восточную половину старого Арзамасского уезда, все что лежало, считая от Арзамасса, за „Собакинскими" и за „Шатковскими" воротами.
Что касается станов „мордовского" слоя уезда, то по отношению к ним документы обнаруживают разительное отличие по сравнению с „русскими" станами. Различие прежде всего сказывается в том, что перед нами действительно единицы, составляющие целое в территориальном смысле.

---

21) Подробнее о порядке управления мордвою — см. мою статью „Мордовские должностные лица", в т. 11 Известий Краеведческого Института Юкно-Волж-ской Области. Как на подтверждение высказанных там положений можно указать, что в 184 г. в Арзамасе было сразу два воеводы — для обще-русских, так сказать, дел Степан Богданович Ловчиков и воеводой бортничьих и мордовских дел Иван Власов. (См. Титов. Список воевод г. Арзамаса „Чтения" кн. 230).
22) Конечно, эти термины в значительной степени условны: „в мордовском уезде" состояли и русские бортники; в „русском" могли быть помещики и крестьяне и не русской национальности.
23) А., б., м., и ненужно, т. к. возможно, что они фактически составляли один стан, но с неустановившимся в официальном обиходе названием.    Границы мордовских станов выявляются перед нами совершенно отчетливо: в общих чертах — запад уезда —это стан Утишный или просто Утишье, восток — Залесный или Залесье. Линию, их разделяющую, безошибочно можно провести, начиная от устья речки Чернушки, впадающей в Сережу, через центр того лесного массива, остатки которого показаны на десятиверстке по правому берегу Теши, к вершине этой реки и затем по течению Сатиса до южной границы Арзамасского у.

    Происхождение названия Залесного стана об'ясняется, как думается, очень просто: все, считая от Арзамасса, по ту сторону больших лесов и было Залесьем, Залесним станом. Но также просто об'яснить возникновение наименования западной половины уезда Утишьем, как будто, не представляется возможным. Нельзя полагать, что в основу названия легло имя р. Теши. Б. м., на образование его повлияло то обстоятельство, что часть к западу от /Арзамасса, защищенная рядом засек, пользовалась большей безопасностью от вражеских набегов, жизнь там была в этом отношении спокойнее, тише. По крайней мере, в АПА нередко выражение „в Тиши", т. е. в Утишном стану. Еще чаще встречаем мы у Измайлова деление на местности: „в Тиши* и „за лесом". Но, б. м., при усвоении такого наименования сыграли роль и физико-географические условия: Утишье со всех сторон ограждено огромными лесными массивами и здесь „тише", чем в более открытом Залесьи. Как бы то ни было, несомненно, что деление на „Тишь" и „Залесье" очень древнего происхождения.

   Позволительно догадываться, что разница между „русскими" и „мордовскими" станами не ограничивалась только большей территориальной компактностью последних. При письме 185 г. принимали участие „бортников и мордвы выборные люди", представлявшие отдельные коллегии по каждому стану. По сказкам этих выборных денежные и всякие доходы за запустевшие деревни и беглую мордву „платили они............всем уездом". Последнее указание заставляет предполагать не только круговую поруку, но и какую-то выборную организацию для раскладки податей. Т. о., „мордовский" стан Арзамасского у. и в конце XVII в., в противоположность „русскому", сохранял в себе черты, характеризующие древнюю волость. Сохранение таких чорт не представится чем-то необычным, если мы вспомним, что население данных станов состояло из дворцовых крестьян. Вместе с тем, даваемая документами характеристика „русских" и „мордовских" станов позволяет заключать, что последние возникли раньше первых, являясь, б. м., отзвуком исконного разделения /Арзамасской территории на две половины, с которым пришлось считаться и русскому администратору, когда эта территория вошла в состав Московского государства.

   Очень немногое можно сказать про те физико-географические условия, которые характеризовали территорию уезда в интересующую нас эпоху. Наши документы по своему существу не в состоянии дать на этот вопрос сколько-нибудь удовлетворительного ответа. Географическая карта свидетельствует, что данная область покрыта густой речной сетью. Но все это мелкие речки и ручьи; если среди них и встречаются более значительные, как Пьяна, /Алатырь, то они принадлежат к уезду лишь своими верховьями. Т. о., если и возможно говорить о хорошем орошении площади уезда, то нет оснований предполагать, что реки и речки играли сколько-нибудь заметную роль в хозяйственной жизни его населения. И, действительно, т. наз. „водяной" оброк и по писцовой книге 1677 г. и по сводной ведомости пол. XVIII в. представляет собою совершенно ничтожную величину в общей сумме податей и повинностей. Поражает обилие лесов, сплошными массами ограничивавших Л. уезд с северо-запада, запада и юга, а затем в виде более или менее значительных островов рассеянных по всей площади уезда. Это лесное богатство, как увидим ниже, сыграло большую роль в хозяйственной жизни мордвы. Документы дают представление и об обширных пространствах, использованных населением уезда под пашню и сенокосы. Только что упоминаемая сводная ведомость пол. XVIII в. позволяет до некоторой степени судить о хозяйственной пригодности последних угодий, по крайней мере в той их части, которая к этому времени была в пользовании мордвы. Из общего количества 11.00024) дес. пашни в поле в добрых местах считалось 4100 дес. или ок. 37%; на высоких песчаных, глинистных и гористых местах 5.125 дес., или ок. 46,6%; на низких болотноватых местах 1.775 дес., или ок. 16,5%. Т. о., почти 2/з пахотной земли представляются мало пригодными для земледелия. Еще более печальная картина наблюдается по отношению к сенокосным угодьям. Всего их в распоряжении мордвы считалось на 24.500 копен. Из этого количества в добрых местах 675 коп. (ок. 2,7%); по песчаным й глинистым буграм—3.250 коп. (ок. 13,2%); остальное по низким болотноватым местам (ок. 84%). Трудно по документам судить, является ли такое качественное распределение пахотных и сенокосных угодий характерным для уезда вообще или оно свойственно только мордовским пашням и покосам. В последнем случае неблагоприятное, по сравнению с остальным населением уезда, распределение угодий у мордвы мы вправе рассматривать как результат того длительного процесса, который в течение всего XVII в. складывался не в пользу мордвы и с резкими проявлениями которого в хозяйственной жизни этой народности нам придется встретиться в дальнейшем нашем изложении.

   Прежде чем перейти к такому изложению, мы хотели бы остановиться на одном вопросе, прямо с территорией не связанном, но все же имеющем к ней некоторое отношение. Дело в том, что документы, легшие в основу настоящей работы, попутно дали нам и еще один любопытный материал, заключающийся в названиях мордовских населенных пунктов. Названия русских населенных пунктов в подавляющем большинстве случаев связаны с тремя моментами: названием урочища, где лежит поселение (бесчисленные Сосновки, Дубовки и т. п.), географическим положением его (напр. Заозерье, Засережье) и личным именем — небесного патрона села (Никольское), первого владельца в помещичьих деревнях (Юматовка), первого основателя или поселенца (Захаркино). Другие моменты, кроме перечисленных, сравнительно весьма редко отражаются в наименовании селений. Мордовские деревни Арзамасского у. в подавляющем большинстве случаев получили название или от урочища, с которым они связаны (Великий Враг, Верякуша, что может означать „старая поляна" или „высокая поляна"), или от старинных мордовских, личных имен (Маресева, Сыресева и т., п:), при чем последняя категория составляет не менее половины всех названий. Еще И. Н. Смирнов обратил вни

---

24) Цифра приведена с округлением. мание на связь названий мордовских деревень с мордовскими языческими именами (Мордва, 10) и привел тому ряд примеров. Еще больше таких примеров можно найти в нашем „Приложении11, где делаются попытки об'яснить происхождение названий некоторых из перечисленных там селений. При рассмотрении отдельных случаев, помимо только что упомянутой связи, выясняется и еще одно обстоятельство. При межевании в 1628 г. земельных дач д. Ардатовой упоминается урочище, где стоял Васильевский дуб Ардатова; в числе старожильцев д. Вечкисевой выступает в 1592 г. Козанчей, Вечкисев сын; под 1578 г. в числе понятых—мордвы д. Камкиной называется Канесь Камкин; в д. Кельдюшевой в 1598 г. проживал мордвин Мокей Кельдюшев; в д. Комодеевой в 1859 г. был Семен Комодеев; одним из первонасельников дер. Старой Кеншевой был житель д. Кочумовой Резоват К е н ш е в; одним из обитателей д. Ст. Маресевой в конце XVI в. был Кердяксан Маресе в, а в д. Ризо-ватовой в это время проживал Кирдян Ризоватов. Не следует забывать и таких названий, как Суродеев починок, Ченбасов починок и т. п. Т. о., выявляется не вообще связь названий мордовских деревень с языческими мордовский именами, а несомненное участие в образовании таких названий имен или прозвищ первых насельников и основателей того или иного селения. Имея ряд приведенных выше фактов и определенные указания, что, напр., д. Кеншева основана Кеншевым, Ченбасов починок-Ченбасом, мы можем с уверенностью говорить о том, что и остальные деревни, в названиях которых отразились личные имена, основаны носителями или при участии носителей этих имен.

   Мордовские языческие „святцы" не очень обширны, а кроме того мордва, как и всякий народ, имела сравнительно ограниченный круг излюбленных личных имен. Такое предпочтительное внимание к некоторым из них не могло не отразиться и на физиономии названий деревень. Отразилось оно в чрезвычайном обилии одноименных селений. Чтобы не ходить далеко за примерами можно указать на соседний с Арзамасским-Алатырский уезд, где по переписям XVII в. насчитывается 9 деревень, носящих название Сыресевой; десятой будет одноименная деревня Арзамасского уезда. Нужно ли учитывать такое обстоятельство и как именно?
Несомненно, и историку, и этнографу, и лингвисту иногда, при отсутствии прямых документальных данных, приходится для разрешения тех или иных вопросов своей специальности привлекать и названия населенных пунктов и урочищ. Предполагается, что между одноименными селениями (если только названия их не слишком шаблонны, напр., Ивановка) должна существовать какая-то связь, обусловившая сходство названий. В некоторых случаях, когда к основному названию дается еще дополнительное определение, такая связь, как будто, возможна и вероятна. Встречая, напр., в числе деревень Арзамасского уезда—Иванцово „Старое" и Иванцово „Новое" мы уже по самому названию можем с некоторой долей вероятности предполагать, что второе селение возникло после первого и является его выселком. Но имея на сравнительно ограниченной территории двух соседних уездов десять деревень, носящих совершенно одинаковое название, как в данном случае это имеет место по отношению Сыресевой, мы только на основании тожества названий никаких заключений делать не вправе. Вероятно, как мы видели выше, что в основании всех этих деревень принимали участие лица, носившее имя Сыресь, но едва ли нужно доказывать, насколько мало правдоподобно предположение, что все они основаны одним и тем же Сыресем. В виду распространенности этого имени нельзя говорить, напр., что Сыресе-ва на Пекшпее каким бы то ни было образом связана с Сыресевой на Алатыре. Т. о., сам собою напрашивается вывод о необходимости самого осторожного оперирования с названиями мордовских деревень, т. к. в противном случае заключения, делаемые на основании этого материала, не будут иметь никакой доказательности.

III. Распределение мордовского населения по территории уезда. Численность населения; его национальный и вероисповедной состав. Проникновение русского элемента в мордовскую среду; пути и характер русской колонизации. Соотношение между мордвою и русскими по уезду.

   Если нанести на карту все селения, отмеченные первою переписью нач. XVIII в., то мы увидим, что население довольно равномерно распределено по территории Арзамасского уезда. Пробел получится лишь по полосе, лежащей на правом берегу Теши выше Арзамаса. Но такой пробел легко об'ясняется тем, что эта полоса, сплошь почти покрытая лесом, оставляла мало свободных мест для поселения. Другая картина получится, если мы ограничимся отметкой на карте лишь мордовских сел и деревень: свободных от них пространств окажется гораздо больше. Об‘ясняется это тем, что пункты с мордовским населением неравномерно распределены по всему уезду и образуют как бы ряд групп-островов. Особенно ярко сказывается это на примере Утишного стана. Весь он, в обитаемой своей части, представляет собою как бы одну огромную, в несколько десятков километров диаметром, поляну, со всех сторон окруженную сплошными лесными массивами. На этой поляне мордовские деревни образуют две группы, одна большая сосредоточена вокруг Ардатова и другая - меньшая - вытянулась в длинную линию вдоль края тех лесов, что занимают верховья Теши и Сатиса. Остальное пространство стана, т. е. вся его восточная половина, совершенно лишена мордовского населения. Стройность этих групп, как будто, несколько нарушается наличием к юго-востоку от Арзамаса д. Пасьяновой. Но Пасьянова, как мордовское селение, перестала существовать до 1637 г. Такие же группы-острова, б. м. не столь ясно выраженные, дает нам карта и по отношению к Залесному стану. Одна из них ясно намечается к югу от р. Алатыря; вторая - к западу от Лукоянова; третья - самая мощная по числу деревень и наиболее компактная - к северу и востоку от этого города, по верховьям мелких речек, впадающих в Пьяну; наконец, четвертую группу мы видим внутри той крутой дуги, которую образует р. Пьяна в пределах старого Арзамасского уезда. Все эти группы, как и в Угишном стане, перемежаются пространствами, в охватываемый документами период уже занятыми почти исключительно русским населением.

   Исконна ли такая неравномерность в распределении мордвы по территории уезда? Думается, что на такой вопрос возможен лишь отрицательный ответ, правда, основанный, гл. обр., лишь на общих соображениях. Кажется наиболее естественным, что мордва, как занявшая территорию Арзамасского уезда раньше русских, была ограничена в выборе мест для поселения лишь теми удобствами, которые они для этого представляли. При этом условии также наиболее естественно ожидать, что все пространство уезда ею и было занято. Занято, б. м., и очень редко, но равномерно. Последующее распределение русских селений дает полное основание полагать, что вся площадь уезда была удобна для обитания ее человеком. Т. е., наблюдаемый на карте сдвиг мордовских деревень в группы мы в праве рассматривать как результат каких-то причин, действовавших в этом, именно, направлении. Таким фактором может быть только проникновение на территорию уезда русского элемента. Начальные моменты русской колонизации, характер ее и характер русско-мордовских отношений того раннего периода пока скрыты от нас. Можно лишь догадываться, что процесс начался гораздо раньше, чем это можно думать на основании тех общих представлений по истории мордвы, которые у нас до сего времени господствуют. АПА, восходящие в значительной степени к последней четверти XVI в., дают в общем ту же картину распределения по площади Арзамасского у. русских и мордвы, что и сказки І-й переписи. Т. е., русское население появилось здесь раньше периода ранних документов АПА и можно даже думать значительно раньше, так как для наблюдающихся в конце XVI в. сдвигов мордовского населения должен был потребоваться какой-то промежуток времени. Ведь не нужно забывать, что уже во 2-й пол. XV ст. мордва к югу от несуществовавшего еще тогда в качестве русского города Арзамаса находилась в кормлении служилых людей Московского великого князя, а ко 2-й половине XVI в. существовало уже то свободное от мордвы широкое пространство кругом Арзамаса, на образование которого должен был потребоваться ряд лет. Повторяю, что у нас нет данных для суждения о начале русской колонизации; можно лишь догадываться, что вольная колонизация предшествовала подневольной: русский бортник появился среди Арзамасской мордвы раньше служилого человека и раньше крестьянина русского помещика или вотчинника. Такое, по крайней мере, впечатление создается от знакомства с позднейшими источниками. В том же, что на сдвиги мордвы, в конечном результате разбившие ее на отдельные, более или менее крупные, острова, повлияло именно вторжение русского элемента, не приходится сомневаться.

   Многочисленные факты „запустения" мордовских деревень и занятия образовавшейся, таким образом, пустоты русским населением, факты, о которых подробнее речь будет ниже, убеждают нас в том.

   В заключение считаем необходимой одну оговорку относительно прилагаемой карты расселения мордвы. Дело в том, что она представляет сеть мордовских селений гораздо более густой, чем она была для того или иного хронологического отрезка на самом деле. На карту нанесены все известные по документам с конца XVI по І-ю пол. XVIII в. мордовские села и деревни. За это долгое время часть их пустела, другая возникала вновь. Вследствие этого, число одновременно существовавших мордовских поселений было гораздо меньше показанного на карте. Напр., из прилагаемой ниже сводки видно, что в 1628 г. число таких поселений в Утишном стану было 23, в Залесном—-39; для 1641 г.—22 и 33; для 1646—28 25) и 33; для 1677—26

---

25) Вместе с бортничьими, которые особо не выделены. и 28. Выходит, т. е., что в течение всего XVII в. число одновременно существовавших мордовских селений не превышало 60, спускаясь для отдельных периодов значительно ниже этой цифры.

   Переходя к рассмотрению вопроса о численности населения Арзамасского уезда, о его распределении по национальностям или вероисповеданию, мы должны отметить, что вообще для правильного решения многих кардинальных вопросов мордовского прошлого и настоящего существеннейшее значение имеет установление численности мордовского народа в разные периоды его существования, как в абсолютных цифрах, так и по сравнению с численностью населения иного племенного состава, проживавшего раньше и обитающего теперь на одной с мордвой территории. Но если при установлении соотношения между мордвой и не мордвой мы и можем добиться в общем удовлетворительных результатов, т. к. при этом придется оперировать однородными величинами для различных в племенном (или вероисповедном) отношении групп населения, то при установлении абсолютной его численности мы встретимся с препятствиями едва-ли преодолимыми. Если, наприм., мы прослеживаем усиление бортничьего или новокрещенского элемента среди мордвы Арзамасского у., то руководствуемся при этом числом дворов или людей бортников, ново-крещенов и мордвы для каждого отдельного периода, с большой долей вероятия предполагая, что в одно и то же же время, в одной и той же местности по отношению к бортничьему и мордовскому двору, к бортнику и мордвину, как счетным единицам, писец подходит с одной и той же меркой, а потому они или тождественны между собою, или близко совпадают. Зная, напр.. что в Утишном стану по письму 136 г. на 424 мордовских двора приходилось 121 двор бортничий, а в 185 г. на 710 мордовских—З1З бортн., мы, не боясь впасть в грубую ощибку, можем предполагать, что % русского населения по отношению к мордовскому в смешанных селениях этого стана за 50 лет возрос с 28,5% до 44.1%, т. е., увеличился больше, чем в полтора раза. Если и есть здесь ошибка, то вперед можно сказать, что она не будет очень большой, тем более, что полученную цифру можно проверить и исходя из другого расчета—общего числа „людей11 во дворах. В самом, деле, по письму 136 г., в тех же селениях. У. стана считалось 679 чел. мордвы и 174 бортника и новокрещена; в 185 г.— 1658 чел. мордвы и 802 бортника; процентные отношения для последних будут 25,6 и 47,1, довольно близкие к приведенным выше, особенно приняв во внимание, что для 136 г. мы были вынуждены по характеру источника к бортникам причислить и новокрещен., т. е. ту же мордву, но лишь недавно христианизированную. Во всяком случае, второй подсчет не вносит существенных изменений в вывод, который мы можем сделать на основании первого подсчета.

   Совсем иначе обстоит дело, если мы поставим перед собой задачу дать в точных цифрах ответ на вопрос, сколько мордвы бйло в Утишном стану в 1628 г. и сколько ее стало в 1677 году. Придется решать уравнение со многими неизвестными. Прежде всего, что представляют собою „люди" писцовых и всяких иных книг XVII в.? Несомненно лишь одно, что это не статистическая единица современных народных переписей и даже не „душа" ревизий XVIII—XIX вв. Такой, например, факт, что в Утишном стане по письму 185 г. в 118 вдовьих дворах было всего 10 человек „людей", убеждает в том, что под этим термином нужно понимать даже не всякое лицо мужского пола, ибо едва ли можно сомневаться, что у 118 вдов, ведших как никак самостоятельное хозяйство, было куда больше десяти человек детей мальчиков. Но если даже принять, что „люди"—это рабоче-способное мужское население, то такое ограничение не облегчает полного понимания данного выражения. Широкое, почти постоянное, употребление в более старых писцовых книгах после перечисления дворов термина „а людей в них тож“ приводит к заключению, что в них, таким образом, обозначались лишь представители двора, его хозяева. С течением времени расхождение итогов числа дворов и „людей" в них делается все более значительным, откуда ясно, что на учет начинает приниматься и остальное, кроме домохозяина, мужское население двора; но совершенно не ясно, в какой именно мере оно привлекается: только ли мужчины рабочего возраста или и недостигшие или перешедшие его. Здесь все темно и неясно. Также мало определенности внесет в вопрос об абсолютной численности населения и попытка разрешения его, исходя из числа дворов, ибо нам неизвестна цифра населенности писцового двора. Не выходя из границ все того же Утишного стана мы (принимая число женщин равным приблизительно числу мужчин) увидим, что подсчет цифр, даваемых письмом 136 и 185 г.г. покажет в первом случае среднюю населенность мордовского двора ок.—3 чел., во втором ок.—4,6 чел. Что это, результат разного подхода писцов к своей задаче или смены хозяйственных условий, отразившихся в семейном быту и „сгустивших" население двора? Можем ли мы, откинув эти сомнения, исходить из общепринятой при приблизительных подсчетах цифры 5, как выражающей среднее число людей обоего пола, живущих во дворе. Но эта цифра взята из современности, а у нас нет никаких ручательств, что и в ХѴИ в. крестьянский двор (тем более тяглый писцовых книг), обычно, соответствовал одной крестьянской семье, а ее состав, как и теперь, обычно, в среднем равняется 5 чел.? У Г. М. Белоцерковского ²⁶) приведена подробная сводка разных авторов о размерах „двора" XVI—XVII вв. Но нельзя сказать, чтобы относящиеся сюда выкладки отличались особой убедительностью. Эти данные можно было бы дополнить опровергающим их свидетельством современника. Так, Рязанский архиерей Мисаил в челобитной о разрешении крестить инородцев своей епархии определяет для пол. XVII в. населенность мордовского и татарского двора в 8 чел, ²⁷) Бесспорно только, что „колебание размеров двора в разных местностях было довольно заметным". К этому можно добавить, что на таких колебаниях, несомненно, сказывались и национальные особенности населения и хозяйственные условия. Все изложенное заставляет отказаться от заманчивой мысли представить в абсолютных цифрах колебания в количестве мордовского населения, Арзамасского уезда и ограничиться лишь сводкой имеющихся данных в том виде, как они даются документами (См. прилагаемые таблицы).
Изложенные нами сомнения лишают нас возможности использовать цифровой материал обоих ведомостей для разного рода статистических выкладок и последующих из них соображений. Позволим себе, поэтому, остановиться лишь на тех моментах, которые могут быть освещены приведенными цифрами и прежде всего воспользо-

---

26) Тула и Тульский уезд в XVI и XVII вв. Киев. 1915. Стр. 201 -204.
27) См. Я. Н. Пискарев. Древние грамоты и акты Рязанского Края. Спб. 1854. Стр. 77-78.
ваться материалом, рисующим размер мордовской бортничьей деревни XVII—пол. XVIII в. с теми, конечно, оговорками относительно понимания сущности „двора“ писцовых и переписных книг того времени, какие приведены выше. В 1628 г. в среднем каждая деревня Утишного стана состояла из 24 дворов; Залесного—из 18 с небольшим; средняя по уезду дает для одной деревни ок. 20 дворов (20L/s). По дозору 1641 г. в Утишном стану на деревню падало 43 двора, в Залесном—24 двора, по уезду—ок. 32 дв. По дозору 1646 г.—в Утишном ст.—32 дв., в Залесном—28Ѵз дв., по уезду—30 дворов. По письму 1677 г.—в Утиш. ст.—41 дв., в Залесн.—ок. 32 дв., по уезду—Збг дв. По переписи 1716 г. в Залесном стане—40 дворов. Как бы мы не относились к „двору", но приведенный подсчет, во 1-х, рисует нам мордовско-бортничью деревню XVII в. как в общем незначительный поселок и, во 2-х, убеждает в том, что деревня Залесного стана по размерам значительно уступает деревне стана Утишного, чем еще раз подчеркивается различие между обоими половинами /Арзамасского у. Вместе с тем представляется совершенно очевидным, что мордовская деревня (по крайней мере в /Арзамасском уезде) в течение всего XVII и нач. XVIII в. обнаруживает явную тенденцию к росту. Лишь по отношению к Утишному стану можно отметить некоторый перебой в росте, не нарушающий, однако, общей картины (См. диаграмму стр. 25).
Отмеченное нами различие в размерах селений по Утишному и Залесному стану может быть результатом целой совокупности причин. Оно могло быть следствием, напр.. более раннего заселения Утишья, большего земельного простора вЗалесьи, иного этнического состава населения деревень в последнем стану и т. п. В виду молчания документов предложенный вопрос приходится оставить без ответа.

   Уже, самые старые документы, трактующие о составе населения Арзамасского уезда, говорят за то, что в некоторых деревнях на ряду с мордвой жили и русские „бортники" и, т. о., население этих деревень является исстари смешанным. Примеры такой смешанности в достаточном количестве дают АПА и мы их не будем здесь приводить. АПА не дают возможности судить о том, когда и какими путями русский элемент проникал в мордовские селения, но факты последующего времени, как будет указано ниже, показывают, что некоторые деревни уже при самом своем возникновении были смешанными. Нет ничего невероятного в том, что и по отношению более древних селений, упоминается еще в XVI в., могло иметь место подобное же обстоятельство. Косвенным доказательством может служить дозор 7096 года по соседнему Нижегородскому уезду, ²⁸) отметивший там для конца XVI в. ряд деревень со смешанным населением. Чтобы судить о размерах русской примеси достаточно привести несколько цифр. Из 92 селений, разновременно существовавших, которые удалось нанести на сводную карту Арзамасского уезда, чисто мордовских насчитывается всего 46, т. е., только половина. Во всех остальных переписи дают тот или иной процент русского населения. Любопытно распределение смешанных поселений по отдельным станам. В Утишном стану из общего количества 41 деревни и села только 8 оказываются чисто мордовскими, а остальные —33—смешанными; в

---

28 Московское Древлехранилище, фонд писцовых книг, № 7514 Данные этого д—та и дозора 1614 г. в обработанном виде напечатаны мною в т. III „Известий" краеведческого института при Саратовском у-те.
нем, следовательно, первые составляют 19%, а вторые— 81%. Совсем другую картину дает Залесный стан: здесь на 39 чисто мордовских деревень имеется всего 12 смешанных и, т. о., в процентах это выразится, как 74,5% и 25,5%. Приведенные цифры и соотношения были бы несколько иными, если бы взять всю привлекаемую к рассмотрению массу деревень в послойном разрезе, взяв по периодам те, которые существовали одновременно. Но такое послойное рассмотрение не внесло бы особенно существенных поправок. Так, из всех нанесенных на карту нам достоверно известны, как существовавшие до 1600 г., 35 селений, из которых 13 падает на Утишный стан и 22—на Залесный. Из 13-ти селений Утишного ст. 11, т. е. приблизительно 84% в то время или в последующее наряду с мордовским имели русское население и только 2—16% являлись чисто мордовскими; в Залесном стане по отношению к старинным селениям наблюдается, что из 22 деревень 7 или около 32% содержат в своем составе русский элемент, а 15, т. е. ок. 68; лишены его. Т. е., процентные соотношения остаются приблизительно одинаковыми—берем ли мы всю массу известных нам за весь рассматриваемый период деревень, или ограничимся наиболее старыми из них, существовавшими, несомненно, одновременно. Было бы, конечно, гораздо интереснее и показательнее принять во внимание время проникновения русского населения в каждую мордовскую деревню и производить выкладки, сообразуясь с таким коррективом. Но, к сожалению, от этого приходится отказаться. АПА, помогая установить деревни, существовавшие до 1600 г., в смысле состава населения их дают слишком случайные и скудные сведения, чтобы ими возможно было руководиться. Можно, конечно, выбрать такие сведения для тех селений, по которым они имеются, но они едва-ли будут достаточно показательны и убедительны, в виду своей случайности. Напр., мы знаем по отношению Пасьяновой, что здесь на ряду с мордвою бортники упоминаются уже в XVI в., но ни на какие дальнейшие заключения этот голый факт не дает права.

   От XVII и нач. XVIII в. имеются более полные, а потому и более ценные сведения. Так, из 24 деревень со смешанным населением в 13 случаях русские отмечены уже письмом 1628 г. и, следовательно, появились здесь до этого года (Ардатова, Атемасова, Вторусская, Кечексанова, Комодеева, Кужендеи, Личадеево, Макателем Новый, Офтодеева, Пичасова, Ревезень, Сычесева, Тоторшева). Появление русских между письмом Измайлова и переписью 154-го г. констатируется только для 2 населенных пунктов (Алясево, Кузятова), а в период времени между 154 г. и письмом Киреева в 4 пунктах (Вторусская Новая, Иванцева-Мржеманова, Идманова, Сыресева). В период от 1677 г. до І й переписи русские появляются в 5 пунктах (Котовка, Кудлей, Пуза старая, Тюгелева, Череватова новая). При этом не приняты в расчет довольно многочисленные для Утишного стана новобразования конца XVII—нач. XVIII в., где уже при самом заселении деревни в составе новоселов были и мордва и русские, напр., Кулебяки, Измайловка, Мухтоловка и т. д. Если откинуть эти селения, то слагается впечатление на основании приведенных выше цифр, что период до Измайлова является временем, когда русские пришельцы особенно энергично стремились закрепиться в мордовской среде. Причем это наблюдается, главным образом, по отношению к деревням, входившим в состав Утишного стана; в Залесном стане столь ранее появление русских поселенцев в мордовских деревнях является редкой случайностью и может быть отмечено всего для трех пунктов: Вторусской, Ревезени и Пичасовой, из которых первая географически гораздо ближе к Утишному стану, чем к Залесному.

   Если вопрос о времени появления русских в мордовских селениях приходится решать в столь общей форме, то для выявления численного соотношения обоих народностей в них на территории уезда вообще и по отношению отдельных селений, притом для разных хронологических дат, мы располагаем и более обширным и более конкретным материалом. По письму 136 г. в 59 деревнях и 4 починках считалось 1470 человек мордвы и 212 чел. бортников вместе с новокрещенами; 185 г.—в 56 деревнях зарегистрировано 3356 чел. мордвы и 933 чел. бортников ²⁹). Т. о., в первом случае процент русских (если даже к ним причислить новокрещен) к общему числу „людей" составляет 12,6; во втором—процент бортников достигает уже 21,7. Перед нами, как бы мы ни относились к достоверности цифр, сообщаемых писцами, несомненнее усиление русского элемента и абсолютное и относительное. Если взять отдельные деревни, то колебания в ту и другую сторону числового отношения между русскими и мордвой значительно отступают от приведенных средних цифр. В некоторых селениях процесс накопления идет бурным темпом, в некоторых он совершается медленно, приостанавливается и даже регрессирует. В некоторых случаях, как будто, можно подозревать полное вытеснение мордвы пришельцами-русскими. Так, по письму Киреева, население д. Селемы называется мордовским ³⁰), а по переписям 1719 и 1721 г.г. оно именуется крестьянами и бортниками. К сожелению, наличные д-ты не говорят ни слова о том, что же сталось с мордвою, ушла ли она под напором русских или, храстианизировавшись, окончательно утратила свою национальную физиономию. Подобное же явление можно отметить по отношению к Серякушам-Ризодеевой. Здесь также в 1667 г. отмечена исключительно мордва, а в 1719 г. жители именуются крестьянами. Подозрительно то. что по переписям до 1677 г. в деревне упоминаются бортники В д. Тюгелевой-Костянке русский элемент появляется весьма поздно, не ранее конца XVII в., и тем не менее жители деревни, давая в 1723 г. показание о наличии у них хлебных запасов и числе едоков, называют себя не мордвою и не новокрещенами, а крестьянами, давая тем самым основание предполагать, что они сплошь были русскими.
Но если оставить в стороне приведенные случаи, возбуждающие некоторые сомнения и недоумения, и являющееся, б. м., просто результатом канцелярской небрежности или описки, все же для некоторых селений несомненны факты бурного накопления русского элемента, далеко оставляющего за собою средние цифры. В Макателеме Новом при Измайлове русские составляли не более 7% всего населения; в 1721 г.—их насчитывается уже 39%. В Котовке, где русские появляются только после письма Киреева и где для 1677 г. процент их, поэтому, можно признать равным нулю, перепись 1721 г. отмечает уже 46% русских, т. е. почти половину. Еще разительнее пример

---

29) Не принята в расчет цифра в 36 чел. в бобыльских и вдовьих дворах,т. к. сведений о группировке их по национальностям не имеется
30) В показании писц. кн. 185 г. нет никаких оснований сомневаться. Селема образована выходцами из мордовской деревни Досадиной, поселившимися в 1624 г. в своем бортном урожае. (См. „Приложение"). Череватовой Новой, где, при тех же условиях проникновения русского элемента, он к 1721 г. достиг 96%. По ряду селений, поскольку позволют судить цифры, процесс идет в средних для уезда или в близких к ним пределах (Ардатова—1628 г. процент русских 36, в 1721—80; Дтемасова—1628—45%, 1721—79%; Вторусская 1628—36%; 1721—61 ‘5%; Вторусская Новая 1677—21%, 1721 — больше 5О%; Ид-манова—1677—14%, 1723—33%; Комодеева—1628—52%, 1721—96%; Кужендеи—1628 —17%; 1721 —30%;Личадеево—1628—34%, 1721—56%). И здесь, как, например, в Комодеевой, мы видим в результате почти полное вытеснение мордвы, но темп накопления русского элемента более или менее равномерен. В Комодеевой, очевидно, первоначальное появление бортников нужно отнести к очень раннему времени и весь процесс имел длительный характер.
Но на ряду с этим можно указать и на такие деревни, где нароста-ние русского элемена совершается гораздо медленнее хода, даваемого средними для уезда цифрами. В Кечексановой и за столетие с 1628 по 1721 г. процент русских возрос только с 24 до 33, в Офто-деевой за тот же период времени с 40 до 47, в Тоторшевой с 27 до 43 и, наконец, вТюгелевой с 70 в 1718 г. до 77 в 1721 г.

   Кое где русский элемент, появившись очень рано, так и не мог завоевать прочной позиции до конца доступного для наблюдения в данном отношении периода. В Атингеевой по письму 1677 г. было 2 бортничьих двора, а в 1716 г. только 1; в Иванцовой-Мржемановой и в 1677 и через 40 лет зарегистрирован переписчиками всего один двор бортника; в Сычесевой русское население в 1628 г. составляло 9 процентов и едва поднялось до 10 в 1721 г.; в Ревезени и в 1623 и в 1721 г. г. процент русского населения равняется 8.

   Еще, пожалуй, интереснее те случаи, когда наблюдается вытеснение мордвой русских. А такие случаи тоже имеются. В Кузятовой процент русских, достигавший в 1677 г. до 26, в 1721 г. упал до 18; в Сыресевой для того же самого промежутка времени мы имеем 19% и 15%; в Кардавили по переписи 1646 г. отмечено наличие бортников, а в 1677 г осталась одна мордва; что свидетельство перепеси 154 г. не является ошибкой доказывается тем, что в 1677 г. в числе пустых дворов три двора названы бортничьими. В д. Кельдюшевой еще Измайлов в 1628 г. отметил на общее число 12 дворов два двора бортников; в 1641 г. дозорщики также упоминают в этой деревне бортников; но ко времени переписи 154 г. остается одна мордва. С некоторым, впрочем, сомнением можно упомянуть еще и Серякуши-Ризодееву, где бортники значатся с 1628 по 1646 г. и исчезают в 1677 г.

   Чем об'ясняется такая неравномерность результатов в упорной и длительной борьбе мордвы с русскими пришельцами за численное преобладание? Почему, с одной стороны перед нами факты полного вытеснения мордвы, а с другой победа ее над вторгшимся чуждым элементом. Документы пока не дают возможности ответа на этот вопрос, но едва ли можно сомневаться, что причины следует искать в деталях конкретных условий жизни каждой отдельной деревни, деталях все еще скрытых от нас. Нельзя, однако, не отметить при этом, во 1-х, очевидной связи двух явлений: там, где наблюдается раннее появление русских, налицо и более энергичное их вторжение в мордовскую среду. Как указано выше, до 1628 г. бортники появляются почти исключительно на территории Утишного стана. В деревнях, относящихся к этому стану, замечается и особенно усиленное накопление русского элемента. Исключением из общей картины для стана Залесного являются обе Вторусских и Идманово. Но Вторусские, как уже сказано, территориально гораздо ближе к Утишью. чем к Залесью. Второй факт, заслуживающий быть отмеченным, заключается в том. что деревни, где в конечном результате мордве удалось вытеснить русских, за единственным исключением (Сычесева), лежат как раз в Залесном стане. И то и другое, очевидно, не простая случайность, а результат глубокого различия условий, определяющих жизнь обоих станов и ход русской бортничьей колонизации в них.

   В заключение считаю не безынтересным привести некоторые данные по тому же вопросу, которые можно извлечь из сказок 1-й перепеси. Согласно этим данным в 1721 г. по Утишному стану в чисто мордовских и в мордовско-русских смешанных селах и деревнях числилось всего 7061 душа мужска пола; из них мордвы и новокрещен- 4387 душ. По стану Залесному те же данные выражаются в 5283 и 5208 душ. Т. о., в этих селения % мордвы составляет 62,1 и 98,6, т. е., и для начала ХѴПІ в. в этом случае мы в отношении обоих станов видим ту же картину, что за столетие перед тем. М. пр, особенно малый процент русского населения в мордовских деревнях по Залесному стану об‘ясняется тем, что ко времени 1-й переписи бортники д. Волчихи выселились оттуда в числе несколько сот душ³¹) и образовали новое селение под именем „нового Волчихинского Починка" Откуда и под воздействием каких причин проникала русь в мордву. Но этот вопрос для позднего, сравнительно, времени ответ могла бы дать книга тех сказок, которые отбирали от пришлых людей лица, производившие первую перепись³²). Но документ этот пока еще остается не использованным и приходится довольствоваться тем немногим, что имеется в нашем распоряжении по отдельным немногочисленным населенным пунктам. В Ардатовой писец 1677 г. отметил трех пришлых бортников, из которых один пришел в 1642 г. из с. Пешелани того же Арзамасского у., другой из вотчин кн. М. Я. Черкасского, Муромского уезда и третий—1666 г. из дворцового села Дедилова. В д. Вторусской из опрошенных в 1677 г. пришельцев один оказался сходцем из дворцового села Лопатницы, Суздальского у., а другой прцшел из Новгородского у. из-за кн. Буйносова-Ростовского. Во Вторусскую Новую-Волчиху русские пришлые люди явились в 1664—66 гг. из дворцового села Лопатниц, Суздальского у., из слободы Кунавина Нижегородского у. и из дворцовой Даниловской слободы Костромского уезда. Русский элемент д. Кудлей в 1721 г. пополняется припиской 7 душ церковников. В этом же году 1 церковник прибыл в Личадееву, куда еще раньше—в 1633 г. пришел один бортник из Александровой слободы, а другой в 1663 - из дворцовой Ярополческой волости Владимирского у. В Новом Макателеме к 1721 г. наблюдается большой наплыв пришлых церковников; то-же отмечено в более слабой степени и по отношению к Макателему Старому. В 1677 г. в Сычесевой оказался проживающим бортник Карпунька Назаров с двумя сыновьями, которого Киреев не включил в свою перепись, т. к. на него, как на своего крестьянина, заявил

---

31) 208 душ муж. п. по 1-й переписи.
32) Московское Древлехранилище, Архив II Государств. № общий 16797 части. 94 притязания окольничий Г. Н. Собакин и Карпунька от суда сшел к Москве.

   Как ни скудны и ни отрывочны приведенные факты, они все же являются отдельными мазками знакомой нам для юго востока картины заселения окраинной области. Шло, зачастую нелегально, земледельческое население разнообразных категорий, искали приюта выбитые из привычной колеи церковники и т. д. Тот же состав сходцев, каков обычен, напр., для Саратовского Поволжья, тот же и основной район, откуда они двигались: центральное великорусское междуречье. Группировка деревень с примесью русского элемента почти исключительно на территории Утишного стана, как будто, точнее намечает путь движения русского переселенца в Арзамасский уезд и ближайшую область, из которой он сюда явился. Невольно напрашивается предположение о направлении такого пути с севера и о старом Нижегородском уезде, особенно о его Терюшевской волости с давней и сильной примесью русского элемента среди тамошней мордвы, как о той области, которая дала первоначальную и основную струю бортников, оседавших среди Арзамасской мордвы. В этом отношении Утишный стан является как бы продолжением Терюшевской волости, с которой, как показывают наши д-ты, состоял в постоянном обмене и мордовским населением.

   Типична для русского пришлого крестьянина и его непоседливость. Прежде чем окончательно обосноваться в какой-нибудь деревне, он обычно, перепробует ряд селений, переходя из одного в другое. Примеров такого бродяжничества можно найти сколько угодно, стоит лишь взять сказку любого „беглого" человека³³). То же можно указать и по отношению Арзамасского у. При переписи 1677 г. в Кардавили оказалось три пустых бортничьих двора, владельцы которых „бежали" и жили в крестьянах за боярином Р. М. Стрешневым в с. Казачьей Пузе, того же А. уезда.

   Наблюдения над распределением коренного мордовского и пришлого русского элемента привели нас к любопытным выводам. Но во многих отношениях, в частности для решения вопроса о денационилизации мордвы, об ее „обрусении", было бы в еще более высокой степени важно иметь такие данные не по отдельным селениям, а по целым районам за разные периоды времени, т. е., рассмотреть соотношение между мордвой и русскими на фоне общей населенности всего Арзамасского уезда. К сожалению,для XVII в. сведений об общей численности населения в уезде в нашем распоряжении пока не имеется и для этого столетия подобная работа является делом будущего, когда будут использованы все писцовые и переписные книги за данный период. Для XVIII в. и до пол. XIX в. материал могли бы дать т. н. ревизские сказки, разработка которых, пожалуй, даже еще и не намечается, ³⁴) а для позднейшего периода - всенародные переписи. Как ни грандиозна предстоящая в этом направлении работа, но рано или поздно ее необходимо будет проделать в виду актуального

---

30) Мне могут возразить, что сказки „беглых" не могут быть характерными для пришлого крестьянина. Но для XVII в. разница между тем и другим в большинстве случаев едва уловима. Беглым был всякий переселенец, не выполнивший при переходе на новое место требуемых законом или обычаем формальностей.
31)Насколько мне известно, детальная разработка ревизских сказок в целях исторических, этнографических и т. п. производилась лишь в кругах, группирующихся около Саратовского У-та. значения тех выводов, которые на основании ее можно сделать. Пока же нам приходится довольствоваться теми сведениями, которые удалось извлечь из сказок 1-й переписи, да и то с несколькими существенными оговорками относительно их полисы. Не считая довольно многочисленного посадского, служилого и всякого иного рода населения самого г. Арзамаса, а также проживающих на территории уезда помещиков, вотчинников, духовенства и т. п. „податное" население Арзамасского уезда по окончательному итогу 1-й переписи составляло 85.861 душ мужеска пола. Чисто модовское население в итогах не выделено, т. к. оно фигурирует здесь под общей рубрикой „дворцовых ясашных сел и деревень". Подсчет мордвы³³) по отдельным селениям дает для всего уезда цифру в 9.595 душ. По отдельным станам (принимая во внимание „мордовское“ деление уезда) картина представляется в таком виде. На территории мордовского Утишья было три „русских" стана; из них в Тешком и Ичаловском ст.ст. числилось 18.562 д. владельческих крестьн, в Ирженском— 11.991 д.; крестьян „Синодального" ведомства во всех этих трех станах 1.620 д.; дворцовых ясашных в селениях чисв русских, без примеси мордовского элемента, 1.402 д.; в селениях мешанных—7.061 д.; всего, т. о. 40.436 душ. При подсчете мордвы по отдельным селениям получаем цифру в 4.387 душ. По Залесью — помещичьих крестьян в Собакинском стане 21.992 души, в Шатковского—15.609 д.; „Синодальных 11 20.809 д.; дворцовых ясашных в чисо русских селениях 945 д. и в селениях мордовских—5.283 души; вего 45.909 душ. 35 36) Соотношение приведенных выше цифр показывает, что по отношению к общему населению всего Арзамасского уезда процент мордвы в 1-й четверти XVIII в. составлял чуть больше 11 прцентов (11,04) при чем колебание по отдельным станам представляеся весьма незначительным, так—для Утишного мы имеем 10,8% г Залесного 11,3%. Как ни незначительны эта цифры, но и они на самом деле несомненно выше действительности, ибо, как мы уже указывали, ряд категорий русского населения не вошел в общий юг по уезду. Т. е., и два века тому назад мордва на своей исконной территории была уже в положении „нацменьшинства". Хотя и не такие полные, но достаточно убедительные данные имеются в нашем распоряжении и от начала XVII в. Имеем здесь в виду упоминаемый выше отрывок из писцовой книги Т. Измайлова 129-131 г.г., напечатанный в т. XV „Действий" Нижегородской Архивной Комиссии.
    Опубликованная часть книги относится только к Утишным станам и содержит в себе описание лишь помещиковых и вотчинниковых селений, не давая, т. е., сведений о всем населении этой половины уезда. Если сделать подсчет тех рубрик, на которые делится описание, то окажется, что в 4 русских станах Утишья в 129-131 г. числилось дворов: помещиковых и вотчиниковых—353, людских—279, крестьянских—2.487, бобыльских—1.159 и, кроме того, в селах и погостах дворов церковных принтов—179; всего, т. е., не считая населения самого Арзамаса,

---

35) В число которой включены и все новокрещэны, т. к. трудно допустить чтобы эта категория населения в Арзамасском у. могла рекрутироваться из какой-либо иной нехристианской народности, кроме мордовской
Итог душ по Утишью и Залесью (85.345 д.) не совпадает с приведенным выше итогом сводной ведомости (85.8511. Зависит это от того, что в нее особой рубрикой включено несколько сот однодворческих крестьян, распределить которых по станам не представилось возможным и которые, поэтому, не включены в соответствующий подсчет. крестьян монастырских, архиерейских и т. п.—4.457 дворов с русским населением. В указанных выше крестьянских и бобыльских дворах людей зарегистрировано Измайловым 5.294 человека. По данным, которые извлечены нами из книг 185 г., во время письма того же Измайлова в Утишном стану числилось дворов: мордовских—424, бортничьих—121 и бобыльских—27; людей в них—бортников (с ново-крещенами) 174 и мордвы—679. Для того, чтобы из данных цифр вывести процентное отношение между мордвой и русскими в этой половине уезда для нач. XVII века необходимо, прежде всего, распределить общее число бобыльских дворов между бортниками и мордвою. Единственно возможный (конечно, не точный) способ сделать это—признать, что у обоих категорий населения бортничье— мордовских деревень соотношение между крестьянами и бобылями было одинаково. Тогда бортничьих бобыльских дворов мы будем иметь 5 и 22 мордовских. Следовательно, общее число дворов с русским населением в Утишьи будет (4457  + 1214 +5)=4583, а с населением мордовским (424+22)=446. Т. е., исходя из числа дворов процент мордвы в Утишном стану в 20 х г.г. XVII в. не превышал 8,8 по отношению ко всему населению стана. Другую картину получим мы, если за отправную точку наших вычислений возьмем количество людей. Русских (считая бортников и новокрещен) будет (5294+174)= 5468 чел., мордвы - 679. т. е. в этом случае процент ее повышается до 11. Но это повышение искусственно, т. к. при подсчете людей не принято во внимание Измайловым население владельческих, людских и церковных дворов, т. е., население преуменьшено против действительного. Да и первая цифра в 8,8% по изложенным выше обстоятельствам должна почитаться преувеличенной.

   Т. е., и для первой половины XVII в., насколько можно судить по тем отрывочным и недостаточным сведениям, которые имеются в нашем распоряжении, по крайней мере, в Утишьи, соотношение между русскими и мордвой было не благоприятнее для последних, чем в конце века. Каково было положение в XVI в. мы можем судить лишь по впечатлению от знакомства с ДПА: энергичное проникновение русского элемента в Арзамасский у., даже в чисто мордовские селения, дает повод думать, что и в конце XVI ст. мордва на своей родной территории была уже в меньшинстве.

   Использование сделанного нами вывода дело этнографа и статистика. Но нельзя не удивляться стойкости мордовского народа, сумевшего, несмотря на ряд неблагоприятных условий, на многовековое сплошное русское окружение, донести до нашего времени то самобытное, что составляет его самостоятельную национальную физиономию. ³⁷) 

---

37) Не можем отказать себе в удовольствии иллюстрировать устойчивость мордвы еще одним примером. Как указано выше, процент мордовского населения в Утишном стану в 1721 г. равнялся приблизительно 10. Утишный стан того времени территориально почти полностью совпадает с последующими Арзамасским и Ардатовским у.у. По сведениям 1859 г. (Списки насел, мест. Спб 1863) общее количество населения в обоих этих уездах (за исключением самого Арзамаса, не принятого в расчет при наших вычислениях) равнялось 228035 человекам обоего пола, В том числе мордвы показано 34120 чел. Т. е., мордва составляла около 15% всего населения данной территории. За абсолютную точность количества мордвы, конечно, ручаться нельзя, нельзя поэтому и утверждать, что процент ее повысился в полтора раза. Но есть полное основание высказать предположение, что в течение почти полутораста лет мордва сумела сохранить первоначальные позиции.

IV. Количество земли в пользовании мордвы.
Данные, характеризующие систему и характер земледелия.

   Необыкновенное богатство материала, характеризующего одну из важнейших сторон хозяйственной жизни мордвы Арзамасского уезда—ее землепользование, вот первое впечатление от знакомства с писцовой книгой Киреева. В самом деле, по отношению к каждой деревне нам даются подробные сведения о числе десятин под усадьбами и под выгоном; указывается, сколько четвертей в поле пашни старой пахоты и новоросчистной, сколько перелогу и порослой лесом, дикого поля и т. д.; для сенных покосов приводится число копен; перечисляются оброчные сенокосные полянки и т. п. Но при ближайшем рассмотрении все эти детальные цифры, приводимые самим Киреевым и взятые им для сравнения из прежних приправочных книг, внушают некоторое подозрение в своей безусловной точности. Сомнение, прежде всего, вызывается тем, в какой форме эти сведения нам сообщаются; дело в том, что все указания на количество пашни даются в круглых цифрах, кратных идеальной податной единице— выти. Например, по д. Кориной на живущие чети пашни паханой 160 четей в поле; пашни особь той пашни, что дано на живущие выти, 140 чети, да новоросчистной 20 чети, да перелогу и дикого поля 200 чети. Из расчета по 20 четей на выть это составит в живущем 8 вытей (160:20) и в пусте 18 вытей (140-|-20-|-0200):20), как и показано в писцовой кзиге. По письму Измайлова 136 г. в Кориной всей пашни было 500 чет, что составляет из того же расчета, как и показано у него, 25 вытей. По д. Пинетаевке пашни паханой на живущие выти 40 чет., пашни особь 50 чет—2 и выти. По Кардавилю—пашни пах. на живущ. выти 130 чет., пашни особь—160 чет.; в живущем 6/2 вытей; в пусте 8 вытей. Мы взяли здесь первые три деревни, описанные Киреевым; но и во всех остальных наблюдается то же самое. Количество пашни приводится в цифрах, облегчающих и упрощающих перевод ее на выти, а затем и на сохи. Бесчисленное количество документов последующей эпохи, где мы имеем дело с инструментальным определением размера земельных площадей, показывает, как редко в действительности таковые площади могли быть выражены в круглых цифрах. Получается, т. о., впечатление, что перед нами не точные цифры, выражающие действительную площадь находившейся в пользовании данной деревни пахотной земли, а какое-то приближение, допускаемое писцом в целях облегчения арифметических расчетов. И потому показанная в книге четверть пашни в поле—это не кусок земли в 1200 квадр. сажен, не площадь, для засева которой требуется определенное количество зерна, а некая идеальная величина, принятая за основу при исчислении податного оклада. Насколько велико допускаемое писцом приближение, насколько идеальная четверть близка к действительной земельной мере, называемой четвертью, об этом в писцовой книге указаний нет. Такое же сомнение внушают и показания относительно сенных покосов. Не может быть, чтобы в Кардавиле из года в год на живущие выти накашивалось 200 копен, а на пустые—400 копен сена. Что „копна" сена не определенное по весу или об'ему количество его, а некая опять таки идеальная земельная величина показывает перевод старинной копны позднейшим законодательством на казенной десятины сенокоса. Можно было бы, б. м., подойти к вопросу об истинных размерах землепользования у мордвы путем нанесения на планы тех „ободов" или окружных меж, которые даются в писцовых книгах. Но такая сизифова работа едва ли выполнима по чисто техническим условиям. А затем, и в случае удачи, она оставила бы нас все же в недоумении, т. к. установив размер общэй площади „обода", мы все же не знали бы распределения внутри его отдельных земельных угодий.

   Все это ведет к тому, что цифры писцовой книги абсолютного значения не имеют, и мы в праве сомневаться, что, например, у коринцев так точно и было по мере 80 десятин в поле пашни, у пинетаевцев 20 десят., у кардавильцев 65 десят., и т. д. Несмотря на этот неутешительный вывод, мы не в праве пренебрегать показаниями писцовой книги, т. к. не имея абсолютной, они обладают весьма ценной относительной точностью. Как увидим дальше, идеальная, б. м., четверть пахотной земли лежала в основе при исчислении размера окладных платежей и если нанести на график с одной стороны данные книги о размерах землепользования по отдельным деревням, а с другой— сумму причитающихся с них платежей из расчета то и другое на один тяглый двор, то мы убедимся, что кривые в обоих случаях будут в общем параллельны, что чем больше показано в пользовании деревни пахотной земли, тем выше оклад податей. Как явствует из текста писцовой книги, само подлежащее обложению население в лице своих выборных принимало деятельное участие в письме. Да и трудно себе представить иначе механизм такого сложного дела. Поэтому, если и допустимо личное усмотрение писца, как полагает, на-прим., С. Б. Веселовский, все же этому усмотрению самой реальной обстановкой ставились известные границы, ибо само бортничье и мордовское население было заинтересовано в том, чтобы размер платежей, падавших на одного плательщика, по возможности, соответствовал его платежной способности, определяемой, прежде всего, хозяйственной мощностью, в установление которой, как одно из главнейших слагаемых, входит количество запашки. При участии в письме, преследующем, главным образом, податное обложение, трудно допустить отсутствие стремления к уравнительности платежа между отдельными селениями. Эти соображения приводят к уверенности, что показания писцовой книги о количестве четей пашни в живущем и в пусте имеют, прежде всего, относительную точность, т. е., что у д. Кориной действительной пашни было приблизительно в 4 раза больше, чем у д. Пинетаевки и т. д. А затем, т. к. пашня была, прежде всего, мерилом обложения, можно думать, что действительно владения Кориной в отношении количества пахотной земли довольно близко подходили к 80 дес. в поле, а Пинетаевки—к 20-ти. С этими оговорками мы будем в дальнейшем оперировать с теми цифрами относительно размера пашни, которые дает нам писцовая книга. 38).
Если по отдельным селениям сравнивать данные о количестве пахотной земли, причитавшейся на 1 тяглый двор в 136 и 185 г., то мы увидим, что за немногими, сравнительно, исключениями, это количество для 185 г. будет меньше. Но и эти исключения, удовлетворительно

---

38) В самое последнее время виднейший из исследователей материалов, даваемых писцовыми книгами, Д. В. Греков пришел к положению, „о невозможности по писцовым книгам определить пространство ни крестьянской, ни помещичьей пашни11. См. его работу „Помещичье хозяйство в XVI—XVII в. в. в Новгородской области". „Ученые Записки” Института Истории. Т. VI М. 1928. Стр. 90. об'ясняемые данными самой же книги, не нарушают правильности общего вывода. Писцовая книга 136 г. показывает в д. Новой Алясевой на 6 т. дворов всего 10 чет. перелогу в поле; по письму Киреева на 28 тягл, дворов у алясевцев в живущем и в пусте уже 300 четей пашни. Т. е., выходит, что за 50 лет количество пашни на 1 двор в этой деревне поднялось с 1,6 до 10,7 четей в поле. Но, как показывают данные, сгруппированные в нашем „Приложении", Н. Алясева принадлежит к новообразованиям XVII в. и что, поэтому, письмо Измайлова зафиксировало начальный момент образования селения, когда новоселы еще только обзаводились на новом месте, распахивая дикое поле, или расчищая под пашню лес. По д. Атингеевой в 136 г. приходилось на 1 т. двор 7,2 чети, в 185—10,4 чети. Несомненное и сильное увеличение. Но, присматриваясь ближе к показаниям п. книги, мы увидим, что общая площадь, находившейся в пользовании деревни пашни фактически за это время увеличилась всего с 230 до 240 четей в поле, при чем повышение относится на возрастание пашни лесом порослой (5 и 10 чет), т. е. фактически выбывшей из оборота; повышение же средней цифры относится на счет резкого уменьшения числа т. дворов (с 32 до 23) и появления пустоты (0—12). Поэтому и в данном случае высокая средняя 185 ч. не может быть принята в свидетельство повышения экономической мощности населения деревни. То же самое, но еще с большим правом, можно сказать про Иванцову-Аржеманову, где в 136 г. приходилось по 6,4 чети на т. двор, а в 185—свыше 30 четей. Здесь при Измайлове считалось 34 тяглых двора, во владении которых показано 220 чет., а при Кирееве всего 7 дворов и 38 мест пустых дворовых; количество пашни оставалось прежним, но из него ровно половина—110 ч. поросла лесом. В цифрах писц. книги отражается, т. о., не рост благосостояния, а последствия какого-то тяжелого экономического кризиса, пережитого населением деревни. То же самое нужно сказать и про неоднократно упоминавшуюся д. Корину, где в 136 г. приходилось по 8,6 чети, а в 185—по 13,3 чети на т. двор. Фактически количество пашни увеличилось всего на 20 ч. за счет расчистки леса, но число дворов резко упало (с 59 на 39) и в 185 г. считалось уже 27 мест пустых.
Т.о, если откинуть эти кажущиеся случаи увеличения количества пашни на 1 т. двор, то у нас останется весьма немного примеров действительного увеличения: Атемасова—10 и 13 ч., Иванцова Новая 13,3 и 19 ч., Кузятова—9,0 и 10,4 ч., Сычесева—9,3 и 10,7 и Чиргу-ши—11,4 и 13,9 четей на двор. В остальной массе мордовских деревень мы наблюдаем несомненное и иногда резкое уменьшение количества пахотной земли. Напр., в Ардатовой с 13 до 5, в Вечкисевой с 20,5 до 7,5 ч., в Идмановой с 7 до 4,5, в Кужендеях с 11,4 до 6,6 ч., в Малом Макателеме с 18 до 8,3 ч., в Старой Пузе с 12,0 до 6,7 ч, в Селеме с 5,0 до 3,3 чет. и т. д. Общие итоги по уезду, даваемые нам Измайловым и Киреевым, показывают следующее. По подсчету Киреева всего в уезде было тяглых дроров: бортничьих—352, мордовских—1440 и пришлых—30, всего 1822 двора; пашни написано: на живущие выти 7098 четей в поле, на пустые—7313 чет. и 420 чет. перелогу; всего, т. о., 14831 чет. По книгам Измайлова считалось 1058 дворов мордовских и 154 двора бортничьих и новокрещенских; итого— 1212 дворов. Пашни в их пользовании—5009^2 чет., перелогу 6050 ч.; лесом порослой и дикого поля и с дубравы 4541 чет., итого—15600 ч.    Таким образом, перед нами прежде всего абсолютное уменьшение общей площади пахотной земли, выражающееся в 770 четей в поле на весь уезд, т. е по отношению к цифре 136 г. почти в 5%. Но гораздо показательнее средние цифры пашни на 1 т. двор. В 136 г. на двор приходилось в среднем по уезду 12,9 чети в поле; в 185 г. на 1 т. двор, падало уже 8,1 чети. Если принять средний „надел“ 136 г. за 100, то „надел" мордвина в 185 г. составит всего 62,6, т. е. не достигает и 2/3 „надела" 136 года. Несомненно, что главной причиной уменьшения в данном случае является увеличение числа дворов, как следствие естественного прироста населения: с 1212 дворов тяглое население возросло до 1822, т. е. увеличилось в полтора раза. Но, как мы видели выше, и сама площадь пахотной земли претерпела за 50 лет уменьшение, между тем как простор Арзамасского уезда давал бы, казалось, полную возможность расширять эту площадь параллельно с ростом населения или, по крайней мере, с некоторым соответствием росту. Если на самом деле мы не наблюдаем этого, то, стало быть, есть другая, более существенная причина уменьшения мордовской пашни и ее, повидимому, приходится искать, гл. обр., в росте русского поместного землевладения в уезде, ставившего преграду развитию землевладения мордовского. У нас, к сожалению, не имеется данных, дающих точное представление об увеличении числа русских помещичьих селений в Арзамасском уезде, но все же и те сведения, которыми мы располагаем, позволяют составить общее представление по данному вопросу. По АПА за время с 1578 по 1618 г. в уезде упоминается самое большее 235 русск. помещичьих селений. Значительных пропусков, именно русских селений, по самому существу опубликованного С. Б. Веселовским материала ожидать нельзя. Некоторые селения, несомненно, выступают под разными названиями несколько раз. Можно, поэтому полагать, что в указанный период число помещичьих селений в уезде не превышало этой цифры, а, б. м., было ниже ее. По сводной ведомости данных первой переписи число помещичьих селений по всем станам достигает, согласно нашего подсчета, до 389 (по Тешскому+Ичаловский—107, Ирженскому—71, Собакинскому—121 и Шатковскому—90), т. е. меньше, чем за столетие количество их возросло больше, чем в полтора раза (на 65,5%). При этом необходимо принять во внимание оседание в уезде таких категорий русского тяглого населения, как крестьяне, числившиеся по 1-й переписи за однодворцами или в синодальном ведомстве, число селений которых достигает до трех десятков. В общем мы будем не далеки от истины, если положим, что за столетие число русских сел и деревень увеличилЬсь почти в два раза. Понятно влияние этого факта в интересующем нас отношении: быстро развивающееся русское, гл. обр., помещичье землевладение создавало земельную тесноту для мордвы.
В тесной связи с вопросом о количестве угодий, находившихся в распоряжении мордвы, стоит и вопрос о том, в какой форме ею эти угодья использовались, т.-е. о системе сельского хозяйства, или, по крайней мере, об одной из частей его—о характере земледелия. К сожалению, на этот кардинальный вопрос, по существу материала39), возможен ответ лишь в самой общей форме и к тому же лишь только частичный. Наш главный источник—писцовая книга

---

39) „Писцовые книги не имеют специальной цели изображать нам детали в помещичьем и всяком другом хозяйстве". Б. Д. Греков. Op. cit стр. 76. 185 г.—не содержит в себе никаких указаний на постановку хозяйства у описываемой ею мордвы. Единственное заключение, которое можно сделать на основании сообщаемых ею данных, это то, что одним из главных, если не главнейших, промыслов Арзамасской мордвы XVII в. было сельское хозяйство, в частности, хозяйство земледельческое, судя по исключительному вниманию, уделяемому пахотным землям и по отзвукам тех натуральных платежей (хлеб стрелецкий, посопный, с пустых вытей), которые сохранились в перечне податей этого времени. По тому, что счисление обрабатываемой или пригодной к обработке земли (пашни паханой, перелога и даже дикого поля и порослой лесом) ведется обязательно в трех полях, можно догадываться о повсеместном, начиная с первых годов XVII ст., господстве трехполья. Затем, в отделе о землепользовании, наш источник при каждой деревне дает количество земли под дворами, огородами и гумнами. Эго, как будто, дает право предполагать, наряду с полевыми, наличие и огородных культур, если только огород XVII в. соответствует нашему современному о нем представлению, как об участке, предназначенном специально для возделывания овощей. Весьма вероятно, что под огородной следует разуметь и землю, предназначенную под культуру таких растений, как конопля, которые, несомненно, возделывались, но не входили в полевой севооборот.
Вот и все, что так или иначе можно извлечь по данному вопросу из текста писцовой книги: Эти скудные сведения могут быть пополнены до некоторой степени из другого источника, по времени довольно далекого от 185 г., а именно—книгой сказок о наличных хлебных запасах, поданных в 1723 г. Хронологический промежуток между обоими источниками обнимает почти полвека и несомненно за это время могли произойти какие-то сдвиги даже в такой консервативной отрасли промышленности, как сельское хозяйство и полеводство. Но также с уверенностью можно предполагать, что темп эволюции этой промышленности, особенно в данную эпоху, был весьма медленным и мы вполне присоединяемся к словам того исследователя, который полагает, что „земледельческое хозяйство средины ХѴІ11 века, можно сказать, почти целиком живет стариной до Петровской".40) Книга, о которой упомянуто выше, представляет собою сборник сказок, поданных весною и в начале лета 1723 г. поручику Ушакову выборными ясашных деревень, старостами и приказчиками деревень владельческих о наличии хлебных запасов, числе едоков, потребности в посевном материале. 41) Цель подобной анкеты из сказок не видна, но, несомненно, сама она вызвана сильным недородом предшествующего года. Сказки подавались с апреля по июль старого стиля и такая разновременность сильно, как увидим дальше, понижает ценность их и затрудняет использование для нашей цели. Затрудняется использование и тем, что сказки составлены не по одинаковой форме и дают, потому, разнохарактерные сведения. Чтобы дать более ясное представление об источнике мы позволим себе привести в выдержках одну сказку, тем более, что они вообще очень не обширны по об'ему. „..............д. Алемаевой.............мордва
........налицо ржи 22 чети и 7 четвериков, овса 4 чети, полбы

---

40) П. Г. Любомиров. О культуре полбы в России до средины XVIII века. Труды по прикладной ботанике, Генетике и Селекции". Т. XVIII, вып. I (1927 — 28 г.),стр. 92.
41) Московское Древлехранилище. Фонд ревизских сказок № 16797/91 б четвериков, гречи 13 четей и 7 четвериков; из того числа на семена надобно гречи 12 четей и 3 четверика, а оставший хлеб на пропитание ясашной мордве 89-ти человекам; да неимущие мордвы 137 чел., которые питаются работою и продают скотину и на те деньги хлеб покупают...............Некоторые    сказки составлены подробнее при-веденной; в других сведения гораздо скуднее. Из сводки их, прежде всего, с большой полнотой и точностью устанавливается номенклатура тех „хлебов", которые были в наличности у мордвы Арзамасского у. весною 1723 г. Это: рожь, овес, ячмень, пшеница, полба, просо, греча и конопляное семя. Не во всех деревнях имелись все перечисленные зернопродукты; так, просо показано только в Новоселках и Идмановой, конопляное семя в одной Идмановой. Обгоняется это, б. м., вообще поздней подачей сказок, когда уже миновала пора посева для конопли и проса, а имевшиеся, сверх потребности на посев, запасы были переработаны на пшено и масло. Единственным хлебом озимого клина представляется рожь; в яровом клину первое место занимают овес и греча. Значительно реже, но все-таки достаточно часто, упоминается и в числе запасов и в графе потребности на предстоящий посев ячмень. Следующее за ячменем место занимает полба, а затем уже пшеница. Любопытно, что и в отношении сортов высеваемых хлебов, как и во многих других отношениях, наблюдается различие между Утишьем и Залесьем. Так, напр., полба показана в числе наличных запасов исключительно только по селениям, входившим в состав Залесного стана. Полное умолчание о ней сказок по Утишному стану как бы свидетельствует в пользу того, что здесь она не возделывалась. И vice versa, за исключением Ревезени сказки Залесного стана совершенно умалчивают о пшенице, в то время, как в половине селений Утишья она значится или в рубрике запасов или в рубрике хлебов, потребных на предстоящий посев. При этом любопытно, что пшеница отсутствует в тех селениях Утишья, которые географически близки к Залесью.Если бы в нашем распоряжении были точные сведения о количестве семян, высеваемых в Арзамасских условиях на десятину, то, по крайней мере, по некоторым селениями мы могли бы судить о соотношении площади отдельных хлебов в яровом клину. К сожалению, в этом отношении приходится довольствоваться только большим или меньшим приближением. Так, проф. Готье полагает, что в ХVII в., по технике земледелия близко стоявшем к ХVI -му, „обычно" на десятину сеялось до 2 четверти ржи и по 4 четверти овса⁴²⁾. У А. И. Заозерского мы находим ряд сведений, относящихся к царскому хозяйству ХVII ст. Так, в с-це Либерицах с деревнями на 158 дес. высевалось 395 чет. ржи, т. е. по 2 1/2 чети на дес.; та же норма высева ржи указана и в подмосковных селах⁴³⁾. В 1675 году по итоговым ведомостям Тайного и Хлебного приказов было высеяно: ржи на 6334 дес.—12464 четв.; пшеницы на 310 дес.—831 чете.; овса было на 5504 дес,—21583 четв.; ячменя на 581 дес.—1327 четв.; гречи на 492 дес. — 880 четв.⁴⁴⁾. „Воловой большой перечень" в итоге по волостям ведомоства Большого Дворца на 1701 г. показывает, что на 6896 дес. сеется ржи 

---

42) Замосковный край в XVII веке. 1906, стр. 456.
43) Царь Алексей Михайлович в своем хозяйстве. Пг. 1917, стр. 111.
44) Там же, стр. 121. 13638 чт.⁴⁵⁾. В с. Коломенском на 132 дес. в поле в 1701 г. высеяно ржи 255 четв., овса 448 и ячменя 20 четв.; ⁴⁶⁾ а вобще в Московских дворцовых селах на 2061 дес в поле высевалось 3864 четв. ржи 6681 четв. овса 339 — четв. ячменя⁴⁷⁾ Общее заключение из сопоставления этих разрозненных показаний говорит за то, что в XVII—XVIII в.в. практиковался в общем гораздо более густой посев, чем в настоящее время. Количество ржи, высеваемое на десятину, колеблется от 2 до 24/2 четвертей, с явным преобладанием в сторону первой цифры. Густота посева овса варьирует от 34/2 до 4 четвертей на десятину, с большим уклоном в пользу последней цифры. Показания относительно пшеницы, ячменя и гречи дают соответственно 2,6 четв., 2,25 четв. и 1,8 четверти. Т.о., (конечно с большими оговорками) можно было бы принять за норму для рассматриваемого периода количества высева на десятину: ржи 2 четв,. овса 4 четв., пшеницы 2 1/2 четв., ячменя 2 1/4 четв. и гречи 2 четв^.48).

   Попробуем с этой меркой подойти к данным наших сказок. Деревне Кузятовой требовалось на обсеменение ярового поля 390 четв. овса, 50 четв. ячменя, 40 четв. гречи и ЗР/зчет. пшеницы. Т.о., в этом поле мы имеем около 100 дес. овса, около 22 дес. ячменя, около 20 дес. гречи и около 31 1/2 пшеницы, а весь яровой клин кузятовцев должен поэтому занимать приблизительно 155 десятин. Отсюда мы можем судить о соотношении отдельных зерновых культур ярового посева. Оказывается, что овес занимал почти 65 проц, ярового поля, ячмень около 14 проц., греча около 13 проц, и пшеница всего около 8 проц. В Погибловой по тому же расчету все яровое поле занимало 95 дес., из которых было предоставлено под овес около 26 дес. (27.5 проц), ячмень—12 дес. (12,5 проц.), гречу около 36 дес. (38 проц.) и пшеницу 21 дес. (около 21,5 процентов). Заявка в семенном хлебе для Сыресевой показывает, что общая площадь ярового клина этой деревни равнялась приблизительно 56 дес., при чем овес занимал большую часть ее (40 дес.—71 проц.), на долю ячменя падало всего 11 дес., (20 проц.) и совсем незначительный остаток приходится на гречу (5 дес.—9 проц.). В Миякушах согласно заявке нужно было весною обсеменить 113 десятин овса, 25 десятин пшеницы и 15 десятин гречихи, всего, следовательно, около 152 дес., при чем перечисленные хлеба по отношению ко всей площади ярового посева составляли бы 74 проц, 16,5 проц, и 9,5 проц, соответственно. В Кардавили „против прежних годов" следовало бы засеять всего 90 десятин яров., из которых 53 дес. (59 проц.) овса, 22 дес. (24,5 проц.) ячменя и 15 дес. (16,5 проц.) гречи. Как ни скудны приведенные сведения и как, б. м., ни неточны наши выкладки, все же они дают достаточно убедительное представление о соотношении яровых зерновых культур.
⁴⁵⁾ Сборник выписок из архивных бумаг о Петре Великом. М. 1872. Т. И, стр. 257.
⁴⁶⁾ Там же, стр. 185.
⁴⁷⁾ Там же, стр. 198.
⁴⁸⁾ Насколько в XVII—XVIII в. были устойчивы данныз нормы густоты посева показывают сведения, приводимые К. С. Сивковым (Подмосковная вотчина средины XVIII в. в сборнике „Московский край в его прошлом". М. 1928 стр. 78-79) по отношению к вотчине гр. Бестужевой. В 1734-44 г.г. в этой вотчине на 207 дес. ржи высевалось 414 четв., на 91 дес. овса 360 четв., на 461/2 дес, ячменя 931/2 чет. на 52г/2 дес. гречи — ЮЗ1/2 и т. д.    Вместе с тем, подобные выкладки помогли бы нам ориентироваться и в вопросе о действительном количестве запашки у крестьян отдельных деревень; вопросе, которой на основании лишь показаний писцовой книги о числе четей „пашни" всякого рода едва-ли может быть решаем, не возбуждая ряда недоумений. В самом деле, принимая, что не возбуждает сомнений, за единственную систему полеводства трехполье, а затем (что также едва-ли может вызвать возражения) пространственное равенство всех трех полей —мы получаем общую площадь пахотной земли для Кузятовой ок. 465 дес., Погибловой —ок. 285 дес., Сыресевой—ок. 168 дес., Миякуш—ок. 456 дёс. Кардавили—ок. 270 дес. Справка в соответствующих документах показывает, что по той же Кузятовой в 185 г. числилось пашни на живущие выти 100 ч., на пустые—150 чет. и поросло лесом—150 ч., всего 400 чет., что в переводе в десятинную меру по межевой инструкции составит 600 десятин во всех трех полях; те же 600 дес. значатся во владении деревни и по 2-й ревизии. В Сыресеве запашка во всех трех полях равнялась приблизительно 178 дес. В 185 г. пашни показано 80 ч., перелогу 160 и поросло лесом 80, т.-е. 480 дес.; по 2 й рев.— 1901/з дес. в поле—571 дес.. В Кардавили на живущие и пустые рыти в 185 г. показано 390 чет.—585 дес. и по 2-й ревизии— 693 дес. Во всех случаях мы наблюдаем слишком большое расхождение, чтобы его можно было об'яснить случайностью или ошибкой в подсчетах. М. б., в этом случае перед нами результаты недорода, отразившиеся на размерах посевной площади 1723 года. Но, как будто, полученные цифры дают некоторое основание к предположению, что размер действительной пашни /Арзамасской мордвы не превышал количества имевшейся в „наделе" пахотной земли. Косвенным подтверждением этому может служить и то обстоятельство, что документы XVII в. по отношению к этой мордве совершенно не содержат указаний на пашню „наездом".
При ознакомлении с данными, заключающимися в „сказках", м. пр., обращает на себя внимание очень позднее, по сравнению, напр., с средней частью б. Саратовской г., высевание яровых хлебов. Несмотря на то, что некоторые сказки (напр., по Пичингушам) были поданы 17 июня (т. е. 28 июня нового стиля), крестьяне делали заявки на гречу для обсеменения полей. Сказки по Утишному стану, подаваемые с 18.Ѵ по 2.Ѵ (29.V—13.VI нового стиля), показывают, что еще не были брошены в землю зерна таких ранних по саратовским условиям хлебов, каковы овес, ячмень, пшеница, не говоря уже о грече. Имеем-ли мы здесь дело с сельско-хозяйственной рутиной или с особыми климатическими условиями Арзамасского уезда, или даже, быть может, яровые не были засеяны просто по отсутствию семян? Наиболее вероятным представляется первое предположение. По крайней мере, староста кн. Оболенского, подавая 29.V сказку по д. Ломовке Тешского стана, расчитывал, что крестьянам его господина придется обходиться на прокормление наличным запасом ржи еще 1 1/2 месяца. Т. е., новая рожь ожидалась в половине июля старого стиля; срок нормальный для среднего Поволжья.


   Некоторые сказки средактированы таким образом, что, по крайней мере, для 1723 г., а в некоторых случаях и вообще, позволяют установить соотношение между количеством высеваемого хлеба и числом наличного населения. Так, в Селеме, на 316 чел. высевалось 284 чет. овса и ячменя; в с. Ивановском—Сычесеве на 414 чел. „высевается" овса 70 ч., ячменя 20 ч., пшеницы 5 чет., гречи 30 ч.; в Кузятовой на 658 чел. „на крестьянскую пашно на семена" требовалось овса 390 ч., ячменя 50*/г ч., гречи 40 ч., пшеницы ЗР/з чет.; в Погибловой „на семена выходит на крестьянскую нашу пашню" овса 108 ч., ячменя 27 1/2 чет., гречи 72 1.2 ч., пшеницы 52 1/з чет. при 305 человеках наличного населения; в д. Сыресжой на 390 чел. „на семена на нашу крестьянскую пашню потребно" овса 160 чет., ячменя 25 чет., гречи 10 чет.; в Миякушах на 320 душ имелось в наличности 352 ч. овса, 63 чет. пшеницы и 20 чет. гречихи, „а вышеописанный яровой хлеб на семена на их крестьянские пашни..... а над-
лежало бы неимущим на семена ярового хлеба -овса 100 ч., гречи— 10 ч.; в Кардавили на 400 душ к наличным запасам в 60 чет. овса, 30 ч. ячменя и 60 ч гречи нужно было „в добажу на семена против прежних годов —овса 150 ч., ячмен 20 чет. Если сделать подсчет по перечисленным селениям, то оюжется, что на 2433 едока (а именно едоки и имелись в виду при псдаче сказок) высевалось в яровом поле 1674 ч. овса, 173 ч. ячметя, 152 ч. пшеницы и 2421/з ч. гречи. По приведенному выше расчету это составит ок. 418 1/2 д. овса, 75 дес. ячменя, 61 дес. пшеницы и 121,5 дес. гречи, т. е., ок. 676 дес. в яровом, а след, приблизительно тоже самое и в озимом поле. Т. е., на едока придется с небольшим полдесятины всего посева, что при засвидетельствованной дл; XVII в. слабой урожайности49) можно считать едва лишь прожиточіой нормой. Что действительно при определении количества посева имелась в виду исключительно собственная потребность в хлебе доказывается цитированными нами „сказками", отмечающими отсутствие у населения хлебных запасов, вынудившее его питаться корей, лебедой и цветом орешника⁵⁰⁾. Такое бедствие мыслимо лишь прі условии, что хлеб не залеживаяся на гумнах и в амбарах и, следовательно, хлебных излишков не было.
 
   Т. е., как ни скуден находящийся в нашем распоряжении материал, он все же дает некоторые указания на остояние земледелия у Арзамасской мордвы XVII—нач. ХѴПІ в. Харакерными его чертами являются рутинность, незначительное количестве запашки и подавляющее преобладание в посеве серых хлебов. Ложно с уверенностью сказать, что мордвин того времени пахал земли только „про свою душу", не имея в виду рынка, как потребителя производимых им земледельческих продуктов⁵¹⁾.

⁴⁹⁾ См. хотя бы у того же Заозерского данные об урожайности в образцово для своего времени поставленном царском хозяйстве.
⁵⁰⁾ Сказка по Селеме-„питаются (неимеющие хлеба от недорода) с деревянною корою и с травным зелием" (sic’); no Костянке—„кормятся работою своею также лебедой и мякиной", по Старому Иванцову—„ходят по миру"; по Атингеевой — „покупают хлеб на торгах и мешают с мякиной и травой"; по Сычесеву— „питаются мякиною гречневою и травою"; по Урвани—„мешают (покупной хлеб) с мякиною и с травою и с гнилою колодою"; по Малому Макателему—„покупают копеешниками и четвертками и мешают с травою и с мякиною и с ореховыми пучками и с желудками". Здесь приведены не все сказки, а даны лишь на образец разные „редакции" их.
⁵¹⁾ Любопытна в этом отношении сказка бургомистров земской ратуши; по их словам в Арзамасе „хлебных подрядчиков нет и у купецких людей покупных на продажу хлебных запасов нет же и никакого хлеба на продажу не имеют".

V. Арзамас. Бортные ухожаи.
Упадок бортного промысла; причины этого явления.

   Как ни скудны вообще наши источники по истории мордовского народа, все же они в своей совокупности позволяют, если и не положительно утверждать, то, по крайней мере, догадываться о той важной роли, которую в мордовском народном хозяйстве до XVII в. играл бортный промысел. Достаточно сослаться на опубликованные С. Б. Веселовским и Нижегородской архивной комиссией платежницы XVII в. по Нижнему-Новгороду, на специальное описание бортных ухожаев Ф. Чеботова 131 г. по Верхоценской волости или Д. Пушечникова 132—134 г.г. по Алатырскому у., многочисленные отрывки такого же письма по Темниковскому у., хранящиеся в Московском Древлехранилище, не говоря о ряде отдельных документов, восходящих в некоторых случаях к XV и даже XIV столетию. Вопрос о бортном промысле у мордвы представляется настолько важным, что безусловно, по нашему мнению, заслуживает специального детального исследования, тем более, что, как только что указано, и материал по этому вопросу имеется уже в достаточном количестве и притом более полный, чем для освещения других сторон жизни мордвы. Попутно берем на себя смелость отметить, что не только мордовское, но и русское бортничество заслуживало бы большего внимания, чем ему до настоящего времени уделяется. Просмотр старинных актов оставляет прочное впечатление, что во многих случаях в авангарде русского племени при продвижении его на восток стоял, именно, бортник, и без учета этого факта многие явления колонизации юговостока останутся не до конца понятыми.

   Исходя из общих соображений можно а priori утверждать, что бортничество должно было иметь место и у Арзамасской мордвы. Так оно и есть на самом деле. АПА полны указаниями на мордовские бортные леса, в которые новым русским помещикам и их крестьянам дается право в'езда для рубки дровяного и строевого леса „опричь бортного дерева". Как будто, право Арзамасской мордвы на всякие угодья, в том числе и на бортные ухожья, было закреплено еще в XVI ст. По крайней мере, в описи дел Тайного Приказа (Р. И. Б. XXI, 860) значится „жалованная грамота царя и в. кн. Ивана Васильевича всея России 85-го году, что дана Арзамасской мордве на всякие угодья". Для XVII в. мы располагаем уже более конкретными данными. Книги Измайлова 136 г., поскольку их данные сохранились в последующем письме, отмечают бортные ухожья, и оброки с них при всех описанных селениях. Общий итог показывает, что по окладу, установленному письмом Измайлова, с А. уезда шло в оброк 572 пуда 24 ф. меду, пошлин за него 14 руб. и деньгами за 141 куницу. По письму Киреева 185 ч. медвяной оброк с уезда выражался в 282 п. 14 1/2 ф. меда, пошлин с него 6 р. 31 к. 5 1/2 д. и за куниц с пошлинами причиталось 54 руб. 15 а 2 д.
 
   Мы не имеем никаких данных для суждения о реальном соотношении между размером оброка с ухожья и его действительной или возможной доходностью. У нас нет даже сведений о числе бортей, приходившихся на селение, или на отдельного бортника, подобно тем, какие сохранились по отношению бортников Касимовских царевичей, и по чему мы могли бы судить, если не о доходности промысла, то хотя бы о возможном количестве собираемого с ухожаев меда ⁶²⁾. Тем не менее, приведенные цифры оброка позволяют: с одной стороны—с большей долей вероятности говорить о важности бортного промысла для Арзамасской мордвы ⁶³⁾, а с другой—о несомненном упадке этого промысла, последовавшем в период, протекший между 136 и 185 г., т. е. на протяжении всего 50 лет. Падение промысла, о чем можно догадываться по резкому падению медвяного оброка с ухожаев, подтверждается и многочисленными примерами, которые дает книга Киреева. В приложении к настоящему очерку можно найти соответствующие данные по отношению чуть ли не каждого отдельного селения. Поэтому мы ограничимся здесь лишь несколькими примерами. Так, напр., при д. Чиргуши по книгам 1628 г. значился ряд бортных ухожаев, с которых жители платили в оброк больше 12 п. меду; в 1677 г. выборные от деревни показывали, что „бортными ухожьями после дедов и отцов своих они владели и медвяной оброк платили. И те их..............ухожья выжгли и пашню вычистили разных помещиков..................крестьяне. Мордва д. Уды вместе с Маресевской мордвой в 1628 г. ходили несколько ухожаев, занимавших обширные пространства и раскинутых на значительном друг от друга расстоянии, но к 1644 году эти ухожья окончательно запустели. Совместно бортничавшая мордва д.д. Стар, и Нов. Иванцова и Алемаевой по книгам 1628 г. платила медвяного оброка почти 28 п., что достаточно говорит за обширность промысла; к 1644 г. и их ухожаи окончательно запустели, и т. п.

   На ряду с многочисленными фактами полного прекращения бортного промысла можно отметить ряд деревень, где он значительно сократился (напр. Атингеева, Вторусская, Вторусская—Волчиха, Кардавиль и др.). Сравнительно, менее многочисленны случаи сохранения промысла в размерах близких к 1628 г., и еще реже случаи, в которых наблюдается как бы расширение его. Такой случай может быть отмечен, напр., по отношению д. Личадеевой, где при письме 1677 г. часть знамен, запустевших до Измайлова, вновь была взята в эксплоатацию, что дало прибавки к оброку ск. 2 п. меда и за куниц 27 алтын, и Старого Макателема, где Киреев в 1677 г. обратил внимание на то, что 14'Л пуд. меда по старым книгам написаны „в пусте“; при опросе макателемцы показали, что они владеют этими пустыми знаменами и согласны платить за них оброк. Но в общем, бортничество неуклонно стремилось к исчезновению и сводная ведомость 1745 г. только по отношению двух деревень (Камкина и Корина) отмечает, что жители их пользовались от лесных угодий кроме дровяного и хоромного леса еще доходом от бортного пчеловодства и охотничьего промысла. Не будет преувеличением по отношению Арзамасского уезда сказать, что к началу XVIII в. бортничество, как промысел, для его жителей сошло на нет, потеряв всякое экономическое значение.

⁶²⁾ В вотчинах боярина Морозова по И. Забелину взималось в доход помещика по 1 ф. меда с улья. Но у нас нет уверенности, что такая норма медвяного оброка была общепризнанной, а тем более применимой к бортному промыслу.
⁶³⁾ Об этом же косвенно свидетельствует и то обстоятельство, что в бортном промысле /Арзамасская мордва выходила за пределы, своего уезда. Как например можно указать на Пинетаевку, жители которой бортничали в Кадомском уезде и платили медвяной оброк не в Арзамасе, а в Кадоме. Такой случай является далеко не единственным, что доказывается писцовой книгой Д. Пушечникова.    Уничтожению промысла содействовал ряд причин, из которых особенно бросаются в глаза причины внешнего порядка. Прежде всего, на сохранение промысла и его дальнейшее развитие губительно подействовало вторжение на территорию Арзамасского уезда русского поместного землевладения. Начальные моменты этого процесса пока от нас скрыты, но наличие грамоты 1577 г., если мы правильно догадываемся о существе ее содержания, показывает, что уже тогда возникла настоятельная потребность в законодательной охране интересов коренного мордовского населения от притязаний пришлого элемента. В период, непосредственно за этим следовавший и охватываемый АПА (1578—1618), выражения „а лес у них близко в мордовских ухожаях' и т. д. делаются шаблонными канцелярскими выражениями во всех тех случаях, когда идет речь об отводе земли новому арзамасскому помещику. Правда, при этом делается оговорка относительно неприкосновенности бортного дерева, дерева с пчелами, которое закон брал под свою защиту, при чем неизбежно возникает вопрос, мог ли он фактически эту защиту оказать. Но даже и при условии самой строгой охраны бортного дерева бортной промысел должен был испытать на себе все невыгодные последствия нового порядка, раз кроме морды пришлец помещик и его крестьяне получают легальное право в'езда в леса, где до сего нераздельно господствовал мордвин бортник. Ухожья „ходились" не только из-за меда и воска. Оброки с ухожьев в своей номенклатуре сохранили нам неопровержимое доказательство, что кроме примитивного пчеловодства они эксплуатировались и как охотничьи угодья. Оброк взимается не только медом, но и куницею, типичным лесным зверком средней полосы нашей Республики; книги Измайлова кое-где отмечают память об оброке белками и карими бобрами. Темниковские и Кадомские столбцы Московского Древлехранилища заключают в себе ряд купчих XVII в. на бортные ухожаи, где на ряду с разными промысловыми животными от зайца до лося и медведя перечисляются лебединые гнездовья и гусиные перевеси и т. д. Так что является еще большим вопросом, пчелами или охотой доставлял ухожай главный доход промышленнику. Конечно, тут имели значение и чисто местные условия, привлекавшие внимание его к той или иной отрасли. Теоретически говоря, право в‘езда само по себе не могло бы особенно ощутительно отражаться в невыгодную сторону на самом бортевом пчеловодстве, возможность которого не исключена в местностях и густо населенных, если только в лесу найдутся достаточно толстые деревья для изготовления бортей, а в окружности достаточно богатый взяток для пчел. Но, как общее явление, охота падает с увеличением населения и нарушением им лесного покоя. Вместе с тем, совершенно несомненно, что новые пришельцы не остались на сравнительно безвредной законной почве в'езда. АПА не дают возможности, б. м., по краткости охватываемого ими периода или специфичности своего содержания заглянуть за кулисы рисуемой ими драмы. Позднейшие документы позволяют ближе подойти к вопросу. В Постоянной Историкоархеографической комиссии в Ленинграде имеется около 200 столбцов XVII в., относящихся к поместному землевладению в Арзамасском уезде. Просмотр этих столбцов, и хронологически, а отчасти и тематически, непосредственно продолжающих АПА, показывает, что „в'езд” быстро превратился в ширму, прикрывающую своей невинной вывеской самый беззастенчивый захват русскими помещиками мордовских ухожьев. Под видом в'езда леса вырубаются, поляны и полянки раскашиваются под сенокосы и распахиваются под пашню, а затем подготовленные таким способом угодья, как порозжие земли, выпрашиваются у правительства в поместья и без труда получаются, благо что оклады поместного жалованья всегда на много превышали фактическую (вернее, числящуюся по документам) дачу. Чтобы не быть голословным укажу для примера на указ Арзамасскому воеводе от 17 мая 1692 г о даче в поместье росчистного леса за р. Шнарою стольнику Ахматову (столб. № 68); дело 1692 г. о справе за кн. Одоевским 100 чет. новоросчистной земли в Арзамасском у. вымененной им у кн. Черкасского (столб. № 70); указ Арзамасскому воеводе от 11 февраля 1686 г. об отдаче в поместье князьям Мустафину и Аганину черного леса, в который они до того имели только право в‘езда (столб. № 51) и т. д. Если мы обратимся к писцовой книге 1677 г., то она, во 1-х, нарисует нам ту же картину, но лишь более яркими красками, а во, 2-х, дает определенные доказательства того, что и период „невинного" в'езда уже на переломе XVI-XVII в.в. успел оказать свое губительное влияние на бортные промыслы мордвы, хотя такой источник как АПА и обходит этот вопрос молчанием. Дело в том, что уже письмо Измайлова отмечает по сравнению с предшествующей переписью⁶⁴⁾ ряд запустевших знамен. Так, по дер. Атингеевой со знамен, запустевших до 136 г., причиталось в оброк 2 п. меду и 1 1/4 куницы; по Великому Врагу—9 1/4 пуд. и 2 3/4 куницы. Во Вторусской Измайлов сдает пустые знамена крестьянам села Чернухи, принадлежавшего Спасопреображенскому м-рю, из оброка почти в 5 1/2 пуд. меда. В Старом Иванцове со знамен, запустевших до 1628 г., причиталось в оброк почти 20 пудов меда. В Серякушах-Ризодееве самому Измайлову пришлось снять с жителей оброк в размере 15 пудов со знамен, запустевших еще до него. Можно при желании привести и еще ряд подобных примеров, но они не внесут ничего нового для подтверждения положения, что процесс запустения ухожаев начался рано и, быть может, одновременно с появлением в уезде русского поместного землевладения.

   Что же касается хозяйничанья новых пришельцев в мордовских ухожаях, то помимо примеров, даваемых ленинградскими арзамасскими столбцами, перепись Киреева являет нам ряд фактов самого беззастенчивого захвата. „А Турамбольский ухожай, показывали в 1677 г. выборные от д. Атингеева, расчистили под пашню села Чуфарова и деревни Гавриловой и деревни Лопатины разных помещиков и вотчинников люди и крестьяне". В то же время выборные от Великого Врага показывают: „те их бортные ухожай запустели из давних лет. Салдарский ухожай —в ободу у Вечкисевской мордвы — и в том ухожае ездят по всякий лес разных помещиков люди и крестьяне. Вешкаконамбольский ухожай был около села Путятина —и тот их бортной ухожай вырубили и вычистили разных помещиков и вотчинников крестьяне и поселилась в том же ухожье дер. Новый Починок стольника Наз. Мих. Засецкого тому лет с тридцать". Мордва Старого Иванцева в числе прочих владела когда-то Азральским и Чукальским б. ухожаями. После 1628 г. первый из них, находившийся близ д. Алемаева, вырубили и вычистили под пашню крестьяне д. Смирнова, принадлежавшей окольничим П. И. Матюшкину и Б. Г. Юшкову; во втором ухожье
⁶⁴⁾ Надо полагать—И. Зубова и под'ячих Пахирева и Воронова, писавших уезд в 92-93 г. г. См. „Сошное письмо" т. 11, стр. 572. то же проделали крестьяне с. Кобылина и д. Киржемок, принадлежавших Лезашеву и Жедринскому. Дознание Левашева, произведенное в 1644 г., показало, что бортные ухожья д. Идмановой, с которых шло в оброк 23’/2 п. меду и ЗЧа куницы, „высекли разных помещиков и вотчинников крестьяне". По этому же дознанию оказалось, что после 1628 г. мордовские ухожаи д. Какиной вырублены и расчищены под пашню крестьянами соседних помещиков. Захват ухо-жаев, принадлежавших жителям д. Новых Пичингуш, произошел так давно, что в 1677 г. мордва „только слыхали от дедов своих, что бывали за ними бортные ухожаи в /Арзамасском уезде около села Старого Маресева.... и ныне около того села М. землею и лесом владеют вотчины кн. Як. Куден. Черкасского крестьяне". По показанию выборных д. Старых Пичингуш их ухожаи запустели после 1628 г. „дельное и не дельное дерево посекли и пожгли разных помещиков и вотчинников крестьяне". По словам выборных от д. Тараталей их бортной ухожай, дававший оброка 24 п. меда и 15 куниц, „вычистили и дельные деревья высекли вотчины боярина Б. И. Морозова села Кучумова крестьяне; и ныне в тех их ухожьях поселены многие села и деревни разных помещиков и вотчинников". Тюгелевцы жаловались, что в их Сандарский ухожай „ездят по всякий лес разных помещиков и вотчинников люди и крестьяне, вырубили и стали поля“, а ухожай около д. Чиркиной расчищали и расчищают под пашню крестьяне этой деревни. Бортничьи ухожья д. Уды „посекли пожгли", то же случилось и в Чиргушах. Захват мордовских ухожаев в XVII в. русскими помещиками стал как бы бытовым явлением и в конце концов был признан законом. В 1685 году мы встречаемся с распоряжением, согласно которому остаются на местах села и деревни русских помещиков, поселенные в бортных ухожаях без разрешения власти (П. С. 3. II, № 1111).

   Не без влияния на падение бортного промысла оказалось и правительство, проводившее в течение XVII в. грандиозные работы по укреплению юго восточной границы государства. Общеизвестно предание о том, что Симбирск построен в мордовском ухожае. Если и не безусловная точность, то полная вероподобность такого предания подтверждается показанием мордвы д. Атингеевой, данным ими в 1677 г. Кирееву. Перечисляя свои запустевшие ухожаи и причины их запустения, они, м. пр., показали, „и в Пьяндемском бортном ухожае построен город Корсунь⁶⁵⁾.

   Энергичный захват ухожаев и расчистка их под пашню и покосы со стороны русских помещиков заставляла и мордву пытаться спасти из них для своего пользования то, что можно. Встречаются, не особенно правда, частые случаи использования мордвой ухожаев для сельско-хозяйственных промыслов. В 1603 г. Агафон Лопатин, которому была отдана в поместье числившаяся в Курмышском у. д. Досадина с мордовским населением „выгнал из тех дворов мордву. В поисках приюта изгнанники и поселились в своем Водоватовском ухожье на речке Ко-ваксе в темном лесу .    . . „а льготы дано было для роспаши на 10 лет“ (/АП/А №№ 161, 175; Федотов-Чеховский № 155). 
⁶⁵⁾ В Постоянной Ист.-археогр. к-ии хранится обрызок (начальная полоса) похвальной грамоты стольнику и воеводе Богдану Магв. Хитрово за успешную и быструю посіройку нового города Корсуня. „Город Корсунь обложен мая во второй день, а начали делать мая в 4 день...*—(на этом д-т обрывается).
Грамота получена в Корсуни 4 июня 1647 г. Так образовалось существующее и теперь с. Селемз-Трэицкое. Известна попытка мордвина Ченбаса Усталеева образовать в 1619 г. починок на рч. Ломовке „в темном лесу". Вопдосевский ухожай, лежавший по близости от д. Великого Врага, вычистила под пашню сама велико-вражская мордва. Значительная часть Азральского ухожая пошла после 1628 г. под пашню жителей д. Старой Иванцовой. Кечексановцы еще в 1599 г. били челом, „что в их де бортном ухожье Пилесев-ском середи ухожья дал им на оброк писец Игнатий Зубов полянку Сардомлю, да в том же.............ухожае дал на оброк в Арзамасе воевода Василий Кузьмин другую полянку"; мордва просила положить эти полянки в тягло. В 1614—15 г. выгорел лежавший за р. Лиметью бортной ухожай деревень Кузятовой и Ризодеевой. Жители этих деревень просили и получили разрешение расчистить по-гари под сенные покосы (Акты писц. дела, 1,148—149).
Как можно судить по заголовку к писцовой книге 185 г., В. Ф. Кирееву, м. пр., дан был наказ „написать подлинной порознь" „бортничьи и мордовские деревни (которые) по указу в. г. после писцов и дозорщиков даны в поместья и вотчины и на поташное и на смоль-чужное дело и в котором году, и кому имяны, и что с тех деревень в. г. денежных всяких доходов и ямских и полоняничных денег и стрелецкого и посопного хлеба и медвяного и куничного оброку преж всего плачено и кто с тех деревень.......ныне платит и не пла-
тит". К этому поручению, как показывает знакомство с книгой, писцы отнеслись весьма внимательно и перед нами встает еще одна причина запустения бортных ухожаев и других мордовских угодий, причина, в свою очередь обуславливаемая экономикой Московского государства ХѴП в. Отдельные штрихи вскрываемой книгой картины таковы.
Жители д. Уды владели обширными ухожьями, которые они и ходили судерев с мордвою д. Маресевой. После того, как маресевцы бежали в Троицкий присуд, Маресева „пустошь" в 152 г. была „продана" со всеми угодьями и с бортными ухожьями боярину Якову Ку-денетовичу Черкасскому, который построил здесь село Знаменское-Маресево, а в бортных их ухожьях завел будные майданы „и те де их бортные ухожья посекли и пожгли". По сказке морды д. д. Старых и Новых Пичингуш тот же кн. Я. К. Черкасский высек и выжег их ухожья, заведя там будные майданы. В Чукальском бортном ухожье на речке Остре, который был за мордвою д. д. Аленаева, Старого и Нового Иванцова, в 186 г. поселил будные промыслы кравчий кн. Василий Федорович Одоевский. В Сидянском ухожье, находившемся около д. Великого Врага, заведены будные промыслы „на великого государя". А принадлежавший келиковражской же мордвы Станзер-ский ухожай „подошол к Синдянскому ухожаю к будным промыслам близко и в тот де их ухожей будники не пущают, а сказывают, что те их ухожья отписаны на великого государя для будных промыслов" Великовражские ухожья ходили и мордва д. Старого Тюгелева—Костянки и из показаний выборных от этой деревни видно, что поташные заводы устраивались боргничьих и мордовских дел воеводой Ив. А. Власовым. Тот же Власов в 187 г. завел три будных майдана: один на речке Сардасе, другой на р. Арати и третий—на Сердеме „дельное и не дельное деревья секут и всякий лес рубят", чем и за-пустошил ухожья, принадлежавшие д. Вечкисевой. В другом их ухожье—Сардальском—леса были вырублены на будные майданы кн. В. Ф. Одоевского. За д. /Атингеевой по письму 186 г. значился, м. пр., Чумбульский или Чупамбальский ухожай, который запустел, п. ч. в нем „были будные майданы боярина Ильи Дан. Милославского, а ныне в том же ухожье заведены будные майданы боярина кн. Якова Никит. Одоевского". По грамоте 185 г. из Хлебного Приказа мордва д. Полочиной была „сведена" в иные мордовские деревни, „а земля пустая со всеми угодьями отдана в вотчину боярину Ив. Михайлов. Милославскому". Та же участь постигла и д. Пелю. В 145 г. окольничему Вас. Ив. Стрешневу были даны в вотчину „со всеми угодьи" запустевшие земли д. Пичасовой и Суродеева починка; с угодий шло в оброк больше 20 пудов меду. В 183 г. „мордовская деревня Ермезенки со всеми угодьи и с бортными ухожьи отдана гостю Семену Сверчкову на будные станы на поташное и на смоль-чужное дело и велено ему тою деревнею со всеми угодьи владеть против записи, какову ему дали мордва д. Ермензе-нок. ft ... . всякие денежные доходы за тое мордву велено платить по окладу в Хлебном Приказе на сроки погодно ft сколько в котором году сделано будет поташу и смольчуга бочек—и того ему Семену велено платить.............. . в казну в

Хлебный Приказ

осьмая бочка по вся годы на месте на тех будных станах". К этому длинному перечню мы позволяем себе добавить еще факт, характеризующий увлечение царя. /Алексея Михайловича сельским хозяйством во всех видах. По сказке выборных людей от бортников и мордвы Залесного стана мордовские д. д. Старая и новая Колапины отписаны блаженные памяти на великого государя (т.) со всеми угодьи и с бортным ухожьем и построен на тех пустошах пасечный двор; а в котором году................того, сказали, не
помнят".
По итогу, подведенному Киреевым в писцовой книге, „в Залесном стану отдано в поместье и продано в вотчину боярам и околь-ничьим и отданы...........в    Сергиев м-рь и гостю на поташное и
смольчужное строенье десять деревень да три пустоши". Всего в этих деревнях по книгам 136 г. считалось 150 дворов мордовских и 9 дв. бортничьих, владевших 3837-ю четвертями в поле пашни и на 11990 копен покоса; не считая всякого рода окладных платежей с них за пользование ухожьями шло в оброк ок. 75 пуд. меду и 30 куниц. Запустение ухожаев приняло настолько массовый характер, что в 152 г. был назначен специальный сыщик в Залесный стан Ив. /Алекс. Лева-шев, дознание которого подтвердило заявление мердвы, часть оброка с которой и была снята Левашовым. /Аналогичное дознание по Утиш-ному ст. с тем же результатом производил Василий Кошкаров в 182-м году.
Перед нами, т. о., яркая картина энергичного захвата мордовских угодий с определенной целью использования их на поташное и смольчужное дело, гл. обр., на поташное. В нашем распоряжении нет данных, чтобы судить о том, что гибельнее отзывалось на мордовском народном хозяйстве:—этот ли бурный процесс, хронологически весьма ограниченный, или веками длившееся вторжение в те же угодья помещичьего землевладения с постепенной расчисткой и распашкой под сельско хозяйственные угодья ухожаев. Но внимание наблюдателя, б. м., вследствие большей сконцентрированности относящихся сюда сведений, невольно сильнее приковывается к первому процессу. Во всяком случае, нельзя отрицать, что развитие поташ ного промысла если не было главной, то во всяком случае, является одной из главнейших причин вытеснения мордвы из ее исконных угодий.
Поташ играл огромную роль в заграничном отпуске Московского государства XVII в. и принадлежал к числу тех товаров, которые составляли казенную монополию. По ценности вывоза отдельных товаров он занимал одно из первых мест. Так, по таблице архангельского отпуска, извлеченной де Родесом из архангельских таможенных книг, поташа было вывезено на 120 т. рублей и выше его стоят лишь кожи (370,9 т. р.) и сало (127,6 т. р.5й). По Кильбургеру (1674 г.) „пенька, юфть и поташ составляют теперь главную торговлю в России. Много поташу идет в Архангельск, Нарву и Ригу; много также потребляется дома на мыльных заводах. Лучший теперь в Сибири у Морозова, а после него считается казенный ⁵⁷⁾." Вообще, русский поташ, потребление которого в Европе было очень велико, считался лучшим. В соответствии с этим он очень высоко расценивался на рынке и добывание его производилось поэтому весьма энергично. С одних казенных Сергацких будных станов казна продала иностранным купцам в 1671 г. 4588 берковцев; в 1672 г.—с остатком от прошлого года в продажу поступило 6914 берковцев (Савва). В 1651 г. с моро-зовских майданов было отпущено из Нижнего на Вологду ок. 51/, т. пудов поташа (Забелин, 484). В 189 г. на Арзамасских будных станах Сверчкова выработано ок. 10000 пуд. поташа и до 5000 пудов смольчуга (Савва, 28). От позднейшего времени имеются сведения, что англичане покупали в России поташу на 4 миллиона ливров, голландцы—на столько же.⁵⁸⁾
Техника изготовления поташа, весьма несложная еще. и теперь, в ХѴП в. отличалась большой примитивностью. По Забелину (стр. 481) „дрова известных пород, преимущественно из дуба, ольхи, пережигали в золу, а потом из золы готовили жидкое тесто, которым обмазывали поленья сосновые или еловые и складывали их в костер, покрывая каждый ряд полен новым слоем золы, а затем разжигали костер. Пережженная, расплавленная, таким образом, зола и доставляла новый вид ее—поташ". Нет надобности доказывать, какое губительное влияние на леса и на промыслы в них должен был оказывать поташный промысел, энергичное развитие которого стимулировалось постоянным спросом за границу. Симеон (стр. 4) цитирует указ 1659 г., из которого видно, что к этому времени по Белгородской засечной линии вследствие добычи поташа и смольчуга были уже повысечены многие леса, так что городовым и уездным людям негде стало добывать себе дров; погибли и бортные угодья. Пчелы от сожжения лесов на поташ и на смольчуг от дыму повылетали и мед стал дорог. К самому нач. ХѴПІ в. были уже совершенно опустошены леса на значительном пространстве современной Пензенской губ. (Симеон 7). Как саоанча пожирает хлеб и траву, так пожирал и этот промысел
И. М. Кулишер. История русской торговли. П. 1923, стр. 139.
⁵⁷⁾ Цитату беру у „В. Саввы" Арзамасские и Барминские будные станы“, на-печ. в „Чтениях" кн. 226,1908 г стр. III. И. Забелин в статье „Большой боярин в своем вотчинном хозяйстве. ХѴІІ-йвек". (Вестник Европы, 1871, янв,-февр.) считает (стр. 481) указание на Сибирь или опиской вместо „Сергач", или намерением Морозова повысить ценность своего товара, указанием на отдаленность места его выделки И то. и другое очень натянуто.
⁵⁸⁾ П. Ф Симеон. Поташное дело в Московском государстве на пороге XVIII в. Спб. 1913 г. стр. 4 (отдельный оттиск из ЖМНП за 1913 г.). лесные угодья и ему постоянно приходилось искать все новые места. В 1701 г. „для прииску лесов на поташное дело" ездила целая комиссия специалистов из Починковской волости в Смоленскую область (там же 5).
Об организации поташного промысла на казенных заводах опубликован обширный материал у Саввы и Симсона; что касается частных заводов, то по отношению к вотчинам Б. И. Морозова имеется работа И. Забелина. Знакомство с перечисленными азторами при водит к заключению, что поташный промысел для ХѴІІ в. являлся весьма крупным предприятием промышленного типа, требовавшим большого оборотного капитала и значительной рабочей силы. Достаточно указать, что по семи /Арзамасским будным станам, действовавшим в 189 г., один только денежный расход, гл. обр., на жалование приписанным к заводам и наемным рабочим достигал до 5000 руб. Все лица, занятые в предприятии, кроме денежного получали хлебное жалование или корм натурою. Расход по этой статье выражался примерно в 7600 четвертей ржаной муки, 1800 четвертей сухарей, 980 чет. круп, 1180 чет. толокна и l’/г тыс. чет. овса. Сюда не входят расходы на содержание лошадей, плата за провоз готового продукта ит. п. Наемных рабочих на весь срок кампании было до 500 чел., не считая сотен косаоей, работавших по заготовке сена для заводских лошадей. Все эти цифры достаточно характеризуют широкий размах предприятия, продолжавшего непрерывно рости: в том же 189 г. к семи существовавшим в /Арзамасском у. было добавлено два новых завода. В 1651 г. боярин Морозов, приказывая своему му-рашкинскому приказчику завести два майдана, писал ,.а всех бы в вотчинах моих (мурашкинских) завестл 12 майданов." При с. Сергаче в 1668 г. было 5 майданов, где кроме крепостных, жило 84 человека рабочих из польских людей. На 1701 г. в Приказе Большой Казны в Нижегородском, /Арзамасском, /Алатырском и Темниковском уездах числилось 25 будных майданов, к которым было приписано 2514 крестьянских дворов. Кроме 2 юевод, ведавших этих крестьян, 8 человек дворян и 20 ч. под'ячих на майданах было 739 чел всякого рода мастеровых людей. Расход на содержание штата выражался деньгами в 3794 руб., 5745 чет. ржи, 389 чет. овса, 20 чет. пшеницы и ячменя, 745 чет. гречневых круп, 266 чет. толокна и 1613 пудов соли⁶⁸⁾.
Все изложенное приводит к заключению, что поташный промысел XVII в. требовал для своего ведения крупного по тому времени капитала. Естественно, поэтому, ожидать, что в эксплоатации его примут участие как раз представители нарождающегося торгового капитализма, подобно тому, как они постепенно захватили в свои руки в течение того же столетия другой крупный промысел—рыбное дело на Волге. Так оно и есть на самом деле. Самым крупным поташным заводчиком в /Арзамасском уезде в описываемую эпоху был и самый крупный капиталист того времени—царь, или другими словами казна. Не даром по единогласному свидетельству всех иностранцев, писавших о Московии ХѴІ-ХѴП вв.,—больше всего торговал сам царь. Пользуясь своим привилегированным положением, царь-казна захватывали самые лучшие угодья, устанавливали цены на готовый продукт, в случае надобности монополизировали его и т. д. Тем не ме-
⁶⁸⁾ Сборник выписок из Ярхивн. бумаг о Петре В., стр. 305-306. нее, предприятие было настолько выгодно, что представлялась возможность и более мелким, сравнительно, сошкам успешно конкурировать с царем-монополистом. Мелкими эти конкуренты были, конечно, весьма относительно. Чтобы судить об экономической мощности их достаточно указать на то, что боярин Морозов имел 8000 дворов крепостных крестьян. И. Забелин, переводя эту цифру на более понятную для своего времени величину, приравнивает 8000 дворов к 20000 душ мужска пола, т. е. полагает, как это делается при приблизительных статистических выкладках, по 5 чел. жителей на двор. Но двор XVII в. податная единица, а не семья и, как позволяют думать некоторые источники того времени, имел населения гораздо более 5 человек. „Огромное богатство" кн. Я. К. Черкасского засвидетельствовано его биографом⁶⁹⁾. В книгах Печатного Приказа сохранились записи о том, что он принимал широкое участие в эксплоа-тации рыбных промыслов в Нижнем Поволжье. Земельные и всякие иные богатства кн. Н. И. Одоевского могут быть до некоторой степени учтены по его духовному завещанию, составленному 10 февраля 1681 г. (Известия русского генеалогического общества, вып. IV, стр. 379—391). У окольничего В. И. Стрешнева „были поместья и вотчины в четырнадцати уездах и он находился по величине своих владений на десятом месте, приближаясь в этом отношении к старым боярским родам, как Морозовы, Романовы и Шереметьевы (Русск. биогр. Словарь, 575). Об удельном весе гостя Семена Сверчкова, помимо принадлежности его к привилегированному сословию московских крупных капиталистов, говорит то, что в 189 г. в счет причитающейся по договору с казной „осьмой бочки" от него принято на /Арзамасских будных станах 1247 пудов поташа и 599 пуд. смольчуга (Савва, 28). Т. о., даже не принимая в расчет весьма вероятного с его стороны сокрытия истинных размеров производства, за этот год на его заводах было выделано не менее 10000 пудов поташа и 4800 смольчуга.
Любопытно отметить, что все лица, участвовавшие в захвате мордовских бортных лесов для поташных промыслов в /Арзамасском у., за исключением, б. м., Сверчкова, принадлежали к тесному кругу придворной знати, царских родственников и фаворитов, близко стоявших по своему служебному положению к тому краю и народу, который они, пользуясь этим, беззастенчиво эксплоатировали и разоряли.
Сухие официальные д-ты не дают возможности судить о той бытовой обстановке, в которой совершался захват сильными людьми мордовских ухожаев. Зная бытовые условия XVII в. можно предполагать в этом процессе ряд грубейших нарушений элементарной справедливости и законности. Но делопроизводства учреждений, ближе всего стоявших к мордве, мордовских приказных изб, повидимому, погибли безвозвратно. Источник, которыми мы сейчас, гл. обр., пользуемся, писцовые и переписные книги, давая яркую картину конечной стадии процесса, лишь очень бледными и случайными штрихами намечают ход его. Внешне, как будто, захват облекался в законные формы. Боярину Морозову, ухожаи были „проданы", так же, как и некоторым другим магнатам. Кроме уже приведенных выше случаев продажи можно указать на разрешение в сентябре 1597 г. боярину кн. М. Я. Черкасскому купить у новокрещенов из мордвы погранич-
⁶⁹⁾ Русский биографический словарь, ст. В. Бенешевича. ного с его селом Карачаровым Муромского у. бортного Велетемского ухожая Арзамасского у. с лесами, рыбными ловлями и сенными покосами и с перечислением казенного оброка с этого ухожья на него кн. Черкасского⁷⁰⁾- Гость Сверчков владел землею и бортными угодьями д. Ермензенок „по записи, какову ему дали мордва". В правильности юридического оформления таких „купчих" и „записей," само собой разумеется, не может быть сомнения. Но позволительно усум-ниться, чтобы при сделках подобного рода, слишком выгодных, как мы видели, для сильной стороны, отсутствовал совершенно элемент принуждения. Тем более, что приходится встречаться и с официально засвидетельствованными случаями прямого насилия. В июле 1697 г. последовал сохранившийся в собрании Пост. Ист. археогр. комиссии (№ 157) указ на имя Арзамасского мордовского воеводы И. Н. Наумова, из которого видно, что еще за 15 лет до этого будники Чевар-лейского будного стана завладели „насильством" бортными ухожьями д. Кевлей. Что захват не был хотя бы для приличия оформлен легально видно из того, что кевлейцы продолжали платить подати за захваченные угодья. Новокрещены д. Кевлей весьма скромно просили „о том их насильном владении указ учинить". Последовавший по челобитной указ очень любопытен: „буде будные майданы с тех земель сведены и угожие леса на поташное и смольчужное дело вышли— сенными подкосы и всякими угодьи по прежнему............владеть
бортником и новокрещеном мордве по писцовым книгам" . . . Если угодья потеряли ценность для будного промысла, или они вырублены и опустошены, то их можно возвратить прежним владельцам. Но о самом факте самовольного и явно противозаконного захвата (ибо угодья были зафиксированы за кевлейцами по писцовым книгам), о какой либо компенсации потерпевших от захвата указ не говорит ни слова. Такое умолчание можно рассматривать как молчаливое одобрение со стороны правительства или как на попустительство с его стороны, как на полное пренебрежение к правам исконных владельцев, раз эти права являются помехой в осуществлении общей поли тики московского правительства того времени.
Рассмотрение подробностей процесса вытеснения Арзамасской мордвы из ее исконных вотчин—бортных лесов и, как следствие этого, падения бортного промысла позволяет установить, что в развитии и завершении процесса главенствующую роль сыграли два фактора. Первый из них—длительное, но с течением времени все более упорное вторжение в мордовскую территорию русского поместного землевладения и неразрывно связанной с ним подневольной русской колонизации. Вторым флктором является вторжение в уезд нарождающегося и крепнувшего московского торгового капитала, нашедшего себе выгодное приложение в эксплоатации как раз бортных лесов.
VI. Подати и повинности.
Гораздо полнее и, конечно, несравненно точнее данные писцовых книг относительно денежных и всякого иного рода податей, следовавших в казну с мордвы Арзамасского у. За полноту и точность ручается, прежде всего, то обстоятельство, что существеннейшей задачей писцов и было именно установление оклада податей. Мы мо-
⁷⁰⁾ Описание актов собрания гр. fl. С. Уварова. М. 1905, стр. 494. жем сомневаться в том, что в каждом отдельном случае оклад в точности соответствовал платежеспособности облагаемого населения и поэтому должны осторожно пользоваться им при суждении, напр., о сравнительном экономическом положении отдельных селений. Но в правильности того, что с одной деревни по окладу, установленному писцом, сходило X рублей, а с другой Ну никаких уже сомнений быть не может. Цифры оклада, в противоположность другим цифровым данным писцовых книг, могут, поэтому, рассматриваться, как величины вполне реальные для данного момента. В этом, по нашему мнению, заключается большое их преимущество.
Общий итог оклада с мордвы и бортников слагался из целого ряда отдельных платежей, следующих в писцовой книге 185 г. в таком порядке: данные деньги, ясак, деньги полоняникам на окуп, ямские, деньги за стрелецкий хлеб, деньги за посопный хлеб, за десятинную пашню, оброк за пустые выти.' Разница между номенклатурой окладов 136 г. и 185 г. незначительна: по письму Измайлова существовал платеж „за пустые мордовские деревни за всякие денежные доходы и за рыбные ловли и за оброчное поляны, которыми владеют всяких чинов люди". Этот сбор исчез после 185 г., но за-то к общему окладу добавился новый платеж за десятинную пашню. Как видно из перечня платежей, они не представляют бросающихся в глаза особенностей по сравнению с платежами, шедшими вообще с тяглого населения Московского государства на всем его протяжении, за исключением ясака и, отчасти, десятинной пашни, свойственных только некоторыми областями и лишь некоторым категориям населения. Вопрос о происхождении ясака, как будто, до сего времени остается невыясненным. Весьма вероятно, что это по отношению к мордве является пережитком тех до-русских платежей, с которыми мордва перешла во владение Москвы. Десятинная пашня, представляющая типичную окраинную повинность, если брать только /Арзамасский уезд, была введена в нем с 171 года, как это видно из книги Киреева. Первоначально /Арзамасские мордва и бортники должны были обрабатывать десятинной пашни по 583 десятины в поле. Повидимому, такое количество запашки оказалось не под силу населению, п. ч. всего через четыре года после установления этой повинности (январь 175 г.) последовал указ об убавке пашни на 83 десятины с тем, чтобы „отдать тое землю бортникам и мордве, чтоб им в земле скудости не было". Вместе с тем, тогда же предвиделась и другая мера—замена натуральной повинности постоянным денежным сбором. ,,/А о десятинной пашне или вместо десятинной пашни о денежных доходах его, государев, указ будет впредь"62). Весьма вероятно, что уменьшение д. пашни и возбуждение вопроса о замене ее денежным сбором находятся в связи с командировкой в дворцовые волости Нижегородского, /Арзамасского и /Алатырского у.у. полковника и головы /Аврама Лопухина, посланного с поручением, м. пр., „рассмотреть о десятинной пашне" и получившего „статьи" в марте 174 г. В статьях был пункт, предписывающий Лопухину наблюдать за тем, чтобы при установлении окладов они были „крестьяном не в тягость". Из этого можно заключить о наличии жалоб на тяжесть окладов, в том числе и десятинной пашни. Повидимому, жалобы не прекращались и после Лопухина, т. к. ко времени письма Киреева,^71)
71) Дела Тайного Приказа. Русская Истор. Б-ка XXI, 1262—1267. как видно из его книги, мордва и бортники Арзамасского у. пахали уже не по 500, а по 400 десятин в поле. Принцип, положенный в основу разверстки этих 400 дес. между отдельными деревнями, из писцовой книги не ясен. Т. к. в разверстке несомненно принимало участие само население, то можно думать, что здесь учитывалась совокупность признаков, характеризующих экономическую мощность отдельного селения, но не одно только число, напр., тяглых дворов или количество пашни и т. п. Что касается ясака, то причины колебания его размера совершенно не поддаются какому-либо учету. Порядок определения других податей гораздо яснее. Здесь бросается в глаза отсутствие единой для них единицы обложения. Так, полоняничные деньги взыскивались из расчета по 4 деньги на тяглый двор; нетяглые дворы (бобыльские, вдовьи) при этом в расчет не принимались. В основу раскладки данных денег принималась живущая выть, равная 20 чет. живущей пашни в поле, с которой сходило по 8 алт. 4 д. Та же живущая выть принята в расчет при исчислении ямских денег, оклад которых с выти выражался в 32 ал. 4 д. Но в основу обложения стрелецким хлебом была принята не живущая выть, как можно было бы ожидать по связи хлебного оклада с количеством облагаемой пахотной землн, а живущая четь, с которой полагалось взимать 29,75 четверика ржи и столько же овса. На ряду с этим, т. наз. посопный хлеб взимался в размере 2 чети ржи, овса тож, не с живущей чети, а с живущей выти. Пустые выти облагались не хлебом, а деньгами— оброком по 2 ,рубля с выти. Писцовая книга 185 г., по данным которой сделаны все приведенные расчеты, обнаружила явную тенденцию к замеее натуральных платежей денежными. По окладу, установленному Киреевым, стрелецкий хлеб, взимавшийся ранее натурой, был переведен на деньги, считая по 1 руб. за юфть (1 чет. ржи1 чет. овса) со включением сюда не только стоимости самого хлеба, но и провоза его. Натуральная повинность в виде десятинной пашни также была переведена на деньги из расчета 1 руб. 25 алт. 21 /'г день, за обработку одной десятины в трех полях -ф стоимость соломы и мякины. Была ли такая замена натуры деньгами проявлением тенденции правительства, постоянно в деньгах нуждавшегося, или самого населения, стремившегося внести большую точность и определенность в запутанных и сложных податных отношениях с правительством? Как будто, последнее предположение более вероятно и инициатива в этом вопросе исходила от самого населения. Так, напр., мы знаем, что в 1618 г. с Арзамасской мордвы ,.по их челобитью" выдельный хлеб с пустых вытей был заменен денежным оброком⁶³⁾.
„Старый" оклад, постоянно фигурирующий в книге 185 г., выяснить гораздо затруднительнее, т. к. при взимании его принимались в расчет не только данные, установленные письмом Измайлова в 136 г., но и те поправки и дополнения, которые внесены в эти данные дбзором 149 г. и переписью 154 г. Можно лишь с определенностью утверждать, что по „старому" окладу оброк с пустых вытей равнялся не 2 руб., как впоследствии, а был вдвое меньше. Сбор „за пустые деревни" платился всем уездом и отдельные цифры платежа его были приравнены по каждой деревне к размеру полоняничных денег, т. е. он взимался не с пашни, а с тяглого двора. 63
⁶³⁾ С. Б. Веселовский. Акты писцового дела, I, 95. В зависимости от ряда условий (прежде всего—числа тяглых дворов, количества пашни, отношения между пашней живущей и пустой) сумма платежей, падавших на отдельные селения колеблется в очень широких пределах. Так, напр., с д. Кориной по письму 185 г- причиталось всего окладных платежей 110 руб. 21 алтын с деньгою; с д. Кевлея—25 р. 2 а. 3 д ; с Селемы—около 19 руб. и т. д. Для того, чтобы получить возможность сравнения налоговой тяжести между отдельными деревнями, или старого оклада с новым, необходимо эти данные привести к какой-то общей величине. При разнообразии оснований раскладки—тяглый двор, живущая выть, живущая четь—приходится делать выбор между ними с допущением, что на чем бы мы ни остановились, мы впадаем в некоторую сознательную ошибку. Мы выбрали тяглый двор, как единицу, в отношении которой должны быть приведены все данные об окладных платежах, т. к. в конечном счете основным плательщиком, и притом близким к хозяйственной единице, является именно тяглый двор. Тоже самое, как' мы видели выше, проделано и по отношению к количеству пахотной земли. Эта операция дает возможность сделать некоторые наблюдения и притти к кое-каким любопытным выводам. Прежде всего, с очевидной ясностью определилась строгая закономерность между количеством пашни, приходящейся на один тяглый двор, и суммой окладных платежей, на него падающих. Если эти две величины изобразить графически, то полученные при этом кривые будут параллельны между собою: больше пашни на отдельный двор—выше и цифра падающих на него платежей.—Напр , по пись му 185 г. в Алемаевой на т. двор приходится И чет. в поле пашни и 2 р. 18 а. 4 д. платежей; в Алясевой—10, 7 чети и 2 р. И а. Зд.; в Ардатовой—5,1 чети и 1 р. 24 а. и т. д. Это одинаково как для нового, так и для старого оклада. Для возможности сравнения натуральные платежи хлебом старого оклада были переведены на деньги, при чем цена юфти, применяясь к письму 185 г., положена в 1 рубль. Указанная выше параллельность не значит, однако, чтобы количество платежа по отдельным деревням по расчету на 1 четь пашни везде точно совпадало. Так в Иванцовой и в Иванцовой Новой на двор одинаково приходится по 2 р. 26 а. 5 д. платежей; но пашни в первой деревне причитается по 16,7 четей на двор, а во второй—по 19. В Комодеевой и в Личаееевой на двор в среднем приходилось по 6 чет., но в первой на него падало платежей 2 р. 7 а. 5 д., во второй—2 р. 2 а. Однако, совпадение кривых, что очень отчетливо выявляется на графике, этими частностями не нарушается. Вывод, который можно сделать из этого наблюдения, заключается в том, что главным основанием при определении платежеспособности мордовского населения было все же количество пахотной земли, находившейся в его пользовании.
Второе наблюдение заключается в том, что сумма платежей, падавших на 1 т. двор по старому окладу в общем ниже, чем таковая же по окладу новому. Для отдельных селений из этого общего правила имеются, однако, и исключения. Такими исключениями являются, например, Алясева, Вторусская, Истрянова и др., всего около полутора десятков селений. По Алясевой итог платежей по старому окладу выражался в 15 р. 22 а. д.; по новому—65 р. 19 а. З^д.; по письму 136 г. в ней считалось б тяглых дворов, в 185 г.—28. Т. о., средняя сумма платежей выразится в 2 р. 21 а. 3 д. в первом случае и в 2 р. 11 а. 3]/2 ц. во втором. В Ардатовой—по старому письму 21 двор—55 р. 16 а. 4’/2 д., по новому—100 дворов и 168 р. 27 а. 2 д.; в среднем на двор это дает 2 р. 23 а. 2 д. и 1 р. 21 алтына. По д. Вторусской—старый оклад 61 р. 21 а. 2 д. при 27 дворах; новой—58 р, 9 а. 1 ’/г д. при 42 дворах; средние—2 р. 9 а. 3 д. и 1 р. 13 а, Истрянова—по ст. окладу 7 дворов и 31 р. 7 а., по новому—20 дв,—64 р. 31 а. б'/з д.; в среднем 4 р. 15 а. 2 д. и 3 р. 8 а. 2 д. Н/жно сказать, что по Истряновой для 136 г. цифра дворов в 7 весьма сомнительна: в копии писцовой книги показано 7 двор, тяглых и 4 не тяглых, людей в них—25 человек. Исходя из последнего показания можно думать, что мы имеем дело с опиской переписчика и следует читать не „семь", а „семнадцать". Но даже если откинуть и эту оговорку, то окажется, что во всех рассмотренных нами случаях и в ряде остальных, которые не приводятся здесь,, чтобы не загромождать изложения излишними подробностями, высота среднего оклада по старому письму по сравнению с новым .зависит не от того, что новый оклад фактически уменьшился: такое явление наблюдается чрезвычайно редко, а потому, что в 185 г. резко увеличилось число тяглых дворов, которые приняты за основание для вывода среднего оклада. Можно думать, что понижение средней в большинстве, если не во всех случаях, где такое понижение наблюдается, является результатом не действительного облегчения1 оклада для отдельного плательщика-двора, а нашего незнания того, на основании чего и когда этот старый оклад определился. После письма 136 г. был дозор 149 г. и перепись 154 г., также в конечном счете имевшие целью установление оклада, и данные дозора и переписи должны были неизбежно внести поправки в размер платежей, установленный Измайловым. Т. о, „старый" оклад нельзя целиком возводить к Измайлову. Но нам неизвестно, что нового привнесено в него последующими дозорщиками и переписчиками.
Законность нашего сомнения в полной убедительности приведенных выше средних старого оклада, выведенных на основе числа дворов по письму 136 г., подтверждается тем, что в общем по уезду новый оклад выше и абсолютно и относительно. В самом деле, по старому окладу мордва и бортники Арзамасского у. платили: данных—57 р. 11 а. 3 д., ясаку —62 р. 24 а. 514 д„ полоняничных—36 р. 16 а. 2 д., ямских—279 р. 20 а. 4 д., за „пустые деревни" 35 р. 25 а. 4 д., стрелецкого хлеба—10271,4 юфтей, посопного хлеба—48614 юфтей, оброка за пустые выти—298 р. 25 а. Если переложить стоимость стрелецкого и посопного хлеба на деньги по расчету, принятому Киреевым, то в итоге мы получим 2284 руб. 16 алт. с полуденьгою. По новому окладу, установленному Киреевым, размер отдельных платежей для уезда таков; данных—90 р 8 а. 414 д, ясачных—97 р. 1 а. 1 д., полоняничных—36 р. 30 а. 2 д., ямских—296 р. 22 а., за стрелецкий хлеб—1088 р. 314 д., за посопный хлеб—709 р. 7 а. 5 д., за десятинную пашню 692 р. 22 а. 1 д., за пустые выти — 773 р. 27 а. 5 л.; всего 3784 р. 31 а. 4 д. *'4). Если не считать существовавшего по старому окладу платежа за пустые деревни, возникшего после Измайлова в результате запустения деревень в период между писцами и который естественно не мог фигурировать в новом окладе, то увидим повышение по всем отдельным статьям оклада.
м) В книге итог подведен в сумме 3785 р. 8 а. 3 д. Мой итог взят из суммирования всех слагаемых. Само по себе увеличение было бы весьма незначительным и резкое повышение общей суммы вызвано не этим, а изменением размера платежа за пустые выти—с 1 до 2 рублей и введением нового рода обложения—за десятинную пашню. Только введение этих двух статей увеличило общую сумму оклада на 1167 руб. 25 алт., т. е. больше, чем на половину.
О несоответствии окладов платежным силам населения, а, ’ следовательно, и о тяжести их могут в известной степени свидетельствовать те немногие данные о недоимках, которыми мы располагаем. Из документа 175 г.65) видно, что к этому времени на /Арзамасской мордве (по некоторым статьям с 141 г.) числилось в недоимке: по-
⁶⁵⁾ Дела Тайного Приказа. Русск. Истор. Б-ка, XXI, 1262—1267. сопного хлеба 2252 юфти, с пустых вытей больше 318 р,, других денежных сборов 4236 р. с копейками и оброчного меда 6608 пуд. 9 ф. Т. е., цифра недоимки значительно превышала самый оклад. Кстати, эта недоимка была сложена, б. м., по безнадежности ее взыскания.
Как указано выше, абсолютное увеличение оклада сопровождается и относительным ростом его. Если принять, как мы уже де-делали, за мерило сравнения тяжесть обложения одного тяглого двора, то по старому окладу на него падало (2284 р. 16 а. Ут. : 1212) — 1 р. 29 алт. 3 деньги; по новому (3784 р. 31 а. 4 д. : 1822)—2 р. 2 алт. 4 д. Т. о., если старый оклад принять за 100, то новый будет уже 110,4. Получается увеличение и довольно заметное. Но мы ближе подойдем к истинной оценке его, если за единицу сравнения возьмем не тяглый двор, в виду тех сомнений, которые при этом возникают, а количество пашни, которая, как мы видели, является все же главным мерилом при установлении размера оклада. Это тем более справедливо, что общее количество пахотной земли, находившейся в распоряжении мордвы, весьма мало изменилось за рассматриваемый сейчас период. По письму Измайлова, как мы знаем, всей пашни было 15600 чет. в поле; в 185 ч.—14831 чет. Т. о., по старому письму на 1 четь пашни всех окладных платежей приходилось 4 алт. 5 ден.; по новому—8 алт. 3 деньги. Принимая первую величину за 100 мы получим для нового оклада 175,8!

VII. „Пустота" и „бегство".

/Анализ данных, относящихся до землепользования и податного обложения мордовского населения /Арзамасского у., привел нас к определенному выводу, что в то время, как количество пахотной земли, приходившейся на 1 тяглый двор в течение 50 лет уменьшилось в полтора раза, размер податей, падавших на двор, увеличился, увеличилась, притом в весьма сильной степени, и тяжесть податного обложения одной чети пахотной земли. Трудно выразить соотношение этих фактов в числовом виде, но не подлежит сомнению, что совокупность их (земли раньше, а податей больше) должна была невыгодным образом отразиться на экономическом положении населения сплошь земледельческого. Эта невыгодность должна была усугубляться еще тем, что исконные мордовские угодья—бортные леса,— игравшие столь важную роль в хозяйственной жизни мордвы, ушли из ее рук, оставив после себя зияющий пробел в веками сложившемся комплексе хозяйственных отношений. Несомненно, что мордва должна была как то реагировать на столь резкое и для себя невыгодное изменение условий хозяйственной деятельности и деятельность эта должна была пойти по иному руслу. Но документы, с такою яркостью и убедительностью рисующие причины неизбежного сдвига в данном направлении, не дают почти ничего для выявления следствий, этими причинами обусловливаемых. Мы ничего не знаем о том, как мордва приспособлялась к новым условиям и лишь очень немногие факты дают некоторое представление о том, как она сними пыталась бороться. Бороться не активно, ибо относительно открытых выступлений /Арзамасской мордвы в трактуемую эпоху не имеется никаких указаний, а пассивно. Один из примеров подобного пассивного сопротивления приведен выше: рост недоимки, превышавшей размер самого оклада, как результат несоответствия его платежным средствам населения, своего рода забастовка. Как мы знаем, в данном частном случае мордва одержала верх: не только была сложена накопившаяся до 1665 г. недоимка, но и уменьшено количество десятинной пашни. Нам известны также обследования запустевших бортных ухожаев, поведшие за собою снижение взимаемых с населения оброков, при чем не может быть никаких сомнений, что инициатива таких обследований исходила снизу от самого населения, в интересах которого они были. Но подобный способ сопротивления, если можно употреблять этот термин, не устраняя основной причины, его вызывающей—постепенного роста малоземелья и тяжести податного обложения, не мог служить избавлением от постигавших население бед и часть его искала такого избавления другим путем, б. м., несколько более действительным.
В. Ф. Киреев в заголовке к составленной им книге, являющемся отражением полученного в Москве наказа, говорит, что писцы „бортников и мордву, которые, бегая из бортничьих и мордовских деревень, жили в /Арзамасском уезде за помещики и вотчинники и в иных городах в бортничьих и мордовских деревнях, сыскивали и вывозили на прежние их тяглые жеребьи". Фактически, повидимому, этот пункт инструкции остался в области начальственных пожеланий, так как текст самой книги почти не сохранил нам случаев, когда писцы на самом деле возвратили бы сходцев на прежнее место жительства. Наоборот, имеются все данные предполагать полное их бессилие в этом случае, п. ч. везде, где речь идет о пустых мордовских дворах, мы встречаемся с фразой, ставшей постоянной канцелярской формулой: „а мордва из той деревни бежали в разных годах и бегая живут в разных городах за великим государем в мордовских деревнях, а на старые тяглые жеребьи не отданы". Т. о., перед нами другая форма пассивного сопротивления населения, т. наз. „бегство", под которым в данном случае следует разуметь переселение в поисках более сносных условий жизни, притом переселение не легализированное правительством и идущее вразрез с его намерениями. Многочисленные документы говорят за то, что „бегство" в ХѴП, а частью и в XVIII ст. было широко распространенным бытовым явлением, имевшим, м. пр., огромное значение в заселении южных и юго-восточных окраин государства. Широко бытовало оно и среди мордвы Арзамасского уезаа. Бежали отдельными дворами, оставляя после себя „пустоту" в деревнях, бежали и целыми деревнями, оставляя за собой пустоши и ппкидные земли. Т. о., мы наблюдаем, что вместе с возрастанием общего числа тяглых дворов—от переписи до переписи растет в деревнях и число пустых дворов и дворовых мест, оставленных беглецами. Так, по Утишному стану письмо 136 г. отметило 24 двора пустых и 32 места дворозых; дозором 149 г. зарегистрировано 16 дворов пустых мордовских „беглые мордвы"; по итоговому же подсчету Киреева в 1677 г. считалось 125 мест пустых. По Залесному стану при Кирееве было пустых мест мордовских 249, в 136 г.—43 двора и места пустых. Если взять весь уезд в целом, то цифры пустых дворов будут следующими: 1628 г.—102, 1641 г.—160 и 1677 г.—374. Параллельно с ростом пустоты растет и процентное отношение ее к числу тяглых дворов. Для всего уезда процент пустых дворов в 1628 г. выражался в 8,4, в 1641—9,0 и в 1677—20,9. Бросается в глаза резкое повышение, имевшее место в период времени между дозором 149 г. и письмом 185 г., совпавшее как раз с моментом наиболее энергичного наступления московского капитала на мордовские ухожаи.
Как и во многих других случаях, в отношении пустоты наблюдается большая разница между обоими станами уезда с мордовским населением. В Утишном ст. в 1628 г на 424 бортничьих и мордовских двора было 56 пустых, т. е., 13,2%; в то же время в Залесном на 788 дворов только 46 пустых или 2,8%. Для 1641 г. цифры таковы: в Утишном ст. 969 тяглых и 16 ими 1,6% пустых; в Залесном—на 813 дв.— 144 пустых, что составит 17,7%. По письму 185 г.— в Утишном ст.— на 1023 двора приходится 125 пустых—12,2%; в Залесном на 769 дв. —249 пустых, т. е. 32,4%. ⁶⁶⁾ Т. о., для Утишного стана в общем намечается скорее тенденция к сокращению пустоты и в то же время по Залесному стану выявляется резкое ее увеличение при склонности вообще к уменьшению тяглых дворов.
На ряду с ростом пустоты з мордовских деревнях наблюдается и увеличение числа сеЛений, запустевавших целиком. Те итоги, которые приводятся Киреевым в конце описания каждого стана как результат его обследования и как справка из приправочных книг, не дают истинного представления об этом явлении. Так, если руководствоваться его цифрами, то по Утишному стану в 136 г. было 3 пу-
⁶⁶⁾ Эта цифра повысится до 34,1, если мы примем отношение пустоты к числу одних мордовских тяглых двороз, на что давт право самый текст писцовой книги.
— 61 стоши, в 149—2 и в 185—1; по Залесному ст.—в 136 г.—3, в 149—5 и в 185—4 пустоши.. Получается такое впечатление, что количество запустевших деревень имеет скорее склонность к понижению. Но это впечатление будет ошибочным, т. к. и у Киреева и у его предшественников под именем пустоши фигурирует не всякая деревня, покинутая мордовским населением, а лишь та земля, которая вышла из тягла или из службы. Как скоро такая земля получает нового владельца—она перестает быть пустошью. Но если просмотреть список деревень, то число тех, из которых население ушло совершенно, будет гораздо значительнее итоговых цифр писцовой книги. Так, до 136 г. окончательно запустели Кеншева Новая и Кеншева Старая, Кочумова, Старая Маресева, Старая Резоватова и Суродеев починок;• до переписи 154 года запустели: Байкова (до 145 г.), Кемары (до 149 г.) Кинялгуши, Киргина, Новая Маресева (до 149 г.), Пасьянэва (до 145 г.), Пичасова (до 145 г.); в период до письма Киреева или во время производства его покинуты населением: Ермензенки, обе Колапины, Старые Побаски, Пеля, Полочина, Нлатырская Поляна. Более случайны сведения, относящиеся ко времени, следующему за Киреевым, но и здесь можно отметить ряд запустевших деревень, как то: Истрянова, Ромашки, Тараталей. Общее количество запустевших деревень выражается, т. о., более чем в двух десятках, составляя весьма значительный процент к числу деревень, населенных мордвою. Причина запустения, как она представлялась современникам, выражена в сказке выборных людей от бортников и мордвы Залесного стана: „те де починки ныне пусты; мордва... разбежались от хлебного недорода и от податей".
Судьба земель и других угодий, бывших некогда во владении запустевших деревень, достаточно ясна из предшествующего изложения. Они тем или иным путем поступили во владение крупных помещиков во главе с самим царем. Гораздо труднее ответить на вопрос, куда бежала мордва и находила ли она на новых местах более благоприятные условия для своего существования. Относительно направления эмиграции писцовая книга в большинстве ограничивается глухими, суммарными указаниями, В только что цитированной сказке указывается, что мордва бежала в разные понизовые города. В описании отдельных деревень мы встречаемся с шаблонной канцелярской фразой „а мордва из той деревни бежали в разных годах и бегая живуі в разных городах за великим государем в мордовских деревнях". Несмотря на всю свою суммарность эти указания все же позволяют заключать, что мордва выселялась в мордовские же деревни в пределах того же района Казанского Дворца. Более редко встречающиеся конкретные указания подтверждают это заключение. Мордва д. Новой Маресевой по сказке выборных бежала в Троицкий присуд, т. е. в пределы старого Темниковского у., где и основала новое поселение под именем Маресева. ^б7) население деревни Пели, выселенное по челобитью боярина Милославского в разные селения того же /Арзамасского у., бежало оттуда частью в д.д. Ма-кулову и Козловку Троицкого присуда, частью в мордовские деревни Алатырского уезда.
Однако, насколько позволяют судить имеющиеся в нашем распоряжении довольно скудные данные, в XVII в. поток выселенцев,
⁶⁷⁾ С этим, как будто, не согласуется то обстоятельство, что на территории бывш. Темниковского у. нет селения с таким названием. главным образом, распределялся все еще в пределах своего Арзамасского у. Дураковская мордва „сведены в А. у. в иные мордовские деревни". Мордва д. Ромашки Залесного ст. при переписи Киреева назвались выходцами из запустевшей дер. Кочумовой и др. . деревень. Лобаски на Гремячем Ключе „поселились после писцов на диком поле из д. Старых Лобасков, да из д. Солдоманово", т. е. из пределов своего же уезда, т. к. Старые Лобаски по соображению данных, имеющихся в АПА, нужно искать где-то в верховьях речки Ежати. Жители д. Резоватовой на р. Ирсеги переселяются между 1615—1627 г. г. на вражек Каспанду в том же Залесном сгане, где под старым названием и образуют новое селение. Мордва запустевшей деревни Байковой на р. Рудне заселяют вновь образованную ими Байкову рядом с Новой Ризоватовой. Можно привести ряд других примеров, подтверждающих выставленное выше положение, что, по крайней мере в XVII ст., переселенческая волна еще не выходила из границ своего уезда, используя свободные пространства его. Если проследить по карте направление этого старого переселения, то мы увидим, что мордва двигалась в юго-восточном направлении, осваивая территорию, смежную с Алатырским и Темниковским уездами, что находится в полном соответствии и с теми фактами единичных переселений в эти уезды, которые приводились выше.
С явлениями „бегства", имевшими последствием частичное или полное запустение деревень, не следует смешивать образования новых поселков по близости от старых, очень часто сопровождаемого сохранением общего пользования земельными угодьями в одном „ободу". Эго явление, особенно заметное в Утишном сгане для эпохи конца XVII—нач. XVIII в.в., является внутриуездным расселением, преследующим более удобное использование сельскохозяйственных угодий.
Отсутствие документальных данных не позволяет, даже в форме предположения, дать ответ на второй из поставленных нами вопросов: находила ли мордва на новых местах более благоприятные условия для своего хозяйства. Здесь требовалось бы детальное знакомство со всеми мельчайшими подробностями жизни на старых и новых местах, при том даже не целых деревень, а каждого отдельного выселенца, и только путем разбора всех таких подробностей искать ответа на вопрос.
Все писатели, трактовавшие вопросы мордовской истории и, в связи с этим, касавшиеся бегства мордвы в XVII веке, одной из главнейших причин этого явления считали притеснение со стороны воевод и другого приказного люда. На первый взгляд это, как будто, соответствует действительности; при желании можно набрать длинный перечень отдельных фактов, свидетельствующих о взяточниче- . стве, превышении власти, самоуправстве и т. п. тогдашней администрации. Но вывод, к которому мы пришли для мордвы Арзамасского у., показывает, что не в административных непорядках была суть. Мордва бежит не только в пределы своего же уезда, но даже не выходит из пределов того же стана и остается, т. о., в ведении все того же начальства, что и до своего „бегства". Да если и выходила в соседние уезды, то едва ли находила там перемену режима, общего для всей территории государства в данную эпоху. Нельзя думать, чтобы алатырские ими саранские под'ячие в своей массе чем нибудь отличались от арзамасских. Причины, заставлявшие мордву покидать насиженные места, кроются не в этом, а их следует видеть в естественном стремлении при невозможности улучшить или, по крайней мере, сохранить на прежнем уровне свое экономическое положение искать какого либо выхода из этого положения. Таким выходом по ряду причин было переселение—„бегство" по терминологии своего времени. А если принять во внимание, как мы видели выше, что главнейшей причиной всех бедствий, претерпеваемых мордвином Арзамасского уезда, быдо вторжение пределы последнего русского помещика, то бегство будет итти туда, где этот помещик не успел еще пустить глубоких корней, как, напр., в В. Залесном стане. Так оно и было на самом деле.

Приложения.

Приложение 1.

Материалы для историко-географического словаря Мордовской территории. (Мордовские селения старого Арзамасского уезда, упоминаемые в документах XVI—ХѴШ в. в.).
1.    Ал ем а е ва дер. Залесного стана; в наст, время село Але-маево в 40 кил. к юго-востоку от Арзамаса (СНМ 496). Существует, по крайней мере, с XVI в.: в АПА (№ 35) под 1596 г. упоминаются старожильцы „алемаевская мордва Кошай Пилесев" с товарищи, бывшие в понятых при отводе по соседству земли Кадомским татарам. Относительно названия нужно иметь в виду, что Алемай является мордовским языческим именем.

Населенность деревни выражается в следующих цифрах:

О количестве земли, находящейся в пользовании жителей (исключительно мордвы), имеются сведения от 1677 г., когда было: под усадьбами 15 дес., выгона—10 дес., пашни паханой старой пахоты 40 чт. в поле, да новоросчистной 20 чет.; сена 150 копен и, кроме того, на полянке Костакуже, Кладбищной тоже, на речке Келе—20 копен; сверх того, на пустые выти имелось 60 чт. пашни и 100 копен сена. В 1745 г. считалось 167 дес. пашни в поле, из них половина на добрых местах и половина на песчаных и гористых; сенокоса в тех же местах 167 дес., при чем „хлеб родится и сено косится в добрых местах по урожаю добрые, а в прочих—средние". О количестве окладных податей- сведения таковы:


К числу тяглых повинностей крестьян относилась и обязанность с 1663 г. пахать на казну по 3 десятины в поле десятинной пашни. Всего по окладу 1628 г. на гяглый двор в среднем приходилось 1 р. 23 а. 2 д. и в 1677—2 р 18 а. 4 д. По переписи 1713 г.—15 наличных дворов должны были платить 14 полных ясаков.
По книгам 1628 г. владели бортными ухожаями вместе с д.д. Старой и Новой Иванцовыми. По данным 2-й ревизии в пользовании крестьян был лес на 2 версты в длину и на 1 вер. в ширину, при чем „от лесных угодий довольствие имеют одним дровяным лесом про свои домашние нужды".
Документы ХѴП—нач. XVIII в. указывают положение деревни на речке Сердоме, но уже в пол. ХѴ1І1 в. там „рек и озер не имеется, а имеется пруд, в котором рыбы никакой не имеется".
2.    Длясева Новая, М и я к у ш и тож, на вражке Нелемалее, Утишного стана; в д-те 1723 г. названа „Миянгуши"; по всей вероятности—с-цо Мякуши (на десятиверстке—Миакуши) С. Н. М. 413, в 9 кил. к северу от Ардатова. Правильность приурочения к этому именно пункту подтверждается тем, что по книге 1677 г. в числе су-межиков показано село Саконы (межа шла по врагу Пирштомалею), принадлежавшее тогда кн. Степану Ромодановскому. Происхождение поселения следует отнести к сравнительно позднему времени, о чем косвенно можно догадываться по отсутствию упоминания о нем в актах XVI в. и по самому названию „Новая". То же обстоятельство, что мордва д. Миякуш владели бортным ухожаями и платили с них медвяной оброк вместе с дер. Личадеевой, а также наличие у них отхожих сенных покосов по р. Теше (см. ниже), которыми они „исстари владели", позволяет сделать весьма правдоподобную догадку, что первоначальные насельники Миякуш до 1628 г. вышли из д. Личадеевой.
Данные о населенности деревни, о проникновении в нее русского населения и о ходе христианизации рисуются в следующем виде: (см. табл. след. стр.).
Несмотря на всю отрывочность сведенных в настоящую табличку данных можно с положительностью утверждать наличие двух фактов: 1) проникновение в д. Миякуши русского элемента в лице „бортников", имевшее место между 1642 и 1645 г.г., и 2) очень раннюю христианизацию мордовского населения, начавшуюся до 1719 г.
и к этому времени окончательно завершившуюся; по кр. мере, по переписи этого года вся мордва уже называется „новокрещенами", а по 2-й ревизии именуются и прямо крестьянами.
Данные о землепользовании таковы: в 1628 г. в пользовании мордвы показано только 10 четвертей в поле перелогу, что также подтверждает догадку о недавнем возникновении деревни. В 1677 г. было: под усадьбами 20 дес., под выгоном 10 дес., пашни паханой на живущие чети 140 чет., в поле, сена 140 копен; да на поляне Мартакуже они косили 60 коп. и „отхожих сенных покосов на р. Теше, что они исстари владели" 20 коп.: на пустые выти пахали 160 чет. в поле и косили 160 коп. Ок. 1750 г. в деревне числилось всего 833/4дес. пашни в поле, треть которой показана на добрых местах, треть —на высоких и песчаных и треть на низких и болотистых—со средней урожайностью хлеба. Сена своего не имелось совсем, т. к. сенокосы, „которые имелись—и те в прошлом 1721 году деревни их жителем Стефаном Борисовым в противность указов своевольно проданы дворянину Никите Демидову, чем владеет и доныне". В XVII в., как указано выше, жители д. Миякуши пользовались Лесными угодьями и в них бортными ухожаями вместе с дер. Лича-деевой. По сводке 2-й ревизии в их пользовании находился лесной участок на 10 верст в длину и на 5 в. в ширину, в котором они „довольствие имеют хоромным и дровяным лесом про свои домашние нужды".
По книге 1677 г. селение показано на вражке Келемалее; по 2-й ревизии означено, что „рек и озер не имеется, а имеется один пруд, в котором рыбы никакой не имеется".
Из сказки о наличии хлебных запасов, поданной в мае 1723 г. видно, что кроме небольшого количества ржи (96 четвертей на 320 едоков) у миякушцев было 8 четвертей ячменя, 352 чет. овса, 63 чет. пшеницы и 20 четв. гречи, каковые запасы целиком предназначались на обсеменение полей и еще, кроме того, для той же цели требовалось 100 чет. овса и 10 чет. гречи. Эти цифры дают некоторое представление о величине запашки в яровом (а след., и в озимом) клину у миякушцев того времени.
3.    Ардатова деревня на речке Лимети, Утишного стана; по 1-й переписи именуется ясачное село Знаменское—Ордатово тож; впоследствии уездн. гор. Ардатов, Нижегородск. губ. Старое мордовское селение, которое упоминается уже в д-те 1578 г. (АПА № 2), когда производилось отмежевание „Ордатовы деревни" от соседней дер. Тоторшевой со смешанным русско-мордовским населением. В патрономистическом происхождении названия селения, как кажется, не может быть никакого сомнения: среди эрзи личное имя „Ар-дат" было очень распространенным. О том, что действительно одним из первых насельников Ардатова был кто-то (ибо по имени определить национальную принадлежность носителя его в этих случаях невозможно), носивший это имя, видно из книги 1677 г., где межа Ар-датовской земельной дачи показана „от Тоторшевской межи, где стоял Васильевский дуб Ардатова", т. е. стоял во время межевания Измайлова в 1628 г. Конечно, этим не определяется время жизни владельца дуба Василья Ардатова, т. к. память о нем могла быть связана с принадлежавшим ему дубом и долго спустя после смерти владельца. К населению, показанному переписью 1677 г., следует прибавить еще д в а не тяглых вдовьих двора, в которых числилось 2 человека. К итогу переписи 1721 г. должен быть добавлен „у попа Андрея Степанова крестьянин Лукоян Иванов 85 лет". По этой же переписи обращает на себя внимание большое количество отмеченных ею нищих: 12 чел. среди бортников и 8 чел. среди мордвы. Табличка дает ясное представление о том, что русский элемент очень рано появился в Ардатове: самая ранняя перепись дает почти половину (3Л) русских бортничьих дворов в деревне. Перепись 1677 г. дает, если и не указание, то, по кр. мере, намек на то, откуда притекал этот русский элемент. Из трех пришлых бортников, обнаруженных переписью, один сказал, что отец его пришел в 1642 г. (150) из села Пешелани того же Ардатовского у., другой оказался выходцем из вотчины кн. М. Я. Черкасского—д. Загрязской, Карачаевской волости, Муромского у.; третий явился из дворцового с. Дедилова в 1666 г. Приток русского населения продолжался и потом, как доказывает перепись 1721 г., отметившая 6 чел. прибылых бортников. Переписи отмечают и раннюю христианизацию Ардатова: уже в 1719 г. там не было ни одного язычника мордвина и все они именуются новокрещенами. До этого же времени строится церковь (судя по позднейшему названию села—Знамения) и появляется при ней, как мы видели выше, церковный причт.
В 1628 г. в пользовании жителей считалось пашни 120 четвер тей в поле и перелога 150 чет., сена 250 копен. По письму 1677 г. считалось: под усадьбами 65 дес.; под выгоном 30 дес.; пашни паханой 400 чет. в поле; сена 200 копен, „да на отхожих полянках 80 коп., да на поляне Вердякуже за речкою Ужовкою 60 коп.; да на поляне Инетелем 60 коп.; да вверх Городища по правой стороне вверх по рч. Лиметь три поляны, которые даны им из полупуда меду, сена 100 копен". Сверх того, на пустые выти считалось 100 чет. в п. пашни и 100 коп. сена; „да под пришлыми льдьми подвыти". По сводке 2-й рев. считалось пашни, расположенной на высоких иловатых и глинистых местах, 2983/< дес. в поле и 239 копен покоса по низинам и болотам; урожайность хлеба и сена показаны „добротою средние". Таким образом, в 1628 г. на один тяглый двор в среднем приходилось окладных платежей 2 р. 23 а. 3 д.; в 1677 г. на один двор старожильский падало 1 р. 24 алт. и на пришлый—1 р. 2 а. */2 д.
С 1663 г. на долю ардатовцев приходилось пахать 17 дес. в поле десятинной пашни.
Относительно пользования лесными угодьями и оброков с них для ХѴП в. никаких сведений не имеется; что касается времени 2-й ревизии, то ардатовцы имели в пользовании вместе „прочих дворцовых жительств с крестьяны" лесную площадь размером на 20 вер. в длину и на 15 в. ширину, от которой „довольствие имеют дровяным и хоромным лесом про свои домашние нужды11.
В это же время речка Лиметь считалась оброчной. Ею из ежегодного оброка в 52 коп. владели „оного села Ардатова жители; а рыба в ней ловится одни мелкие гольцы, которою довольствуются с нуждою про свой обиход; а другой никакой не имеется".
4.    А (О) темасова деревня сверх Мокрой Иржи, Утишного стана; по 1-й ревизии село Никольское-Атемасово тож; по СНМ (Ne 372) удельное село Атемасово в 11 кил. к Ю. В. от г. Ардатова 68). Не ясна связь этой деревни с сельцом Отемассвым, Утишного стана, в котором в 1611 г. (АПА № 283) арзамасский городовой прикащик Юмшан Лобанов отказал в поместье Федору Дементьеву, не считая земли, 7 дворов крестьянских и 2 двора бобыльских. В сельце в то время существовала уже церковь во имя Николы чудотворца. Любопытно сопоставить с этим то обстоятельство, что одноименная мордовская деревня впоследствии, несомненно, по небесному патрону храма называлась селом Никольским. Относительно происхождения названия деревни необходимо иметь в виду, что Атемас является старинным эрзянским именем. Существовала ли деревня до ХѴП в.— документальных данных не имеется. При этом необходимо иметь в виду, что в 1677 г. в Нтемасове зарегистрировано еще 3 двора нетяглых вдовьих и 1 тяглый—пришлый, некто Климко Васильев, сказавший в распросе „пришел де он в тое деревню из Дмитровского уезду из-за Пятницкого монастыря из села Берендея" в 166 г. Любопытен процесс постепенного вытеснения морды русским элементом: в 1628 г. на 9 мордовских приходилось только 2 двора бортничьих; очевидно, перед нами начальный момент процесса. Через 50 лет—на 15 русских приходится уж только И мордовских дворов: число' первых возросло в 7х/з раз, число вторых почти не увеличилось. Ко времени завершения 1-й ревизии мордва составляет едва ’Д общего населения села. Христианство, появившееся вместе с бортниками, также быстро завоевывает положение; новокрещены упоминаются здесь уже в 1681 г. 69) и к 1719 г. вся наличная мордва оказывается крещеной; мордовская деревня обращается в ясашное село.
Землепользование жителей рисуется в следующем виде: в 1628 г. считалось пашни паханой 40 чет. в поле, перелогу 70 чет.; сена 350 копен. В 1677—под усадьбами 20 дес, выгона—15 дес; пашни старой пахоты 40 чет.; да новоросчистной земли „что они расчищали из своих лесов" 85 чет; сена 200 копен; кроме того, на пустые выти 200 чет. пашни и 200 копен сена. По 2-й рев. считалось 221 дес. в поле пашни, из которых половина находилась в „добрых местах", г/і—на глинистых и гористых и 1іа—на низких и песчаных; сена по оврагам и по долинам 442 копны. То и другое —по урожайности среднее.
Таким образом, в 1628 г. в среднзм на 1 тяглый двор падало 2 руб. и 1'/2 деньги; в 1677 г.—2 р. 17 а. 5 д.
Десятинной пашни агемасовцы с 1663 г. пахали по 4 дес. в поле.
По книгам 1677 г. бортники и мордва д. Нтемасовой владели бортными ухожаями: Кудленским, Танбалейским, Козгарским на р. Сарме, смежно с арзамасскими служилыми князьями и мурзами, и Велетемским ухожаем вниз по сечке Велетьме. С этих ухожает они платили в оброк 51/2 пуд. меду и пошлин с меда 4 а. З’/г д. Кроме
69) См. „Памятники скорописи" В. В. Майкова, снвмок № 49. того, к этому времени одно знамя запустело; с него раньше шло в оброк полпуда меда. По 2-й рев. в пользовании атемасовцев имелись леса на 10 верст в длину и на 6 в. в ширину, от которых они „довольствие имеют дровяным и хоромным лесом про свои домашние нужды".
Хотя по кн. 1677 г. и по СНМ селение показано стоящим на Ирже, но жителя его в эпоху 2-й рев. показывали, что „рек и озер не имеется, а живут на пруде и в нем рыбы никакой не имеется".
5.    Атингеева деревня на речке Пойке, Залесного стана; по СНМ (№ 3139) удельное село Атингеево, Лукояновского у. в 19 кил. к 3. от уездного города. Наиболее раннее упоминание об этой деревне см. АПА № 59, где под 1592 г. „атингеевская мордва" были на разделе поместья Сычова. Более чем вероятно, что название деревни произошло от имени первого насельника: в числе понятых при только что указанном разделе был, м. пр., житель ее мордвин Семен Атин-геев.  
Сведенные в эту табличку сведения должны быть пополнены следующим: в 1628 г. кроме тяглых дворов был еще 1 двор бобыльский; в 1677 г, считалось еще 12 мест пустых дворовых; под 1716 г. в графе бортников указан означенный по ландратской переписи крестьянин; под этим же годом и под 1713 не включено число лиц женского пола, выражавшееся в первом случае цифрой 55 и во втором—51 душа. Любопытно отметить попытку проникновения сюда русского элемента в лице бортников, имевшую место, повидимому, незадолго до 1677 г. и окончившуюся полной неудачей: по сведениям 1723 г. здесь жила одна мордва.
О землепользовании жителей имеются кое-какие сведения уже от конца XVI в.: в 1598 г. отингеевская мордва владела полянками „от ключа от Левлея вверх по Нарземе по левую сторону" (НПА № 130). В 1628 г. за деревней имелось пашни паханой и с новорас- чистною землею 100 чет. в поле, а кроме того 125 чет. перелогу и 5 чет. порослой лесом. В 1677 г. под усадьбами числилось 20 дес., выгона 10 дес., пашни паханой 80 чет.; сена по р. Теше 200 коп. да на поляне на речке Послее 500 коп; на пустые выти пашни 150 чет. порослой лесом 10 чет. и сена 300 коп.
С 1663 г. пахали 6 дес. в поле десятинной пашни. По переписи 1713 г. должны были платить 19 ясаков.
В среднем на 1 тяглый двор падало окладных податей: в 1628 году—1 р. 2 ал. ЗѴэ д.; в 1677 г.—2 р. 11 а. 4 д.
По книгам 1677 г. за атингеевскою мордвою были бортные ухо-жаи: Макшембола, Вирмастур и Тяпановский, с которых они платили оброку 6 пуд. меду и деньгами: за 17 куниц—6 р. 26 а. 4 д., пошлин с меду и с куниц—10 а 4 д. Часть „знамен" к этому времени запустела, так как „мордва из этой деревни бежали, а иные померли; а вотчинами и знамены их владеют остаточные бортники и мордва и ходят по знаменам"; со знамен, запустевших до 1628 г., шло в оброк 2 пуда меду и І1/! куница. По справке с писцовыми книгами Измайлова 1628 г. оказалось, что за мордвой д. Лтингеевой числился, кроме приведенных выше, еще ряд бортных ухожаев: Симдябула, Чумбула, Ту-рамбола и Пьяндем. При опросе выборных оказалось, что все эти ухожаи запустели после писцов, т. е. после 1628 г. „В Чупамбольском ухожье были будные майданы боярина Ильи Дан. Милославского, а ныне в том же ухожье заведены будные майданы боярина кн. Я. Н. Одоевского; а Турамбольский ухожай расчистили под пашню с. Чуфарова и д. Гавриловой и д. Лопатины разных помещиков и вотчинников люди и крестьяне; и в Пьяндемском бортном ухожье построен город Корсунь; а Симдямбольского ухожья они не знают и им не влаживали. И медвяного оброку не платят они с тех ухожаев".
6.    Байкова деревня на речке Рудне Кирдяновского беляка, Залесного стана. В настоящее время на этом месте село Байково (СИМ № 3237, Лукояновского у.) в 48 кил. к Ю.-В. от Лукоянова. О времени возникновения никаких данных нет; относительно названия необходимо иметь в виду, что Байко—старинное эрзянское имя. В 1628 г. в деревне числилось 7 двор, тяглых мордовских, 1 дв. бобыльский; людей в них 9 чел.; кроме того 7 мест пустых. Пашни паханой было 35 чет. в поле, перелогу 40 ч., дикого поля и пэрослой лесом 150 чет.; сена 400 копен. Платили они ясаку 14 а. Р/г д. и с пустых вытей 4 р., т.-е. в среднем на 1 т. двор всего 21 алтын. Кроме того с пустых ухожьев сходило оброка ІО'/г пуд. меда и 2 куницы.
Деревня „запустела" до 1637 (145) г. и как пустошь Старая Байкова отдана в вотчину ТроицеСергиевой лавре взамен взятых у нее двух пустошей в Переяславль-Залесском уезде; мордва-же, как показано в дозорных книгах Василия Янова да под'ячего /Андрея Галкина 145 г., образовали „починок новый под черным лесом на вершине речки Исерки", где и образовалась:
7.    Ба(о)йкова дер. на враге, Залесного стана. Местоположение ее нужно искать в том месте, где сходились старые уезды /Арзамасский, /Алатырский и Темниковский, между селами Резоватовым и Ка-маевкою, /Ардат. у. б. Симбирской г.
В 1677 г. кроме того считалось 5 мест дворовых пустых. Из 16-ти же дворов тяглых 7 дворов с 10 чел. были переселенцами из Пели. „Ив прошлом во 186 (1678) году та пельская мордва из д. Байковы бежали, а бегая живут в Троицком присуде в д. Макулове, да в д. Козловке".
При первоначальном поселении при дер. Байковой считалось дикого поля 35 четей и сена на 100 копен. В 1677 г.—под усадьбами 10 дес, пашни 30 чет; сена на Исере 150 коп.; на пустые выти перелогу 30 чет. и сена 100 коп. В соответствии с этим приходилось окладных платежей: Десятинной пашни на долю байковцев с 1663 г. приходилось по 2 дес. в поле.
В дальнейших переписях имя Байковой не встречается, почему можно думать, что и на новом месте мордва ужилась не долго.
8.    Березовка д. круг Мохового болота, Залесного стана. Выселились, очевидно, незадолго до 1713 г. из д. Нового Иванцова. Вероятнее всего—д. Березовка в 60 кил. к Ю.-В. от Арзамаса (СНМ № 503).
По переписи 1713 г. было 3 двора мордовских с б душ. м. п. и б душ. ж. п.; в 1716 году числилось 2 двора с 4 чел. м. п. и 5 чел. ж. п.; по 2-й рев. значилось 19 душ м. п. Уменьшение числа дворов и жителей между 1713 и 1716 г. об'ясняется тем, что 1 двор оказался сходцем из Терюшевской волости Нижегородского у. и его пришлось отдать по крепостям в место приписки. Почему-то не показана в сводной ведомости душ по 1-й переписи.
По 2-й рев. в пользовании жителей было 9*/г дес. в поле пашни „на высоких песчаных местах" и 19 копен покоса, „на таковых же местах"; урожайность хлеба и сена показаны „доброты средние". Леса в это время у них не было, не имелось ни озер, ни рек, „а имеется во оной деревне один пруд, и в нем рыбы никакой не имеется". По переписи 1713 г. платили подати с 2-х ясаков.
9.    Великий Враг, а Новое Тюгелево тож, дер. Залесного стана, по 2-й рев. село; по СНМ (№ 499) село того же названия Арзамасского у. в 50 кил. к ЮВ от уездного города. Второе название определенно указывает на происхождение первоначальных насельников деревни. Часто упоминается в АПА; первый раз (№ 35) под 1586 г., когда мордва из Нового Тюгелева были понятыми при отделе поместья кадомским татарам.
⁷⁰⁾ Бобыльских.
⁷¹⁾ Вдовьих и, кроме того, 9 мест пустых. До 1723 г. жители именуются мордвою; только по переписи 1716 г. в числе их появляется 1 новокрещенский двор, которого, однако, уже не значится в 1719 г.; по 2-й рев. это уж село.
Наиболее раннее упоминание о землепользовании великовраж-ской мордвы мы находим в отдельных книгах 12 мая 1595 г. (АПН № 96), где речь идет о пустоши Инзинзинове поляне, которую некогда распахивал мордвин Мельцан Отяшев. На эту пустошь арзамасскому служилому татарину Чекею Енгильцееву велено было „называть" для испомещения товарищей новиков. По сказке понятых оказалось, что „та пустошь лежит порозжа, в поместье и на оброк не отдана никому, а сено косят на ней великовражская мордва и тюгелевская, а не ведают по чему". В пустоши считалось пашни 55 чет. в поле, которые и были отданы в поместье служилым татарам. Из-за этой земли у мордвы с татарами вышел спор, почему в 1600 г. для разрешения его в Великий Враг был послан арзамасский городовой прикащик Юмшан Лобанов (НПН № 149), который и измерил спорную землю. При этом оказалось, что за великовражеской мордвой по писцовым книгам (очевидно, Игнатия Зубова 1585 г.) считалось 100 чет. пашни в поле, а последующий дозорщик Н. Ф. Благово прибавил из спорной земли 331^ ч., почему Лобанов и отмежевал мордве 133J4 чети в поле. Из д-та 1603 г. (АПА № 169) видно, что служилые татары фактически не владели спорною Инзин-зиновскою поляною, почему она и была отдана великовражской мордве. В смутное время на поляну явились новые претенденты в лице соседних помещиков Любятинских, которые, по словам мордвы. (АПА № 362) „вступаются ... в их старинную землю и на валовой меже грани иссекши выжгли", почему потребовалось новое межевание в 1613 г., подтвердившее право мордвы на 133/4 чети в поле пашни. По писцовым книгам 1626 г. за мордвой значилось пашни паханой 160 чет., перелогу на полянах 160 чет, дикого поля 50 чет. и порослой лесом 90 чет; сена—1060 копен. В 1677 г.—под усадьбами 40 дес., выгона—15 дес., пашни паханой на живущие выти 160 чет, сена по речке Ливезе 600 коп.; на пустые выти пашни 200 чет. дикого поля 60 чет. порослой лесом 100 чет; сена по рч. Сердасе да на поляне Мечангуше 600 коп. и за врагом—60 коп. Ок. 1750—пашни считалось 408 дес, в поле: половина на добрых местах и половина— на высоких глинистых и каменистых; сена 408 коп.; урожайность хлеба и сена показаны добротою средние.
В среднем на 1 тяглый двор приходилось окладных платежей: в 1628 г. 2 р. 2а4д.. в 1677—2 р. 14а.5д. С 1663 по 1677 г. пахали по 10 дес. в поле десятинной пашни. По переписи 1713 г. ‘платили 30 полных ясаков.
Кроме указанных выше угодий по книгам 1628 г. за велико-вражскою мордвою были в пользовании бортные ухожаи: Салдора, Вешкаконамбола, Салдаревский, Станзерский и Волдосевский, с которых они платили в то время в оброк 10^ пуд. меду и 4 куницы, да с запустевших к моменту переписи „знамен" причиталось оброку 9 пуд. 10 ф. меду и 23/< куницы. В 1677 г. выборные от мордвы показывали: „те их бортные ухожаи запустели из давних лет. Салдар-ский ухожай —в ободу у Вечкисевской мордвы и в том ухожае ездят по всякий лес разных помещиков люди и крестьяне; Сидянский ухожай—около их деревни Великого Врага; и в том их ухожье заведены будные промыслы на великого государя; а заводил те промыслы воевода Иван Власов. Вешкаконамбольский ух. был около села Путятина—и тот их б. ух. вырѵбили и вычистили разных помещиков и вотчинников крестьяне и поселилась в том их ухожье деревня Новый Починок стольника Наз. Мих. Засецкого тому лет с ^тридцать. А Станзерский их ухожай подошел7 к . . . . будным промыслам близко и в тог их ухожай будники не пѵщают, а сказывают, что те их ухожья отписаны на великого государя для будных промыслов. Волдосевский ухожей около их деревни—и тот ухожей вычистили они мордва под пашню. Л Каргашавского ухожья они мордва не знают и не влаживали и урочищ не ведают". Вследствие этого, по дознанию Левашева в 1644 г. медвяной оброк был с них снят, но они продолжали попрежнему платить за 73/а куницы 2 р.
Во время 2-й ревизии в пользования мордвы лесных угодий было только „десятин на 80“, из которых они „довольствие имеют одним дровяным лесом про свои домашние нужды“.  Относительно водных угодий сказано, что „рек и озер не имеется, а имеется один пруд; и в нем рыбы никакой не имеется".
10.    Вечкисево, Тюгелево тож, на р. Суморге (по обе стороны речки Суморы), Залесного стана. По СНМ (№ 498)—удельное село Вечкисево, Арзамасского у. в 50 кил. к Ю. В. от Арзамаса. В д-х XVI в. именуется Старым или Великим Тюгелевым; упоминаемая в АПА (391) мордовская дер. Вечкишева или Вечкушева, как будто, кроме сходства названия не имеет ничего общего с нашим селением. Первое, известное мне, упоминание о Вечкисеве—Тюгелеве мы имеем в д-те 1586 г. (АПА № 35), но, несомненно, оно существовало задолго до этого, т. к. к 1586 г. из него успело выделиться селение Великий Враг — Новое Тюгелево. Первое название, несомненно происходит от старинного эрзянского личного имени Віечкесь или Вечкись. М. пр., в числе старожильцев этой деревни под 1592 г. (АПА № 58) упоминается Козанчей, Вечкесев сын.
Все жители без исключения вплоть до 1723 г. именуются мордвою.
Самый ранний факт, касающийся землепол зования, относится к 1595 г. и описан выше под д. Великий Враг. В 1628 г. считалось пашни паханой 25 чет. в поле, перелогу 20 чет., порослой лесом 120 ч. и сена 300 копен. В 1677—под усадьбами показано 10 дес., выгона 6 дес., пашни паханой на жив. выти 60 ч , сена 200 копен; на пустые выти—пашни 60 ч., перелога 40 ч., сена 100 копен. По 2-й ревизии—пашни 198 дес. в поле; половина „в добрых местах" и половина на песчаных и гористых; сена 990 коп. Урожаи хлеба и сена „добротою средние".

В среднем на 1 тягл, двор причиталось: в 1628 г.—2 р. 14 а. 4И д.; в 1677—2 р. 13 а. І’м д. С 1663 по 1677 г. пахали 4 дес. в поле десятинной пашни. По окладу 1713 г. платили 16 ясаков. В числе оброчных угодий писцы 1677 г. отметили в ободу д. Вечкисевой в Вилдяковском лесу полянку Моргушу на Сумерских вершинах да в Ландарском лесу полянку Помракужу и старое селище, да по обе стороны вражка Левевромолея полянку Делен-кужу, на которых ставилось 50 копен сена. Кроме того, мордва ходили Ундябольской ухожей, с которого платили в оброк 4 п. 22 ф. меду, за 33/< куницы—1 р. 14 а. и пошлин с меду и куниц 4 а. 2 д. Одно „знамя", с которого шло в оброк 10 ф. меду и 1/т куницы, к этому времени запустело.
В 1678 (186 г.) по указу из Москвы воевода Ив. Власов завел в этом ухожье три будных стана: один на рч. Сардасе, другой на Арати и 3-й на Сердеме „и дельные и не дельные деревья секут и всякий лес рубят. А в Сардаском бортном ухожье на те будные майданы да на будные же майданы кравчего кн. Вас. Федор. Одоевского .... всякий лес секут". По данным 2-й рев. в пользований вечкисцев был лес в длину на 3 и в ширину на 4 версты, доставлявший им только дрова на домашние нужды. Из вод показано только одно безрыбное болото.
11.    В (Ф) торусская, Торусская, Старая Втору с-с к а я, Мих а лей на рч. Сереже, Залесного стана. По СНМ (№ 589)—удельная дер. Вторусское-Вторес в 26 кил. к С- от Арзамаса. Наиболее ранее из ихвестных мне упоминаний о ней—АПА (№ 23)—в д-те 1586 г.                                         
⁷²⁾ Без разделения на бортников и мордву.
⁷³⁾ Кроме того—12 мест дворовых пустых.
⁷⁴⁾ Людей показано в общем итоге: м. п. 110 чел., ж. п. 80 чел.
⁷⁵⁾ Люди показаны общим итогом: м. п. 138 чел , ж. п. 137 чел.; кроме того 1 двор солдатский и 1 двор пустой. Табличка, несмотря на всю недостаточность составляющих ее цифр, довольно наглядно и убедительно повествует нам о постепенном вытеснении мордвы русским элементом. Еще в 1628 г. чисто мордовских дворов было в полтора раза больше, чем бортничьих. Но уже в том же году отмечено и 2 двора новокрещен—первые вестники наступающих христианизации и обрусения. До 1677 г. накопление русского элемента идет довольно медленно, хотя он и пополняется на счет пришлого элемента; по сказке пришельцев 1 двор пришол из дворцового села Лопатинцы, Суздальского у., другой из далекого Новгородского у. из-за кн. Буйносова-Ростовского. Но уже наличие 12 пустых дворовых мест как бы указывает на близкую развязку. И действительно, в 1713-16 г.г. чисто мордовские дворы составляют не больше ‘/4 общего числа, а к 1721 г. % мордвы едва заметен.
Земельные угодья, бывшие в пользовании жителей, рисуются в таком виде. В 1628 г. было пашни паханой 60 чет. в поле и перелога 90 ч. В 1677 г.—под усадьбами 20 дес., выгона 10 дес., на живущие выти пашни паханой ІЗО'/з чет., сена обще с д. Новой Вто-русской 600 коп., на р. Сереже 30 коп., на Видьминской и на Шам-ской вершинах 120 копен. В 1745 г. считалось пашни 155г/4 дес. в поле, из которых треть в добрых местах, а остальная на высоких и песчанных; сена по оврагам и болотным низинам 1035^ копны; урожайность хлеба и сена показана средней.
   С 1663 по 1677 вместе с д. Новой Вторусской пахали 15 дес. в поле десятинной пашни. По окладу 1713 г. платили Двадцать ясаков.
   В числе оброчных угодий по книге 1677 г. значился „бортной ухожей Танграловский около Мотовилова поля да и за Сережу реку вверх по Сичесу, наниз по Мадане; да Понаровский, да на Пьяне реке Чалавский по обе стороны речки Умая“. С этих ухожаев они платили в оброк 7 п. 30 ф. меду и с него 6 а. 1 д. пошлин. Часть „знамен" запустели еще до 1628 г. и в этом году писцом Измайловым отданы крестьянам с. Чернухи, принадлежавшего Спасо-Преображенскому монастырю, из оброка: 5 п. 14 ф. меду, за куницу 5 а.2И д. и пошлин с меду 4 а. 2% д. По сказке 2-й рев. лесных угодий у них совершенно не имелось и жители „дровяным и хоромным лесом довольствуются покупкою".
В это же время р. Сережа в районе селения считалась оброчною, „коею владеет из оброку 89 копеек той деревни житель Алексей Паршин; рыба в ней ловится по родам: щука, плотва и то самое малое число, которую на продажу никуда не отвозят, а употребляют токмо про свой домашний обиход".
   12.    Вторусская Новая, Волчиха тож, на Ярцове враге, Залесного стана; по 1-й переписи—село Сергиевское, что было дер. Новое Фторусское. По СНМ (№ 578) с. Волчиха в 26 кил. к С. от Арзамаса. По книге 1677 г. „поселились после писцов из д. Старой Вторусской". Судя по тому, что этой дер. не значится ни в одной из переписей до Киреева, нужно думать, что выселение произошло между 1646 и 1676 г. т. е. приблизительно ок. 1660 г.
   В числе мордвы в 1677 г. значится 6 дв. беглой, которые сошли из Ст. Вторусской и жили в Терюшевской волости; в 1678 г. беглецы были „сысканы" и водворены в Волчиху. Русские пришлые люди явились сюда в 1664 — 1666 г.; из них—1 дв. пришел из дворцового села Лопатниц Суздаль у., 1—из сл. Кунавина, Нижег. у. и 1—из дворцовой Даниловской слоб. Костромского у. По переписи 1713 г. значится уже 8 дв. новокрещенских, которые и включены в число мордовских; итог населения дан общий: мужчин—142, женщин—152.
   По переписи 1716 г.—новокрещен. 10 дв , общее число жителей—191 муж. и 195 жен.
   Бросается в глаза неустойчивость в количестве и составе населения: происходит по причинам, наличными документами не вскрываемым, постоянное передвижение. В связи с этим возникают, кроме Волчихи, другие селения, населенные исключительно бортниками. 1-е—д. Новая Волчиха, в которой по переписи 1719 г. значилось 60 бортн., в 1721—102 и в 1745 г. 82 д. мужеска пола. Второе поселение возникло несколько раньше этого под именем Нового Волчихинского Починка. В 1713 г. в нем было 28 борт- ничьих и пришлых дворов с населением в 47 мужск. и 45 жен.; в 1716—35 двор, с 93 муж. и 91 жен.; по 2-й ревизии значилось 215 душ м. п. Что же касается собственно Волчихи, то здесь явно наблюдается накопление русского элемента, а вместе с этим и раннее проникновение христианства в мордву. К 1719 г. она оказывается вся уже крещеной, а деревня обращается в село.
В 1677 г. в пользовании жителей было: под усадьбами 28 десятин, под выгоном—10 дес., пашни 150 четв. в поле, сена обще с д. Старой Вторусской 750 коп. По 2-й рев. пашни считалось 324 дес. в поле, из которых только 1/з на добрых местах, а остальное на высоких и песчаных; сена 216 коп.; то и другое со средней урожайностью.
   Об окладных платежах данные имеются только от 1677 г., когда было положено: данных—1 р. 31 а. 4 д., ясаку 2 р. 26 а. 5 д., полоняникам на окуп—1 р. 9 а. 2 д., ямских—9 руб. 4 а. 414 д., за стрелецкий хлеб 33 р. 18 а. 14 д., за посопный—15 р., за 8 десятин десятинной пашни 14 р. 3 а. 2 д; всего, т. о., 77 р. 27 а. 2 д., что в среднем на 1 тяглый двор составляло 1 р. 7 а. 1 д. По переписи 1713 г. подати взимались в размере 34 ясаков.
   Что касается оброчных угодий, то в ХVII в. волчихинцы пользовались ими обще с д. Ст. Вторусской. По данным 2-й рев. лесных угодий у них совсем не имелось, почему „дровяным и хоромным лесом довольствуются они покупкою". Близкая река Сережа находилась (см. выше) на оброке у жителя соседнего селения, к тому же, по показанию жителей, «рыба в ней ловится .... самое малое число, которую на продажу никуда не отвозят, а употребляют токмо про свой домашний обиход".
   13.    Д у б о в к а — Никольское село, Утишного стана; по СНМ (№ 467) с. Дубовка в 10 кил. почти прямо к 3. от Ардатова. Никаких сведений о времени и обстоятельствах возникновения этого селения у меня не имеется; во всяком случае оно возникло не раньше нач. XVIII в. Судя по общности пользования в ХVIII в. лесными угодьями, как будто, намечается какая-то связь с селом Кужендеями.
   В 1721 г. население составляли: 36 бортников и 104 новокрещена; по 2-й рев. числилось 107 душ муж. пола. Пашни в это время считалось 80 1/4 дес. в поле, 2/з которой были на высоких и песчаных местах и 1/3—на низких и болотных; сена 214 копен; урожайность показана средней. Особых лесных угодий у дубовцев не было, а они имели в‘езд в дачи села Кужендеева, простиравшиеся на 50 вер. в длину и на 20 — в ширину. Кроме дровяного и хоромного леса про свои нужды они „имели довольствие" и медом от бортных ухожьев. Из водных угодий имелся только один безрыбный пруд.
Дуракова дер., Залесного ст.; см. Сычедеева.
   14.    Е р м е н з е н к и, дер. стоит на три усады" на речке Керемле⁷⁶⁾, Залесного стана. Относительно определения местонахождения точных данных в моем распоряжении не имеется. Соображая названия упоминаемых ниже урочищ, нужно искать место этой деревни где то в верховьях речки Ежати, т. е. приблизительно там, где находится с. Тольский Майдан (СНМ 3119) кил. в 15 к ЮВ от Лукоянова. Наиболее раннее из известных упоминаний об Ермензенках находим в НПН (№ 98) под 1595 г., когда те ермензенцы были понятыми при межевании земли д. Иванцова-Аржеманова.
⁷⁶ За правильность прочтения не ручаюсь.    Раньше Ермензенки стояли на другом месте — на реч. Пиченее, являющейся притоком той же Ежати (см. АПА № 38, д-т 1587 г). Название, очевидно, происходит от старинного эрзянского личного имени — Ерменза.
О количестве населения имеются такие сведения:
Г оды.    Дворов.        Людей в них.    Пуст. двор.   Морд.    Боб.        
1628 . .    35    2    47    1
1641 . .    30    3    ?    26
1646 . .    21        38    
   По книгам 1628 г. их земельные угодья составляли: пашни паханой 120 ч. в поле, перелогу 145 ч., сена на старом селище на рч. Пиченее 1200 коп. и на Ежатской вершине 1500 коп. То же и по дозору 1641 г. Окладные платежи слагались из следующих цифр:

Годы.           Ясаку.            За пустые выти.        Данных.    За куницы.
1628         1 р. 24 а. 4 д,       14 р. 16а. 4 д.            —                  —
1641         1 р. 23 а. 4 д.         7 р. 8 а. 2 д.          1 р. 19а.    2 р. 4 а. 2 д. 

Годы.    Ямских.           Стрелецк. хлеба.         Посопного хлеба.        Итого.                      На 1    двор.
1628         —        —                                                                                16 р. 8а.                     15 а.    2д.
1641        2 р. 4 а. 1/2д.       7 р. 25 а.                             12 р.                34р. 17а.4 1/2 -д.       1 р.    5 а.

   Оброчными угодьями являлись бортные ухожаи: Алдамалетбула, Маскалейбула, Вешкаполкс; в Ежацких вершинах — Учензабула и Серяшкой да полянка для становища на Назарземскиіх вершинах; кроме того ухожей Пашанбула в Алаторском. у. С них приходилось оброка 16 п. 25 ф. меда и 6 куниц.
   В 1675 г. (183) деревня „запустела": жители ее отдали по записи свои земли со всеми угодьями и с бортными ухожьями гостю Семену Сверчкову на будные станы, на поташное и на смольчужное дело с условием, что Сверчков станет платить за них причитающиеся по окладу платежи в Хлебный Приказ.
   15.    Иванцова, Аржеманова тож, на речке на . Ломове (по обе стороны речки Ломовы), Залесного стана. По СНМ, (№3130) с. Иванцево — Аржеманово в 6 кил. к ЮЗ от Лукоянова.    Движение населения по данным переписей рисуется в таком виде:

Движение населения по данным переп                    исей рисуется в таком                виде:
Годы.    Мордва.        Новокрещ.        Бортники.              Вдовы.        
              Двор.    Люд.    Двор     Люд.   Двор.    Люд.    Двор.    Люд.    Пуст, дворы.
1628        34    40              —    —          —        —             —    —               —
1641        32    51              —    —          —        —             —    —               —    
1646        32    42              —    —          —        —             —    —               —
1677         6    15                 1    1             1          1              1    —              38
1713        14    31              —    —            —        —             —    —              —
1716        20      1              —    1              —    3        
1723                                             250 чел.        мордвы обоего пола.         —   

   В 1713 г. —женск. пола 33 души; в 1716-общее число м. пола 39 душ, женск.— 54 души; в 1721—118 душ мужск. пола.
   Относительно землепользования данные имеются с конца XVI в. В 1595 г. (НПН № 98) аржемановцы жаловалось на соседних помещиков: на пана Ульяна (теперь с. Ульянино близ Лукоянова) и на Кологривовых, что они „перелесчи через межу их землю перепахивают насильством и называют своею". По жалобе мордвы арзамасский подячий Гр. Родионов установил межу между мордовской и помещичьей землей. В это время, м. пр., мордва косили сено на двух полянках на Ломовских вершинах Сямжабиркуше и Мокшалейкуше. Осенью 1597 года мы видим новую попытку вторжения в мордовские угодья (ЛПН № 123). Сосед — пан Ульян, принявший православие, доносил, что мордва, кроме причитающейся им по крепостным документам земли, пашут лишних 200 чет. и просил отвести ему этот излишек. Для исследования дела был послан арзамасский же помещик Неугод Трескин, который установил, что донос пана Ульяна не основателен и что мордва никакого излишка не имеют, а владеют землей по писцовым книгам 1585 г. — пашни 150 чет. перелогу — 100 ч. и сена на 300 копен. По книгам 1628 г. считалось — пашни 130 ч., перелогу 90 ч. и сена 500 копен. В 1677 г. — под усадьбами 30 дес., выгона 15 дес., на живущие выти пашни 30 ч., сена 300 копен, на пустые — пашни 40 ч., перелогу 40 ч., лесом поросло 110 чет., сена 200 копен. Сверх того они косили две названные выше полянки и кроме того полянки Тюрмакстелем и Нолгамжалу, находившиеся среди их пашен, — всего на 50 копен.
Окладные платежи выражались в следующих цифрах:

Г о д ы.    Данных.             Ясаку.          Полоняничных.    Ямских.    Стрелецк. хлеба.
1628       1 р. 22 а. 2 д.    1р. 28а.2 1/2 д.    22 а. 4 д.         5 р. 7 а. 4 д.    19  1/8 чт.
1677       13а.                   16 а. 4 д.              4 а. 4 д.           1 р. 15 а. 4 д.    5 р. 13 а. Годы.    Посопного хлеба.    За пуст, выти.    За десят. пашню.    Всего.                          На 1 двор.
1628         30 чети.                4 р. 16 а. 4 д.               —                  63р. 2 а. 1/2 д.            1 р. 27 а. 3 д.
1677         3 p.                               8 p.                 3 p. 17 a. 3 д.       22p. 14 a. 5 д.            2 p. 26 a. 5 д.

Десятинной пашни с 1663 г. пахали 2 дес. По окладу 1713 г. платили с 12 ясаков.
Данные относительно населения, землепользования и платежей показывают, что между 1647 и 1676 г.г. имели место какие-то обстоятельства, вызвавшие катастрофическое падение числа жителей деревни. При переписи 1677 г. новокрещен Мишка Степанов был в бегах и жил в вотчине Ф. П. Соковнина — селе Кудеярове, откуда и был водворен в место приписки. Прежние владельцы пустых дворов жили в бегах „в Троицком присуде в д. Курылове ... в Саранском у. в д. Пырне ... в Саранском у. в д. Байкове". Только к нач. XVIII в. начинается медленное накопление населения.

   Во время письма 1677 г. за аржемановцами числились бортные ухожаи: Ашевкудомбола за реч. Ломовою, Пузамбуковский и Почалболевский по обе стороны речки Вашлей, с которых они платили оброку 4 п. 30 ф. меда. За бегством мордвы часть „знамен" к этому времени запустела.

   16.    Иванцево Новое, Семеново тож, на реч. Керемде (по обе стороны реч. Кремети и вверх по реч. Врати), Зелесного стана. По СНМ (№ 502) удельное село Иванцево Новое, Арзамасского у., в 57 кил. на ЮВ от уездного города. Едва ли можно сомневаться в том, что эта деревня есть выселок из Старого Иванцева, но указания на время выселения не имеется.

Число населения в разные моменты существования селения представлено в прилагаемой таблице.

Годы.                   Тяглых.                     Не тяглых.
               Мордвы.        Новокр.                Вдов.
            Двор.    Люд.    Двор.    Люд.        Двор.
1628. . . .  20    20        —-         —           —-         
1641 ....    23    49        —-         —           —-  
1646 ....    22    ?          —-         —           —-  
1677⁷⁶) .  20    35         —-        —              9
1713 ....   21    41 ⁷⁷)    —-         —           —-          
1716⁷⁸) . 35    63            1          —             1
1719 ....    —    99         .—          3           —-
1721 ....    —- 191          —          3          —-
1723 ....    —   360⁷⁹)     —        —          —-  
1745 ....    —-        —     —-        256       —-  

В 1628 с. считалось пашни 80 чет., перелогу 70 чет., порослой лесом 117 чет., сена на 2750 копен.; в 1677—усадебной 10 дес.,

---

⁷⁶) Кроме того—2 места пустых.
⁷⁷) Кроме того—58 д. жен. пола.
⁷⁸) Всего муж. пола 63 г., жен. пола 76 ч.
⁷⁹) Обоего пола. выгона 7 дес., на живущие выти пашни 80 ч., сена 1050 коп.; на пустые: пашни 200 ч., лесом поросло 100 чет. сена на 27 руб. 0 коп. По 2-й рев. пашни 320 дес. в поле, при чем только 1/5 показана в добрых местах; остальная на гористых и болотистых; сена 1280 коп.; урожаи показаны соответствующими качеству земли.
Количество окладных платежей видно из следующей таблицы:

Годы.             Данных.          Ясаку.              Полоняничных.    За пуст, деревни.    Ямских.            Стрелецк. хлеба.
1628 ....        1 р. 1 а. 2 д.      1 р. 4 а. 4 д.    32 а.                              32 а.              Зр. 25а. 1 1/2 д.          13 З/4 
1677 ....        1 р. 1 а. 2 д.     1 р. 4 а. 4 д.     13 а 2 д.                                              3р. 8а 5 1/2 д         11р. 30 а. 4 д. 

Годы.    Посопното хлеба.    За пустые выти.    За десят. пашню.             Всего                   .    На 1 двор.
1628 ....     8 чети.                  8 р. 16 а. 4 д.                    -                              37р.3а. 3 1/2 д.         1 р. 28 а. 3 д.
1677          8 р.                              20 р.                   10р. 12 а. 1 д.                 56р. 4а. 2 1/2 д.        2 р. 26 а. 5 д.

   Десятинной пашни с 1663 г. пахали б дес. в поле. По окладу 1713 г. платили 12 ясаков.
   По книгам 1628 г. владели бортными ухожеями вместе с мордвою д. д. Старого Иванцова и Алемаева. Ок. 1750 г. в их пользовании были лесные угодья на 1 вер. в длину и на 2 — в ширину, доставлявшие им только дрова „про свои домашние нужды". Рек и озер в это время не имелось, а был лишь один безрыбный пруд.
   М. пр., Новое Иванцово является метрополией дер. Березовки (см. соотв. место).

17.    Иванцово Старое — Тимошкино д., Зелесного стана на Вердемской и на Аратской вершине. По СНМ (№ 500) удельное село Иванцево Старое в 57 кил. к ЮВ от Арзамаса. В АПА упоминается уже с конца XVI в. (напр. № 125).
Имеющиеся данные о количестве населения представляются в таком виде:

Годы.        Тяглых.                Не тяглых.           Пуст. дворов.
             Двор.    Людей.    Двор.    Людей.    
1628      17           18           1            1    
1641 .    12           32          —           —
1646      28           56          —           —                     —  
1677      19           37           3             -                       6
1713      25         53⁸⁰         —            —                    —
1716      35         65⁸⁰          1            —                     —
1719        —-      97⁸¹            
1721                   207           —            —
1723                   360⁸²
1745 . .    . .        275           —           —
Данные относительно размера землепользования начинаются только с 1677 г. В это время считалось: под усадьбами 20 дес., (количество выгонной земли не указано),

---

⁸⁰) Кроме того: в 1713 г. 57 душ ж. п. и в 1716 — 71 д. ж. п.
⁸¹) В том числе 1 новокрещен.
⁸²) Обоего пола. на живущие выти пашни паханой старой пахоты 80 ч., сена 100 коп.; на пустые выти — пашни 160 ч., лесом поросло 40 ч., сена 100 коп. По 2-й рев. в дер. значилось 275 дес. в поле пашни, половина которой на добрых местах и половина на высоких и глинистых; сена по низам и болотам 825 коп., со средней урожайностью хлеба и сена.

   Окладные платежи слагались из следующих цифр:

Годы.            Данных.        Ясаку.     Полоняничных.    За пуст. деревни.         Ямских.    Стрелецк. хлеба.
1628 ....    1р. 1 а. 2д.      1 р. 4а. 4д.    17 а. 2д.                    17 а. 2д             З р. За. 2 1/2 д.    1 1/4 чети.
1677 ....    1 р. 1 а. 2 д.    1р. 11 а.        12 а. 4д.                       —                    3 р. 33 а.             11р. 32 а. 4 д.

Годы.    Посопного хлеба.    За пуст, выти.    За десят. пашню     Итого.                  На 1 двор.
1628         8 чети.                          8 р.                                             33р. 19а. 1/2д.    1 р. 32 а. 3 д.
1677         8 р.                              12 р.              12 р.11а. 1 1/2 д    54р.11а.1 1/2д.    2 р. 28 а. 4 д.

   С 1663 г. на долю Ст. Иванцева падало 7 дес.в поле десятинной пашни. По окладу 1713 г. подати взимались с 20 ясаков.
   По книгам 1628 г. за мордвою д. д. Стар, и Нов. Иванцева и дер. Алемаевой значились бортные ухожеи: Азральский, Чукальский, Станбула, Замарчаевский и Вешакопомбола. Относительно последних трех выборные от мордвы показали в 1677 г., что они ими никогда не владели и местонахождение их им неизвестно. Что касается Азральского и Чукальского, то первый, находившийся близ д. Алемаева, вырубили и вычистили, всего десятин на 20, под пашню крестьяне д. Смирнова окольничьих П. И. Матюшкина и Б. Г. Юшкова, а остальная часть пошла под пашню самой же мордгвы. Что касается Чукальского ух., то его частью вырубили и вычиістили под пашню кр-не с. Кобылина и д. Кирженок, принадлежавіших С. Левашеву и И. Жедринскому; кроме того, в том же ухожье на рч. Остре в 186 г. поселены будные промыслы кравчего кн. Вас. Фед. Одоевского. В оброк за эти ухожаи мордва платила 27 п. 30 ф. меду и 4 1/2 куницы, да с знамен, запустевших до 1628 г., причиталось 19 п. 34 ф. меда. В 1644 (152 г.) по сыску Левашева, подтвердившему факт запустения ухожаев, медвяной оброк с мордвы был снят; но жители Ст. Иванцева продолжали платить деньгами за 1 куницу 133 а. 3 д.
   Ко времени 2-й рев. в распоряжении жителей имелись лесные угодья на 5 верст в длину и на 3 в. в ширину, от которых они довольствие имеют одним дровяным лесом про свои домашние нужды. Водных пространств, кроме одного безрыбного прэуда, не показано.

18.    Итманова дер. на рч. Нескерке (?) Новой (по обе стороны речки Нажерки), Залесного стана. По СНМ ((№ 4323) удельное село Итманово, Сергачского у., в 63 кил. к ЮЗ от уездного города.
     Упоминается с конца XVI в. (см. АПН № 94 от 1595 г., где в числе понятых и идмановская мордва). Относительно названия нужно иметь в виду, что в д-х XVI в. встречается написание „Одманова" (напр. АПЛ № 118), а О/А/дман, Идман является старинным общемордовским личным именем.

Количество и племенной состав населения представляются в таком виде:
Годы.                 Тяглых.                                   Не тяглых.              Пустых.
             Бортники.             Мордва.             Дворов.    Людей.    
            Двор.    Люд.      Двор.    Люд.            
1628        —       —              28    31                        —    —
1641        —       —              51    75                        —    —
1646                  —               57   100                     . —    —    —
1677         4        11              36    69                     5        14
1713 . .     8    —                  40    —            
1716        12                         55    —                     1                               2
1719        —        56           134    —                      —
1721        —      , 75                   312                     —        
1723 ...    .        840 чел. обоего пола.                  —    —    
1745 . .    . .        455 душ муж.        пола.            —-    —    

   По сказкам 1713 и 1716 г. г. число душ показано без разделения на бортников и мордву; в 1-м случае м. п. 100 душ и жен. пола 95 душ; во 2-м—м. п. 171 ч. и ж. п. 170 ч.
Как видно из таблички русские бортники появились в Итманове между 1649 и 1676 г. г. Первый случай крещенья отмечен под 1719 г., когда в сказках помечен один „новокрещенский сын". Судя по тому, что 2-я рев. называет Итманово селом, нужно полагать, что процесс христианизации к этому времени закончился.
По писцовым книгам 1628 г. числилось пашни паханой 100 чет. в поле, перелогу 100 чет. и сена 200 коп. В 1677 г.—под усадьбами 24 дес., под выгоном 15 дес.; пашни на живущие выти—старой пахоты 100 чет. „да новорасчистной земли, что они расчистили из своих лесов" ЗЗ’/о ч.; сена по рч. Нискерке 200 коп.; на пустые выти—пашни 50 чет., сена 100 коп. Кроме того, имелось сенокосов: на поляне по обе стороны рч. Ари 50 коп., на пол. Цыпенделеме 30 коп., на пол. Татарангуже 50 к., на пол. Кужелее, Чепелянка тож, на рч. Ошнаре 20 коп., пол. Сергуша, Высокое тож, на рч. Сороке 20 коп., пол. Кафтакужа 10 коп., пол. Кирдянка на вершине рч. Нискерки 15 коп., пол. Тетюшина по рч. Кумолейке 15 коп., пол. Тумака Тенгуша 10 коп. Во время 2-й рев. считалось пашни 3411/« дес. в поле, из коих 1/s на добрых, а 2/з на гористых и песчаных местах; сена по низинам и болотам 455 коп.; урожайность показана средней.
— 91
Окладные платежи определялись в следующем размере.
Годы.    Данных.    Ясаку.    За куницы.    Полоняничных.    За пуст, деревни.    Ямских.
1628 .... 1677 ....    1 р. 10 а. 1р. 24а. 2*/2д.    14 а. 1 д. 1 р. 26 а. 4 д.    1р. 14 а. 14 д.    1 р- 25 а. 4 д.    1 р,    8 р. 11-а. 5 р. 33 а. 2 д.
Годы.    Стрелецк. хлеба.    Посопного хлеба.    За пуст, выти.    За десят. пашню.    Итого.
1628         3014 чт.    10 чети.    5 р.    «а    58р.32а.ЗИ д.
1677         21р.18а.4Ид.    30 р. 11 а. Ід?    5 р.    17р. 20 а. 5 д.    84 р. 32 а.З д
В среднем на 1 тяглый двор падало: в 1628 г.—2 р. 3 а. 3 д.; в 1677 —2 р. 4 а. ’/г д.
С 1663 г. пахали 10 дес. в поле десятинной пашни. По окладу 1713 г. подати взимались с 26 ясаков, в т. числе 3 бортничьих и 23 мордовских.
По книгам 1628 г. за итмановскою мордвою были бортные ухо-жаи Лвырымбола и Турамбола, за пользование которыми шло в оброк 23*/2 пуда меду и Зх/2 куницы; к этому времени часть .знамен" запустела; прежний оброк с них выражался в 9*/2 п. меда и 2!/2 куницы. Но, как показало обследование Левашова в 1644 г., эти бортные ухожаи „высекли разных помещиков и вотчинников крестьяне", почему медвяной оброк с мордвы был снят и они платили лишь за Зх/2 куницы деньгами 1 р. 13 а. 2 д. и пошлин ІСР/а денег.
Ко времени 2-й рев. у идмановцев показано лесных угодий на 2 вер. в длину и на 1 вер. в ширину, от которых они довольствовались только дровяным лесом „про свои домашние нужды". Не было ни рек, ни озер, а имелся в селе лишь один безрыбный пруд.
19.    Измайловка, дер., Утишного стана. Пю СНМ (№ 427) деревня того же названия при рч. Лемети в 10 кил. к СЗ от Нрдатова. Повидимому, возникла ок. нач. XVIII в. и по общіности пользования лесными угодьями ее население имело какую-то севязь с Ризодеевым, Чуварлейкою и Розмазлеями. Включается в виду несомненного наличия в ней в нач. ХѴ111 в. мордовского населения.
По имеющимся скудным сведениям в Измайлсовке в 1719 г. считалось 67 бортников; в 1721 —10 новокрещен ов и 108 бортн. в 1745 г.—92 души муж. п. Земли у них в это времчя считалось92 дес. в поле, из которых Г'3 в добрых и 2/з—на песчаныпх и глинистых местах; сена 276 копен. Хлеб и сено в добрых места>х по урожаю показаны добрые, „а в прочих урожаем самые плохие"" . Лесные угодья были общими с показанными выше селениями; сот них березовцы „довольствие имеют дровяным и хоромным лесом про свои домашние нужды".
20.    Истрянова дер. на речке Кужалее, Утгишного стана. По имеющимся в моем распоряжении справочникам не может быть приурочена ни к одному из современных населенных пунктов. Относи-
— 92 —
тельно ее местоположения, кроме общих указаний на Утишный стан, нужно иметь в виду, что земля истряновцев была сумежна с землей д. Пуза и с Кадомскими бортными ухожаями, что жители косили сено в вершинах рч. Пузы и что в писцовой книге 1677 г. она описана между д. д. Камкиной и Сычесевой. Поэтому не будет большой ошибкой, если поместить ее приблизительно между с. с. Страхово (Пуза) и Большие Лихачи (СНМ №№ 297, 303) километрах в 30 на ЮВ от Лрдатова. Самое позднее из известных мне упоминаний об Истряновой относится к 1680 г., когда она упоминается в списке мордвы, работавшей на арзамасских будных станах 83); можно думать, что она, подобно многим другим мордовским деревням XVI—XVII в. в. исчезла с лица земли. Но время и обстоятельства такого исчезновения пока остаются неизвестными. Б. м., этот факт следует поставить в связь вообще с развитием поташного промысла и как следствием его—вытеснением мордвы.
Количество населения (мордовского) представляется в следую-
щем виде:
Г оды.    Число дворов.        Людей в них.
    Тяглых.    Нетяглых.    
1628         7»*)    4    25
1641        20    ““    30
1646         22        60
1677         20    3    36
В 1677 г. кроме того было 7 мест дворовых пустых. Как видим из таблицы, колебание населения не
выходит из
пределов обычной нормы.
В 1628 г. во владении истряновцев показано 60 чет. пашни и 150 чет. перелогу. В 1677 г. значилось: под усадьбами 24 дес., выгона 20 дес.; пашни на живущие выти 100 чет., сена на поляне старом Истряновском селище 1000 коп.; на поляне Ломове на Пузинской вершине и на поляне Кладбищной 100 коп.; на пустые выти пашни 250 чет. и сена на диком поле 900 коп.
Сведения о размере окладных платежей таковы:
Годы
Данных.
Ясаку.
Полонянич.
За пуст, деревни.
Ямских.
1628
1677 .
. .    26 а. 2 д.
. .    1 р. 10 а.
28 а. 3 д.
13 а. 2 д.
13 а. 2 д. 3 р. 8 а. 5 д.
1 р. 3 а. 2 д. 13 а. 2 д.
4 р. 8 а. 1 Ѵг д.
83) См. В. Савва. Арзамасские и Барминские будные станы. „Чтения“ кн. 226, 1, стр. 30—46. Очень странным представляется и отсутствие упоминаний об этой деревне в НПА. Не была ли она до и после 1677 г. более известна под другим названием?
м) Не описка ли переписчика? По числу людей и количеству платежей не 17 ли? Эга цифра более подходяща и по соображению с количеством пашни.
- 93 —
Годы,    Стрелецк. хлеба.    Посопи, хлеба.    За пуст, выти.    За дес. пашню.    Итого.
1628         12 чети.    6 чети.    7 р. 16 ji, 4 д.        31 р. 7 а.
1677         15 р.19а.Ид.    10 р.    20 р    12р. 11 а. 1 И д    64р.31а.5И д
В 1628 г. на 1 двор приходилось—4 р. 15 а. 2 д.; в 1677—3 р. 8 а. 2 д. Десятинной пашни 7 дес.
За истряновцами, кроме того, были бортные ухожаи: Ошуков-ский и Мотизлейский, которые они ходили судерев с Кадомскою мордвою, и Нипидяморгонский. Оброку с них шло 23/і п. меда, пошлин с него 2 а. 2 д. и за куницу 22 ал. Часть „знамен*1, впрочем, запустела уже до 1628 г., часть после этого времени; с них причиталось 5j/2 пуд. меда и за куниц 18 а. 2 д.
21.    Каки на дер. на рч. Мокрой Пиле (по обе стороны рч. Мокрой Пели)," Залесного стана. По СНМ (№ 4324) удельное село Ко-кино, Сергач, у., в 53 кил. к ЮЗ от Сергача. Наиболее раннее упоминание об этом селении встречаем под 1586 г. (ВПМ № 27), когда один какинский мордвин был понятым при дозоре в с. Гагине.
О количестве и движении населения имеются такие сведения:
Годы.    Тяглых.        Не тяглых дворов.    Пуст. дворов.
    Дворов.    Людей.        
1628         26    31    —    —
1641        56    85    -    
1646         50    64    —    —
1677         29    62    8    20
1713        22    44        —
1716        26    53    3    
1719            40    —    —
1721        —    161        ■—-
1745             235    —    
К сведениям за 1713 и 1716 г. нужно причислить еще количество женщин: в 1-м случае 44 и во 2 м—64 душиі.
По сведениям 1628 г. во владении мордвы біыло паханой пашни 160 ч. и перелогу с диким полем 493 ч; сена на ;2003 копны. В 1677 году считалось: под усадьбами 40 дес., выгона 30) дес.; на жив. выти пашни паханой 160 ч., сена 400 коп. да на поляне Понделее 1000 коп; на пустые выти-пашни 240 ч., сена 900 коп.,, да дикого поля на речке Врати 2 (?) чети, да пустошь Синебрянсікое Прокофьевское
— 94 —
Юдина перелогу 40 чет., лесом поросло 100 чет. и сена 200 коп. В АПА (№ 165), м. пр., напечатаны межевые книги этой пустоши от 1602 г., где она названа Снямровскою. Очевидно, эта пустошь была когда-то в поместьи за неким Прокофьем Юдиным и „запустев" до 1602 г. оказалась во владении мордвы. Таким образом, перед нами очень редкий случай перехода к мордве бывшей помещичьей земли. Около 2-й рев. у какинцев считалось 235 дес. в поле пашни, 3/і которой показаны на добрых местах, а —на высоких песчанных и глинистых, и 235 копен покоса по лесам и болотным низинам.
Об окладных податях имеются следующие сведения:
Годы.    Данных.    Ясаку.    За куницы.    Полонянин.    О    „ За пуст, деревни.    Ямских.
1628 .    2 р. 5 И д.    2,р. 10 а. 2 д.    1р.27а.2Ид.    1 р.    • р-    9 р. 4 а. 5 д
1677 .    2 р. 5И д.    2_р. 10 а. 2 д.        19 а. 2 д.    —    5 р. 29 а. 2 д.
Г оды.        Стрелец, хлеба.    Посопи, хлеба.    За пуст, выти.    За дес. пашню.    Всего.
1628 .    . . « ...    33 И юфт.    16 юфт.    10 р.        76 р. 26а. 5д.
1677 .            21р.18а.4^д.    16 р.    28 р.    22р.30а2И д.    99 р. 9а. д.
С 1663 по 1677 г. пахали 13 дес. десятинной пашни. По окладу 1713 г. платили 18 ясаков.
По книгам 1628 г. за какинцамм числились бортные ухожаи Медомприбола и Очавиря при д. Кабаевой на рч. Саре, с которых они платили в оброк 14 п. 30 ф. меду и 6 куниц. Часть знамен, однако, запустела уже до 1628 г.; с них сходило в свое время оброка 12 п. меда и 4 куницы. После 1628 г. мордовские ухожаи были вырублены и расчищены под пашни крестьянами соседних помещиков и по'сыску Левашева в 1644 г. медвяной оброк с какинцев был сложен, но и до 1677 они продолжали платить за 41/з куницы—1 руб. 29 а. 5Ѵг д. ежегодно.
Ко времени 2-й рев. во владении д. Какиной лесу осталось всего десятин на 60, от которого они пользовались только дровами про домашний обиход.
22.    Камкина, Дмитриева тож, дер. Саконского беляка, на рч.Пузе по обе стороны, Утишного Стана. Несомненно, стояла по близости д. Комкино (Комкино Русское) СНМ №310, в 37—38 кил. к ЮВ от г. Ардатова, так как в сумежниках последнего по кн. 1677 г. показаны ид. Комкина ис.Смолино, существующие и теперь. Первое упоминание в д-те 1578 г. (АПА № 1), когда камкинский мордвин Канесь, Камкин сын, был в понятых при отделе поместий Наумовым и др. помещикам. Отчество понятого достаточно определенно говорит о происхождении названия деревни. Не следует смешивать с другой Ка(о)мкиной, татарской, лежащей на Пьяне и существующей до сих пор.
- 95 —
До 1677 г. население деревни было исключительно мордовским и выражалось в следующих цифрах:
Г оды.    Тяглых.        Не тяглых дворов.    Пустых дворов.
    Дворов.    Людей.        
1628         15    24    —    —
1641        24    46    ч *    
1646         27    52        
1677         14    24    2    9
По переписи 1719 г. показано мордвы и русских 49 д. м. п., в 1721 г.—тех и других 112 чел., из которых мордвы только 45 чел., при чем в числе мордвы появляются и новокрещены 84). В 1723 г. считалось обоего пола 177 душ. Русские люди являлись в Камкину массами: в 1721 г. их показано сразу 19 чел. К сожалению, кроме одного пришельца из Терюшевской вол, Нижегород. у., мы не имеем сведения о происхождении остальных
Относительно земельных угодий сведения таковы. По книгам 1628 г. числилось 3 выти в живущем—6 в пусте, что соответствует 60 и 120 чет. пашни. В 1677 г. было под усадьбами 15 дес., под выгоном 10 дес., на жив. выти-пашни 50 ч. и сена на диком поле 500 коп.; на пустые выти-пашни 125 ч. и сена 250 коп. Кроме того, за камкинцами числились полянки Старое Камкино и Старое Дмитриев о—на 50 коп. и пол. Инетелем, Зимничная тож, где они косили 30 коп., а остальное Кадомская мордва. По 2-й рев. считалось 291 дес. в поле пашни, */3 которой на добрых, х/з—на высоких песчанных и '/з на болотистых местах; сена 97 копен; в добрых местах хлеб и сено родились средние, а в прочих—„самые плохие1*.
Окладные платежи слагались так:
Годы.    Данных.    Ясаку.    За куницы.    Полонянин.    Ямских.
1628         26 а. 2 д.    26 а. 3 д.    2 р.2 а. 5^д.    8 а.    3 р. 30 а, 4 д.
1677         21 а. 4 д.    26 а. 4 д.        10 а. 2 д.    1 р. 32 а.
Годы.    Стрелец, хлеба.    Посопи, хлеба.    За пуст, выти.    Всего.    На 1 двор
1628      1677 . •         143/s юфт. 7 р.6 а. И д    6 юфт. 5 Р-    5 р. 25 а. 12р.16а.4д.    32р.31а.5^д 28р.13а.41/2д    2 р. 6 а. 3 д. 2 р. 1 а.
64) Относительно валового крещения камкинской морщвы см. протокол сената от 13/ІХ.1741, где говорится о льготах за крещение тордве д. Камкиной дворцовой ясашной волости Арзамасского у. (Описание укгазам и повелениям, хранящимся в.... сенатском архиве. Т. Ill, № 8592).
— 96 —
Поразительным представляется, что камкинцы, повидимому, не пахали десятинной пашни.
В 1677 г. в пользовании камкинцев были бортные ухожаи: Пуза-куженский и на речке Умоче, с которых шло оброка 7 п. 5 ф. меда, пошлин с него 5 а. 5’/2 д и за куницу 2 а. 5 д. Часть знамен, дававших оброка 3 п. меду, запустели еще до 1628 г., часть (с оброком 2 п. 25 ф.) после этого срока. Тем не менее, старый промысел долго не умирал и по сказке ок. 1750 г. деревня пользовалась лесными угодьями „в длину на 20 и в ширину на 10 верст", от которых довольствовалась не только дровяным и хоромным лесом про домашний обиход, но и „от бортных ухожаев промыслами—медом, также и звериною ловлей". Речка Пуза в это время показана безоброчной и лишенной всякой рыбы.
23.    Кардавиль дер. Кирдяновского беляка на рч. Озерке, Утишного стана. По СНМ (№ 633) село Кардавиль-Никольское, в 31—32 кил. почти прямо на Ю. от Арзамаса. Первый раз в известных мне д-х Кардавильская мордва упоминается под 1586 г. (АПА № 22).
О количестве и движении населения имеются такие сведения:
Г оды.    Тяглых.        Не тяглых дворов.    Пусіых дворов.
    Дворов.    Людей .        
1628         34    53        —
1641        61    100    —    —
1646         55    197    —    —
1677         31    71    2    37
1719        —    68    —    
1721 ■ ......    —    198    —    —
1723         —    400 (об. пола).        —
1745         —    231        —
Любопытна неустойчивость русского элемента в Кардавили: по переписи 1646 г. отмечено наличие в ней бортничьих дворов; в 1677 г. остается одна мордва, и в числе пустых дворов показано 3 бортничьих, владельцы которых находились в бегах и жили в крестьянах за боярином Род. Матв. Стрешневым в с. Казачьей Пузе, Арзамасского у. В 1721 г. вновь появляются 16 чел. пришлых русских крестьян, о происхождении коих известно только по отношению к одному человеку, который оказался отпущенником помещицы Кобылиной и был принят в свое общество кардавильцами. В 1723 г. деревня вновь называется мордовской. Новокрещены появляются уже в 1719 г., когда их было И душ (в 1721 г.—35 душ).
Сведений о земельных угодиях по письму 1628 г. не сохранилось. Судя по тому, что они платили 13 чет. посопного хлеба и 8 р. пустовых денег, можно думать, что в то время считалось 130 чет.
-- 97 —
пашни на живущее и 160 ч. на пустые. В 1677 г. было: под усадьбами 25 дес., под выгоном 10 дес., на жив. выти пашни 130 чети, сена по рч. Озерке и меж поль и по рч. Сивке и по мокрым местам 200 коп.; на пуст, выти—160 чет. пашни и 200 коп. сена. Во время 2-й рев. пашни считалось 231 дес. в поле, 1/8 которой показана на добрых местах, Vs—на высоких песчаных и 1/3— на низких; сена по низинам и болотам 462 копны; урожайность отмеченча средней:
Окладные платежи шли в следующем размере::
Г оды.    Данных.    Ясаку.    Полонянин.    За пуст-деревни.    Ямаских.    Стрелец, хлеба.
1628 .    (1 р.26а .Зд.)    1р.28а.214д    1 р. 2 а.    1 р. 2 а.    9р. І^За . Уг д.    36’-^ юфт.
1677 .    1р.26а.5д.    1р. 23а. Зд.    20 а. 4 д.        5р.22а. И д.    18р. 14а.
Г оды.    Посопи. хлеба    Пусіов .    За дес. пашню    Весего.    На 1 двор.
1628         13 юфт.    8 р.    —    72 р>. 22 а.    2 р . 4 а. 3 д.
1677         13 р.    16 р.    8 р 27 а. У д.    65 р.114а. 1 д.    2 р. За. 4 д.
С 1663 по 1677 г. пахали по 5 дес. в поле десятгинной пашни.
Из оброчных угодий за кардавильцами по кні. 1677 г. были бортные урожаи: Пузабула и Кирнанбула, с котортых по старому письму причиталось в оброк 9 п. 21Ф- меда и 3 куницы. Но ■ часть знамен запустели после 1628 г., почему в 167^4 (182) г. Василий Кошкаров „с тех вотчин снял медвеного оброку 5 п.‘“ и кардавильцы стали платить 4 п. 21 Ѵэ ф. меда, пошлин с него Зга 5 д. и за 3 куницы 1 р. 7а 1 д. К 1750 г. в пользовании деревнич считалось лесных угодий в длину на 25 и в ширину на 8 верст, из которых они не только пользовались для домашнего обихода Строевым и дровяным лесом, но и возили его на продажу в Арзаамас; кроме того имели доход медом от бортных ухожьев.
По числу дворов Кардавиль должна быть отнессена к крупным поселениям и, повидимому, уже в XVI в. чувствовалаась как бы перенаселенность. В 1599 г. кардавильские мордва Сычеесь Кочаев с товарищи били челом: „живут де они в деревне I Кардавильской у отцов дети, у братьев братья, у дядь племянники, < а земли деи у них нет пашенные ни одной выти". Вследствие этчого просителям была отведена пустошь Колмокужа на речке Суанкоеве, в которой вместе с полянкой Селгофлей—потьма в Арателемсксом ухожье и полянкой Сяркскужа на Аратской вершине считалось МО чет. пашни и на 350 копен сенокоса.
24.    Кармалейка дер. Утишного стана. Г По СНМ (№ 354) удельная деревня того же названия в 8 кил. к Ю. от Ардатова. Включается в настоящее приложение в виду несомнеенного наличия в нач. XVIII в. в составе ее населения мордовского элеемента.
В 1719 г. было бортников—83 ч., новокрещен 3 ч.; в 1721 г.— бортн. 120, новокрещен 11 чел.; по 2-й рев. считалось 122 души мужск. пола.
— 98 -
В это время при деревне числилось 122 дес. в поле пашни: ‘/в —на добрых и ’/2 на высоких и глинистых местах и 244 копны покоса. Лесных угодий показано на 5 верст в длину и на 5—в ширину, которые и доставляли жителям хоромный и дровяной лес для домашнего употребления. Из водных пространств отмечен „один пруд; во оном пруде имеется рыба одни караси, которой довольствуются той деревни жители токмо про свой обиход".
25.    К е в л е й „деревня новый починок" на речке Кевлее Утишного стана; с нач. XVIII в. и по СНМ (№ 363; „Кавлей" в 18 кил. почти прямо на Ю. от Ардатова. „Поселились после писцов", т. е. после 1628 г., но до 1641, т. к. , упоминается в дозоре этого года; население образовалось из сходцев „из разных деревень".
Движение населения представляется в таком виде:
Г оды.    Тяглых.        Не тяглых дворов.
    Дворов.    Людей.    
1641        10    10    
1677         13    >7    2
1719        —    121    —-
1721        —    187    —
1745       .    —    70    —
Имеющиеся в нашем распоряжении д-ты ничего не говорят о процессе христианизации кавлейцев, но один, ниже цитируемый, д-т из собрания Истор.-Археогр. к-и показывает, что уже к 1696 г. значительная часть жителей деревни были крещены, а кроме того, сюда проникли и бортники.
В 1677 г. за деревней значилось: усадебной земли 10 дес., выгона 8 дес., на жив. выти пашни 50 чет. в поле, сена: на отхожей полянке Каргараморомокуже 85) в Каргарском ухожье да лучки по рч. Сарме—230 коп.; на пустые выти—пашни 50 чет. и сена 50 коп. В 1696 г. кевлейцы жаловались в Арзамасе своему мордовскому воеводе Ив. Никит. Наумову, что лет за 15 до этого сенными их покосами на Каргароморомокуже насильно завладели будники Червалей-ского будного стана, хотя мордва и продолжают платить с нее подати. По этой жалобе из Москвы последовал указ о возвращении мордве и новокрещенам полянки в том случае, если „будные майданы с тех земель сведены иугожиелеса на поташное и смольчужное дело вышли". Ко времени 2-й рев. при деревне считалось всего 35 дес. в поле пашни на высоких песчаных местах и 70 коп. покоса по болотам и „на оной земле хлеб родится и сено косится урожаем самые плохие".
О размере податей имеются такие данные:
Г оды.    Данных.    Полонянин.    Ясаку.    Ямских. •    За стрелец, хлеб.    За посопи, хлеб.
1641 . 1677 .    21 а. 4 д.    6 Д. 8 а. 4 д.    23 а. 5 д.    1 р. 21а. 1д. 2 р. 4а. ЗИд.    6 чети. 7р.26а.1^д.    5’р.
85) Кажется, писец в своем усердии лишний раз написал слоги „ромо“ — Каргамокужа—значило бы по эрзянски „полянка, где присаживаются журавли’.
— 99 —
I Г оды,    За десят. пашню.    За пуст, выти.    За пуст, дер.    Всегго. '    На 1 двор.
1641 . . .....        -    6 а.    8 р 5 д.    26 а- 4И д.
1677         3 р. 17а. Зд.    5 р.    —    25 р. 2 ! а. 3 д    1 р. 30 а. 5 д.
С 1663 г. на долю кевлейцев приходилось 2 деес. в поле десятинной пашни.
Относительно медвяного оброка за бортные ухожкья в кн. 1677 г. сказано, что жители Кевлея платят его „с разными дееревнями, потому что поселились в той деревне из разных деревень"". Около 1750 г. в их пользовании было лесных угодий на 2 верстьы в длину и в ширину, от которых они и пользовались для своих доэмашних надобностей строевым и дровяным лесом.
26.    Кельдюшева дер. на рч. Ездалейке (по обе стороны речки Уздалейки) Залесного ст. По СНМ (№ 3223)) удельное село Кильдюшево в 31—32 кил. к В. от Лукоянова. Наиболпее раннее упоминание под 1587 г. (ЛПЛ № 38), когда „Коска Тюрггенев, Кельдю-шевы деревня мордвин" был в понятых при отделе ппоместий Мику-лина и Климова. Происхождение названия следует исскать в старинном эрзянском личном имени; м. пр., под 1598 г. ((/ЗП/Л № 132) в этой деревне упом. мордвин Мокей Кильдюшев.
Сведения о движении населения таковы:
    Год    ы.    Тяглых.                Нсіе тягл. дідворов.    Пустых дворов.
            Дворов.        Л ю Борт.    лей. Мордв.        
            Борт.    Мордв.                
1628            2    10    4    12    —    
1641                .4    з    3    —    —
1646 .                —    33    —    42    —    —
1677 .            —    19    __    30    3    1787)
1713 .    ....        —    26    —    55        —
1716 .    ....        —    37    —    67    6    —
1721 .    ....        —    --    29286)        —    —
1723 .    ....        —    —    —    2708?)    —    —
1745 .    ....        —    —    ■    189    —    —
86) Бортничьих и мордовских.
8!) Обоего пола.
— 100 —
Как показывает табличка, перед нами не часто встречающийся случай вытеснения мордвой из своей среды русского элемента.
В 1628 г. считалось пашни паханой 55 чет. и порослой лесом 70 чет.; сена 520 копен. В 1677 г. было под усадьбами 28 дес., выгона 15 дес., на жив. выти пашни 80 чет., сена 300 коп. да по другую сторону речки Чиреси 80 коп.; на пустые выти пашни 80 чет., шорослой лесом 38 чет. и сена 140 коп. Ок. 1750 г. было пашни МР/і дес. в поле, из которых только !/з показана на добрых местах, а остальная на.низких и болотистых; там же сена 567 копен.
Состав окладных платежей определялся такими цифрами:
Г оды.    Данных.    Ясаку.        За куницы.    Полоняничных.    За пустые деревни.    Ямских.
1628 .... 1677 ....    21а. ІИ д. 1р. 3 д.    [ 26 а. 1 д 30 а. 3 д. 1 р. 1 а 3 д.;    —            15а. 2д 12 а. 4 д.    15 а. 2д.    Зр. 19а.4Ид. 3 р. 14 а. 2 д.
Год ы.    Стрелецк. хлеба.    Посоп-ног о хлеба.    За десят. пашню.        За пуст. ВЫТИ88).    Всего.    На 1 двор.
1628 .... 1677 ....    13’/8 Юф. 12р.19а.1 Ид.    5 И юф. 8 р.    - 8 р. 27 а. И д.        СО    25 р. 15 а. 5д. 43 р. 8 а. 4 д.    2 р. 9 а.
Десятинной пашни с 1663 г. пахали по 5 дес. в поле. По окладу 1713 г. платили подати с 24 ясаков.
В 1677 г. за кельдюшевцами были Мадальский и Ивежевский бортные ухожья да „купленный ухожей Васманерда—алас—бохман-ский“, с которых шло в оброк 2!/з пуда меду и за 1/2 куницы с пошлинами 8 а. 41/а д. Часть знамен, плативших 4 п. 18 ф. меда и ’/2 куницы, к этому времени запустели. Ок. 1750 г. при деревне значилось лесных угодий на 2 вер. в длину и на 1 вер. в ширину, доставлявших жителям только дровяной лес для домашнего обихода. Деревня показана стоящей на пруду, „в котором рыбы никакой не имеется".
27.    Кемары дер. Залесного стана. По СНМ в б. Княгин-ском уезде имеется три селения с этим названием: с. Большие Кемары, д. Малые Кемары и д. Выжлеи-Кемары (И°№ 3072, 3073,3105), расположенных по близости друг от друга кил. в 40 на ЮЗ от Княгинина. На месте одного из этих селений и нужно искать следы мордовской деревни, упоминаемой уже под 1588 г. (ВПВ № 43). По книгам Измайлова 1628 г. в ней значилось 10 двор, мордовских (11 чел.), 5 двор, бортничьих и 2 двора бобыльских русских (7 чел.), 3 двора пустых. Во владении их считалось пашни паханой 100 чет., перелогу 140 ч., дикого поля 40 чет., сена 500 коп. „да на старом селище “ 50 к. Ясаку они платили 14 а. 1 д. Кроме того за пользование бортными ухожаями с них сходило оброку 2 п. ЗО1,^ ф. меду и 2 куницы. Часть знамен уже запустела и находилась в это время во владении мордвы д. Большого Вада, Нижегородского у. Оброк с пустых знамен исчислялся в 7 п. 30 ф. меда. Об оброчных угодьях, находившихся в XVI ст. в пользовании кемарцев, сообщает один д-т, напечатанный в АПН (№ 43). Оказывается, что до 1588 г. ке-марская и вадская мордва из ежегодното оброка в 7 р. владели
88) За пустые выти оброка не показано, м. т. по кн. 1628 г. их былоЗИ выти.
— 101
рекой Пьяной с устья речки Кадарши до устья речки Чергата, со-всеми впадающими мелкими речками, озерами, с перевесями и с лебедиными ловлями. Для становища и „на рыбную снасть, где неводы развешивают, и лошадям на корм" к этим угодьям была дана еще полянка на Пьяне, где считалось сенокоса на 50 копен. В 1588 году архимандрит Нижегородского Печерского м-ря Онуфрий дал наддачи к указанному выше оброку 2 рубля и по царской грамоте все угодья были переданы монастырю.
Дер. Кемары „запустела" до 1641 г., т. к. по дюзорным книгам этого года она показана пустошью, „проданной" со івсеми угодьями и с принадлежавшими к ней бортными ухожьями боіярину Б. И. Морозову. Сведений о том, куда сошло население запусттевшей деревни, и о причинах, вызвавших запустенье, пока не имеетсся.
28.    Кеншева Новая и
29.    Кеншева Старая, Залесного стана. НЗа месте или по близости с. Кенишева в 37 кил. к Ю. от Княгининаа (СНМ № 3056). Наиболее раннее упоминание об одной из Кеншевыхх (вероятнее всего—Старой) встречается в д-те 1602 г. (ДПД 158), когда с т а рожи л е ц этой деревни Резоват К е н ш о в был в понятых при отделе земли татарину Крымчееву. Поэтому несоммненно, что (по крайней мере) Ст. Кеншева существовала уже в ) XVI ст. Этот же мордвин фигурирует и в акте 1606 г. (ВПВ № 215). Поэтому запустение деревень, засвидетельствованное Измайловым, , нужно отнести ко времени между 1607 и 1627 г.г. Некогда мордва а этих деревень владели бортными ухожьями: Васпомрой, Саркатом и Поскирнедалом, платя в оброк 7 п, 35 ф. меда. Пустоши были прооданы со всеми угодьями и с бортными ухожьями боярину Б. И. МЛорозову и его крестьяне пожгли и расчистили эти ухожья
30.    Кечексанова, Че.реватова Старая тож, дер. на рч. Силевке, Утишного стана. По 1-й рев.—село Піокровское, Старое Череватово тож. По СНМ. (№ 378) удельное ссело Череватово Большое в 21 кил. к Ю. В. от Врдатова. Упоминаетсяя уже в XVI в. (см. ВПЛ № 458, д-т 1599 г.). Название происходит несомненно от личного имени: Кечко (а) общемордовское, а Чероеват—старинное эрзянское имя.
Численность и состав населения представляются в таком виде:
Г оды.    Тяг        Л Ы X.            Не тягл. дворов.
    Дворов.        Людей.            
    Борт.    Морд.    Борт.    Морд.        
1628 . .    . .    3    13    6    19        —
1641 . ...    28        48            2
1646             26        41        —
1677         10    22    19    36        9
1719        —    —    129    263        -
1721        —    —    151    304        —
1745         —    —    487            —
102 -
По переписи 1719 г. вся мордва названа новокрещенами, а деревня обратилась в село Покровское. Любопытно, что в 1721 году в числе прибылых значилось 10 чел. нищих и 7 чел. церковников.
В 1628 г. при деревне считалось пашни 60 ч., перелогу—100 ч. и зарослой лесом 13 ч., сена 300 коп. В 1677 г. было под усадьбами 23 дес., выгона 15 дес., на жив. выти пашни старые пахоты 60 чет., да новоросчистной земли, что они расчищали из своих лесов, 100 чет.; сена по речке Силевке 200 коп.; на пустые выти—пашни 150 чет., сена 150 к. Кроме того косили сено: на полянке Втер (?) 30 копен, на пол. Вышке 20 коп.; на селище Комолеи 10 коп. и на поляне Лосиной 100 коп. По 2-й рев. при селе числилось 487 дес. пашни в поле, из которых на добрых местах, а остальная— на высоких песчанных и болотистых; сена по низинам 1461 копна.
Размер окладных податей показен в таком виде:
Годы.    Данных.    Ясаку.    Полоняничных.    За пуст, деревни.    ЯМских.    Стрелецк. хлеба.
1628 ....    26 а. 2 д.    28 а. 3 д.    18 а. 4 д.    18а. 4д    4р. 19 а. Ѵг д.    163 '4 юф.
1677 ....    2 р. 2 а. 3 д.    1 р. 23 а. 3 д.    20 а. 4 д.    —    5 р. 2 а. ЗУ д.    18р. 19а. Ид.
Годы.    Посопного хлеба.    За пуст, выти.    За десятин, пашню.    Всего.    На 1 двор.
1-628         6 юф.    5 р.    —    35р. 2а. 5Ид.    2 р. 6 а. 2 д.
1677         16 р.    15 р.    Юр. 19 а. 1 д    69р. 20 а. 5 д.    2 р. 5 а. 5 д.
Десятинной пашни на долю деревни с 1663 г. приходилось по б десятин в поле.
Об оброчных угодьях сведения имеются с конца XVI в. В 1599 г. Кечексановские мордва били челом: „в их деи бортном ухожае Пи-лесевском середи ухожая дал им на оброк писец Игнатий Зубов (значит, в 1575 г.) полянку Сардомлю, да в том же. . . ухожае дал на оброк в /Арзамасе воевода Василий Кузьмин другую полянку пустую—с елище Кичанзинское. Н те деи полянки . . . даны им . . . на сенные покосы для их нуж, а оброку они годового дают с тех полянок по 10 алтын". Мордва просили перевести эти полянки с оброка в тягло. По книгам 1677 г. в их пользовании значились бортные ухожья Скомолейский и Пилесевский, с которых они платили в оброк 3 п. 10 ф. меду и 2 а. 4^2 д. пошлин. Ок. 1750 г. при селе показано лесных угодий на 20 вер. в длину и на 10 вер. в ширину, от которых жители „довольствие имеют одним дровяным лесом". Село в это время стояло на пруде, „в котором рыбы никакой не имеется".
31.    Кинялгуши починок Утишного стана. 8Э) Весьма возможно, что этот починок был на месте д. Каналгуши (СНМ № 348)
89) Так обозначил административную принадлежность починка Измайлов в 1628 г.; Кирев в 1677 г. считал пустошь принадлежащей к Залесному стану.
— 103 -
в самых верховьях р. Алатыря, кил. в 80 на Ю.В. от Алатыря, т. к. в писцовой книге этот починок трактуется вместе с безымянным починком на „Алатырских верхах'. Поселились после 1628 г. и по дозору 1641 г. в нем значилось 10 мордовских дворов и 17 чел. Пашни считалось 33’/я чет. в поле и сена 50 коп. Платили в подать—ямских— 1 р. 21 а 1 д. и стрелецкого хлеба 6 четей без четверика и пол-пол-третника и пол-полчетверика ржи, овса тож. Починок запустел, повидимому, до 1646 г., т. к. по книгам 154 г. его не значится. В 1677 году понятые в допросе показали, что мордва из тоіго починка „разбежались в разные понизовые города", а подати з<а них платят до 1677 г. „бортники и мордва всем уездом". Причины бегства пока не известны.
32.    Киргина, дер. на речке Сидявке, Утишного стана. Кроме указания на стан пока никаких точек опоры для приу/рочения деревни к определенному пункту в моем распоряжении не жмеется. В АПА Киргина упоминается в 4 случаях, но в 3-х—это несоомненно русское селение, а в одном—сомнительное.
По кн. 1628 г. в деревне значилось 3 двора морддовскихс 11 чел.> * 1 дв. бортничий—1 чел. и 5 пустых дворов; в 1641 г. бортничьих и мордовских считалось 14 дворов и в них 25 человек.. Пашни паханой 10 чет., перелогу—40 чет., порослой лесом—25 чет-, сенных покосов по речке Сидявке и по конец поль—100 копен; „да к і той же деревне полянка Ошавамделем да полянка Селянгужа на рч. < Сидявке, в большом лесу в их бортном ухожае на рч. Невирде............пустошца
для станового приезду; сена станет 50 копен".
В доход казны киргинцы платили: данных 4а. ЗтЗд., ясаку 9а. 2д. ямских 2 р. 9а Зд., стрелецкого хлеба 8 юфтей с дро(обями, посопного 1 юфть и за пустые выти оброку 1 р.
Деревня запустела, повидимому, до 1646 г., такік как по переписным книгам 154 г. ее не значится. В 1651 г. пустоошьбыла отдана в поместье окольничему Никиф. Серг. Собакину и в выдана ввозная грамота из Поместного Приказа. Когда в 1677 г. пиисец Киреев поинтересовался податями „с той мордовской деревни ( (подати) сняты, или платить велено", то вопрос остался нерешенным,!, так как приказчики из села Круглого, принадлежавшего Собакинным, „отписей не положили и сказки не дали".
34.    Колапина новая, дер. Залёсного станаа. Безошибочно можно считать, что стояла на месте или по близосгти д. Колапина (СНМ № 3141) в 21 кил. к ЗСЗ от Лукоянова. Выселоок из д. Старой Колапины; поселились до 1628 г.; но нужно полаггать, что уже в XVII в., т. к. селения с этим именем нет в АПА.
По книгам 1628 г. в деревне было 7 двор, мордаовских и 1 двор бортничий, всего в них 8 чел.; в 1641 г. бортничьих х и мордовских дворов считалось 9 с 14-ю чел. и 4 пустых мордовскимх двора. Пашни числилось: перелогу 20 чет. и порослой лесом и , дубрав 30 чет.; сена 400 коп.
По арзамасским платежным книгам 1676 (184) г. . окладных платежей приходилось: данных 9а, ясаку ба 4д., за куниыцу За2д, ямских 15а 4д., стрелецкого хлеба 51/г юфтей, посопного 2 2 юфти, оброку с пустых вытей 16а 4д. Медвяного оброку платили и Ѵ/г п. и куницы.
— 104 —
34.    Колапина Старая, дер. на речке Арземке, Залесного стана. О местонахождении см. выше. Население ее исключительно мордовское, по годам колебалось так:
Г оды.    Тяглых.    
    Дворов.    Людей.
1628 .    5    5
1641 . .    6    6
1646 . .    13    42 (?)
Пашни считалось: перелогу 20 чет. и лесом порослой 30 чет. сена по рч. Арземе 300 коп. и по полянкам 90 коп.
По книгам 1676 г. за ними значилось платежей: данных 4а. 21/г д., ясаку За. 1 д., за куницу За 2д., пошлин 2^2 д., полонных 8 ден. (sic.), ямских 32а 4д., стрелецкого хлеба 35/8 юфти, посопного хлеба 1 юфть, за пустые выти 16а 4д. Медвяной оброк платили вместе с д. Атингеевой, в общем итоге 16l/t пуд. меду, пошлин с него 13а З’/г д., и за ІР/т куниц.
Время запустения обоих Колапиных относится к эпохе ц. Алексея Михайловича и по сказке выборных людей 1677 г. рисуется так: „из тех деревень мордва и бортники после писцов и дозорщиков разошлись в разные понизовые городы от хлебного недороду и от податей. А те пустоши, что были мордовские Старая и Новая Колапина, отписаны блаженные памяти на в. г. (титул) со всеми угодьи и с бортным ухожаем и построен на тех пустошах пасечный двор. А в котором году...........того,    сказали, не помнят".
35.    Колюбаки дер. Утишного стана. М. б., можно отожествить с с. Кулебаки, в 50 кил. к С. 3. от Ардатова (СНМ № 412). Других данных, кроме сходства названия, к приурочению в моем распоряжении нет. Включается в настоящее приложение в виду несомненного наличия в начале ХѴШ в. в составе населения деревни мордовского элемента.
По данным переписей населения было: в 1719 г.—31 человек бортников и 27 человек новокрещен; в 1721 году—32 бортника и 27 новокрещен.; в 1745 г. 61 душа м. пола. Пашни у них в это время показано всего 7г/г дес. в поле с отметкой, что „хлеб родится самый плохой"; сена на 61 копну. Дровяной и строевой лес для своих надобностей им доставляла лесная дача, простиравшаяся на 2 версты в длину и ширину.
36.    К о м о д e е в а, Погиблова тож, на Свином враге, дер. Утишного Ст. По СНМ (№ 385) удельное село Погиблово, в 18 кил. почти прямо на В. от Ардатова. Мордва „Погибловской деревни" фигурируют в первый раз в межевом д—те 1579 г. (АПА № 5), когда в числе понятых выступает между прочим и некто Семен Комоде е в, являющийся затем в д—х, относящихся к этой деревне, представителем ее населения. Отчество „Комодеев" достаточно об'ясняет происхождение одного из названий селения.
105
О составе и численности населения располагаем такими данными:
Г    оды.        Тяглых.                Не тягл. дворов.    Пустых дворов.
            Людей.        Дворов.            
            Борт.    Морд.    Борт.    Морд.        
1628 . .                10    7    И    10    —    —
1641 . .    . . .            31    63        —    —
1646. . 1677 . .    . . .        34    25 8    72    52 12    3    2
1719                —    —    122    10        
1721 .            —    .—    268    10        —
1745 . .            —    —    «    128    1    —    —
Интересна, вскрываемая табличкой, картина гпостепенного вытеснения мордвы русским элементом. Последний в Ксомодееве появился очень рано и уже д-т 1593 г. (АП А № 82), на рядуу с мордвой называет здесь и бортников. О раннем появлении гсоворит и то, что в 1628 г. число бортничьих дворов почти сравнялось с ччислом мордовских.
Наиболее раннее известие о земельных угодь$ях, которыми владели комодеевцы относится к 1596 г. (ДПА № ПО)). В этом году помещик И. Лобанов жаловался на то, что жители ддеревни завладели пустошью Тихона Чеглокова на речке Синолейкее, которая должна итти ему в поместье. По этой жалобе было произвведено размежевание помещичьей и мордовской земли. Межевщик вымежевал из пустоши мордве 30 чет. пашни и на 50 копен сена. [ При прокладке меж старожилы подтвердили, что и в 1575 году меж<а шла по тем же урочищам, как она ведена при межевании 1595 (года. В 1628 году при деревне считалось паханой пашни 40 чет., гперелогу 60 чет. в поле и сена 560 коп. В 1677 г.— под усадьбами—30 дес., выгона— 20 дес., пашни паханой и новорасчистной земли 21(0 чет.; сена 300 коп., да на пустоши Старом Комодееве на Селенской вершине—100 коп., на полянке Вешкатке на Панзерской вершине —40 коп.; на пустые выти—пашни 40 чет., сена—240 коп. Ож. 1750 г. пахотной земли у жителей считалось 128 дес. в поле, из ниіх только „в добрых местах", а остальные ;|/4—по гористым, глижистым и „рытым". Сенокоса было положено на 256 копен. По показанию жителей у них „хлеб родится и сено косится добротою средние".
Окладные подати слагались из следующих пліатежей:
Г оды.    Данных.    Ясаку-    За бобры. Полонянин, і    Зіа пустые мордовские деревни.    Ямских.
1628 .    17 а. 3 И д.    28 а. 3 д.    9 а . 4 д.    20 а .    20 а.    4 р. 20 а.
1677 .    2 р. 24 а. 2 д.    2р. 10а.    —    28 а.        7 р. 6 а. 1 Ид.
- 106 -
Г оды.    Стрелец, хлеба.    Посопного хлеба.    За пустые выти.    За десятин, пашню.    Итого.    На 1 двор.
1628 .    18 юф.    4 юф.    3 р-    —    31 р. 15 а.4 д.    1 р. 16 а. 4 д.
1677 .    25 р.11 а. 5 д.    21 р.    24 р.    10 р. 19 а.1 д.    93р.32а.5^ д.    2 р. 7 а. 5 д.
Количество десятинной пашни, приходившейся на д. Комодееву с 1663 г., равнялось 6 дес. в поле.
По книгам 1677 г. комодеевцы владели бортными ухожьями и платили с них медвяной оброк вместе с дер. Тоторшевой. Ок. 1750 г.
в их пользовании леса уже совершенно не имелось.
37.    Корина дер. на речке Варварке, Кирдяновского беляка, Утишного стана. По СНМ (№ 612) деревня того же имени в 31—32 кил. к ЮВ от /Арзамаса. Хотя наиболее раннее упоминание о Кориной мы встречаем в д-те, датированном 1601 г. (/АПН № 152), но самый текст этого д-та свидетельствует о том, что селение с таким названием и в данном пункте существовало уже в XVI веке.
За весь, доступный наблюдению, период времени население Кориной представляется чисто мордовским и движение его выражается в следующих цифрах:
Год    ы.    Тяглых.        Дворов вдовьих.    Дворов пустых.
        Дворов.    Людей.        
1628. . .    ....    58    70    ——    —-*
1641 . . .        77    135    —    
1646 . . .    • •* • .    ■    71    175        —
1677 . . .        39    70    2    27
1719. .    ....        148        
1721 . . .        ““    305        __
1745 . . .    ....    —    206        *—
Первые „новокрещены1* (в числе двух душ) отмечены по переписи 1719 г.
От 1601 г. (/АПЛ № 136) имеются сведения, что коринская мордва владели из оброка полянами по реч. Вельтме: „Каменной**, „а мордва называют Тинялолей—потьма", Кавтосяндотма, Пинясбо-лама, Перделеи и Марчкужа на 1750 копен. Эти поляны поступили в поместье Бурцову и Тоузакову. В 1628 г. считалось 70 чет. в поле пашни паханой и 500 чет. дикого поля. В 1677 г.—40 дес. под усадьбами, 30 дес. выгона, пашни 160 чет.; сена меж Поль, по врагам, по дубравам, на диком поле, подле черного леса, к рч. Теше и к с. Шаткам—1400 коп., на поляне Таштевень (Водовозная тож)— 100 коп ; на пустые выти—140 чет. пашни, 20 чет. новоросчистной земли, 200 чет. перелогу и дикого поля. Кроме того, они косили на 1000 копен на двух пустошах: б. поместья К. В. Макишина вверх по
107 —
рч. Вонючке, подле черного леса, сумежно с вотчиной Ив. Глухова „пустошь, а наней было городище" и на другой пустоши „Городищная" ж от д. Вонючки к Кадомской дороге по граням дер. Солянки.
_____Об окладных платежах имеются следующие данные:_________
Г оды.    Данных.    Ясаку.    За куницы.    Полонянин.    За пустые деревни.    Ямских.
1628 . 1677 .    2 р. 2 а. 4 д. 2 р. 2 а. 4 д    2 р. 10 а. 2 д. 1 р. 18 а. 4 д.    3 р.32а.5Ид.    1 р. И а. 2 д. 26 а.    1 р. 11 а. 2 д.    14 р. 18 а. 4 д 7 р. 28 а.
Г оды.    Пусговых.    Стрелец, хлеба.    Посопного хлеба.    За десятин, пашню.    Всего.    На 1 двор.
1628 . 1677 . С    17 р. 1 50'/і юф. 36 р. 28 р. 25 а. 1663 г. пахали по 10        16 юф. 16 р. дес. в поі    17 р.20 а. 5 д. іе десятині    10Е8р.28а5 'A д 11 СО р 21 а.ід todto хлеба    1 р. 26 а. 3 д 2 р. 27 а. 5 ді
За мордвой д. Кориной по кн. 1677 г. значилпись многочисленные бортные ухожья, как за всем обществом, так< и за отдельными лицами, а именно: около деревни—Ашескудомболаа, Ивашиденский за Тешею, ухожаи в Сембаболе, Топанамболе, в Пииче-помре (а Пьян-идем тож) и в Мокшамболе за рч. Наргемою; Потсгомачиркинский ух., Чевардомбола; усобный ухожай близ д. Ермензенаок на поляне Во-ваш—потьме и Сергалее до речки Пичинги; Нирркомакорга, Конор-бола, Куртагам, Тамзятовский; за дер. Атемасоовой-Нодембола на рч. Кевлее и Чуварлее и т. д. Всего сходило обрроку 9 п. меду и Ю’/і куниц, или за них деньгами и с пошлиной—4 I р. 13 а. 22/2 д. и пошлин с меду—7 а. 3 д. Часть знамен (всего 18) з;запустели до 1628 г., часть (13 знамен)—после 1628 г.; с них причиталоось оброку 14п.2ф. меду, 2 куницы и в куницы деньгами 21 а. Бортноюй промысел сохранился до половины ХѴ11І в., так как по сводке 2-й І рев. за Кориной значится лесных угодий на 15 верст в длину и на а 20—в ширину, от которых жители „довольствие имеют про свои домгмашние нужды дровяным и хоромным лесом и от бортных ухожаев М'медом".
38.    Котовка дер. на рч. Ужовке, Утишногого стана. По переписи 1719 г. село Никольское—Котовка тож. По СЕНМ (№ 475) с. Котовка в 6 кил. к СЗ от Ардатова, „Поселена послѳіе писцов и дозорщиков", т. е. между 1647 и 1676 г.г.
Изменение в количестве и составе населения і таковы:
Г оды.    Мор Дворов.    два. Людей.    Б(Бортники.
1677         И    26    —
1719        —    112    50
1721        —    112    95
1745         —    71    
— 108 —
По переписи 1719 г. вся мордва именуется уж новокрещенами и к этому времени деревня обращается в село.
По кн. 1677 г. при деревне значилось: земли усадебной—10 дес., выгона 5 дес , пашни 30 чет. в поле, перелога 20 чет., сена на 150 коп. Кроме того для сенных покосов и на „животинный выпуск" даны две полянки, бывшие на оброке (из платежа 10 а. 1 д.) за мордвою д. Тоторшевы: Пидемелем на 20 коп. и Березовка—на 20 к. Около 1750 г. пашни считалось 531/» дес. в поле, 2/3 которых показаны на высоких песчаных местах и 1І3 на болотистых низинах; сена 142 копны. Урожаи сена и хлеба—самые плохие.
В 1677 году котовцы пользовались бортными ухожьями и платили оброк за них вместе с жителями д.д. Комодеевой и Тоторшевой. По сводке 2-й рев. при деревне значится лесных угодий на 10 верст в длину и на б —в ширину, доставлявших котовцам дровяной и строевой лес для их домашних потребностей. Речка Ужовка названа безоброчной с отметкой, что „в ней рыбы никакой не имеется".
39.    Кочумова дер., Залесного ст. Следует искать на месте села Кочуново-Богородского (СНМ № 3083) в 40 кил. к Ю. от Княгинина у самой жел. дор. линии. Под именем Кучумова, Кучулмова (один раз с прибавлением „Большое") неоднократно упоминается в АПЛ, первый раз под 1596 г. (№ 100), когда мордва этой деревни были при межевании поместья Нечаевых; последний раз (№ 215) — под 1606 г. Судя по тому, что часто выступающий в качестве понятого мордвин Резоват Кеншев называется сначала жителем д. Кочу-мовой, а потом д. Кеншевой, можно думать, что последняя является выселком из Кочумовой.
Запустела до 1628 г. и как пустошь со всеми угодьями и бортными ухожьями поступила в вотчину боярину Б. И. Морозову, крестьяне которого заняли место мордвы, образовав село Богород-ское-Кучумово.
40.    Крапивка, Сунгодеев починок тож, по обе стороны речки Сердомы, Залесного ст. По СНМ (№ 497) д. Крапивка в 48 кил. к ВЮВ от Арзамаса. Принимая во внимание, что селение не значится в писцовой книге 1677 г., а вместе с тем мордва из него работали на казенных будных станах в 1680 г. (см. Савва, op. cit) весьма правдоподобно, что оно возникло в виде починка в 1678— 79 г.г.
В пределах доступных д-в—население чисто мордовское; число его:
Г оды.    Дворов.    Людей.    
        М. п.    Ж. п.
1713        9    19    13
1716    •    12    24    20
1719        —    40    —
1721            —    61    —
1723             1    39
1745         —    106    —
— 109 -
О земельных угодьях сведения имеются только от 2-й рев., когда считалось 106 дес. в поле пашни,—половина которой показана в добрых местах, а половина—на высоких глинистых и песчаных; сена на 53 копны. Леса считались „десятин на 10“, которым жители и довольствовались „с нуждою" про свой домашний обиход. При деревне было озеро Тюгелево, находившееся в оброке за 36 коп. в год у жителей д.д. Крапивки и Костянки; „рыба в нем имеется самая мелкая, званием: плотва, карась, которою довольствуются токмо про свой домашний обиход".
О податях известно только, что в 1713 г. к|рапивенцы платили их с 6 ясаков.
41.    Кудлей, дер. на речке Кудлее, Утишногго стана; по переписи 1719 г. села Красное—Кудлей тож. По СНМ1 (№ 360) удельное село Кудлей, кил. в 12 почти прямо на Ю от Лррдатова. .Поселена после писцов", т. е, после 1628 года, но уж ззначится по дозору 1641 года.
Население мордовское, численность его такоова:
Год    ы.    Тяглых.            Не тяглых дворов.
        Дворов.    Людей.        
1641 . . .        20    27        —
1646 . . .    ....    23    32        —
1677 . . .    ....    28    50        и
1719 . . .    ....        133        
1721 . . .    ....        336        
1745 . . .    ....        193        
Русский элемент появился в начале XVIII векка: в 1721 году было приписано в оклад 7 человек церковников. О хкоде христианизации свидетельствует достаточно тот факт, что к 17119 г. деревня обращается в село. Резкое колебание в числе душ ммежду 1719 и 1721 г. о'бясняется тем, что при переписи 1719 г. было г пропущено 140 душ.
В 1677 году земельные угодья кудлейской мордвы рисуются в таком виде: под усадьбами—20 дес., выгона—103 дес., на живущие выти пашни—100 чет. в поле и сена 200 коп.; ; на пустые выти— пашни 100 чет. и сена 100 коп. Во время 2-й роев, пашни считалось 193 дес. в поле, из которых только одна четверть показана на добрых местах; покосов по низинам и болотам—3866 коп., при средней урожайности хлеба и сена.
Размер и виды окладных платежей:    _____________
Г оды.    Данных.    Ясаку.    Полонянич:    Ямских.        Стрелецк. хлеба.    Посопного хлеба.
1641 . 1677 .    1 р. 10 а.    1 р. 18 а.    13 а. 2 д. 18 а. 4 д.    3 р. 8 а. 5 д. 4 р. 19 а. д.    1    12 юф. 16р.25а.4 Ѵг д.    10 р.
- 110 -
■ Г оды.    За десятин, пашню.    За пустые выти.    За пустые деревни.    Итого.    На 1    двор.
1641        • —    —    13 а. 2 д.    16 р. 2 а 1 д.    26 а.    4 д.
1677         8 р. 27 а. Ѵг о.    10 р.    —    53р.18а.ЗИд.    1 р.30    а.Зд.
По кн. 1677 г. медвяной и куничный оброк за пользование бортными ухожаями они платили вместе с д.д. Офтодеевой, Лтемасовой и Кузятовой. Около 1750 г. в пользовании кудлейцев было лесных угодий на 4 версты в длину и на 1 версту в ширину, снабжавших жителей исключительно дровяным лесом.
42.    Кужендеи, дер. на р. Лимети и на рч. Молячке, Моргаль-ского беляка, Утишного стана; по переписи 1719 г.—село Воскресенское—Кужендеи тож. По СНМ (№ 462) село Кужендеево в 3 кил. к Ю от Ардатова. Упоминается в первый раз под 1578 г. (АПА № 2) в отдельных книгах поместий Невежина и Мерлина.
Национальный состав и численность населения рисуются так:
    Д в о    ров.    Людей.    
                
    Бортн.    Мордва.    Бортн.    Мордва.
1628         5    31    И    56
1641        72        102    
1646      .    С    9    1    39
1677         23    46    46    68
1719        —    . -    118    262
1721 .......    —    —    122    292
1745         •—    —    260    
Тот факт, что в 1719 году деревня именуется селом, а мордва— новокрещенами, показывает, что к этому моменту процесс христианизации мордвы был закончен.
О принадлежавших жителям земельных угодьях имеются такие сведения. В 1628 году считалось пашни паханой 160 четв. в поле, перелога—250 четв. и сена на 1290 коп. В 1677 году усадебной—50 дес., выгона—30 дес., на живущие выти пашни—240 четв,, сена— 400 коп., да на поляне Ромзацовке, на Ланке „чищеной на речке на Некросе", на пол. Кужендее, на рч. Сизме, на „становой" чищеной пол. Поликелей —500 коп., пустошь Кичанзино по обе стороны Мо-пяксы—40 к.; на пустые выти—220 чет. и 300 коп. Около 1750 г. считалось пашни 260 дес. в поле, из которых только одна четверть показаны в добрых местах, а остальные—по горам и пескам; сена— на 1300 копен.
- 111
Окладные платежи слагались так:
('оды.    Данных.    Ясаку.    За бобров.    Полонянин.    33а пустые маордовские даеревни.    Ямских.
1628 .    1 р.31 а.ЗИд.    2 р. 9 а. 2 д.    18 а. 2 д.    1 р. 4а.    11 р. 4 а.    11 р.25 а. 2 д.
1677 .    3 р. 4 а.    3 р. 26 а. 3 д.        1 р. 20 а, 4д.    —    10 р. 26 а.
Г оды.    Стрелецк. хлеба.    Посопного хлеба.    За пустые выти.    За десят-пашню.    1-Итого.    На    1 двор.
1628 .    431/е юф.    (16)    13 р.    —    90ро 30а. Ид.    2 р.    17 а. Зд.
1677 . •    39р.17а.4Ид.    24 р.    22 р.    24 р.22 а.2 д.    129р.ір.17а.іи д.    1 Р-    29 а. 1 д.
Размер десятинной пашни, падавшей на долю j деревни с 1663 г., равняется 14 дес. в поле.
Об оброчных угодьях имеются такие сведения. , До 1677 г. за ку-жендеевцами числились полянки „за лавами подле *-Чечкурея на Ку-жендеевской дороге и вверх по рч. Лимети против , „вереся" и вверх по рч. Ломовке „против старого К у ж е н де ее в с к о г о селища” и от селища до Ломовки „что расчищали те пполяны д. Кужен-деи мордва в бортных ухожьях из темного леса в Офтодеевском ободу". До 1628 г. мордва платили за эти полянки 221 алтын, а с этого года оброк был повышен до 31 алтына. При Кирезеве в 1677 году мордва и бортники предпочли взять оброчные угодыя в тягло, причем полянки были приравнены 20 четвертям пашни и шлатеж с 1 пустой выти установлен в 2 руб. ежегодно.
Всей деревней в 1677 г. жители пользовались бортным ухожаем Втянбула; кроме того, за отдельными лицами был ряд „усобных" ухо-жаев, общая сумма оброков с которых выражалась в 17 пуд. Юфун. меда и 14 ал. 2И д. пошлин с него. При этом писцы отметили мордвина Ченбая Усталеева, который раньше платил с своего ухожая 1 Уг. пуда меду, но „по государеве жалованной грамоте за его службы тот оброк с него снят". Ок. 1750 г. кужендеевцы вместе с соседними дворцовыми крестьянами пользовались лесными угодьями на 15 верст в длину и на 5—в ширину, доставлявшими им лесные материалы для домашних надобностей. Речка Лиметь показана безоброчной с отметкой, что в ней „рыбы никакой не имеется".
43.    Кузятова, Костина тож, на Канзенской вершине на рч. Панзеслей, Утишного стана. По СНМ (№ 459)—село Кузятево-Возне-сенское в 12 кил. почти прямо на В. от Нрдатова. Время возникновения неизвестно, но в ВПВ она не упоминается.
112
Состав и количество населения по переписям:
        Тяг    Л Ы X.            Г Л Ы X.
                        
Г оды.    Д в о    ров.    Людей.            
    Бортн.    Мордва.    Бортн.    Мордва.    Дворов.    Людей.
1628 .    —    9    —    15    —    —
1641    18        22        —    —
1646 .    1    9        1    —    —
1677 .    4    20    іб .    46    7    7
1719 .    —    —    51    216    —    —
1721 .    —    —    51    227        —
1745 .    —    —    266            —
Как видно из таблицы, русский элемент в лице бортников проникает в деревню между 1629—1640 г. в весьма незначительном ко-личестве и долго численно играет весьма второстепенную роль, обнаруживая даже тенденцию к ослаблению. Данных о ходе христианизации не имеется.
В 1628 г. во владении мордвы считалось 40 чет. в поле пашни, 40 чет. перелога и сена на 200 коп. По кн. 1677 г.—под усадьбами 27 дес., выгона 15 дес., на живущие выти 100 чет., сена 200 коп.; на пустые-пашни 150 чет., сена 200 коп. и земли лесом порослой 150 чет. Около вр. 2 й рев. пашни считалось 1991^ дес. в поленаа/8 расположенной в добрых местах, в зависимости от чего и урожайность хлеба показана доброй; сена на 266 коп.
Окладные платежи в XVII в. распределялись так:
Годы.    Данных.    Ясаку.    За бобров.    Полоня-ничн.    За пустые деревни.    Ямских.
1628 .    17 а. 4 д.    19 а.    18а.    12 а.    12 а.    2 р. 31 а. 2 д.
1677 .    1 р. 10 а.    1 р. 10 а. 4 д.        16 а.        3 р. 30 а. 4 д.
Годы.    Стрелецк. хлеба    Посопного хлеба.    Зл пѵст. выти.    За десят. пашню.    Итого.    На 1 двор.
1628    10:1/і юф.    4 юфги.    2 р.        22 р 1 а. 4 ц    2 р. 15 а.
1677 .    14р. 13а.2д.    10 р.    15 р.    Юр. 16 а. 1 д.    56р. 30 а. 1 д.    2 р. 12 а. 2 д.
С 1663 г. пахали по б дес. в поле десятинной пашни.
— 113 —
Из оброчных угодий по кн. 1677 г. указаны три полянки: Сухарная—„а на ней пашут пашню к своим полям", РѴгянгуша—в полях же пашенная и Пажезделем на Черной вершине—на ней покосы на 60 коп. Размер оброка не указан. Что касается бортных ухожаев, то кузятовцы платили медвяной оброк, а, следовательно, пользовались ими обще с д. Ризадеевою. С этим же селеньем пользовались они лесными угодьями и ок. 1750 г. „а на сколько верст (этих угодий)—того сказать не знают села Ризадеева жители".
44.    Лич а деева дер. на враге Керелее на колодезях, Утиш-ного стана. По сказке 1719 г.—село Федоровское-Личадеево тож. По СНМ (№ 433)—село Личадеево в 21 кил. к С. В. от Ардатова. Судя по количеству дворов в 1628 г. селение должно было возникнуть задолго до этого, но в АПА оно не встречается.
Населенность и национальный состав Личадеевой представляются в таком виде;
Г оды.    Тяг        Л Ы X.        Не тяглых.        Пуст. двор.
    Дворов.        Людей.        Двор.    Людей.    
    Бортн.    Морд.    Бортн.    Морд.            
1628         30 эо)    30    21    41    1    —    —
1641        63        160        5    5    —
1646             60    2    46    —    —    —
1677         36    24    79    47    и    4    4
1719        —    —    169    152    —    —    —
1721        —•    —    204    157    —    —    —
1745         —    —    315                —
Судя по большому числу бортников в 1628 г. русский элемент проникает в Личадеево очень рано и, б. м., русские на ряду с мордвой участвовали в образовании селения. Приток русских продолжался и потом. Перепись 1677 г. отметила 2 двора пришлых людей, из которых один пришел еще в 1633 (141) г. из Александровой Слободы, а другой в 1663 —из дворцовой Ярополческой волости, Владимирского уезда. В 1721 г. отмечено 18 прибылых бортников и 1 „церковник". Христианизация мордвы, первый случай которой относится ко времени до 1628 г. (см. ниже), судя по перемене названия деревни, окончательно закончилась к 1719 г.
В 1628 г. при деревне значилось: пашни 120 чет. в поле, перелогу 120 чет. и лесом порослой 224 чети; сена не показано; б. м., это простая описка переписчика. В 1677 г —было под усадьбами 37 дес., под выгоном 15 дес., на жив. выти пашни 230 чет. поле, сена на 300 копен; на пустые—250 чет. пашни и 500 коп. сена. Кроме того, „на выпуск" им была дана полянка Дерякуша на 3 десятины. Вовремя 2-й рев. при селе числилось 236 Ѵі дес. в поле пашни, расположенной на 2/з в добрых местах, и 945 коп. сена.
м) Так в оригинале.
114 —
Окладные платежи распределялись так:
Г оды.    Данных.    Ясаку.    Полоняничных.    За пуст, деревни.    За куницу и за бобров.    Ямских.
1628 . 1677 .    1 р. 18 а. 5 д. 2 р. 32 а. 5 д.    1 р. 23 а. 4 д. 3 р. 32 а.    1 р. 6 а. 4 д. 1 р. 25 а. 2 д.    1 р. 6 а. 4.д.    6 р. 3 а. 1 Ид.    10 р. 9 а. 4 д. 9 р. 26 а. 4 д
Г оды.    Стрелецк. хлеба.    Посопн. хлеба.    За пуст, выти.    За десят. пашню.    Итого.    На 1 двор.
1628 .    378/і юф.    12 юф.    6 р.        /7р. 27а. Ид.    1р.14а.5д. 91)
1677 .    35р.31а.1 Ид.    23 р.    24 р.    21 р. 5 а.    123р19а.4!^ д    2 р. 2а.
Десятинной пашни с 1663 г. пахали по 12 дес. в поле.
По кн. 1677 г.—бортные ухожаи и оброки за них у личадеевцев были общими с д. д. Миякуши и Ризодеево; общая сумма оброка достигала 15 пуд 14 ф. меду и за 914 куниц деньгами и с пошлинами—3 р. 32 а. 4 д. и пошлин с меду 12 а. 4 Уч. д. К этому времени часть запустевших знамен опять поступила в эксплоатацию, что дало добавочного оброка 1 п. 39 ф. меда и за куниц 27 алтын. При производстве письма Киреев обратил внимание, что по книгам 1628 г. значился за новокрещеном той же деревни Гришкой Мартыновым с товарищами Мечадовский ухожай на р. Теше с оброком в 414 п. меду и 3 куницы. Выборные от д. Пича-деева показали, что потомки Мартынова и доселе владеют этим ухожьем, платя с него оброк, но живут „в селе Мельгушке за Роман. Федор. Боборыкиным во крестьянех".
Ко времени 2-й рев. личадеевцы вместе с д. д. Миакушами, Докукиной и Волчихою пользовались лесными угодьями на 30 верст в длину и на столько же в ширину, от которых не только „имели довольствие про домашний обиход11, но и возили лес на продажу в Арзамас. Кроме того, они из оброка 1 р. 20 коп. арендовали р. Тешу, а „во оной рыба ловится по родом: щука, окунь, плотва и прочая мелкая рыба, которую употребляют более про свой домашний обиход и относят по близости на торг в село Мечасово11.
45.    Побаски дер. на Гремячем Ключе, Залесного стана. По СНМ (№ 3627) село Побаски—Ломбаски в 73 кил. на Ю. В. от Лукоянова. Книга 1677 г. говорит, что Побаски поселились после писцов на диком поле из Арзамасского уезда, из д. Старых Лобасков, да из д. Солдоманова. После к ним присоединились выселенцы из дер. Пели. В АПА (№№ 106, 131) деревня с этим именем упоминается с 1596 г., но, судя по урочищам, здесь речь идет о Старых Побасках, лежавших где-то в верховьях р. Ежати. После 1677 г. в переписях имя деревни больше не встречалось; причина такого умолчания мне неизвестна, но, б. м., Побаски в это время ведались уже в Починках, а не в Арзамасе 92).
91) Выведено по числу дворов в оригинале, которое для бортников (судя по числу людей) проставлено неправильно.
92) О Побасках в Нижегородских Епарх. Ведомостях (1887 г. №№ 13, 14 и 1893— №№ 1, 47-48) напечатано две статьи. Вторая мне неизвестна; в первой же, некоего П-в Гр. „Мордовское село Побаски*, сообщаются предания об основании села, обстоятельства крещения жителей, их верования и обряды.
- 115 —
По кн. 1677 г. число дворов и людей указывается уже с 1628 г., но имея в виду утверждение самой же книги, что деревня поселилась после этого года, следует думать, что эти цифры относятся к Старым Побаскам, жители которых целиком переселились на новое место.
В ХѴП в. население чисто мордовское.
Г оды.    Тяглых.        Не тяглых двор.    Пуст. двор.
    Дворов.    Людей.        
1628 . .    17    19            
1641 . .    24    46    ■—    —
1646 . .    28    50    —    —
1677 . •    54    105    6    3
Данные о землепользовании имеются только от 1677 г., когда было: под усадьбами 60 дес., под выгоном 40 дес., на жив. выти пашни 220 чет. в поле, покосов по Мокрой Кемне, Пикшелейке и Сухой Кемне—500 коп., на диком поле 200 коп.; на пустые выти—пашни 260 чет., диного поля 200 чет., сена 1300 коп. По окладу этого года лобаскинцы должны были платить’, данных 2 р. 30 а. 5 д., ясаку 2 р. 31 а, полоняничных 1 р.2 а.4д,ямских 8р. 27а. 2 д., за стрелецкий хлеб32р.И а.2д. за посопнойхлеб 22 р., за 24 десятины десятинной пашни 42 р. 10 а., за 13 пустых вытей—26 руб. Всего, т. обр., 138 р. 13 а. 1 д., что в среднем на 1 двор дает 2 р. 18 а. 5 д. До переселения лобаскинцы на старом месте платили всего в переводе на деньги 32 р. 16 а. 5 д., т. е. по 1 р. 30 а. 3 д. Т. о., как будто, не тяжесть податей погнала их на новые места.
Бортными ухожаями жители Лобасков и д. Пинетаевки владели вместе с соседней Ллатырской мордвой, платя в оброк 2 п. 15 ф., меду, пошлин с него 2 а. и за куницу 8 а. 3 д.
46.    Макателем Новый, Малый тож, на Кизелюдевском вражке, дер. Утишного стана. По СНМ (№ 334) село Макателем Малый в 47 кил. к Ю. В. от Ардатова. Упоминается уже в конце XVI в. (см. АПЛ № 74, д-т 1593 г.). Судя по названию, можно думать, что это выселенцы из Старого Макателема.
Племенной состав и движение населения представляются так:
Г оды.    Тяг        л ы х.        Пустых дворов мордовск.
    Дворов.        Людей.        
    Борт.    Морд.    Борт.    Морд.    
1628         1    10    1    14    —
1641        20        34        —
1646             19        57    —
1677         6    18    20    56    15
1719        —    —    18    46    
1721        —    —    68    107    —
1745         —    —    172        —
— 116-
Любопытно постепенное накопление русского элемента, ^начав-шееся с 1 двора в 1628 г. и достигшее 40% к 1721 г. Увеличение числа бортников в 1721 г. не только результат более тщательного подсчета, но и наплыва русских в лице пришлых и церковников. Новокрещены среди мордвы начинают упоминаться с 1719 г., когда их в деревне считалось 11 душ.
Относительно землепользования мы знаем, что в 1628 г. при деревне числилось 2С0 чет. в поле пашни и перелогу. В 1677 г. было усадебной земли 21 дес., под выгоном 15 дес., на живущие выти пашни 100 чет., сена межь поль, по вражкам, по заполью и на рч. Сатисе 200 коп. да на поляне Лопше 500 коп.; на пустые выти—пашни 100 чет., сена 200 коп. и на поляне Пузангужа по обе стороны Карда-вильской дороги 100 коп. По сводке 2-й рев. считалось пашни 172 дес. в поле, из коих Ч в добрых местах и Уг на высоких, глинистых, пе-счанных и иловатых; сена на 516 коп.; урожайность хлеба и сена показана в зависимости от свойства почв—от доброй до плохой.
Окладные платежи составлялись из следующих цифр:
Г оды.    Данных.    Ясаку.    За куницы и за бобров.    Полонян.    I За пуст, морд, дерев.    Ямских.
1628 .    17 а. 4д.    19 а.    1 р. 1 а. 3д.    14 а. 4 д.    14 а. 4 д.    3 р. 8 а. 5 д.
1677 .    1 р. 10 а,    1 р. 10 а. 4 д    —    16а.    1    4 р. 20 а. 5 д.
Г оды.    Стрелки хлеба.    Посопного За пустые хлеба.    выти.    Десят. пашни.    Итого.    На 1 двор.
1628 . 12 юф. 1677 . 14 р. 32 а. Зд.        4 юф.    8 р. 10 р.    i 10 р.    5р. 19а. З'л д.    30 р. 9 а, 4 д. 47p.24a.515 д.    2 р. 25 а. 1 д 1 р. 33 а.
Десятинной пашни пахали с 1663 г. по 3 дес. в поле.
По кн 1677 г. владели бортными ухожьями и платили медвяной оброк вместе с дер. Стар. Макателемом. Ок. 1750 г. в их пользовании показано лесных угодий на 40 верст в длину, а в ширину от 3 до 10 верст, доставлявших жителям не только дровяной и строевой лес для их нужд, но и доход медом от бортных ухожаев.
47.    Макателем Старый, Большой тож, дер. Саканского беляка, Утишного стана на Плужном враге; к 1745 г. село Большой Макателем. По СНМ (№ 335) село того же названия в 47 кил. к ЮВ от /Ардатова.
На протяжении рассматриваемого периода население представляется чисто мордовским и численность его выражается в следующих цифрах:_______________________________________
Г оды.    Дворов.    Людей.
1628 . •    31    46
1641 . .    43    76
1646 . .    48    183
1677 . •    45    192
1719 . .    —    135
1721 . •    —    280
1745 . .    —    236
- 117 —
Дозор 1641 г. отметил кроме того 2 двора бобыльских, а перепись 1677 г.—9 пустых дворовых мест. О проникновении русского элемента имеется лишь указание на то, что в 1721 г. к деревне был приписан 1 церковник. Случаев крещения до 1-й ревизии не отмечено и, принимая в расчет, что по 2-й рев. деревня именуется уже селом, нужно думать, что христианизация имела место между 1725 г. и 1745 годами.
По письму 1628 г. во владении жителей считалось пашни 140 чет. в поле, перелогу 180 чет. и сена 780 коп. В 1677 г. под усадьбами было 40 дес., под выгоном 20 дес., на живущие выти старой пашни 160 чет. и новоросчистной 40 дес., сена по полям и по р. Сатису 200 коп., да на поляне Подмакужа на вражке Чуварлейке 300 коп., на поляне Сосновка по рч. Лопаслей 30 коп., пол. Илетелем на вражке Кордав-лей 70 коп., полянка Рогошка 30 коп.; на пуст, выти 160 ч. пашни, сена на пол. Старом Селище 60 коп., на пол. Кололейка 100 коп. По сводке 2 й рев. у макателемцев показано 236 дес. пашни в поле, половина коей в добрых местах, а остальное по пескам и болотам; сена на 708 копен.
Размер и род окладных податей представлены в сл. таблице:
Г оды.    Данных.    Ясаку.    За куниц И бобров.    Полонян.    За пуст, деревни.    Ямских.
1628 .    ?    1 р. 33 а. 1 д.    2 р. За.    30 а.    30 а.    7 р. 4д.
1677 .    2 р. 20 а.    2 р. 5 а. 5д.    —    30 а.    —    7 р. 28 а.
Годы.    Стрелецк. хлеба.    Посопного хлеба.    За пуст, выти.    За десят. пашню.    Итого.    На    1 двор.
1628 .    25 5/8 юф.    14 юф.    9 Р-    —    61р. 2 1а.5^д.    1 р.    33 а.
1677 .    28 р. 25 а.    20 р.    16 р.    Юр. 19 а. 1 д.    88 р. 28 а.    1 р.    32 а. 3 д.
Десятинной пашни с
1663 г. пахали по 6 дес. в поле.
По кн. 1677 г. за мордвою обоих Макателемов значились бортные ухожья: Чиргужабула, Пузанбула и Инекужа, с которых сходило в оброк 143/< пуд. меду и пошлин с него 12 а. 2 д., да за 5 куниц 2 р. 5д. При этом писецобратилвнимание,что М'Дп. медупостарымкнигам написаны „в пусте“. При опросе жители показали, что они владеют этими пустыми знаменами и согласны платить за них оброк, который и утвержден в показанном размере с прибавкой 11 а. 5J4 ден. пошлин. Ок. 1750 г. в пользовании кр-н хоть и показано лесных угодий на 30 вер. в длину и на 20 вер. в ширину, но с отметкой, что они пользуются только строевым и дровяным лесом на домашний обиход без упоминания о бортном промысле.
48.    Маресева Новая д. на рч. Лукшташксе 1 Залесного
49.    Маресева Старая д, на рч. Шелекасе / стана.
По СНМ (№ 3217) село Маресево-Знаменское в 27 кил. к В. от Лукоянова.
— 118 -
Ст. Маресева уп. в АПН (№ 38) с 1587 г.; в акте 1596 г. (№105) упоминается мордвин этой деревни Кердяксан Маресе в, что достаточно об'ясняет происхождение названия селения. Ст. Маресева запустела до 1628 года, когда в ней оставалось только 3 пустых дворовых места, и жители переселились в Новую Маресеву. Здесь их по письму Измайлова считалось 24 двора тяглых и 2 бобыльских с 28 чел. В то же время в их владении считалось пашни паханой 120 Чет., перелогу 53 чет., порослой лесом 55 чет., сена на поляне Чекарлее 100 коп. и на пол. Долгой—100 коп. Сверх того, они владели пустошью, оставшейся на месте Старой Маресевы, где считалось перелогу 67 чет., лесом порослой 53 чет., сена на полянах Сенной и Сканорове 300 коп. За эти земли они платили 12 р. деньгами и 9 п. 30 ф. медом. Кроме того, за маресевской мордвой числились поляны: Чеканарова, по рч. Чекайке, за рч. Вежаслеем и на рч. Чеке поляна Урок-чека, в которых считалось дикого поля 150 чет. и сена 300 коп. За эти поляны платили оброк в 2 п. меда и 4Н куницы. С пустых бортных ухожаев следовал бы оброк в 8 п. 20 ф. меда, 2Ѵ4 куницы, в куницу деньгами За 2 д. и ясаку 1 р. 30 а. 5 д.
Новая Маресева запустела в свою очередь, повидимому, до 1641 г., т. к. в дозоре 149 г. она не упоминается. В 1643 г. (151) году обе пустоши со всеми угодьями и с бортными ухожьями были „проданы11 в вотчину боярину кн. Як. Куден. Черкасскому, который и поселил здесь свое село Маресево-Знаменское. Мордва же из д. Маресевой, как видно из сказки их „судеревщиков"—жителей д. Уды, бежали в Троицкий присуд, где, в свою очередь, основали новое поселение, опять-таки под именем Маресева.
50.    Мокшалеи дер. Утишного стана. По СНМ (№ 464) удельная деревня того же имени в 1 кил. к Ю. от Ардатова. Включается сюда в виду несомненного наличия в ней в нач. XVIII в. мордовского элемента.
В известных мне д-х упоминается только однажды в переписных книгах 1721 г.; время и обстоятельства возникновения пока неизвестны.'
В 1719 г. числилось: бортников 18 чел. и новокрещенов 20 чел., в 1721—бортников 18 чел. и новокрещенов 27.
Ко времени 2-й ревизии, когда в деревне считалось 32 души мужска пола, территориально слилась с д. Тотаршевой: „жительство имеют в одном месте"
51.    Мухтолова дер. Утишного стана. По СНМ (№ 435), село Мухтолово в 26 кил. почти прямо к С. от Ардатова. Время и обстоятельства возникновения неизвестны. Для нач. XVIII в. несомненно наличие мордовского элемента.
В 1721 г. считалось 130 бортников и 10 новокрещенов; по 2-й рев. 124 души м. п. В то же время у них показано 124 дес. в поле пашни, из которой только Vg на добрых местах, а остальное на высоких и песчаных, и на 124 копны покоса. Жители имели право в'езда для рубки хоромного и дровяного леса в крепостные дачи дворцового села Личадеева. Из других угодий отмечен лишь один безрыбный пруд.
52.    Новосел ки дер. Залесного стана. Вероятнее всего—село Новоселки- в15—Ібкил. почти прямо на В. от Лукоянова (СНМ№3206).
Встретилась только один раз в д-те 1723 г., в котором жители ее сами себя называют мордвою. Обстоятельства и время возникно
— 119 —
вения пока не известны, но самое название показывет, что мы имеем дело с новообразованием нач. ХѴ1ІІ в.
Д-т, о котором упомянуто, показание старосты и выборных дер. Новоселок от 16 июня 1723 г. о наличии у них хлебных запасов. По этому показанию на лицо имелось: ржи и муки 57 четвертей, овса 29 чет., гречи 13 чет. и проса 1 чет. „и из того чипа на семена надобно гречи 7 четвертей, а оставший хлеб на прпитание мордвы 308 человекам, да неимущих мордвы 198 человек, оторые кормятся куплею и между своей братьи",
Т. о., к этому моменту население деревни выражаось в 506 едоков.
53.    Обход дер. Утишного стана. По СНМ (№174) деревня того же названия в 3 кил. от С. 3. от Ардатова. Повее вероятности новообразование нач. XVIII в.
Встретилось только однажды в переписнын книге 1721 г. В1719г. числилось 53 бортника и 65 новокрещено в; в 121—число бортников увеличилось до 71 чел., цифра новокрещен сталась без изменения.
54.    Офтодеева дер. на речке Базарке, Утшного стана; по 1-й ревизии—село Никольское— Офтодеево тож. Гэ СНМ (№ 350) с. Автодеево в 6-7 кил. к Ю. от Ардатова. Хотя в -й раз упом. не раньше 1616 г. (АПА № 404), но, принимая во вниание количество населения по самым ранним сведениям, можно думть, что деревня возникла задолго до этого. В именном происхожденіи названия селения едва-ли возможно сомневаться.
Племенной состав и число жителей представляется так:
Годы.    Тяглых.                Не тяглых дворов.
    Дворов.        Людей.        
    Бортн.    Мордв.    Бортн.    іордв.    
1628         15    17    15    22    —-
1641            50        80        
1646     •            41        85    — •
1677 . . •        44    24    76    31    16 людей:
1719                215    •    226    15
1721        —    —    238    265    27
1745         __    —    300        —
По тому, что 1719 г. вся мордва именуются невокрещенами, а самая деревня селом, следует полагать, что к этому моменту процесс христианизации мордвы окончательно завершился.
В 1628 г. во владении жителей было 120 чет. в поле пашни, 120 чет. перелогу и на 200 коп. сена. В 1677 г. считалось: усадебной 50 дес., выгону 20 дес., пашни старой пахоты 120 чт., да новорасчист-ной земли 150 чет., сена 350 коп.; кроме того, на пустые выти пашни 230 чет., сена 150 коп. и на полянах Пищелеме и за речкой Лиметью 50 коп. К этому времени у жителей деревни из-за земли возник спор
— 120 —
с соседними помещиками Левашовыми, Бахметьевым и кн. Дябринским, крестьяне которых расчистили за речкою Виляйкою 75 четей в поле в их мордовских ухожьях. Писец Киреев намеревался отобрать эту землю в пользу мордвы, но из Москвы пришло 2 указа, по которым „той спорной земли у них (помещиков) до его в. г. указа отнимать не велено". По сводке 2-й рев. в Офтоцееве считалось 300 дес. в поле пашни, расположенной Уч. на добрых и Уі на глинистых местах, и 900 коп. покоса.
Окладные подати XVII в. слагались из следующих платежей:
Г оды.    Данных.    Ясаку.    Полонян.    За пуст, деревни.    Ямских.    За бобров.
1628 . 1677 .    1р. 17а. ЗИ д. 3 р. 16 а. 5 д.    1 р. 23 а. 4 д. 3 р. 22 а. 5 д.    1 Р- 1 р. 11 а. 2 д.    1 р-    8 р. 5 а. 3 д. Ир. За. ЗИ д    18 а. 2 д.
Г оды.    Стрелецк. хлеба.    Посопи, хлеба.    За пуст, выти.    За десят. пашню.    Итого.    На 1 двор.
1628 . 1677 .    293/4 юф. 40р.24а.2Ид.    12 юфтей. 27 р.    6 р- 23 р.    —    61р. 23а. 2 Ид. 22р.30а.2 И д. 133р.9а.2 И д.        1 р. 31 а. 1 р. 32 а.
С 1663 г. на долю офтодеевцев приходилось 13 дес. в поле десятинной пашни.
Со своих обширных бортных ухожаев жители Офтодеево'й в 1677 г. платили медвяного оброку 14 пуд. и пошлин с него 11а.4д., кроме того с оброчных полянок сходило 10 ф. меда и 2 деньги пошлин. Ок. 1750 г. в пользовании офтодеевцев считалось лесных угодий на 20 верст в длину и на 7 верст в ширину, от которых они довольствовались только дровяным и хоромным лесом про свои домашние нужды.
55.    Пасьянова дер. на р. Теше, Кирдяновского беляка, Угиш-ного стана. По СНМ (№ 546) деревня того же имени в 23 кил. к ЮВ от /Арзамаса. Фигурирует в АП/А сХѴІ-го века.
Уже самые ранние упоминания об этом селении говорят за то, что в нем на ряду с мордвой жили и русские бортники. Д т 1601 г. (АПА № 154) и несколько позднейшие, в которых выступают жители деревни, позволяют'установить, что в ней к самому нач. XVII в. было не меньше 12 дворов, из которых (если судить по именам) 7 мордовских и 5 бортничьих. По книгам 1628 г. в деревне значилось 9 двор, морд, с 16 чел. и в двор, бортничьих с 8 чел. К этому моменту часть мордвы во главе с братьями /Азарапиными выселились из деревни и образовали новый починок на Алатырской поляне.
Надельная земля была отведена пасьяновцам и грани установлены еще писцом Зубовым в 1585 г., но в 1599 г. <АПА № 139), в виду спора соседних помещиков, пришлось возобновить старые межи. В 1601 г. (ТАПТА № 154) на находившуюся во владении деревни Долгую Поляну заявил притязание игумен Спасского м-ря (в Арзамасе?) Дионисий, почему и был послан из Арзамаса дозоршик Ерофей Бахметев. Мордва доказывали, что Долгая Поляна отведена к их деревне на выпуск писцом Зубовым; но документов не представили, сославшись на то, что они находятся в Арзамасе в судной избе. По измерению Бахме-тева в поляне оказалось пашни, дикого поля и дубров на 200 чет. в поле и на 300 копен сенокоса. Во время межевания один из пасья-
— 121 —
новских жителей—Кичемасов—проговорился, что утих к Долгой Поляне приписаны еще 3 поляны „да хотел имена голянам высказать и товарищи его, деревни Пасьяновы мордва.....вісказати проиные
поляны.......не дали, а его, Ваську (Кичемасова, хотели убити".
По книгам 1628 г. значилось 80 чет. пашни и 105 чет. перелога в поле; сена по рч. Вонючке и по Теше—300 коп. Кроме того, были сенные покосы: в Кирзятовском ухожье в Собакинком лесу полянка Ракслейкужа на рч. Ракслее и по рч. Келе—100 кет.; в том же лесу на рч. Ушторксе 20 коп.; пол. Отжеваск на рч. Свдюклейке 60 коп., поляна в Тюгелевском ухожье Кузлейкужа на Аремских вершинах 60 коп.
Платили пасьяновцы с пустых вытей по 2 р. обоку с выти; оброчного меду 8 п. 5 ф., за 2 куницы и ясаку 1 р 4 а. -д.
Деревня запустела до 1637 г., п. ч. в 145 г. пустошь, что была мордовская деревня Пасьянова, „продана" стольниу Глебу Ивановичу Морозову со всеми угодьи".
56.    Пеля дер. (Залесного ? стана). Несомнено существовавшая во 2-й пол. XVII в. мордовская деревня Арзамассого у., хотя о ней не упоминают ни АПА, ни, как об отдельном пунке, просмотренные мною переписи. Без всякой натяжки местоположеіие ее может быть приурочено кселу Пеле—казенной на речке Пелькі в70 кил. к Ю. В. от Лукоянова.
Встречается в писцовых книгах 1677 г. в свяи с описанием деревень Байковой и Ризоватовой. Мордва из Пели біли выселены в 185 (1676-77 г.г.) по грамоте из Хлебного Приказа, поледовавшей вследствие челобитья боярина Ив. Мих. Милославского,из чего можно заключать, что принадлежавшая некогда пельской юрдве земля в данный момент была тем или иным путем во владени этого боярина. Какова была численность населения—неизвестно; ізвестно только, что в Байкову было переселено 7 дворов с 10 чел., вРизоватову 4 двора и в Пузу Новую—5 дворов. Подневольные переселенцы не долго оставались в этих деревнях и уже в 1678 г. (186) г. с женами и детьми „бежали": из Ризоватовой и Пузы Новой в мордозские деревни Ала-тырского уезда, а из Байковой—в д. д. Макулову и Козловку Троицкого присуда.
57.    Пинетаевка дер. Мещерского (sic) беляка на речке Озерке, на Кирдяновских селищах, Утишного стана. По СНМ (№ 632) село По-нетаевка-Владимирское в 30-31 кил. почти прямо на Ю. от Арзамаса. Не упоминается в АПА, поэтому возможно предположение, что селенье возникло в ХѴП в.
Количество населения представляется так:
    Тяг    Л Ы X .
Г оды.        
    Дворов.    Людей.
1628         13    15
1641        19    31
1646         19    47
1677         10    21
1719 ....        21
1721        ——    81
1745 • . . . .        53
— 122 -
В 1677 г., кроме указанных, было еще 2 двора вдовьих и 10 мест пустых. Население все время представляется чисто мордовским, но по сказкам 1721 г. показано уже (сверх 71 д. мордвы) 15 человек пришлых русских крестьян.
По кн. 1677 г. во владении мордвы было: усадебной земли 13 дес., выгона 8 дес.; на жив. выти пашни паханой 40 ч. в поле, сена 600 коп.; на пустые выти пашни 50 чет.; сена 50 копен.
Кроме того, по старому письму 1628 г. мордва владели на речке Кочкоеве. „наезжей11 пашней 40 чет. в поле. Ок. 1750 г. считалось при деревне 66% д. в поле пашни, из коих только в добрых местах, а остальное по песчаным и глинистым буграм; сенокоса на 212 копен.
Окладные платежи слагались так:
Г оды.    Данных.    Ясаку.    За куницы.    Полонянич.    За пуст, дер.    Ямских.
1628 . 1677 .    17 а. ЗИ д. 17 а. 4 д.    19а. 15 а. 4 д    1 р. 7а. Lfl.    11 а. 2 д. 6а. 4 д.    И а. 2 д.    3 р.За.2 Ид. 1 р. 32 а.
Г оды.    Стрепец. хлеба.    Посопи, хлеба.    Пуст. выти.    За десятин, пашню.    Итого.    На 1 двор.
1628 . 1677 .    11'78 Юф. 7р.6а.1 І^д.    4 юф. 4 р.    2 р. 16 а. 4 д. 5 р.         3 р. 17 а. Зд    24 р. 7 а. 2 д. 22р.29а. '4 д.    1 р. 28 а. 5 д 2 р. 9 а. 3 д.
Десятинной пашни с 1663 г. пахали по 2 дес. в поле.
Из оброчных статей—за наезжую пашню платили 4 р. в год. Что же касается бортных ухожаев, то они у пинетаевцев были к Ка-домском уезде и оброк за них они платили в Кадоме. Ок. 1750 г. в их пользовании значилось лесных угодий на 20 верст в длину и на 5 в ширину, но довольствовались они от них только строевым и дровяным лесом „про свои домашние нужды11.
58.    Пичасова дер. на р. Пьяне усть речки Ливези под Слюдяною горою, Залесного стана. По СНМ и по карте-десятиверстке нет ни селения с такими названиями, ни речки Ливези. Соображая топографические указания книги 1677 г. и/АПЛ, где Пичасова упоминается несколько раз, начиная с 1600 г., с весьма большой долей вероятия ее можно поместить между Суродеевым и Румянцевым на Пьяне, кил. в 50 к Ю. 3. от Княгинина и на таком же расстоянии к В. от /Арзамаса. Пичесь или Пичась часто встречается как старинное мордовское имя.
Скудные данные об этом селении заключаются в следующем. По кн. 1628 г. в нем считалось 29 дворов тяглых и 2 бобыльских мордовских с 40 чел. и 1 двор бортничий—2 чел. В это же время при деревне было пашни паханой 120 чет. в поле, перелогу 200 чет. и порослой лесом 180 чет. „да у них же дикого поля за р. Пьяною старое их селище да позадь того селища поляна, сена на 1000 копен". За эти угодья они платили с пустых вытей по 2 р., меду 10 п. 12 ф., куниц 5, с пустых ухожьев 9 п. меду, 4 куницы и 1р. 33 а, 1 д. ясаку.
— 123 —
В 1606 г. соседние помещики жаловались на пичасовскую мордву, что они завладели их поместной Румянцевской пустошью, которая лежит в пусте „от их же мордовские войны". Мордва отвергали обвинение в самовольном захвате пустоши и уверяли, что в данном случае они владеют своею землею.Чем кончился спор—не известно. Из других оброчных угодий кн. 1628 г. упоминают пустошь, „что был Суродеев починок на р. Пьяне", где считалось 20 чет. порослой лесом земли и на 150 коп. сена и которой пичасовцы владели из оброка в Уг. п. меда.
Каковы причины, вызвавшие запустение деревни, и что сталось с ее населением—по отсутствию документальных данных сказать нельзя. Но уже в 1637 г. (145) г. „пустошь, что была мордовская деревня Пищасова........дана в вотчину окольничему Вас. Ив. Стрешневу
со всеми угодьи".
59.    Пичингуши Новые д. „на враге Трокскале под черным лесом, а Трокскал впал в речку Ежать", Залесного стана. По переписи 1716 г. носит название Верхних Пичингуш. Затрудняюсь приурочить к какому-либо из существующих селений; во всяком' случае, деревню следует искать в верховьях Ежати к ЮВ от Лукоянова, б. м. на месте Новоселок. Название селения достаточно определенно говорит за происхождение его жителей, которые по документам представляются чистой мордвой и количество которых выражается в таких цифрах:    __________________________________________
Г оды.    Дворов.    Людей.
1628         14    14
1641        22    33
1646 ....    27    45
1677         25    56
1713        36    82
1716        44    89
1721                255
1745             194
В 1677 г. кроме того считалось 2 двора вдовьих и 6 мест пустых. В 1713 г. женского населения показано 69 душ, в 1716—80 душ и кроме того 2 пустых выморочных двора.
О земельных угодьях сведения таковы: в 1628 г. при деревне было пашни паханой 75 чет. в пол?, перелогу 105 чет., порослой лесом 30 чет.; сена на 240 копен. В 1677 г.—под усадьбами 15 дес., выгона 10 дес., на жив. выти пашни 80чет.,сена 140 коп.; на пустые—100 чет., порослой лесом 30 чет. и сена 100 коп. По сводке 2-й рев. пашни показано 194 дес. в поле, из которых только Ѵ< на добрых местах, а остальные по пескам и болотам; сена на 194 копны.
Окладные платежи XVII в. слагались из следующих цифр:
Г оды.    Данных.    Ясаку.    За куницы.    Полонянич.    За пуст, дер.    Ямских.
1628 .    30 а.    1 р. 2 а. 2 д    1 р. 2 И д.    18 а.    18 а.    Зр. 19а. 4 Ид.
1677 .    1 р- 3 д.    1 р. 8 а. 2 д.    —    16 а. 4 д.    —    3 р. 30 а. 4 д.
— 124 —
Г оды.    Стрелец, хлеба.    Посопи. хлеба.    За пустые выти.    За десятин пашню.    Итого.    На 1 двор.
1628 . 1677 .    131/8 юф. 14 р. 12 а.Зд.    7'/і юф. 8 р.    5 р. 8а. 2д. 10 р.    Юр. 19а.1д.    33р.17а.4д. 49р.21а.1 д.    2р. 13а. 1д. 1 р. 32а. 4д.
С 1663 г. пахали по 6 дес. в поле десятинной пашни. Оклад 1713 г. взимался с 24 ясаков.
По книгам 1628 г. было написано, что за мордвою д. д. Старых и Новых Пичингуш значатся бортные ухожаи: верх Броконобула да Надулей да Пермиев да Ерменакердей да на Ошнаре около селища Серескуляскал; оброк с этих ухожаев выражался в 14 п. 30 ф. меда и 5¥г куниц; кроме того, рыбные ловли с оброком 5 а. З^д. и мельничное место на речке Ежати. В 1677 г. выборные мордва по поводу этих ухожаев дали показание, что ими „они мордва не влажи-вали и в которых урочищах те ухожья—того они не знают и медвяного оброка они, мордва, не плачивали. Л деды и отцы их теми ухожьи владели или нет—и они того не помнят. Только слыхали от дедов своих, что бывали за ними бортные ухожья в Арзамасском уезде около Старого Маресева, что ныне село Знаменское-Маресево тож; и ныне около того села М. землею и лесом владеют вотчины кн. Як. Куден. Черкасского крестьяне. А как де тому ухожью было прослытие и по которых мест—они того не знают. А что де написано бортной ухожей на р. Ошнаре и около с ел и щ а Серякужи—и тот ухожей пуст и прежние вотчинники вымерли-. Последствию, произведенному И. А. Левашовым в 1644 г. (152), медвяной оброк с мордвы был снят, но они продолжали платить за 5¥г куниц 2 р. 7 а. д.
По данным 2-й рев. при деревне лесных угодий не имелось вовсе. Из оброчных статей показана р. Ежать, о пользовании которой см. ниже.
60.    Пичингуши Новые Средние, по обе стороны речки Евлейки, что впала в р. Ежать, Залесного стана. По СНМ (№ 3212) д. Средние Пичингуши кил. в 19 кВ. от Лукоянова. Повидимому, новообразование конца XVII — нач. XVIII в. Несомненно, выселенцы из старых Пичингуш.
О населении, чисто мордовском, сведения таковы:
Г од ы.    Дворов.    Людей.    
        Муж. пола.    Жен. пола.
1713        26    55    45
1716        43    67    76
1721            149 •    —
1723         —    3    40
1745         ——    155    —
- 125 -
По 2-й рев. деревня именуется уже селом, из чего можно заключить, что к этому времени процесс христианизации закончился.
О земельных угодьях данные имеются только от 1740-х г. г., когда при деревне считалось 155 дес. в поле пашни, из которой Уч в добрых и Уч—на гористых и болотистых местах, и 155 коп. сена.
По окладу 1713 г. подати взимались с 18 ясаков.
Ок. 1750 г. в пользовании жителей было лесных угодий наі версту в длину и Уч вер. в ширину, доставлявших исключительно дровяной лес для домашнего обихода, и содержалась на оброке р. Ежать, о чем см. ниже.
61.    Пичингуши Старые д. на рч. Ежати, Залесного стана. По СНМ (№ 3213) дер. Крапивка-Пичингуши Старые в 20 кил. к В. от Лукоянова. Упоминается уже в XVI в. (см. АПЛ № 42, д-т 1588 г.).
По составу население чисто мордовское; цифровые колебания его таковы:
Г оды.    Дворов.        Люде        й.
    Тяглых.    Нетяглых.    Муж. пола.    Же    !Н. пола.
1628         46    12    63        —
1641        37    —    46        —
1646         70    ~~    160        
1677         40    10    71        ■
1713            21    —    45        41
1716        22    3    49        50
1721 .......    —    —    169        —
1723             —    284        
1745             —    132        —
Земли во владении жителей было: в 1628 г. пашни паханой 300 чет. в поле, перелогу 340 чет., дикого поля и лесом порослой 200 чет., сена на 1000 копен; в 1677 г.—под усадьбами 30 дес., выгона 20 дес., пашни паханой 200 чет., сенных покосов обще с Нов. Пичингушами по рч. Ошнаре по враг Явилей на их жеребий 700 коп.; на пустые выти—пашни 250 чет., лесом порослой 300 чет. и сена 300 коп. По сводке 2-й рев. считалось пашни 132 дес. в поле, Уч в добрых и Уч на высоких песчаных и глинистых местах; сена 132 копны.
Об окладных платежах ХѴП в. сведения таковы:
Г оды.    Данных.    Ясаку.    О За куницы.    Полонянич.    За пустые деревни.    Ямских.
1628 .    3 р. 20 а.    4 р. 9 а. 1 д.    4 р. 15 а. 1 д.    1 р. 20 а.    1 р. 20 а.    6 р. 1 а. 2 Ѵі д.
1677 .    2 р. 20 а.    2 р. 13 а. 2 д.    —    26 а. 4 д.    —    6 р. 1 а. 2 И д
— 126 —
Г оды.    Стрелец, хлеба.    Посопи, хлеба.    За пустые выти.    За десятин, пашню.    Итого.    На 1 двор.
1628 .    2211& юф.    30 юф.    17 р.    —    90р.23а.1Ид    1 р. 32 а. 3 д.
1677 .    22р.5а.2Ид.    20 р.    25 р.    19р.12а.5Ид.    98р.13а,Ид.    2 р. 15 а. 2 д.
С 1663 г. на долю пичингушцев приходилось пахать по И дес. в поле десятинной пашни. По окладу 1713 г. подати взимались с 15 ясаков.
По кн. 1628 г. за мордвою д. д. Ст. и Нов. Пичингуш значились бортные ухожья: Пекшатпря, на Ежати, на Пекшати, Браконолбула, Нукурдей, на рч. Ошнаре около селища Серякудескол, Було-тошмобул, Кевс, Мадаев, Поланей; на рч. Печьфте. Кроме того за удинским мордвином Учаевым ухожай Сичамалей. Оброку платили они 17 п. 16 ф. меду и 1216 куниц, да Учаев 3 пуда и 116 куницы. Часть ухожьев к этому времени лежала уже в пусте; с них приходилось 133/і пуда и 5Й куниц. По показанию выборных и остальные ухожья запустели после 1628 г.: „дельное и недельное дерево посекли и пожгли разных помещиков и вотчинников крестьяне. Да в тех же их бортных ухожьях заведены будные майданы князя Я К. Черкасского— и дельные и недельные деревья высекли и пожгли". Учаев умер, не оставив потомства. По дозору 1644 г. медвяной оброк был снят, но 5 р. 4 а. причитавшихся за 1216 куниц, мордва продолжали платить до 1677 г.
По данным 2-й рев. при Ст. Пичингушах лесных угодий совсем не оказалось, а были только перелески десятин на 15. Зато р. Ежать показана оброчной, „которую из оброку по 1 р. 29 коп. по 3/і рыбными ловлями владеют той деревни обще деревень Чиргуш, Новых и Средних Пичингуш с крестьяны; рыба ловится: щука, плотва, окуни и то самое малое число, которою довольствуются про свой домашний обиход, а на продажу за малоимением оной никуда не отвозят".
62.    Полочина, Дуракова тож, дер. на рч. Ехкомеле (?), Залесного стана. По переписи 1646 г. названа Старым Дураковым. По отсутствию топографических указаний лишь предположительно приурочиваю к селу Дуракову (СНМ № 3152) в 57 кил. на ЮВЮ от Лукоянова. Не упоминается и в АПЛ.
По писцовым и дозорным книгам движение населения (чисто мордовского) представляется так:_____________________
Г оды.    Дворов.    Людей.
1628         13    13
1641        6    6
1646         10    33
По кн. 1628 г. значилось кроме того 3 двора и 13 мест дворовых пустых „запустели от ногайских людей".
— 127 —
В это время за мордвою значилось пашни паханой 50 чет. в поле, перелога 40 чет., лесом порослой и дикого поля 190 чет., сена 500 копен. Платили они: данных 21а. У Ул д., ясаку 23 а. 4^ д.; за куницы 27 ал., полоняничных 6а.4д, за пустые деревни 6 а. 4 д, ямских 32 а. 4д, стрелецкого хлеба 1 юфти и 3;Ч четверика, посопного 5 юфтей и за пустые выти 2 р. Всего в переводе на деньги это составит 12 р. 3 а. 3 д и, следовательно, на 1 тяглый двор падало 31 алт. Кроме того, с 1663 г. пахали по 4 дес. в поле десятинной пашни.
Бортные ухожаи их были судерев с мордвою дер. Пузы и оброку за них сходило 51/4 пуд. меда и 2 куницы. Одним выморочным знаменем пользовался бортник Микитка Полдомасов из оброка в 1 пуд. и 1 п. 30 ф. приходилось на запустевшие знамена.
В 1677 (185) г. „по указу великого государя" „из той деревни Дуракова мордва сведены в Арзамасский уезд в иные мордовские деревни, а земля пустая со всеми угодьи отдана в вотчину боярину Ив. Мих. Милославскому".
63.    Поляна Млаты река я, починок на р. Алатыре, „и пониже речки Алатыря и Чутолейского устья", Залесного стана (по письму Измайлова — „Утишного"). Имеющиеся справочники не дают возможности точного приурочения к определенному пункту; можно лишь сказать, что он находился в самых верховьях р. Алатыря недалеко от поч. Кинялгуши (см. выше). Новое поселение „поселилось по указу царя Михаила Федоровича после писцов", т. е. после 1628 г.
В ближайшее к образованию время (в 1641) в починке считалось 15 мордовских дворов с 20-ю человеками; у них пашни 30 чет. в поле и сенных покосов погарей по Сыскелатке 80 коп.; и кроме того отданная им без оброка полянка в их же ухожьях. Платили они: ямских 2 р 15 а. и стрелецкого хлеба, ржи и овса, по 9 чети без малого четверика.
По сказке 1677 г. выборных людей мордвы и бортников починок пуст: „мордва . . . разбежались в разные понизовые города, а . . . . ямские деньги и стрелецкий хлеб за тое мордву" наличное население платило на 1677 г. „всем уездом".
64.    Пуза Малая дер. Залесного стана. По СНМ (№3179) дер. Бесценная-Пуза Малая в 31-32 кил. к ЮВ от Лукоянова.
Полное отсутствие упоминаний в более ранних д-х дает некоторое основание считать ее образованием нач. XVIII в. из выселенцев с. Большой Пузы.
Встретилась мне один раз в сказке от 21 июня 1723 года, из которой видно, что наличные хлебные запасы в деревне ограничивались 3 четвертями ржи и 3 чет. овса, на которые приходилось 120 едоков „мордвы".
65.    Пуза Новая 94) дер. на вражке Кердаше, за речкою Инзе-рою в черном лесу, что была поляна Чамзангужа; по сказке 1716 г.— д-. Пузанова—Новая Пуза тож; Залесного стана. По СНМ (№ 542) в Ардатовском у. б. Симбирской г. в 63 кил. к ЮЗ от Ардатова. По всей вероятности, выселенцы из д. Старой Пузы и кроме того переселенцы из д. Пели (5 двор.) „а сведены они из дер. Пели . . . по челобитью боярина И. М. Милославского в . . . . 1677 (185) г.“, но в следующем году „та пельская мордва .... бежали в Алатырский уезд, а в которых деревнях живут—про то сказали д. Пузы мордва: не ведают".
а<) По переписи 1646 г. названа: деревня Новая Пуза—Немцове тож.
— 128 —
Население чисто мордовское; численность его колебалась так:
Г оды.    Дворов.    Людей.
1628         8    8
1641        29    47
1646         27    70
1677         36    68
1713        27    —
1716        26    52
1721        « 1    100
1745             44
В 1677 г. кроме того считалось 5 дворов вдовьих и в 1716 г.— 1 дв. вдовий; в этом же году было 5 дворов пустых.
В 1628 г. при деревне считалось 40 чет. пашни, 40 чет. перелога, 210 чет. дикого поля и лесом порослой и на 300 копен сенокоса. В 1677 г. под усадьбами 20 дес., выгона 15 дес., нажив, выти пашни 140 ч. в поле и сена 240 копен, на пустые—180 чет. и 100 копен. Кроме того, совместно с дер. Старой Пузой, животинный выпуск на рч. Ко-дарше на 400 копен.
Около 1750 г. пашни считалось 88 дес. в поле, половина которой в добрых местах, а Уг—на высоких, глинистых и иловатых; сена по низам и болотам 88 копен.
Размер окладных платежей выражался в следующих цифрах:
Г оды.    Данных.    Ясяку.    За куницы.    Полоняничн    За пустые деревни.    Ямских.
1628 .    17 а. ЗИ д.    19 а.    40 а. 3 д.    25 а. 2 д.    25 а. 2 д.    4 р.24 а.316 д.
1677 .    1 р. 27 а. 2 д.    1 р. 32 а. 4 д.    —    24 а.    —    5 р. 29 а. 2 д.
Г оды.    Стрелецк. хлеба    Посопного хлеба.    За пустые выти.    За десят. пашню.    Итого.    На 1 двор.
1628 .    173,'8 ю.    4 юфти.    2 р.    —    31 р.31д.2д.    3 р. 29 а. 2 д.
1677    21р.18а.4Ид.    14 р.    10 р.    14 р. 3 а. 2 д.    70 р .2а. Ѵг д.    1 р. 31 а. 3 д.
С 1663 г. пахали по 8 дес. в поле дгсятинной пашни. По окладу 1713 г. платили подати с 17 ясаков.
В ХѴП в. бортные ухожья жители ходили вместе с мордвою д.д. Старой Пузы и Сырятовой (Саран, у.), при чем на долю Н. Пузы падало оброка 4 пуда меду и 10 а. 5 д. пошлин с него да за 5 куниц 2 р. 5д. По сводке 2-й рев. в пользовании жителей показано лесных угодий на 5 верст в длину и на 5 верст в ширину, доставлявших им для домашних надобностей строевой и дровяной лес.
66.    Пуза Старая дер. на речке Кондарше за Пузскою засекою; по переписям 1646 г. и 1716 г.—Болотная Пуза, Старая тож, Залесного стана. По СНМ (№ 541) селение того же имени Ардатовского у. б. Симбирской г. в 63 кил. к ЮЗ от уездного города. Несомненно,
129 -
первоначально жили на р. Пузе, но с устройством Пузской засеки земля была отдана засечным сторожам, а мордва переведена на рч. Кондаршу (см. АПЛ № 391). Произошло это до 1614 г., т. к. в этом году мордовская земля называется старинным полем.
Количественный и национальный состав населения таков:
    Д в о    р о в.    Л ю    Д е й.
Г о д ы.                
    Русских.    Мордв.    Русских.    Мордв.
1628             5    —    5
1641            30        49
1646             39        136
1677                 30    —    58
1713        10    21    92    
1716        12    18    71    
1721            —    171    
1745 .......            60    
Вдовьих дворов в '1677 г.        было 4 и в    1713—1; пустых—в 1677—    
4 и в 1713—2. Как видно из ются в конце ХѴП—нач. XVIII в.
таблички, русские пришельцы появля-
В 1628 г. количество земельных угодий выражалось в следующих цифрах: пашни паханой 20 чет., перелогу—40 ч., порослой лесом 100 чет. и сена на 150 копен. В 1677 г. под усадьбами было 20 дес., выгона 20 дес., на жив. выти пашни 100 ч., сена 150копен; на пустые— по рч. Инзере и по рч. Ишере вверх по Ризоватовскую мельницу по Васпомру да по мордовское Ичаловское кладбище 100 чет. сена на старом селище 100 коп. Ок. 1750 г. пашни при деревне было всего 30 дес. в поле, частью на добрых, частью на высоких глинистых местах, и на 120 коп. покоса промеж дубрав и по болотам.
Окладные платежи XVII в. располагались так:
Г оды.    Данных.    Ясаку.    За куницы.    Полонянич.    За пустые деревни.    Ямских.
1628 .    9 а.    9 а. 3 д.    27 а.    24 а.    24 а.    4 р. 30 а.
1677 .    1 р. 10 а.    1 р. 16 а. 4 д.        20 а.    —    4 р. 30 а.
Г оды.    Стрелецк. хлеба.    Посопного хлеба.    За пустые выти.    За десят. пашню.    Итого.    На 1 двор.
1628 .    18 юф. 1677 . 17р. 32а. 2 д.        2 юф. Юр.    2 р. 10 р.    —    29 р. 22а. Зд. 14 р, 3 а. 2 д. 60р. 12 а. 2д.        5 р. 31 а. 1 д. 2р. 2 д.
— 130 —
Десятинной пашни с 1663 г. пахали по 8 дес. в поле.
В XVII в. бортными ухожьями владели вместе с д. Новой Пузой, платя оброку 9 п. меду. Ок. 1750 г. в их пользовании считалось лесных угодий на 5 вер. в длину и ширину, доставлявших жителям лесные материалы для домашнего обихода. Река Инзера показана безоброчной с отметкой, что „в ней рыбы никакой не имеется".
67.    Ре (и) везень дер. на р. Пьяне, Залесного стана; в д-х и в живом языке часто называется „Верезень". По СНМ (№ 3094) удельное село того же названия в 44 кил. на ЮЗ от своего уездного города Княгинина и приблиз. в таком же расстоянии на СВ от Нрзамаса. Наиболее ранние упоминания встречаются в д-те 1592 г. (МПД № 61).
Численность населения (русские и мордва) по годам колебалась так:
    Л в о    ров.    Л ю    Д е й.
Г о д ы.                
    Русских.    Мордв,    Русских.    Мордв.
                
1628         1    12    17    
1641        30        40    
1646             ю        6
1677         3    34    8    73
1713            8    123    
1716        2    59    1    58
1719        —    —    12    248
1721        —    —    24    285
1723         —    —    46«)    62805)
1745         —        506    
Кроме того: в 1628 г.—2 двора бобыльских мордовских; в 1677 — 2 дв. бобыльских и 1 вдовий; в 1716 г. мордовских вдовьих 2 дв. и 1 дв. „нищенский". Несмотря на отрывочность и трудную сравнимость приведенных в таблице цифр ясно постепенное нарастание русского элемента. До 1-й ревизии включительно случаев христианизации не отмечено, но по 2-й рев. деревня называется селом и можно думать, что к этому времени мордва была уже крещена.
О земельных угодьях, находившихся во владении жителей, имеются такие сведения: 1628 г.—пашни 60 чет. в поле, перелогу 90 чет., сена на 300 копен; 1677 г.—под усадьбами 30 дес., выгона 13 дес., на жив. выти пашни 180 ч., и сена 200 коп.; на пустые — пашни 140 чет. и сена 150 коп. По сводке 2-й рев. считалось пашни 506 дес. в поле, из которой только ’/* на добрых местах, а остальная по пескам и болотам; сена на 506 коп.; урожайность хлеба и сена показана в зависимости от качества почвы.
9І) Обоего пола.
— 131
Об окладных платежах имеются такие сведения:
Г оды.    Данных.    Ясаку.    За куницы    Полоняничн    За пустые деревни.    Ямских.
1628 .    26 а. 2 д.    28 а. 3 д.    1 р. 2И д.    20 а.    20 а.    4 р. 30 а.
1677 .    1 р. 27 а. 3 д.    1 р. 22 а. 1 д.    —    26 а. 4 д. Ф    —    6 р. 28 а. 4 д.
Годы.    Стрелецк. хлеба.    Посопного хлеба.    За пустые выти.    За десят. пашню.    Итого.    На 1 двор
1628 .    18 юф.    6 юф.    4 р. 16 а. 4 д.    —    37р.9а.ЗЙ д.    2 р. 29 а.
1677 .    25р.5а.1 Ур.    18 р.    14 р.    15р.28а.41^д    84 р. 5 а. 4д.    2 р. 4 а. 4 д.
Десятинной пашни с 1663 г. пахали по 9 дес. в поле. По окладу 1713 г. платили 29 ясаков.
В XVII в. за ревезенской мордвой были ухожаи: Верезенский, Важилейский, Ревезенбря и Волховской. Ко 2-й рев. осталось только лесу „десятин на 20“. В это время р. Пьяна сдавалась из оброка в 1 р. 49 коп. „одной четью владеют того села жители. Рыба в ней ловится родом: плотва, лещи, которую употребляют более что про свои домашние нужды и отвозят на продажу по близости на торг в Пьян-ский Перевоз".
68.    Ризоватова (Старая) дер. на речке Ирсети, Залесного стана. По СНМ (№ 3172), казенное село Резоватово в 29-30 кил. к ЮВ от Лукоянова. Упом. как существовавшая в 1597 г. (АПЛ № 118), когда в числе прочих мордвин этой деревни Кирдян Ризоватов был при отделе земли Темниковскому мордвину Котманову, и затем под 1614 г. (АПА № 391), когда в соседстве с полем ризоватовской мордвы была намежевана земля пузским засечным сторожам. Запустела, очевидно, между 1615 и 1627 г.г., т. к. по книгам 1628 г. названа пустошью, „что была мордовская деревня Старая Ризоватова". В это время в пустоши считалось наезжей пашни 70 чет. да на рч. Альзе и лесом поросло 86 чет., дикого поля 168 чет. и сена 600 коп. „А в выти и в сошное письмо пашня наезжая не положена". Согласно отметки в дозорных книгах 1641 (149) г. пустошь была отдана в вотчину Троице-Сергиевой лавре взамен взятых у нее в казну двух пустошей в Переяславль— Залесском уезде.
69.    Ризоватова дер. на вражке Каспанде „впал в речку Исеру"» Залесного стана. По СНМ (№ 540) село Резоватово, Ардат. у. б. Симбирской г. в 63 кил. к ЮЗ от Ардатова. Почти с полной уверенностью можно полагать, что основание этой деревни положили выселенцы из Лукояновской Резоватовой, не попавшие, однако, почему-то в письмо 1628 г. В 1716 г. именуется „новоотписное село Сергиевское, что была мордовская деревня Резоватова, на вражке Каспанде, что впал в речку Ишеру".
— 132 -
Численность населения по переписям колебалась так:
        Л ю    1 е й.
Г оды.    Дворов.        
        Муж пола.    Жен. пола.
1641        37    48    —
1646         42    82    —
•            
1677         33    140    — .
1713        40    108    108
1716        66    183    190
1721        —    361    —
1723         —    7    63
1745         —    И (sic.)    —
В 1677 г. кроме того были 6 мест дворовых пустых, а в числе тяглых только что переведенные туда из д. Пели 4 двора, „И в. . . . 186 f. та пельская мордва из д. Резоватова бежали с женами и с детьми в Ллатырский у. в мордовские деревни11. Катастрофическое падение цифры населения от 1-й ко 2-й переписи указывает на новое переселение жителей, но д-в, освещающих этот факт, не имеется. В 1713г. село называется новоотписным и именуется Сергиевским, что дает повод предполагать, что и на новом месте оно оказалось за Сергиевской лаврой, а затем попало опять в казенное ведомство. Жители называются ясашными крестьянами, но не видно, являются ли они крещеной мордвой, или монастырскими крестьянами, сменившими ушедшую в иное место мордву.
По письму 1677 г. при деревне считалось: под усадьбами 20 дес., выгона 15 дес., на жив. выти пашни 100 чет., сена 300 коп.; на пустые—100 чет. и 200 копен. По данным 2-й рев. при селе показано всего И дес. пашни в поле, половина которой по пескам и половина по болотам; сена на 11 копен.
Окладные платежи взимались в следующем размере:
Г оды.    Данных.    Ясаку.    Полоняничн    За пустые деревни.    Ямских.    Стрелецк. хлеба.
1641 .    18 а.    19 а.    26 а. 4 д.    26 а. 4 д.    6р. Іа. 3 д.    22'/« юф.
1677 .    1 р. 10а.    1 р. 27 а. 1 д    22 а.    —    5 р. 13 а.    19 р. 25 а. 3 д.
Г    оды.    Посопного хлеба.    За пустые выти.    За десят. пашню.    Итого.    На 1 двор.
1641            4 юф.    3 р.    —    37 р. 2 а. 4 д.    1 Р-
1677 .            10 р.    10 р.    8 р. 27 а. Яід.    57 р.24а.д.    1 р. 25 а.
133 —
С 1663 г. ризоватовііы пахали по 5 дес. в поле десятинной пашни. По окладу 1713 г. платили 22 ясака.
По кн. 1677 г. за мордвином Милюшевым, „с роднею" показан усобный бортный ухожай в верховьях Ирсети повыше речки Кадом-ки, с которого он платил оброку ЗИ пуда меду и пошлин с него 2 а. ЛѴг д. Кроме того, пустых знамен на 5 п. 25 ф. меда.
Ко времени 2-й рев. в пользовании ризоватовцев было лесных угодий на 2 версты в длину и на 3 вер. в ширину, доставлявших им одни только дрова.
70.    Ромашки дер. на враге Рошкомалее, Залесного стана. Как видно из последующего, местоположение ее нужно искать поблизости от села Кочунова-Богородского в 40 кил. к Ю. от Княгинина.
Киреев в 1677 г. нашел здесь 12 дворов мордвы с'21 некоторые называли себя выходцами из запустевшей деревни Кочумовской и других деревень, поселившимися после 1628 г. Киреев определил их земельные угодья так: 10 дес. под усадьбами, 10 дес. выгона, на жив. выти пашни 40 чет., сена 100 коп., на пустые—перелогу и дикого поля 50 чет. и сена на диком поле 100 коп. Оклад платежей был установлен в 20 р. 22 а. 5 д., т. е. по 1 р. 24 а. на тяглый двор. Но когда он хотел приступить к межеванию земли, вступились наследники боярина Б. И. Морозова в лице стольников Ф. Я. Нелединского и К. Д. Милославского, доказывавшие, что земля их вотчинная. „Д на той де их вотчинной земле поселились мордва при боярине Б. И. (Морозове) на Кочуновской земле для верхового ухожья". При этом они просили мордву с занятой ими земли свесть. Чем кончилось дело—из кн. 1677 г. не видно, но, судя по тому, что в последующих переписях имя деревни не встречается, можно думать, что жители ее выселены в другие места подобно тому, как это по ходатайству Милославского сделано с д. Пелей.    .
71-С а л д о м а н о в а дер. на речке Патерке, Залесного стана. По СНМ (№ 3138) село того же имени в 18 кил. почти прямо на 3. от Лукоянова. Наиболее раннее упоминание (ДПЛ № 84) под 1593 г.
Население по переписям чисто мордовское и численность его такова:
Год    ьь    Дворов.     ■     ... .        Люде и.    
        Тяглых.    Нетяглых.    Мужск. пола.    Женев, пола.
. 1628 . . .    . . . .    19        22    —
1641 . . .    . . . .    22    3    48    
1646 . . .    . . . .    33        58    
1677 . . .    • . •    18    3    29    
1713. . .    . . . .    16    —    32    37
1716 . . .    . . . .    23    2    45    53
1721 . . .    . . . .    —    —    195    —
1723 . . .                380    
134 —
В 1677 г. кроме того показано 5 мест дворовых пустых.
Относительно земельных угодий данные имеются только от 1677 г., когда во владении жителей считалось: под усадьбами 29 дес., выгона 12 дес., на живущие выти пашни 80 чет. в поле, сена 150 копен, и на речке Чевардале 60 копен; на пустые—пашни 60 чет., перелогу— 60 чет., сена на 100 копен.
Окладные платежи XVII в. слагаются из следующих отдельных цифр:
Г оды.    Данных.    Ясаку.    Полоняничн    За пустые деревни.    Ямских.    Стрелецк. хлеба.
1628 .    1 р. 1 а. 4 д    1 р. 4 а. 4 д.    10 а. 4 д.    10 а. 4 д.    Зр.19а.5^д.    ЗС1/е юф.
1677 -    1 р. 1 а. 2 д.    1 р. 4 а. 4 д.    12 а.        2 р.31 а.2д    10 р. 26 а.
Г    о д ы.    Посопного хлеба.    За пустые выти.    Десятин пашни.    Итого.    На 1 двор.
1628 .            8 юф.    6 р.    —    50 р. 9 а. 2 И д    2 р. 21 а. 3 д.
1677 .            8 р.    16 р.    7 р. 1 а. 4 д.    47 р. 10 а.2д    2 р. 21 а.
С 1663 г. салдомановцы пахали по 4 дес. в поле десятинной пашни. По окладу 1713 г. подати взимались с 13 ясаков.
Из оброчных угодий, находившихся в пользовании жителей, кн. 1677 г. называет бортные ухожья: Сандарамокшом, Авырмбола, Тов-поновский, Посамбольский, Ошаводомбола, Чевардомбола, Почакспола, Сырамбольский, Маргосамбольский и Салдарканский, с которых в то время шло в оброк 5 п. 26 ф. меду, пошлин с него 7 а. И д. и за 2 куницы 27 а. Часть „знамен" показана прибывшей из пуста в жилое с оброком в 1 п. и за куницу с пошлинами 6 а.5д.; большая же часть пустых знамен запустела еще до 1628 г.; с них в свое время шло 5 п. и 1 И куницы.
72.    Селема дер. на речке Коваксе, Утишного стана. По СНМ (№ 585) село Селема—Троицкое в 21 кил. к СЗ от Арзамаса. По книгам 1628 г. и 1641 г. деревня названа новым починком, поселившимся в темном лесу „что поселились досадинская мордва". Т. о., выясняется происхождение первоначальных поселенцев из д. Досадиной (по СНМ № 570, в 39 кил. к СЗ от Арзамаса). Мордовская деревня Досадина. упоминаемая первый раз под 1598 г., часто фигурирует в АПА. В 1602 г. (№ 161) эта деревня, считавшаяся тогда в Курмышском уезде, была отделена в поместье Агафону Лопатину, который, как явствует из д-та 1603 г. (№ 175), „выгнал из тех дворов мордву". Т. о., весьма точно определяется и момент образования Селемы—1602—1603 г.
— 135 —
Цифры, характеризующие численность населения таковы:
Г оды.    Дворов.    Людей.
1628         2    —
1641        6    7
1646         4    9
1677         15    37
1719        —    85
1721        —    153
1745         —    215
В число дворов по письму 1677 г. включен 1 дв. бобыльский с 2 чел.
Что касается изменений в племенном и вероисповедном составе, то необходимо иметь в виду, что по переписям 1719 и 1721 г.г. жители именуются крестьянами и бортниками. Ушла ли к тому времени из деревни мордва или окончательно обрусела и христианизировалась— сказать пока нельзя.
По кн. 1628 г. во владении деревни показано 10 чт. дикого поля и на 30 коп. сена; в 1677 г.—усадебной земли 10 дес., выгона 8 дес., на живущие выти пашни 30 чет. в поле и сена на 100 копен; на пустые—20 чет. пашни, 100 чет. порослой лесом и сена на 100 копен. Ок. 1750 г. было 107И дес. в поле пахотной земли, половина которой показана по песчаным буграм и половина по низинам и болотам; сена на 107Ц копен.
Окладные платежи XVII в. представляются в таком виде:
Г оды.    Данных.    Ясаку.    Полонянин.    Ямских.    За пустые деревни.    Стрелецк. хлеба.
1628 .    —    —    5 а. 2 д.    32 а. 4 д.    5 а. 2 д.    35/s юф.
1677 .    12 а. 5 д.    21 а.    9 а. 2 д.    1 р. 32 а.        7 р. 6 а. 1 Ид.
Г    оды.    Посопного хлеба.    За десят. пашню.    За пустые выти.    Итого.    На 1 двор.
1628 .    ......    —    —    —    4 р 30 а. 5 д.    2 р. 15 а. 2 Ид.
1677 .            з р.    3 р. 17 а. 3 д.    2 р.    18р.32а.1 Ид.    1 р.11 а. 5 д.
Десятинной пашни на долю деревни с 1663 г. приходилось по 2 дес. в поле.
По кн. 1677 г. некоторые из жителей бортничали, платя в оброк Уг п. меду и пошлин с него 6 ден. Ок. 1750 г. в пользовании деревни
- 136 -
показано лесных угодий на 20 вер. в длину и на 18 в ширину; эти угодья не только удовлетворяли домашние потребности в лесе, но и позволяли возить его для продажи в Арзамас; кроме того по старине жители и „от бортных ухожаев медом имеют промыслы11.
73.    Серякуши, Ризодеева тож, дер. на Нучских вершинах, Утишного стана; по переписи 1719 г.—село Архангельское—Ризодеево тож. По СНМ (№ 450) удельное село того же названия в 12 кил. к СВ от Ардатова. Упоминаемая в АПА д. Серякуши, как будто, кроме названия с нашим селением ничего общего не имеет.
Сведения о количестве и национальном составе населения таковы:
Г оды.    Д в о    ров.    Л ю    д е й.    
    Бэртн.    Мордвы.    Бортн.        Мордвы.
1628         6    37    8        56
1641        65        100        
1646         67                >73
1677             88    —        266
1719        —    —    303        
1721        —    —    383        
1745             —    335        
К цифре 1677 г. нужно присчитать еще 2 двора вдовьих с 1 человеком; в писц. книге этого года показана одна мордва, но это едва-ли не ошибка переписчика, т. к. перед этим в переписях все время означены бортники, а в 1719 г. жители названы крестьянами. Повидимому, процесс христианизации, а, б. м., и руссификации к этому времени получил свое завершение.
В 1628 г. во владении жителей показано пашни 100 чет. в поле, перелогу 200 ч., порослой лесом 136 чет. и сена на 770 коп. В 1677— усадебной 100 дес., выгона 30 дес., на живущие выти пашни 300 чет., сенных покосов: по дикому полю 500 коп., меж поль и по речкам 500 коп., на реке Теше 50 коп., на рч. Панзеле 20 кэп. —всего 1070 коп.; на пустые выти-пашни 300 чет., порослой лесом 100 чет., сена 700 коп.; по сводной ведомости 2-й рев. пашни считалось 3767/s дес. в поле, расположенной большею частью на гористых и глинистых местах; сена на 1670 копен.
Платежи XVII в. слагались так:
Г оды.    Данных.    Ясаку, і    За бобры.    Полонянич.    Ямских    За пустые деревни.
1628 .    1 р. 10 а.    2 р.9 а. 2 д    1 р. 23 а. 2 д.    1 р 6 а. 4 д.    10 р. 20 а. 3 д    1 р. 6 а. 4 д.
1677 .    3 р . 30 а .    4 р. 28 а .        1 р. 25 а. 2 д.    14 р 23 а. 2д.    
— 137 —
Годы.    Стрелецк. хлеба.    Посопного хлеба.    За пустые выти.    За десят. пашню.    Итого.    На 1 двор.
1628 .    39 юф.    10 юф.    10 р.    —    68 р. 9 а. 5 д.    1 р. 19 а. 4 д.
1677 .    53р.30а.1 Ид.    30 р.    30 р.    ЗЗр.Іба 1 Ид.    172р.19а.5д.    1 р. 32 а.
Десятинной пашни пахали с 1663 г. по 19 дес. в поле.
По кн. 1677 г. за мордвой значился бортной ухожей Серякушский на речке Лимети, с которого они платили в оброк 6 п. 21 ф. меда и пошлин с него 5а 1 Уч д. Повидимому, бортничество раньше было развито гораздо сильнее, т. к. уж Измайлову пришлось „снять* с ризоцеевцев оброк в размере 15 пуд. и затем ряд знамен, дававших оброк 173/* пуда и 26 а. 5д. за куницу, запустели после него. Около 1750 г. в пользовании жителей остался лес „в длину на 5 вер, в ширину на 10 вер.“, удовлетворявший домашние их потребности. Про водные угодья сказано, что в селе один пруд, „в котором имеется рыба карась и то самое малое число, а употребляют токмо про свой домашний обиход".
74.    Сиязма дер. Утишного стана. По СНМ (№ 356) удельная деревня того же имени в 9 кил. на ЮЗЮ от /Ардатова. Для нач ХѴПІ в. несомненно наличие в составе населения мордовского элемента. Повидимому, и образовалась в то же время, т. к. не упоминается в более ранних д-х.
По сказкам 1719 г. числилось 10 бортников и 16 новокрещен; по переписи 1721 г. при том же числе новокрещенов бортников показано 27 чел. По 2-й рев. 13 душ м. п. и „выходцев из села Офто-деева во оную деревню11 30 душ.
Пашни у них в это время было 21 Уч дес. в поле, из которой половина по высоким песчаным буграм, и на 86 копен покоса. Кроме того, совместно с с. Офтодеевым, жители пользовались для своих домашних нужд лесными угодьями на 20 вер. в длину и на 15 в ширину. Про речку Ломовку сделана отметка, что „в ней рыбы никакой не имеется “.
75.    Сосновка дер. Утишного стана. По СНМ (№ 465) удельная деревня того же имени в 4 кил. к 3. от Нрдатова. По всей вероятности, новообразование нач. ХѴПІ в.
В 1719 г. в Сосновке считалось 24 бортника и 70 новокрещен; в 1721 г.—26 бортников и 113 новокрещен. По 2-й ревизии 116 душ муж. пола.
По сводке этого времени при деревне было 116 дес. в поле пашни, из которой только на добрых местах, а остальная по болотам и песчаным местам, и на 348 коп. покоса. Лесных угодий, доставлявших жителям только дрова про домашний обиход, на 2 вер. в длину и на 1 версту в ширину. Протекавшая у деревни рч. Сиязма „безоброчна и в ней рыбы никакой не имеется11.
76.    Суродеев починок на р. Пьяне. Несомненно на месте села Суродеева (СНМ № 3077) в 50 кил. на ЮЗЮ от Княгинина.
Время возникновения неизвестно. В 1628 г. был уже пустошью, которою из оброка в Уч п. меда пользовались мордва д. Пищасовой. Вместе с пустошью, образовавшейся на месте последней, отдана в
138 —
вотчину окольничему Вас. Ив. Стрешневу в 1637 (145) году со всеми угодьями.
77.    Сыратовская дер. Залесного стана. Нужно искать на месте казенного села Сырятина (CHM № 3143) в 39 кил. кЮВ от Лукоянова. Упоминается в д-те 1614 г. (ЛПН № 391). После того, как мордва из дер. Пуза была выселена на рч. Кандаршу, оставшуюся после переведенцев землю взяли было в пользование «сыратовская мордва", но вскоре покинули ее и она осталась впусте, после чего поступила в надел пузским засечным сторожам. Б м., оставление мордвой земли следует поставить в связь с тем, что 8 августа 1612 г. (120) „приходили на арзамасские места крымские и ногайские люди и ту Пузскую засеку проломили и ворота высекли и сторожей побили. . . . и дворы их пожгли". В писцовой кн. 1677 г. Сырятовская мордва упоминается по совместному владению бортными ухожьями с д.д. Старой и Новой Пузой. Оброк в размере 2 п. меда и 1 куницы, они платили в то время в Саранске, в уезде которого числилась и самая деревня.
78.    С ы ресева дер. на речке Мисе, Моргальского беляка, Утиш-ного стана. Село того же названия в 19 кил. к В. от Нрдатова. Упоминается уже под 1582 г. (ЛПЛ № 9). Относительно названия необходимо иметь в виду, что Сыресь является старинным мордовским именем.
Количество и состав населения по переписям представляется в таком виде:
Г о    д    ы.    Русские.        Мордва.    
            Дворов.    Людей.    Дворов.    Людей.
1628 .            —        17    35
1641 .        ....        ~~~■    37    53
1646 .        . . .        —    27    48
1677        ....    4    6    17    26
1719 .        ....        21        102
1721 .        ....    —    32    —    181
1745 .        ....        —    127    дѵш.
В 1677 г. кроме того 3 двора вдовьих с 3 чел. и 2 места пустых. По переписи 1719 г. мордва именуются новокрещенами и, следовательно, к этому времени процесс христианизации их закончился.
Что касается земельных угодий, то в 1628 г. было пашни 80 чет. в поле, перелогу 160 ч., порослой лесом 80 чет. и сена на 400 коп. В 1677 г.—усадебной земли 21 дес., выгона 20 дес., на живущие чети пашни 127 чет., сена 312 коп.; на пустые—пашни 213 чет. и сена 213 коп. По сводке 2-й рев. пашни показано 19014 дес. в поле, из которой ]/з в добрых, а остальное в глинистых местах; сена 508 коп.
- 139 —
Окладные платежи в ХѴП в. слагались так:
Годы.    Данных.    Ясаку.    Полонянич.    За пустые деревни.    Ямских.    Стрелецк. хлеба.
1628 .    1 р.1 а. ЗѴг д.    1 р. 4 а. 4 д.    19 а. 2 д.    19 а. 2 д.    6р.1 а.2Ид.    22Ѵв юф.
1677 .    1 р, 21 а.Зд    1 р. 5 а. 1 д.    14 а.    —    4 р. 13 а. 4 д.    16 р. 5 а.4 Ид.
Г оды.    Посопного хлеба.    За пустые выти.    За десят. пашню.    Итого.    На 1 двор.
1628      1677 ......    8 юф. 12р.22а.1 Ид.    6 р. 21 р.И а.1 д.    12р.11а.1 Ид.    45 р. 17 а. Ид. 70р.4а.4И д.    2 р.22 а.З д. 3 р. И а. 2 д.
Десятинной пашни с 1663 г. приходилось по 7 дес. в поле.
С своих бортных ухожьев сыресевцы платили в оброк 71/* п. меда и 5 а. 1 Й д. пошлин с него; ко времени письма 3 „знамени" при бавилось из пуста в жилое с оброком в 1 п. 30 ф. меда. Ок. 2-й рев. в пользовании жителей осталось ѵіеса всего на 20 дес., доставлявшего им одни только дрова.
79.    С ы ресева Старая дер. Утишного стана. Упоминается один раз в АПА (стр. 581), как поместье, написанное по книгам 1585 г. (93) за Леонт. Ив. Пановым. Что это метрополия показанной выше деревни Сыресевой—едва ли можно сомневаться. Местоположение ее показано на Ирженских верхах и потому с большой долей вероятия может быть приурочено к д. Пановой (СНМ № 397) в 21 кил. к ЮВ от Ардатова 96).
80.    С ы ч е д e е в а дер. на рч. Кштереке и на рч. Колмалее, Залесного стана. Принимая во внимание положение с. Дуракова (см. ниже), без большого риска впасть в ошибку может быть отожествлена с селом Шишадеевым (СНМ № 3148) в 53 кил. на ЮВ от Лукоянова. Если это отожествление правильно, то она же под именем Чечедиева упоминается в д-те 1614 г. (АПА № 391).
Количество населения ее (чисто мордовского) в ХѴП в. таково:
Г оды.    Дворов.    Людей в них
1628         И97)    15
1641    .    . .    18    32
1646         29    99
1677         33    70
96) В числе арзамасских столбцов Постоянной Историко-археографической Комиссии в Ленинграде имеется один (№ 46), где под 1683 г. упоминается село Старое Сыресево, Паново тож, на Ирженских вершинах, бывшее в то время в по-местьи за Олферьевым.
эт) В 1628 г. в числе дворов 1 бобыльский.
— 140 -
В 1677 г. кроме того 4 двора вдовьих. По переписи этого года из общего количества населения 7 дворов с 18 чел. показаны в деревне Дуракове, очевидно, являющейся выселком из Сычедеева.
Земельные угодья, принадлежавшие жителям, в 1628 г.:-пашни 50 ч., перелога 50 ч., лесом порослой и дикого поля 300 ч., сена на800 коп.; в 1677 г.—усадебной земли 20 дес, выгона 15 дес., на жив. выти пашни 100 чет., сена 500 коп.; на пустые 100 чет. и 300 копен.
Оклад в XVII в. составлялся из:
Г оды.    Данных.    Ясаку.    Полонянин.    За пустые деревни.    Ямских.    Стрелец, хлеба.
1628 . 1677 .    21 а. ІИ ц. 1 р - 10 а.    ? 1 р. 25а.2ц.    26 а. 4 д. 21 а. 2 д.    26 а. 4 д.    2 р. 31 а. 2 д. 5р.7а. ЗИд.    103/т ю. 10р.5а.ЗИд.
Г оды.        Посопи. хлеба.    За пустые выти.    За десятин, пашню.    Итого.    На 1 двор.
1628      1677             5 юф. 10 р.    2 р.Іба. 4д. 10 р.    —    23р.14а.1Ид. 12р.11 а.3Ѵг д. 60р.14а.4Ид.        2р. 1 а.2И д 1 р. 27а. 4д.
С 1663 г. пахали по 7 дес. в поле десятинной пашни,
С бортных ухожаев, находившихся в пользовании отдельных лиц, уплачивалось оброку 7 п. меда и 5 а. 5 д. пошлин с него. В последующих переписях по Арзамасскому у. ни Сычедеево, ни Дураково не встретились. Весьма возможно, что они перешли в ведение Починков и их следует искать в документах Починковской конторы.
81.    Сычесева дер. вверх Иржи на Пургасове прудищ е, Утишного стана; по сказкам 1719 г. именуется село Ивановское-Сыче-сево тож. По этим указаниям с некоторой долей вероятия может быть приурочено к казенному селу Ивановскому (СНМ № 296) в 30 кил. на ЮВ от Ардатова. Упоминается в АП А под 1582 г. (№ 8 и 9). Название несомненно происходит от старинного мордовского личного имени „Сычесь.
Количество и состав населения по имеющимся данным:
    Д В о    ров.    Л ю    j е й.
i оды                
    Бортники.    Мордва.    Боріники    Мордва.
1628         2    15    2    20
1641        27        44    
1646 . •         2    7    4    
1677         3    28    7    56
1719        —    —    15    103
1721            —    24    213
1723         обоего пола.        444    
— 141. -
По кн. 1628 г. в числе мордовских дворов—два бобыльских. К итогам 1677 г. нужно добавить еще 5 дворов вдовьих; при переписи этого года было обнаружено „утаенных дворов"—1 бортничий и 12 мордовских. Кроме того, в Сычесеве оказался проживающим бортник Карпунька Назаров с двумя сыновьями, который не был включен в перепись, т. к. на него заявил притязания во крестьянстве окольничий Григ. Никиф. Собакин и Карпучька „от суда сшол к Москве". О ходе христианизации можно судить по тому, что к 1719 г. деревня обращается в село и по сказке 1723 г. жители ее называют себя крестьянами.
В 1628 г. во владении деревни показано 50 чет. пашни, 75 чет. перелогу и на 280 коп. сена. В 1677 г.—под усадьбами 30 дес., выгона 20 дес., на жив. выти пашни 120 чет., сена по вражкам и меж поль 40 коп., „да от их мордовского кладбища" на поляне 100 коп., на другой поляне 60 коп., „на островку Глинище" 20 коп., на рч. Ош алее . . . , дорогою к Чембулатовскому селищу .......*50 коп.;“ на пустые выти пашни 180 ч. и сена 80 коп.
Платежи XVII века слагались следующим образом:
Г оды.    Данных.    Ясаку.    Полонянин.    За пустые деревни.    Ямских.    Стрелец, хлеба.
1628    21 а. 4 д.    23 а. 4 И д.    20 а.    20а.    4 р. 8 а. 1 д.    15 И юф.
1677 .    18 а. 4И д.    1р.23а. Зд.    1 р. 20а . 4д.    —    5 р. 2 а. Ид.    18р.18а.5 Ѵг д,
Г оды.    Посопи. хлеба.    За пустые выти.    За десятин, пашню.    Итого.    На 1 двор.
1628         5 юф.    3 р. 25 а.        31р. 1а.5Ид    2 р . 2 а. 2 д.
1677 ... ....    12 р.    18 р.    12р.11а.1 Ид.    69р. 28а.Зд.    2 р . 9 а 3 д.
С 1663 г. сычесевцы пахали по 7 дес. в поле десятинной пашни.
В 1677 г. в их пользовании были бортные ухожаи: Моксар—по обе стороны рч. Моксары, Нртобокарга, Пизлембола по обе стороны рч. Канерги и Кечанзибула—судерев с Череватовской и Офтодеев ской мордвою, Сетявалгома на Нарземе да на Капсе судерев и Шану-ровской мордвою. Оброку сходило ЗУ п. меду и пошлин с него 2 а. 5Ид. Ко времени переписи 1677 г. два знамени с оброком в 2 пуда запустели.
82.    Тараталей дер. на рч. Тараталее Залесного стана. По СНМ (№ 3057) дер. Тарталея в 38 кил. к Ю от Княгинина.
По переписям ХѴ11 в. население чисто мордовское; численность его такова:
— 142 —
Г о    Д    ы.    Тяг    Л Ы X.    Бобыльских.    
            Дворов.    Людей.    Дворов.    Людей.
1628 .            И    И    —    —
1641 .    • •        32    47    1    1
1646 .        ....    36    75        
1677 .        ■ • . .    45    90    1    1
Перед нами вполне нормально развивающееся поселение и тем не менее в переписях начала ХѴІП века имени его не встречается. О судьбе его и его жителей можно судить по показанию, данному в июне 1723 года новокрещеном „бывшей деревни Тарталей" Данилой Васильевым о желании его жить в дер. Ревезени, „понеже бывшей нашей деревни Тарталей жители, ныне собрався из бегов, явились при свидетельстве (то есть при переписи) в помянутой деревне Ревезени и написаны в той деревне... с прочими жителями и положены в оклад". Из этого показания видно, что тарталейская мордва „сбежали" всей деревней в период между 1682 98) и 1720 г.г. О причинах бегства можно только догадываться. Писцу Кирееву в 1677 году мордва заявляли, что их бортные ухожья, которыми они из оброка в 24 пуда меду и 15 куниц владели вместе с запустевшей к тому времени мордовской деревней Кочуновой, „вычистили и дельные деревья высекли вотчины боярина Б. И. Морозова села Кучу-мова крестьяне; и ныне в тех их ухожьях поселены многие села и деревни разных помещиков и вотчинников".
По кн. 1628 г. тараталейцы владели: 60 чет. пашни, 120 чет. перелогу, 180 чет. порослой лесом земли и сенокосом на 900 копен. В 1677 г. считалось: под усадьбами 40 дес., выгона 40 дес., на жив. выти пашни 180 чет., покосов на поляне Тумусмалей 300 коп., меж дубрав 500 коп.; на пустые выти-пашни 200 чет., сена 200 коп.
Оклад XVII в. слагался из следующих платежей:
Г оды.    Данных.    Ясаку.    Пслонянич.    За пустые деревни.    Ямских.    Стрелец, хлеба.
1628 .    26 а. 2 д.    28 а. 3 д.    1 р-    1 р.    5 р. 7 а. 3 д.    191/8 к>Ф-
1677 .    1 р.27а.З д.    2 р. 5 д.    30 а. 4 д.    —    7 р. 11 а .4д.    26р.31а 4И д.
Г оды.        Посопн. * хлеба.    За пустые выти.    За десятин, пашню.    Итого.    На 1 двор.
1628 .        (6 юф.)    6 р.    г-    39 р. 33 а 1д.    3 р.21 а.1 д.
1677 .        18 р    20 р.    24р.22а.Зд    101 р.24а5^ д    2 р. 8 а. 4 д.
98) Тарталей упоминается в числе деревень, доставлявших рабочих на Арзамасские будные станы в 1681 г. (см. Савва, Op. cit.).
— 143 -
С 1663 г. тараталейцы пахали по 7 дес. в поле десятинной пашни.
83.    Тоторшева дер. на рч. Лимети. Утишного стана. По СНМ (№ 463) деревня того же имени в 1 кил к Ю. от Ардатова. Ко времени первой переписи Тоторшева называлось сельцом Знаменским и составляла Тоторшевскую половину села Ардатова; по второй ревизии с Тоторшевой сливается дер. Мокшалей. Уже в 1578 г. в деревне вперемешку жили русские и мордва (АПА № 2) и когда в этой деревне были отделены поместья Невежину и Мерлину, то мордве пришлось снести свои дворы с земли, доставшейся помещикам.
Количество и состав населения колебались так:
Г оды.    Дворов.        Л ю д еГ й.    
    Русских.    Морд.    Русских.    Морд.
1628         25    41    38    64
1641        101        162    
1646 . •             93    1    37
1677         32    66    80    121
1719        —    —    —    48
1721        —    —    46    61
1745             —    66    
Процесс христианизации начался уже в ХѴП веке, так как в 1681 г. в числе жителей упоминаются новокреіцены "), и ко времени переписи 1719 г. завершился окончательно.
В 1628 г. во владении деревни состояло п.шни 200 чет., перелогу 160 чет. и сена на 500 копен; в 1677 г.—под усадьбами—60 дес., выгона—30 дес-, на жив. выти пашни старой пасоты 220 ч., да ново-росчистной из под лесов —60 ч., сена—40 коп. на пустые выти пашни—240 чет. и сена 240 коп. Ок. 1750 г. счиплось пашни вместе с дер. Мокшалей 122 с пол. дес. в поле, из коорой только 49 дес. в добрых местах, а остальные по пескам и богэтам, и на 98 коп. сена.
Данные об окладных платежах ХѴП в. прдставляются в таком
виде:
Г оды.    Данных.    Ясаку.    За бобры.    Полонянич    За пустые деревни.    Ямских.
1628 .    2р. 20 а.    28 а. 2д.    14 а .    1 р.22 а.4д    1р.22а.4д    Ібр.Іба.ЗИ д.
1677 .    3 р.11 а.5д.    4 р. 13 а.4д.    —    1 р. 32 д.    —    13 р. 24 а.
") См. „Памятники скорописи’ Н. В. Майкова, снички №№ 49 и 50.
— 144 —
Г оды.    Стрелец, хлеба.    Посопи. хлеба.    За пустые выти.    За десятин, пашню.    Итого.    На 1 двор.
1628 . 1677 .    60И юф. 50р.10а.2Ид.    20 юф. 28 р.    13 р. 24 р.    117р.7а.ЗИд. 31р.24а. 1д. 157р.16а.Ид.        1 р. 25а. 5д. 1 р.20а. 1 д.
Десятинной пашни с 1663 г. пахали по 17 дес. в поле.
Бортными ухожьями тоторшевцы пользовались обще с деревнями Комодеевой, /Ардатовой и Киргиной из оброка в 25 с пол. пудов меда и пошлин с него 20 а. 5 ден. Из числа знамен, запустевших с 1628 г., к 1677 г. прибыло из пуста в живущее оброка на 4 с пол. пуда меда и пошлин 3 а. 4 с пол. д.
Отдельно за мордвином Родькою Воиновым был Мечадовский ухожай на рч. Ломове, которым он пользовался для сенокоса.
84.    Тюгелева (Старая, Великая), Костянка тож, дер. Залесного стана; с первой переписи именуется просто Костянкой. По СНМ (№ 486)—село Петропавловское—Костянка в 45 кил. к В. Ю. В. от /Арзамаса. Первое упоминание об ней находим под 1586 г. (/АП/А № 35), но так как упоминается она в д-те на ряду с дер. Новым Тюгелевым, то необходимо думать, что существовала задолго до этого года.
О количестве и составе населения переписи дают такие сведения:
Г оды.    Дворов.        Людей.    
    Русск.    Мордва.    Русск.    Мордва.
1628         —    24        29
1641            33        44
1646             43    -    54
1677             30    —    103
1713        21    9    60    
1716 .    ...    38    12    92    
1719                94    34
1721        —        145    43
1745         ——    —    334    
                
По переписи 1677 г. кроме того значилось 18 мест дворовых пустых. Как видно из таблички, русский элемент в лице бортников проникает в Костянку очень поздно, не раньше конца XVII века, но затем быстро берет перевес над мордовским. По сказке 1723 г. жители называют себя крестьянами, из чего можно заклюить о полной руссификации (или христианизации?) селения к этому времени.
145 —
По книгам 1628 г. во владении тюгелевцев считалось пашни 160 чет., перелогу 160 чет. и порослой лесом 230 чет. В 1677 г. земли усадебной 10 дес., выгона (не показано), на живущие выти пашни 140 чет. сена на селище, что было Старое Тюгелево на озере Сер доме,—1.000 коп.; на пустые выти пашни 160 чет., лесом поросло 100 чет., дикого поля 150 чет., сена на 300 коп. По сводке 2-й рев. при Костянке пашни было всего 167 дес. в поле, из которой половина в добрых местах, а половина по глинистым буграм; сена на 334 копны.
Данные об окладных платежах XVII в. таковы:
Годы.    Данных.    Ясаку.    Полонянин.    За пустые деревни.    Ямских.    Стрелец, хлеба.
1628 .    2р.2а.ЗИд.    2 р. 9 а. 2 д.    21 а. 2 д.    21 а. 2 д.    5 р. 13 а.    193/4 юф.
1677 .    1 р. 27 а. 2 д.    2р. 9 а. 2 д.    20 а.        4 р. 30 а.    17р.32а.2д.
Г    оды.    Посопи. хлеба.    За пустые выти.    За десятин. пашни.    Итого.    На 1 двор.
1628 .        16 юф.    8 р.    —    54р.25а.5д.    2 р. 7 а. 2 д
1617 .            14 р.    16 р.    10 р.12а.1 д.    67 р. 31 а. 1д.    2 р. ба.
С 1663 г./іахали по 6 дес. в поле десятинной пашни. По окладу 1713 г. платили подати с 14 ясаков.
По книгам 1628 г. за тюгелевской мордвой значились бортные урожаи: Чиндяковский, направо Конагайского бора и раменья, и Мо-ранбрянский, с которых причиталось в оброк 20 пудов меда и за 7 с пол. куниц; кроме того с запустевших знамен 12 с пол. пудов. В 1677 г. выборные от мордвы показывали, что „они теми всеми ухожьи не влаживали и урочищ... не знают; а деды и отцы их в те ухожья ходили ли, или нет—и они того не помнят. Л владели они мордва бортными ухожьи и хаживали в судеревье вотчины с великовраж-скою и с вечкисевскою мордвою в Сандарскоч ухожье". Этот ухожай лежал близ Тюгелева и в него „ездят по всякий лес разных помещиков и вотчинников люди и крестьяне, вырубили и стали поля. Да, в том же их ухожье заведены будные промыслы (воеводой Власовым). А судеревный Вершкаколбульский ухожай за ними бывал около с. Путятина--и тот... вырублен и вычищен под пашню... .и поселено... стольника Назара Засецкого дер. Новый Починок тому лет с ЗО". Таким же порядком поступили с Сандорским ухожьем крестьяне дер. Мисюрихи; а ухожай около дер. Чуркиной расчищали и расчищают под пашню крестьяне этой деревни. Поэтому по сыску Левашова в 1644 г. медвяной оброк с них был снят и они платили только за куниц 3 р. 8 д. Ок. 1750 г. в пользовании костянковцев показано лесных угодий на 3 вер. в длину и на 1 вер. в ширину, доставлявших им только дрова для домашнего обихода, и озеро Тюгелево, „коим из оброку 36 копеек владеют той деревни жители; рыба в нем
— 146 —
Ловится: плотва, карась—и то самая мелкая, которою довольствуются сами, а на продажу никуда не отвозят".
85.    Уда на рч. Пекшати, деревня Залесного стана. По СНМ (№ 4320) удельная дер. Удочка—Уда в 57 кил. на ЮЗ от своего уездного города Сергача. Самое раннее упоминание под 1596 г. (ЛПВ № 105).
Население по переписям XVII—нам. XVIII ст. мордовское и численность его выражается в таких цифрах:
Годы.    Тяглых.        Не тяглых    
    Дворов.    Людей.    Дворов..    Людей
1628. .    15    15    2    2
1641 . .    17    27    1    2
1646.    16    19        
1677 .    13    24    6    —
1713 . .    14    32        
1716 .    16    29    1    1
1721 . .    —    123    —    —
1745 . .    —    173    —    —
В 1677 г. кроме того в деревне значилось '12 мест пустых.
По книгам 1628 г. во владении жителей показано пашни 100 ч., перелога 80 чет., порослой лесом 48 чет., сена 400 копен. В 1677 г. под усадьбами 15 дес., выгона 10 дес., на живущие выти пашни 60 чет., сена 300 копен; на пустые 100 чет., сена 100 коп. Ок. 1750 г. считалось пашни 86 с пол. дес. в поле, из которой половина в добрых местах, а остальное по песчаным буграм и болотам; сена на 432 с пол, копны.
Сведения об окладных платежах XVII в. таковы:
Годы.    Данных.    Ясаку.    За куницы    Полонян.    За пуст, деревни.    Ямских.
1628    1 р. 1 а. 4д.    1 р. 14 а 1 д.    20 а. 1 а я-    16 а. 4 д.    16 а. 4 д.    2 р. 26а. 514 д.
1677 .    26 а.    23 а. 4 д.    —    8 а. 4д.        2 р. 15 а.
г Годы.    Стрелецк. хлеба.    Посопного хлеба.    За пуст, выти.    За десятин, пашню.    Итого.    На 1 двор.
1628 .    10 юф.    8 юф.    4 р.    —    28 р. 29 а. 4д.    1 р. 30 а. 5 д.
1677 .    8 р. 32 а. 5 д.    6 р.    10 р.    5 р. 9 а 314 д.    34p.14a.514 д.    2 р. 21 а. 4 д.
— 147 —
Десятинной пашни с 1663 г. пахали по 3 десятины в поле. По окладу 1713 г. платили подати с 12 ясаков.
По книгам 1628 г. за мордвой дер. Уды был ряд ухожаев: Черв-лерский, Ушманзаф (?) на рч. Алатыре да на Моргане, Пекшенкеры, Сычеватбула, Коршевский по обе стороны р. Яза, Свиргушский. Ходили они судерев с маресееской мордвой, платя в оброк 11 пудов меду и за полторы куницы; кроме того, с запустевших к тому времени знамен причиталось 3 с пол. пуда меду и за четверть куницы. Но после „бегства" марсевской мордвы запустевшая после них земля со всеми угодьями в 1644 (152) г. продана в вотчину кн. Як. Куден. Черкасскому, который на месте дер. Маресевой поселил село Зна-менское-Маресево, а в бортных ухожьях завел будные майданы „и те их бортные ухожьи посекли и пожгли". По сыску И. А. Левашова медвяной оброк с мордвы был снят, но до 1677 г. они платили за куницу деньгами 27 а. 4 д.
Ко времени 2-й рез. у удинцев осталось лесу „десятин на 10“, из которого они и пользовались дровами. Что касается речки Пек-шати, то про нее отмечено: „оная река безоброчная и в ней рыбы никакой не имеется за тем, что в летнее время вся высыхает".
86.    Узерелейка дер. Утишного стана. Вероятнее всего— удельная деревня Журелейка в 8 кил. к Ю от Ардатова (СНМ № 466). По отсутствию упоминаний до 1719 г. можно думать, что возникла в конце XVII—нач. ХѴПІ в.
По переписи 1719 г. считалось 59 душ бортников и 86 душ ново-крещеноз; в 1721 г.— бортникоз 69, новокрещенов—92 души. По 2-й рев. 42 души мужска пола.
В это время во владений жителей показана 42 дес. в поле пашни, из которых только '4 на добрых местах, а остальная по песчаным буграм и болотам; сена на 42 копны. Леса не было вовсе; не было ни рек, ни озѳр, „а имеется один пруд, в котором рыбы никакой не имеется".
87.    У рвань (Урваниха) дер. Утишного стана. По СНМ (№ 476) деревня того же наименования в 7 кил. на ЗСЗ от Ардатова. Не упоминается до 1719 г., почему можно думать, что она возникла в конце XVII—нач. XVII) в. В 1719 г. числилось 7 бортников и 40 ново крещен о в; по переписи 1721 г. числилось—первых 10 душ и вторых 41 душ.; по сказкам 2-й рев.-25 душ мужск. пола. В это время во владении деревни считалось всего 6 И дес. в поле пашни и 5 дес. покосов, расположенных на низких болотистых местах. Поэтому, как говорится в ведомости, „на оной земле хлеб родится и сено косится урожаем плохие". Своих лесных угодий при деревне не было, а лесом жители довольствовались из дач дер. Тоторшевой. Общность пользования лесными дачами как бы указывает на то. что Урвань является выселком из Тоторшевой.
88.    Чеварлей, Гари тож, дер. на реч. Чеварлее Утишного стана По СНМ (№ 361)—село Гари в 18 кил. к ЮЗ от Ардатова. Поселились после 1628 г. (но до 1641 г.) на льготу в бортном ухо-жае д. Алемасовой и, повидимому, являются выходцами из этой деревни. С 1719 г. в переписях фигурируют одновременно: ясашная деревня Гари, являющаяся, несомненно преемницей деревни того же названия XVII в.; и ясашное село Архангельское, Че (у)ворлейка. Б. м., это лишь разделение одного селения на два общества, впоследствии вновь слившиеся, б. м., это два самостоятельных населен
— 148 -
ных пункта. Имеющиеся в моем распоряжении д-ты не разрешают этого сомнения.
Состав и численность населения ЧеварлейТарей:
Годы.    Дворов.    Людей.
1641 . .    15    2.4
1646 . .    13    25
1677 . .    19    39
1719 . .    —    184
1721 . .        203
1745 . .    ——    140
К итогу 1677 г. нужно прибавить еще 4 двора вдовьих. Население чисто мордовское, именуемое с 1719 г. новокрещенами, что указывает на закончившийся к этому моменту процесс христианизации.
Населенность и племенной состав села Архангельского—Чевар-лейка такова:
В 1719 г.—15 душ бортников и 27 д. новокрещен; в 1721 г. —18 бортников и 108 новокрещен; по 2-й ревизии—98 душ мужска пола.
Земельные угодья, находившиеся во владении мордвы д. Гарей в 1677 г., выражались в : 20 дес. усадебной земли, 10 дес. выгона, на живущие выти пашни и с новорасчистной землей 100 чет., сена 200 коп.; на пустые выти 100 чет. пашни и 200 копен сена. Кроме того, за мордвой значились : сенные покосы лужки да полянка Каменная на вершине Чеварлея, вниз по Ковлею, вверх цо Канерге до Кудлейского устья и на вершине Кудлея —50 копен, за пользование которыми они платили, как за 21/» пустых выти, 5 руб.; затем сенные покосы на Кудлейских лугах из платежа по полтине на год и пошлин по 5 денег. Ок. 1750 г. у жителей считалось 105 дес. в поле пашни, расположенной по пескам и болотам, и на 420 коп. сена, урожайность которого, а также и хлеба, показаны „добротою самые худые".
Окладные платежи ХѴП в. слагались так:
Г оды.    Данных.    Ясаку.    Полонянич.    За пустые деревни.    Ямских.    За стрелец, хлеб.
1641    —        6 а.    6 а.    1 р. 21 а. 1 д.    6 юф.
1677 .    21 а. 4 д.    23 а. 5 д,    8 а. 4 д.        2 р.4 а. ЗИ д.    7р.26а.1 Ид.
г о д ы.        Посопи, хлеба.    За пустые выти.    За десятин пашню.    Итого    На 1 двор.
1641 .    . • . . . .    —    —    •—    7 р. 33 а. 1 д.    17 а. 5 д.
1677 ,            5 р.    5 р.    3 р. 17 а. 3 д    25 р. 2 а. 3 д.    1 р. 10 а. 4 д.
149 —
Десятинной пашни с 1663 г. пахали по 2 дес. в поле. Незначительность платежей по старому окладу, надо думать, связана с тем, что жители не вышли еще из льготы.
В XVII в. чеварлейцы пользовались бортными ухожьями и платили за них вместе с мордвой д. /Атемасовой. Ок. 1750 г. в их пользовании находилось лесных угодий на 3 версты в длину и на 5 в ширину, доставлявших им не только строевой и дровяной лес для Домашнего обихода, но и лубье на продажу.
У жителей села Чеварлейки-/Архангельского по сводке 2-й рев. показано всего 49 дес. в поле пашни, расположенной по высоким песчаным местам, и на 49 копен покоса. Особых лесных дач они не имели, а пользовались правом в'езда в леса с. Ризодеева.
89.    Ченбасов починок на речке Ломовке Утишного стана. Ни в коем случае нельзя отожествлять с д. Чембасово, Княгининского у. (СНМ № 3107), т. к. топографические указания и обстоятельства возникновения указывают на запад старого /Арзамасского уезда. Вероятнее всего местоположение починка следует искать по близости дер. /Александровки на рч. Ломовке, кил. в 18—19 к ЮЗ от /Ардатова.
Основатель починка—мордвин д. Кужендей Ченбас Усталеев— известен тем, что получил жалованную грамоту за какие-то службы и освобождение от платежа оброка за свои бортные ухожья. В 1619 г. (127) году ему разрешено было селиться меж вершинами Большой и Малой Ломовки на Учеватовых становищах в темном лесу и владеть этой землей и сенными покосами вместе со всей деревней Кужендеевой. Явившиеся оттуда переселенцы вскоре возвратились назад и уже в 1628 г. починок называется пустошью.
90.    Череватово Новое дер. Утишного стана. По СНМ (№ 385) дер. Череватово Малое в 18 кил. к ЮВ от /Ардатова. „Поселились из д. Старой Череватовой в бортном своем ухожье после писцов". Т. к. деревня не названа по переписи 154 г., то можно думать, что она возникла между 1647 и 1676 годами.
В 1677 г. в ней показана одна мордва—11 дворов с 18 чел. и кроме того 4 двора вдовьих и 1 пустой. По переписи 1719 г. мордвы только 4 души и 110 душ бортников; в 1721 г.—мордвы вместе с новокрещенами —9 душ и 206 душ бортников. По 2-й рев. 178 душ мужска пола.
По письму 1677 г. во владении жителей было 20 дес. усадебной земли, 12 дес. выгона, на живущие выти пашни 60 чет., сена на рч. Силевке вместе с дер. Старой Череватовой 60 коп. и на полянках 40 коп.; на пустые выти—пашни 80 чет. и сена 80 коп. По сводке 2-й рев. пашни считалось 222г/2 нес. в поле, 2/з которой на добрых местах, а остальное по буграм и низинам; сена на 178 копен.
Окладные платежи XVII в. выражались в сумме 30 р. 7а. 4 д., что составляет на 1 тяглый двор 2 р. 26 а. 1 д. Бортные ухожья были общими со Старой Череватовой 10°). Вместе с этой деревней в пол. XVIII в. пользовались они и лесными угодьями, доставлявшими им дровяной и строевой лес для домашнего обихода.
91.    Ч иргу ши д. на вражке Пучконгее (по обе стороны Пичингея вражка) Залесного стана. По СНМ (№ 3207) сельцо того
і°0) о Череватовой Старой—см, под № 30 -„Кочексанова".
— 150 -
же наименовании в 15 кил. к ЮВ от Лукоянова. Наиболее раннее упоминание этой деревни встречаем в дте 1596 г. (АПА № 105).
Численность населения (чисто мордовского) по переписям выражается в таких цифрах:
Г оды.    Дворов.        Людей.
    Тяглых.    Нетяглых.    
1628         22    7    33
1641        33    —    40
1646 ....    34    —    60
1677    ....    18    10    42
1713        24    —    91
1716 . • . . .    38    —    99
1721 ...    .        —    255
1745 . .    . .    —    —    256
В 1677 г. кроме того числилось 17 мест пустых дворовых.
По книгам 1628 г. во владении мордвы показано пашни 110 чет., перелога 140 чет. и порослой лесом 70 чет. В 1677—под усадьбами 24 дес., вагона 10 дес., на живущие выти пашни 80 чет., покосов на устье рч. Ари 200 коп,; на пустые выти—пашни 170 чет., сена 150 коп.; лесом поросло 70 чет. Кроме того, поляна Пичингея на речке того же имени на 10 копен. Ок. 1750 г. считалось пашни 192 дес., из которой только !/з на добрых местах, а остальная на песчаных и глинистых, и на 256 копен покоса.
Сумма окладных податей слагалась из следующих отдельных платежей:    .
Г оды.    Данных.    Ясаку.    За куницы.    Полонянич.    За пустые деревни.    Ямских.
1628 .    1 р. 15 а.    1р.18а.5Ид.    30 а. 2 У- д.    26 а. 4 д.    26 а. 4 д.    5р. 13 а.
1677 .    1 р 3 д.    33 а.    —    12 а.        2 р. 31 а. 2 д.
Годы    Стрелец. 1 хлеба.    Посопи, хлеба.    За пустые выти.    За десятин, пашню.    ' Итого.    На 1 двор.
1628 .    Т93/4 юф. j    11 юф.    7 р.        48 р. 22 а. 2д.    2 р. 10 а. 1 д.
1677 .    10 р. 26 а. ,    8 р.    17 р.    Юр. 19а. 1д.    51 р. 22 а.    2 р. 29 а.
— 151 —
Десятинной пашни на долю чиргушцев с 1663 г. приходилось по 6 дес. в поле. По окладу 1713 г. они платили с 22 ясаков.
По письму 1677 г. из оброчных угодий за мордвой значились: „на р. Ежати мельница колотовка, мелет накопною водою", две полянки на Евлейских вершинах на 20 копен сена и полянка Пичингей для становища на 10 копен. По книгам 162.8 г. значился ряд бортных ухожаев; Паракужа нг рч. Паре, выморочный Пищасовский, выморочный Кирдяпинская ютчина, Копосовский с оброком в 12^4 пуд. меда и 12а 114 д. поплин с него. По сказке выборных „бортными ухожьями после дедов и отцов своих они владели и медвяной оброк платили. И те их . . . . . ухожья выжгли и пашню вычистили разных помещиков . . . крестьяне". По дозору И. Л. Левашова 1644 г медвяной оброк с жх был сложен и оставлен только платеж за 2Ѵ4 куницы—30 а 3 д Ок. 1750 г. в пользовании деревни оставалось лесных угодий на 3 вер. в длину и на 2 в ширину. Совместно с деревнями Пичингушами они за 1 р. 292/і к. оброчили р. Ежать, „рыба в ней имеется саі'ая мелкая: щука, плотва; токмо они ныне рыбной ловли не имеют".
92.    Шандурова дер. на рч. Катко (?) Залесного стана. По СНМ (№ 3132) д. Шандрова—Шандорова в О кил. к 3 от Лукоянова. Упоминается уже в 1593 г. (ЛПЛ № 84).
По имеющимся д-м XVII—XVIII в. в. коичество населения ее (чисто мордовского) выражалось в следующх цифрах:
Голы.    Дворов.        Людей.
    Тяглых.    Нетяглы -    
1628         7    5    14
1641 .....    9    5    20
1646 .    ...    22    " ■    28
1677         14    6    34
1713- ....    10    —    24
1716        19    1    33
1721                    —    128 ду ш
нужно еще прибавиті8 мест пустых.
К итогам 1677 г
Земельные владенья мордвы составлялі в 1628 г.—40 чет. пашни, 40 чет. перелогу, 20 чет. порослой лесо. и на 170 коп. сена. В 1677—под усадьбами 20 дес., выгона 12 дес;на живущие чети пашни 40 ч. да новоросчистной 20 чет.; сена 10 коп.; да сенных покосов, что преж сего владели мордва д. Ивацева-Аржеманова, подле рч. Патерки 200 коп.; на пустые выти паши 60 чет. и с тем, что отмежевано у иванцевской мордвы лишней з:мли 30 чет., сена 50 к. да на поляне Азрамагуж да на селищі 20 коп.
— 152 -
Окладные платежи составлялись из следующих цифр:
Годы.    Данных.    Ясаку.    Полонянич.    За пустые деревни.    Ямских.    Стрелец, хлеба.
1628 .    17а. ЗИ д.    19а.    15 а.    15 а.    1 р. 15 а. 4 д.    53/в юф.
1677 .    26 а.    1 р. 4 а.    9 а. 2 д.    —    2р.9а. ЗИд    8 р.12а.4И д.
Г оды.    Посопи, хлеба.    За пустые выти.    За десятин. паіЬню.    Июго.    На 1 двор.
1628         4 юф.    з Р-    —    15р.28а.Ид.    2 р. 8а. 5 д.
1677         6 Р-    10 р.    7 р. 1 а. 4 д.    35 г. 30 а.    2 р. 18 а. 5 д.
С 1663 г. на долю шандуровцев приходится по 4 дес. в поле десятинной пашни. По окладу 1713 г. подати они платили с 9 ясаков.
По кн. 1677 г. в пользовании мордвы показаны бортные ухожья Лвурямбула „подошел к их мордовской пашне”, Чавардомбула, Ва-солей, Волдолей, Карзима и Пекшеболгома, с которых шло в оброк 3 п. меда, за 1 Уг. куницы—23 а. Уг. д. и пошлин с меда 2 а. 3 д. К этому времени из пуста в жилое прибыла еще часть знамен с оброком в 25 ф. и вЗа. Уг ц, но большинство оставалось в пусте; оброк с последних исчислялся в 6 п. 16 ф. меда и l’/г куницы.
Приложение II
Цена I р. 50 к.