Арзамасский архипастырь

Предисловие к книге

   Работая над книгой «Жребий пастыря», посвященной патриарху Московскому и всея Руси Сергию, я как-то наткнулся на упоминание о митрополите Санкт-Петербургском Палладии (Павле Ивановиче Раеве) (20.06.1827 - 6.12.1898 ), уроженце Арзамасского уезда Нижегородской губернии. С тех пор и стал собирать все, что касалось жизни и деятельности владыки, делая выписки из архивных документов, из библиографических словарей, из церковной литературы, из мемуаров и воспоминаний как лиц духовного звания, так и светских.

   Со временем накопился богатейший материал, который позволял представить митрополита «в полный рост»: без всякого преувеличения можно сказать, что он был личностью, несомненно, интересной, своеобразной и оригинальной, человеком не простой судьбы, снискавшим уважение как у паствы, так и у монархов Александра III и Николая II, в коронации которых он участвовал.

   Митрополит Нижегородский и Арзамасский Николай (Кутепов) писал: «Русская церковная история насчитывает множество выдающихся иерархов, которые внесли много нового в различные отрасли богословского знания.

   Одни из них знамениты как выдающиеся проповедники, внесшие в гомилетическую науку совершенно новые формы составления проповедей, до тех пор неизвестные, и тем самым поставившие отечественную проповедь на такую высоту, до которой после она уже не поднималась.

   Другие известны своими нравственно-аскетическими произведениями, давшими нечто новое для нравственного совершенствования как мирян, так и монашествующих.

   Третьи дали такое многообразие богословского материала, что затмили и своих предшественников и последующих иерархов, и их справедливо можно назвать «отцами Церкви».

   Четвертые же известны не как крупные богословы и проповедники, а как иерархи-практики».¹

Высокопреосвященный Палладий относился к числу последних.

   Меня, однако, никак не отпускали вопросы: где родился митрополит Палладий и почему при упоминании его мирской фамилии встречается то Писарев-Раев, то просто Раев? Ни «Большой энциклопедический словарь» Брокгауза и Ефрона, ни «Русский биографический словарь» А. А. Половцева, ни «Критико-биографический словарь русских писателей и ученых» С. Л. Венгерова ответов не давали. Они просто констатировали: родился в семье священника Нижегородской губернии без уточнения поселения.

   А тем временем в печати стали появляться публикации о владыке. Арзамасский журналист Л. Г. Кузнецов полагал, что владыка родился в селе Пешелань Арзамасского уезда.² Профессор Санкт-Петербургского государственного университета С. Л. Фирсов писал, что в селе Ивановском того же уезда.³ Кто прав?

   Интересуюсь у А. Г. Кузнецова:

• - Откуда сведения?

• - От отца Андрея Борисова, священника Пешеланской церкви Арзамасского района, - отвечает. - А где он их взял, не знаю.

• - Значит, метрических записей не видел? - наступаю на коллегу

• - Нет.

   Да и не мог он их видеть. В Арзамасском архиве, это я знал точно, метрические книги Пешеланской церкви за 1827 год, когда родился митрополит Палладий, отсутствуют. Конечно, можно было обратиться в архив Нижегородской консистории, но где гарантия, что нужные книги там обнаружатся.

   Ничего не прояснил и звонок в Петербург. Профессор сослался на то, что в одном из документов упоминается, что Палладий - сын умершего священника села Ивановского Арзамасского уезда Иоанна Писарева. Даже если это и так, рассуждал я, то какого именно села Ивановского их в уезде было два: одно в версте от города Арзамаса, другое — в пределах нынешнего Вадского района и, как явствует из ревизских сказок, оно называлось также Ивашкино или Вашкино.⁴ Позднее закрепилось наименование Ивашкино (существовала даже Ивашкинская волость), которое сохранилось до настоящего времени.

   Исходя из этого можно утверждать, что священник Иоанн Писарев служил в селе Ивановском, что под Арзамасом. По дошедшему до наших дней преданию, именно здесь останавливался молодой царь Иван Васильевич во время похода на Казань; он и дал поселению свое имя, поставил церковь, посвятив ее Иоанну Богослову. Однако в документе, который относится к 1585 году, указано, что здесь располагалась «деревня Полянка на Теше <...> да под деревнею мельница немецкая на реке Теше об одном колесе безоброчная», и принадлежала она Спасскому мужскому монастырю.⁵ Но уже в документе 1626 года деревня поименована Мельничною, и все чаще ее стали называть Полянкой Мельничной.⁶ Это название просуществовало до 1678 года,⁷ однако уже появилось и новое — Ивановка, которое со временем стало основным названием деревни. Когда же поселение обрело статус села, то официально стало именоваться Ивановское. Ныне оно вошло в черту города Арзамаса, но в разговорной речи по-прежнему зовется Ивановкой.

   И все же, где родился владыка Палладий: в Пешелани или в Ивановском? На этот вопрос ответа не было до тех пор, пока однажды — о, его величество случай! — не наткнулся в «Нижегородских епархиальных ведомостях» (№ 24 за 1898 год) на некролог о митрополите Палладии. И там черным по белому: родился 20 июля 1827 года в селе Ивановском Арзамасского уезда. Но позвольте, такого просто быть не может. В некрологе явная ошибка - во всех источниках говорится, что владыка родился 20 июня (!) 1827 года. В таком разе возникает сомнение и по поводу правильности указания места появления на свет митрополита.

   И снова поиск, запросы в Тамбовскую, Рязанскую, Казанскую, Петербургскую епархии, где служил в разные годы митрополит Палладий. Присылаемые ответы давали немало интересного о деятельности владыки, но ничего не проясняли насчет места рождения, однако твердо указывали: дата 20 июля не верна. Казалось бы, к чему обращаться в иные епархии, если можно прояснить ситуацию в своей, Нижегородской. Но вот в 2008 году издается альбом «Нижегородская духовная семинария», и среди её знаменитых выпускников я не обнаружил даже упоминания о Палладии, хотя фотография имеется.

 

   Деваться было некуда, и я уже сел за письмо в Нижегородский государственный архив, как вдруг осенило: священник Андрей Борисов в беседе со мной упомянул о фирме «Этнос», готовившей документацию на реставрацию Николаевской церкви в селе Пешелань, а там представлена историческая справка. И подумалось,- а как вдруг тут отыщется то, что так давно ищу? Связываюсь с НИН «Этнос», подсказывают зайти на сайт электронного периодического издания «Открытый текст». Нахожу и читаю:

«В метрических книгах церкви села Пешелань за 1827 год указано, что у местного священника «Ивана Васильева сын Павел рожден 1827 года, июля 20 дня, а крещен 22 числа».

   Значит, все-таки рожден в Пешелани! То, что батюшка поименован Иваном Васильевым, меня не смущало — тогда фамилии у священников только «входили в моду», нередко в церковных документах они подписывались своим именем и именем отца своею, а то и полученной фамилией. И о, Боже мой, опять дата рождения - 20 июля. Хорошо, что в статье имелась ссылка на «Нижегородские епархиальные ведомости» от 15 января 1899 года.

   Обращаюсь в Нижегородскую областную библиотеку; И.Г. Горностаева не раз уже помогала установить истину в ситуациях, когда, казалось, потеряны все ориентиры поиска. По электронной почте приходит отсканированная заметка из газеты за 1899 год. Точнее, не заметка, а поправка:

«В № 24 Нижегородских] Еп[архиальных] Ведомостях] за 1898 г. напечатано, что в Бозе почивший Митрополит Палладий родился 1827 г. июля 20-го в селе Ивановском Арзамасского уезда. Священник Нижегородской епархии Арзамасского] у|езда] села Пешелани Николаевской церкви о. Александр Вознесенский сообщает, что отец почившего Владыки Палладия священник о. Иоанн Васильев в 1827 г., как видно из духовных росписей с. Пешелани, состоял на службе в с. Пешелани, и в с. Ивановское перемещен в 1832 году. В метрических книгах церкви названного села Пешелани за 1827 год под № 16 о времени рождения и крещения почившего Владыки написано, что у священника села Пешелани Ивана Васильева сын Павел рожден 1827 года июня 20 дня, а крещен 22 числа».⁸

   Вот теперь-то всё встало на свои места: митрополит Палладий родился в селе Пешелань 20 июня 1827 года. Что и требовалось доказать.

   Относительно перемены фамилии Писарев на Раев, то, как показал розыск, здесь дело обстояло так. Хотя в уездном Арзамасе в начале XIX века уже существовало духовное училище, Павел Писарев, рано лишившийся отца, был отправлен в губернский Нижний Новгород. Здесь в духовном училище при Благовещенском мужском монастыре преподавал иеромонах Поликарп старший брат Павла.

   Тогда существовал обычай ученикам духовных училищ и семинарий давать новые фамилии — взамен тех, что носили их отцы. Краевед Д. Н. Смирнов в книге «Нижегородская старина» рассказывает, что епископ Иеремия «нарафамилил» немало семинаристов, наградив их фамилиями древесно-растительными, птичьими, астрономическими: Яворский, Виноградов, Малиновский, Дроздов, Лебедев, Снегирев, Звездин, Аврорский... Несколько из иной «серии» были фамилии Благообразов и Безобразов, Добровидов и Зловидов. С «легкой» руки архиерея Ландышев стал Крапивиным. Одного Александра назвал Невским, другого - Македонским. Надо полагать, что так оно и было - владыка Иеремия за свои чудачества снискал в епархии репутацию «неистового Еремея».⁹

   Однако вызывает сомнение тот факт, что фамилию Раев Павлу Писареву дал епископ Иеремия. Д. Н. Смирнов пишет: «Узнав, что в семинарии учатся четыре сына одного отца, он придумал им четыре «родственные» фамилии: Раев, Эдемский, Вертоградов и Парадизов (синонимы слова «рай»)». Во-первых, епископ Иеремия возглавлял Нижегородскую кафедру с 1851 по 1857 год, уже после того, как Павел Раев (Писарев) окончил не только семинарию, но и академию и стал преподавателем Нижегородской духовной семинарии. Во-вторых, первым получил фамилию Раев иеромонах Поликарп при поступлении в духовное училище. Эту же фамилию, видимо, с благословения брата, дали и Павлу. Она станет родовой, и ее будут носить сыновья митрополита 1 Палладия.

   С. Пешелань. Церковь во имя святителя и чудотворца Николая, архиепископа Мирликийского, на строительство которой дал средства митрополит Палладий.

Архипастырь

Любовь не проходит и не знает смерти, она и в вечности сохраняется...

Из первого послания к коринфянам апостола Павла.

   Книга «Архипастырь» рассказывает о митрополите Санкт-Петербургском Палладии (Раеве Павле Ивановиче), уроженце Арзамасского края. На основе многочисленных подлинных материалов и дореволюционных публикаций изложена биография митрополита, повествуется о деятельности Святителя по распространению православия в Приволжье, на Кавказе, в других епархиях, где ему доводилось служить. Красной нитью проходит мысль о том, что митрополит Палладий был примечательным человеком своего времени. Он прожил большую и плодотворную жизнь, которая была наполнена любовью к Богу и людям; он служил образцом кротости для подчиненных и добрым наставником пасомых. В отдельных главах рассматриваются взаимоотношения митрополита Палладия с императором Александром III, обер-прокурором Синода К. П. Победоносцевым, некоторыми архиереями.

  Коронация Александра III и Марии Фёдоровны была назначена на 15 мая 1883 года, через полтора года после трагической гибели императора Александра II. Миропомазание совершал первоприсутствующий член Священного Синода, митрополит Санкт-Петербургский, Новгородский и Финляндский Исидор (Никольский) в сослужении митрополита Киевского и Галицкого Платона (Городецкого), Московского и Коломенского Иоанникия (Руднева) и восьми иерархов Русской православной церкви. Был среди них и архиепископ Казанский и Свияжский Палладий (Раев).

  О том, как это происходило, свидетельствует очевидец:

«По приближении к царским вратам государь император стал на постланной золотой парче, а государыня императрица остановилась пред амвоном; все же остальные особы, сошедшие с тронного места вместе с их величествами, стали на определенные им места, полукружием, от обоих клиросов до места, где остановилась государыня императрица. Митрополит новгородский, взяв драгоценный сосуд со святым миром, приступил затем к его императорскому величеству и, омоча приуготовленный для сего драгоценный сучец, совершил св. миропомазание на челе его величества, на очах, ноздрях, устах, ушах, персях и руках, глаголя: «Печать дара Духа Святаго», а митрополит киевский отер места помазания. Об этом торжественном мгновении народ был извещен колокольным звоном и 101 выстрелом из пушек и ответил громогласными криками ”ура”».¹⁰

  Пройдёт тринадцать лет, и владыка Палладий возглавит коронацию сына Александра III. По древней традиции, венчание на царство русских царей, начиная от Иоанна III, происходило в Успенском соборе Московского Кремля. Ритуал коронации был тщательно разработан и отличался необычайной торжественностью.

  С самого раннего утра 14 мая 1896 года московские улицы были оживленными: народ и войска с музыкой шли к Кремлю. В семь часов звон могучих колоколов Ивана Великого, сливаясь с грохотом пушек Тайницкой башни, известил Белокаменную, что в Успенском соборе начинается молебен о здравии и многолетии государя и государыни. По окончании службы духовенство вышло на паперть в ожидании прибытия царя и царицы. Их встречали три митрополита в золотых ризах — Петербургский, Киевский и Московский.

  Митрополит Палладий (Раев) представлял в лице Церкви столицу Российской империи, митрополит Сергий (Ляпидевский) - первопрестольную сердце России, митрополит Иоанникий (Руднев) — мать городов русских Киев.

  Благодаря проникновенным репортажам корреспондентов со всего мира, императорским фотографам, маститым русским художникам Васнецову, Маковскому, Серову, Репину и другим, мы можем сегодня представить всё величие того события.

  В одном из репортажей читаем: «В половине Десятого на Красном крыльце показался взвод кавалергардов, открывавших шествие; за ними шли двадцать четыре пажа и столько же камер-пажей в своих красивых, шитых золотом мундирах и в касках с густыми белыми султанами. Тотчас же после них потянулась нескончаемая вереница представителей сословий, крестьянских депутатов всей России. Тут и сюртуки, и фраки, и кафтаны, и польские кунтуши, и черкески, и фуражки, и шляпы. Шли депутаты земств, городов, дворянства. Последнее начинало собою мундирную часть этой гигантской живой цепи лиц, выделяясь своими красными, шитыми золотом воротниками. За дворянством шли представители правительственных учреждений Москвы. За ними появились высшие чины государства, обер-прокурор Святейшего Синода, статс-секретари, министры и члены Государственного Совета. За ними уже несли в собор Импсраторские регалии, и, наконец, за взводом кавалергардов, при звуках всех хоров военной музыки, игравших «Боже, Царя храни», и при оглушительных, несмолкаемых восторженных ликованиях народа на Красном крыльце показались Их Величества Государь и Государыня».¹¹

  Святитель московский Сергий обратился к царю со следующими словами: «Благочестивый Государь! Настоящее Твое шествие, соединенное с необыкновенным великолепием, имеет цель необычайной важности. Ты вступаешь в это древнее святилище, чтобы возложить на себя Царский венец и воспринять священное миропомазание. Твой прародительский венец принадлежит Тебе Единому, как Царю Единодержавному, но миропомазания сподобляются все православные христиане, и оно не повторяемо. Если же предложить Тебе воспринять новых впечатлений этого таинства, то сему причина та, что как нет выше, так нет и труднее на земле Царской власти, нет бремени тяжелее Царского служения. Через помазание видимое да подастся Тебе невидимая сила свыше действующая, к возвышению Твоих Царских доблестей озаряющая Твою самодержавную деятельность ко благу и счастью твоих верных подданных».¹²

  Прослушав проникновенную речь, Николай II и супруга приложились к поднесенному им петербургским митрополитом Палладием кресту, который был окроплен святой водою киевским митрополитом Иоанникием. Затем при пении певчими царского псалма «Милость и суд воспою тебе, Господи» государь и государыня взошли на тронное место в Успенском соборе. Архиереи, архимандриты и прочее духовенство, участвовавшее в служении, стали по обе стороны от ступеней тронного места до царских врат; особы же, участвовавшие в шествии, заняли заранее назначенные для них места на троне и ступенях его.

  «По бархатным ступеням возвышенного амвона тихо поднялся удрученный годами, но еще бодрый митрополит Палладий петербургский. «Како веруеши?» - спросил митрополит. И громогласно, торжественно, осенив себя крестным знамением троекратно, как верный сын и заступник церкви, произнес вслух символ православной веры благочестивейший государь, проникнутый до глубины души тем, что исповедовал устно, и каждое его слово проникало в душу внимавших его искреннему исповеданию. Начался торжественный молебен, предшествующий венчанию. Умилительные прошения возглашал протодиакон от лица всей церкви. По прочтении Евангелия водворилась в соборе совершенная тишина; митрополиты поднялись на возвышение к трону и приступили к царскому облачению во все знаки царского сана. Государь император снял Андреевскую цепь и передал великому князю Владимиру Александровичу. После этого великие князья Михаил Александрович и Владимир Александрович возложили на монарха порфиру с бриллиантовой цепью ордена св. Андрея.

  Митрополит Палладий положил руки на склоненную главу монарха и возгласил трогательную молитву, которая из всех глаз вызвала невольные слезы. Старческий голос одушевлялся с необычайной силою, чтобы вся церковь приняла участие в столь знаменательной молитве. Плакал не один лишь преклонявший свою освящаемую главу под руки святителя, плакали все предстоявшие, и столько слезных молитв могли ли не проникнуть в небо?»¹³

  Митрополит Палладий прочитал от лица всего народа молитву, в которой просил Бога «умудрить Благочестивейшего Государя непоползновенно проходить великое Его служение, во еже судити людем Его в правду, быть для врагов победительным и страшным, для людей же державы Его отцом, о чадах веселящимся».¹⁴ С этими словами он поднес государю большую корону, которую тот возложил на главу свою, затем подал скипетр и державу. Присутствующие на церемонии миропомазания заметили, что император был в волнении...

  Когда умолкли пушечные выстрелы и колокольный звон, Николай II, восстав с престола и отдав скипетр и корону, взял поданную ему митрополитом Палладием книгу, опустился на колени и прочитал установленную молитву. Настала самая торжественная минута священного коронования - молитва за царя. Маститый митрополит Палладий, а за ним вся церковь преклонили колени; один государь в короне и порфире со скипетром и державою стоял у трона. Чин коронования завершился речью митрополита Палладия и пением «Тебе Бога хвалим». Началась божественная литургия, во время которой Николай II стоял, сняв корону и сложив скипетр и державу. Литургия закончилась провозглашением многолетия.

  Высокопреосвященному Палладию довелось участвовать не только в монарших торжествах. Между этими двумя коронациями в августейшем семействе произошли трагические события. Зимой 1894 года император Александр III простудился в сыром Петербурге, а в сентябре, во время охоты в Беловежье, почувствовал себя совсем плохо. Он уже до этого недомогал: крушение поезда надломило его крепкую натуру. Но он держался из последних сил и старался не показывать окружающим, что болен. Несмотря на рекомендации врачей побольше отдыхать, император продолжал усиленно работать. Немецкий профессор, специально приехавший в Россию, определил у государя острое воспаление почек и настоял, чтобы император переехал в Крым, в Ливадию. Однако было уже поздно: 20 октября 1894 года Александр III скончался, не достигнув пятидесятилетия. Отпевание и погребение состоялось в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга. Литургию служил митрополит Палладий соборно с шестью епископами и множеством архимандритов, протоиереев, иереев. В соборе находилось до трех тысяч молящихся.

  А через несколько месяцев в этом же соборе хоронили великого князя Алексея Михайловича, скончавшегося 18 февраля 1895 года от губеркулеза легких. Внук императора Николая 1, он не дожил до двадцати лет. По странному стечению обстоятельств юный князь умер в тот же день, что и его державный дед ровно через сорок лет. Панихиду совершил митрополит Палладий.

  ...XIX век был на исходе.

  Заканчивалась эпоха царствований Александра I, Николая I, Александра II и Александра III, чей титул звучал так: Император и Самодержец Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский, Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Польский, Царь Сибирский, Царь Херсониса Таврического, Царь Грузинский; Государь Псковский и Великий Князь Смоленский, Лиговский, Волынский, Подольский и Финляндский; Князь Эстляндский, Лифляндский, Курляндский и Семигальский, Самогитский, Белостокский, Корельский, Тверский, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и иных; Государь и Великий Князь Новагорода Низовския земли, Черниговский, Рязанский, Полотский, Ростовский, Ярославский, Белоозерский, Удорский, Обдорский, Кондийский, Витебский, Мстиславский и всея Северныя страны Повелитель, и Государь Иверския, Карталинския и Кабардинския земли и Армянския области, Черкасских и Горских Князей и иных наследный   Государь и Обладатель, Государь Туркестанский, Наследник Норвежский, Герцог Шлезвиг-Голстинский, Стормарнский, Дитмарсенский и Ольденбургский и прочая, и прочая, и прочая.

  Заканчивалась эпоха, в которой довелось жить и служить высокопреосвященному Палладию.

  Дети духовенства в дореволюционное время чаще всего шли по стопам отца и не только потому, что не желали покидать церковного мира, хорошо знакомого им с детства. Как правило, семьи большинства сельских священников были многодетными и весьма небогатыми, в духовных же семинариях учили за казенный счет, а по окончании семинарии выпускники имели право поступать в светские учебные заведения.

  Павел Раев окончил Нижегородскую семинарию в 1848 году. Об его успехах можно судить по тому, что по завершении полного курса обучения он поступил в Казанскую духовную академию (обычно трех лучших выпускников семинарий по рекомендациям направляли в духовные академии). В академии еще не было миссионерского отделения, однако здесь студенты изучали религии и языки нерусских народов России. На татарском отделении, где обучался Павел, кроме общеобразовательных дисциплин преподавались история ислама, этнография татар, киргизов, башкир, чувашей, черемисов, вотяков, арабский и татарский языки. Раев интересовался исламоведением, арабо-ведением и татароведением. Его наставником в этих науках был молодой профессор Николай Иванович Ильминский. После смерти Палладия были опубликованы две его статьи, свидетельствующие о том, что он владел не только арабским, но и коптским языком.¹⁵ По воспоминаниям сокурсников, Раев занимался очень усердно, изучал творения святых отцов Церкви, много читал.

  В 1852 году он закончил обучение в Казанской духовной академии и со степенью магистра богословия (диссертация называлась «Признаки истинности православного христианства и лживости мухамеданства») вернулся в Нижний Новгород, получив назначение в семинарию, которую четыре года назад окончил, и стал преподавать логику, психологию и татарский язык. Профессор Петербургской духовной академии А. Л. Катанский, выпускник Нижегородской семинарии, вспоминал, что Павел Иванович Раев был «очень хорошим, способным, знающим свой предмет и весьма усердным преподавателем. <...> Живо помню, как в первый раз я увидел П. И. Раева в семинарской церкви, за всенощной (очевидно, в 1853 г., осенью). Как теперь, вижу его, высокого, худощавого, с характерным лицом. Тут же узнал от товарищей, что это новый профессор по философии, только что приехавший из Казани, второй, как говорили тогда, а на самом деле третий магистр его курса, и что он специалист собственно по истории. Он также выдавал свои знания по философским предметам и патристике».¹⁶

  Спустя некоторое время он, не прерывая преподавания, получил назначение на должность помощника инспектора, а затем и библиотекаря семинарии. 15 августа 1856 года, в день Успения Божией Матери, Раев был рукоположен во священники Покровской церкви Нижнего Новгорода, при этом продолжал службу в семинарии и выполнял особый труд катехизатора. В том же году отец Павел женился на дочери протоиерея Иоанна Покровского, служившего в Спасо-Преображенском кафедральном соборе. В 1859 году произошло его продвижение по службе был назначен на кафедру богословских наук помощником ректора семинарии и преподавателем миссионерского отделения.

  Казалось, в жизни и по службе все складывалось хорошо. Но в 1860 году внезапно умерла любимая жена отца Павла, и он, тридцатитрёхлетний вдовец, остался на руках с двумя детьми. Его современник так описывает этот период жизни Раева: «Тяжел был этот неожиданный удар, разрушивший семейное счастье только что благоустроенного дома, и другой впал бы в уныние и отчаянье; но протоирей Раев отнесся к случившемуся как истинный христианин, и тогда впервые вырвался из груди его тот стих из псалмов Давидовых, который он затем так любил повторять и в котором видел главное объяснение всех превратностей и неожиданностей в жизни человека, именно: «От Господа стопы человеку направляются», и с твердым христианским упованием последовал явившемуся ему, в виде семейного горя, высшему голосу, призывавшему его на иной высший путь».¹⁷

  В христианстве признаком избранности человека Богом всегда считались скорби. Святитель Игнатий Брянчанинов писал по этом поводу так: «...Уже у самого берега глядя на темное, глубокое море скорбей, на даль, где синева вод сливается с синевой небес, на эту беспредельную даль, пугающую веру, прислушиваясь к гневному говору волн, к их плесканию однообразному и бесчувственному, - не предавайтесь унынию, не впустите в душу вашу море грустных дум. <...> Кого Бог хочет возвести в рай, того начинает сперва наводить на путь к нему - на крест».¹⁸

  Схоронив супругу, Раев принимает решение посвятить себя иноческой жизни. Его постриг состоялся 15 января 1861 года - в день памяти в числе других святых подвижников Божиих преподобного Палладия, пустынника Антиохийского, и потому он был наречен Палладием (в переводе с греческого - «охраняющий, оберегающий»).

  С уходом в монашество начался новый этап в жизни Палладия, сопряженный с многотрудными делами во имя Русской православной церкви. Он был одним из тех, о ком святой апостол Павел говорил, что они «яко светило в мире».

  Через два месяца после пострига иеромонах Палладий назначается инспектором (заместителем ректора) Нижегородской духовной семинарии, а через год возводится в сан архимандрита. Его замечает церковное начальство: в августе 1863 года вызывают в столицу, где перед ним открылась широкая дорога для церковно-общественной деятельности. В Санкт-Петербургской семинарии он займет должность инспектора, а в декабре следующего года будет назначен ректором и профессором богословия. Одновременно он является помощником главного наблюдателя за преподаванием Закона Божия в светских учебных заведениях, членом конференции Петербургской духовной академии и консистории, что позволило ему наладить взаимоотношения с духовным управлением, светским обществом и с высшей духовной наукой.

  Свою архипастырскую деятельность Палладий начал 18 декабря 1866 года, когда в воскресенье перед Рождеством Христовым митрополит Новгородский, Санкт-Петербургский и Финляндский Исидор (Никольский) в Свято-Троицком соборе Сергиевой Лавры рукоположил его в сан епископа Ладожского. Прозорливый владыка разглядел в высокообразованном преподавателе архиерея, который своим служением будет стремиться осуществлять слова Христа о пастыре, полагающем душу свою за «овцы своя».

  Два с половиной года после хиротонии епископ Ладожский Палладий служит в столице викарием. В 1867 году ему было поручено, как тогда говорили, ревизовать С.-Петербургскую духовную академию, то есть принимать экзамены у выпускников. Тогда же он привлекается к разработке нового устава духовных академий и возглавляет комиссию. Главным инициатором духовно-учебной реформы 1867-1869 годов был обер-прокурор Святейшего Синода граф Д. Л. Толстой. Следует отметить, что реформирование системы духовного образования способствовало оживлению научной деятельности, расширяло полномочия академий. Так, устав учредил высшим органом академического правления Совет академии во главе с ректором. Важнейшие дела академия стала решать на общих собраниях, нового преподавателя избирали всей корпорацией. Были расширены возможности поступления в академии: принимались не только семинаристы, но и гимназисты, допускались вольнослушатели, разрешалось публиковать лекции, учреждать ученые общества; академии приобрели право собственной цензуры. Оживлению научной деятельности способствовало введение обязательной докторской степени для ректора и профессоров.

  Митрополит Нижегородский и Арзамасский Николай отмечал, что «к проведению этой реформы был проявлен максимум осторожности и осмотрительности, т.к. она касалась основ воспитания и образования людей, которые должны были, в свою очередь, воспитывать пасомых и оказывать какое-то влияние на общество, быть не чуждым ему, чтобы общество не чуждалось ни самих пастырей, ни церкви. Выпускники реформированной школы должны были быть своеобразным цементом для общества и Церкви».¹⁹

  Владыке Палладию также было поручено возглавить комиссию по рассмотрению проекта об учреждении епархиальных общин сестер милосердия.

  Начало движению сестер милосердия положили великая княжна Александра Николаевна и принцесса Терезия Ольденбургская, которые в 1844 году основали в Петербурге Свято-Троицкую общину. В Москве первая такая община была организована княгиней Софьей Щербатовой и знаменитым врачом Федором Гаазом во время эпидемии холеры 1848 года. Основанные на принципе гуманизма и патриотической идее, общины сестёр милосердия сыграли главную роль в становлении новой женской профессии. В составленной для митрополита Московского Филарета записке «Об учреждении общины сестёр милосердия в православной России» говорилось, что «это есть святое общество избранных христианок, ради любви ко Христу Спасителю и ради своего спасения добровольно оставивших все в мире, чтобы служить Господу в лице Его меньшой  братии: больных, сирот, детей, странников, странниц. ..». ²⁰

  Отечественным прототипом для первых общин сестер милосердия служили женские общины или «послушнические монастыри», уже десятки лет существовавшие в «недрах» российской православной традиции и занимавшиеся различного рода благотворительностью. Они стали возникать после закрытия более половины российских женских монастырей по указу Екатерины II от 1764 года. Монахини упраздненных монастырей переводились в штатные монастыри, а послушницы, оставленные без средств, создавали обители нового типа. Насельницы этих послушнических монастырей имели монастырский устав, но монашеских обетов не давали. Для пропитания и рукоделия они открывали приюты для сирот, странноприимные дома, школы и ясли для детей, богадельни и больнички, где ухаживали за больными и престарелыми.²¹ При разработке проекта об учреждении епархиальных общин сестер милосердия владыка Палладий учитывал уже имеющийся опыт.

  Позднее общины сестер милосердия стали возникать при Российском Обществе Красного Креста. При учреждении Общества в мае 1867 года к «россиянам, чадам православной церкви» с призывом принять в нем участие обратился, ссылаясь на евангельского милосердного самарянина, митрополит Московский Филарет.²² Почетными членами Общества стали семь епископов, в том числе митрополит Новгородский и Санкт-Петербургский Исидор, епископ Ладожский Палладий и десятки священников.

  Митрополит Исидор не разочаровался в епископе Ладожском, который стал фактически постоянным сотрудником Синода. То была эпоха Александра II - период бурного переустройства России не только в государственном управлении, но и в церковных делах. Именно в это время серьезные реформы проводились в административном устройстве «ведомства православного исповедания», менялся сословный и социальный статус духовенства, большие изменения происходили в духовных школах. Во всех этих делах епископ Палладий принимал самое активное участие. Владыка также являлся вице-президентом Петербургского попечительского комитета о тюрьмах.

    В июне 1869 года по Высочайшему повелению владыка Палладий отправляется в Вытегру, которая тогда входила в Олонецкую епархию, для умиротворения граждан города.²³ Волнения произошли на религиозной почве, поэтому разобраться в их причинах должен был не государственный чиновник, а представитель Церкви, хорошо знакомый с миссионерской деятельностью. Выбор на Палладия пал не случайно. Именно Палладию удалось разобраться в скандале, разразившемся между некоторыми светскими членами совета Миссионерского общества и Алтайской миссией, когда первые выступили против духовенства. Дошло даже до оскорблений в адрес священнослужителей. Вникнуть в ситуацию Синод поручил особой комиссии, которую возглавил владыка Палладий. Всесторонне рассмотрев дело, комиссия пришла к выводу, что вес обвинения против начальника Алтайской миссии архимандрита Владимира и других миссионеров оказались просто-напросто клеветой. Император повелел упразднить прежний совет Миссионерского общества и избрать новый. Удалась Палладию и миротворческая миссия, которую он осуществил в Новгородской епархии, доказав еще раз, что обладает очень важной для иерарха чертой характера любовью к миру и способностью улаживать разногласия.

  В северный край православие пришло из Святой Софии Новгородской. На протяжении многих столетий оно укоренялось в жизни народа и стало ее неотъемлемой частью. Тем не менее здесь, с одной стороны, процветал раскол, а с другой - были сильны пережитки язычества. Новгородскому митрополиту, находившемуся за сотни верст от подчиненной ему епархии, было нелегко управлять церковной жизнью на ее территории. А потому в 1828 году создается «особая епархия» и назначается «надежный епископ» владыка Игнатий (Семенов).

  С переводом архиепископа Игнатия на Донскую кафедру в 1842 году миссионерская деятельность в Олонецком крае заметно ослабла. Сказалось и то, что светская власть в последние годы царствования Николая I перешла к открытым репрессиям против старообрядческих центров и их лидеров. Однако духовные власти считали, что подобными мерами раскол не искоренить - он лишь «озлобляется, начинает таиться и бегать». Либерализация правительственного курса в отношении староверов при Александре II совпала с активизацией миссионерской деятельности на территории Олонецкой епархии, которую с 1851 по 1869 год возглавлял опытный теоретик и практик антистарообрядческой деятельности епископ Аркадий (Федоров). Он считал, что в отношении старообрядцев необходимы назидательные меры: не следует горячиться и оскорблять их, напротив, терпеливо увещевать в духе христианской любви.

  Владыка Палладий был того же мнения: полицейские меры не помогут в противостоянии со старообрядцами - только смирение, искреннее простосердечие, исполненное горячей любви и дружелюбия, способны привлечь их в лоно Церкви. И казалось, что после самосожжения старообрядцев в 1860 году в Волосовском приходе положение в епархии стабилизировалось.

  Однако головешки от того пожарища разлетелись далеко - и вновь «запылало» через восемь лет. В сентябре 1868 года в журнале «Христианское чтение» появилась анонимная статья «Численность Олонецкого раскола и успехи Олонецкой миссии». Автор обвинил миссионеров в «неприготовленности к своему делу», в «безуспешных попытках миссии воздействовать на раскол», вследствие чего число старообрядцев не только не уменьшилось, но «увеличилось на 5000 человек».²⁴

  В свою очередь миссионеры, опровергая обвинения, писали: «Цель подобной статьи - положить конец существованию миссии»,²⁵ возросшее же число старообрядпев на деле не что иное, как «приведение в более строгий учет числа раскольников по приходам и скитам», ибо закончился многолетний «бумажный способ укрывательства раскольников духовенством».²⁶ Приводились факты, согласно которым за десятилетие нелегкой деятельности миссии открыты три прихода, к единоверию присоединены 769 человек, построено 18 храмов. Но мнению миссионеров, «обращение заблудших», то есть староверов, это долгий ??poцесс, который «может и не дать быстрых желаемых результатов».²²

  Владыка Палладий вызван был в Олонецкую епархию не по поводу спора вокруг статьи, ему предстояло разобраться в причинах волнения жителей Вытегры. Они были возмущены сносом прежнего собора, произошедшим на фоне борьбы со старообрядчеством, «скрестившихся шпаг» в газетных публикациях. Со свойственной ему основательностью и дотошностью епископ Палладий, вникнув в суть дела, пришел к выводу: чтобы не дать разрастись волнениям среди горожан, необходимо построить новый православный храм. Разработку проекта поручили архитектору Олонецкой губернии Л. С. Четвертухину. Деньги на постройку храма пожертвовал известный вытегорский купец А. П. Игнатьев, впоследствии ставший старостой прихода.

  Новый собор решено было возвести на месте прежнего. Расчистили площадь от кирпича и 20 июля 1869 года установили мощный гранитный фундамент. Закладку нового каменного Сретенского собора произвел викарий Санкт-Петербургской епархии, епископ Ладожский преосвященный Палладий. Строительство велось четыре года. Открытие храма приурочили к 100-летнему юбилею города, которое отмечали 20 декабря 1873 года. Храм возвели в русско-византийском стиле, характерном для архитектуры второй половины XIX века, на Красной Горке - высоком берегу Вытегры, так что Сретенская церковь господствует над городом и над всей окружающей местностью, впечатляя своей величавой массивностью и игрой разнообразных объемов.

    Светская и церковная власти были вполне удовлетворены тем, как владыка Палладий справился с возложенной на него непростой миссией. И Священный синод, и обер-прокурор, и император убедились, что он уже готов к самостоятельному управлению епархией. На тот момент свободными оказались две кафедры. 7 июля 1869 года епископ Вологодский Павел II (Доброхотов) был переведен в Псковскую епархию и в тот же день епископ Олонецкий Аркадий (Федоров) ушел на покой. Палладия определили в Вологду. Вероятнее всего, митрополит Петербургский Исидор (Никольский), первоприсутствующий в Синоде и относившийся благосклонно к Палладию, пожелал, чтобы тот был поближе к нему. 15 июля, в день памяти Святого равноапостольного великого князя Владимира, Палладий был возведен в сан епископа Вологодского и Устюжского. Через три года он назначается на Тамбовскую кафедру, еще через три епископ Рязанский, в 1881 году становится архиепископом, 21 августа 1882 года переводится в Казань.

  Как отмечает доктор исторических наук С. Л. Фирсов, по этим переводам можно было судить, насколько успешно протекало архиерейское служение владыки: «Северные кафедры считались, выражаясь современным языком, “не престижными”, а кафедры центральной и южной России наоборот. Исходя из этого можно сказать, что владыка Палладий воспринимался Св. Синодом как “перспективный” архиерей».²⁸

  В XIX веке функции епископа определялись как начальника епархии по аналогии с губернатором начальником губернии. В его ведении находились спархиальное управление и духовный суд, попечение о местных духовно-учебных заведениях и церковных школах, заведование всеми церковными делами. Иначе говоря, епископ отвечал за координацию действий различных органов церковного управления и руководил ими.

  С присущей ему энергией владыка Палладий занимается возведением и реставрацией храмов, открывает в селах церковноприходские школы, устраивает при монастырях библиотеки, заботится о детях-сиротах, о вдовах военных, о больных и стариках, оказывает поддержку студентам духовных академий и семинарий. Он зорко следил за благосостоянием вверенных ему епархий.

  Так, в Вологде Палладий учредил эмеритальную кассу для духовенства, основная функция которой заключалась в выдаче пособий служителям церкви и их семьям. Касса управлялась особым комитетом, куда входили лица духовного звания. Капитал составлялся из ежегодных определенных взносов участников кассы и пожертвований церквей, духовенства и частных лиц. В 1870 году по распоряжению Палладия был отремонтирован Софийский собор. Он находился в таком состоянии, что в сильные морозы архиерею во время службы подавали для согрева рук металлические горячие шарики («пушка медня, что подаётца архиерею во время служения в рукав для грения рук»).

  Тогда же переделали соборную колокольню, которую Палладий хотел видеть более величественной и высокой. Она и ныне являет собой памятник зодчества Николаевской эпохи, несмотря на то, что не связана со стилем самого собора.

  В Тамбовской епархии владыка положил начало Богородично-Казанскому братству, которое способствовало обращению к вере сектантов и раскольников; в городе Козлове организовал женский монастырь; инициировал приобретение новых зданий для Шацкого и Липецкого духовных училищ.

  Нынешние паломники, посещающие Саровскую пустынь, с благоговением глядят на церковь над кельей преподобного старца, и лишь единицы знают, что это первый Серафимовский храм и воздвигнут он по инициативе владыки Палладия, являвшегося тогда епископом Тамбовским. Монастырская келья, в которой жил и умер иеромонах Серафим, была в братском одноэтажном келейном корпусе на южной стороне монастыря. Зайти в келью Серафима Саровского стремились многие паломники, посещавшие монастырь, и потому начиная с 1864 года помещение это не занималось уже никем. И тогда у епископа Палладия появилась мысль построить над кельей Преподобного храм, который бы накрывал келью сверху, как шатер. По его указанию саровский игумен Иосиф приступил к сбору средств на строительство храма.

  В Рязани заботами и трудами владыки было создано миссионерское духовно-просветительное братство Святого Василия Рязанского с особым училищем для магометан, заложен первый камень в основание нового корпуса духовной семинарии, устроено семинарское общежитие, преобразовано епархиальное женское училище, основано попечительство о бедных воспитанниках семинарии. В приходских церквях он ввел внебогослужебные собеседования. Деяния владыки высоко оценило рязанское дворянство, которое в день ангела Палладия (28 января 1879 года) поднесло ему через депутацию во главе с губернским предводителем дворянства золотую панагию, украшенную драгоценными камнями.

  Преосвященный Палладий помнил о подвиге земляков-арзамасцев, которые в 1608 году пришли на помощь городу Зарайску, осажденному поляками. В храме во имя Благовещения Пресвятой Богородицы, установленном на пожертвования зарайцев и арзамасцев, при большом стечении народа вместе с городским духовенством владыка отслужил панихиду по русским воинам, сложившим свои головы на поле брани во имя спасения Отечества.

  Духовенство епархий, в которых довелось служить владыке Палладию, в память о его плодотворной деятельности учредило в местных духовных учебных заведениях несколько именных стипендий для бедных воспитанников.

  Светлые воспоминания о владыке оставил протоиерей Алексей Попов, учившийся в духовной семинарии, когда Палладий служил на Вологодской кафедре.

  Рассказывая об ученике философского класса Петре Гвоздеве («богато одаренный от природы, с характером положительным и ровным, умный и рассудительный, замечательно добрый и честный», он «имел такой силы и размеров бас; что удивлял протодиакона Яблонского, заходившего по временам в нашу канцелярию “помериться с Петрушей голосом”), Попов вспоминал, что епископ Палладий «серьезно выражал сожаление, что о. Петр пошел во священники - и то в село, а не в столичные протодиаконы». Видимо, владыка, которому не чуждо было светское искусство и который хорошо знал и ценил музыку, полагал, что Гвоздев мог бы снискать славу на певческом поприще. «...Мне достоверно известно, - сообщает автор воспоминаний, - что когда о. Петр бывал в Вологде, то владыка Палладий всегда приглашал его для служения с собою, чтобы доставить удовольствие вологжанам послушать его могучего голоса, особенно октавы, например, на входном “придите поклонимся и припадем ко Христу...».²⁹

  Этот эпизод даст представление о том, как Палладий общался с людьми, как умел ценить талант в человеке, относясь к нему с любовью. Это вызывало ответное чувство к нему прихожан: его слову внимали, его патриотические порывы находили отклик. Так, когда в 1877 году Россия по просьбе братьев-славян, страдавших от турецкого ига, пришла на помощь в их освободительной войне, преосвященный Палладий обратился с пламенным призывом ко всем православным Тамбовской губернии, где он тогда служил, внести свои пожертвования на святое и благородное дело. Эта деятельность проводилась через Славянский комитет, возглавляемый писателем Иваном Сергеевичем Аксаковым. Деньги, теплые вещи и белье для воинов передавались Красному Кресту, армии. И примером в этом служил сам владыка, который пожертвовал значительную сумму денег. Его бескорыстие не осталось незамеченным. Государь Александр Николаевич и государыня Мария Александровна выразили ему свою Высочайшую благодарность.

  Епископ Палладий, который всегда очень чутко вслушивался в бег времени, в меру своих полномочий способствовал продвижению реформ Александра II в управленческой и экономической сферах. Он горячо приветствовал открытие земских учреждений, видя в них широкие возможности для самоуправления, благословил закладку Вологодско-Ярославской железной дороги, связавшей Вологду с Москвой и всей Россией. Церковь, считал Палладий, не имела права отставать от жизни общества, среди которого она находится, и должна влиять на него тем или иным образом.

    Добрую славу оставил о себе владыка и в Казани. Так случилось, что епархия два с половиной года не имела правящего архиерея: владыка Сергий (Ляпидевский) уехал на новое место службы в мае 1880 года, и руководство ею осуществлял викарный епископ Павел (Вильчинский). Ректор Казанской духовной академии протоиерей Александр Владимирский, несомненно, более других обрадовался назначению Палладия, академии давно требовалось расширение, и архиепископ Палладий как никто иной знал это - каких-либо существенных изменений не произошло с тех пор, как он был студентом. И надежды эти были не напрасны. По ходатайству владыки в 1887 году Синод выделил академии крупные суммы, через два года строительные работы были завершены, правда, уже после отъезда владыки Палладия. Фасады главного корпуса и флигелей, выходящих на Сибирский тракт (ныне улица Ершова), остались прежними, но масштабные пристрои увеличили площадь академических корпусов более чем вдвое.

  При архиепископе Палладии в епархии было построено около тридцати храмов, основан Царевококшайский Богородично-Сергиевский женский черемисский монастырь, приписана к Архиерейскому дому Седмиозерская пустынь и её настоятелями стали управляющие Казанской епархией. При его содействии в Казанском Богородицком монастыре в 1882—1887 годах был построен корпус с Крестовоздвиженской церковью, в которой сейчас находится ватиканский список Казанской иконы Божьей Матери. Ежегодно несколько дней в году владыка служил в черемисском Михаило-Архангельском монастыре.

  По его инициативе и под его председательством в июле 1885 года в Казани прошел собор архипастырей Поволжья и Урала, на котором были рассмотрены вопросы о распространении христианского учения среди магометан и об обращении в лоно Православной церкви раскольников и сектантов. Как отмечалось в «Церковных ведомостях», «на этом соборе епископов, под председательством миролюбивого иерарха, были составлены проникнутые духом пастырской кротости, ревности о спасении паствы и снисхождения к заблуждающимся
а) «Пастырское послание ... к православным паствам» и
б) «Пастырское воззвание бывшим о Господе чадом Греко-Римской Церкви, а ныне вне единения с оною пребывающим, глаголемым старообрядцем».³⁰
Деятельность собора одобрил Святейший синод, а некоторые документы его были приняты к повсеместному руководству и исполнению и вошли в действующие законоположения Церкви Российской.

  Владыка принял самое непосредственное участие в деятельности миссионерского братства св. Гурия, устроил школу с церковью для обратившихся в христианство татар. По его инициативе были созданы три благотворительных Общества вспомоществования недостаточным учащимся - при академии, семинарии и духовном училище. При Казанской духовной семинарии была открыта образцовая церковноприходская школа, в которой все семинаристы проходили практику.

  В 1884 году по инициативе обер-прокурора Синода К. П. Победоносцева по всей стране стали в массовом порядке открываться церковноприходские школы. Обер-прокурора вдохновил опыт работы православной школы педагога С. Л. Рачинского, которого именовали «школьным апостолом на Руси». Потомственный дворянин, племянник поэта Евгения Баратынского, он создал в своем родовом имении школу для крестьянских детей, основанную на лучших традициях православной педагогики.³¹

  В то же время обер-прокурор не поддержал опыт Н. Н. Неплюева в создании школ и братств. Неплюев, один из крупнейших помещиков на Украине, по окончании в 1875 году юридического факультета Санкт-Петербургского университета получил направление в Мюнхен для работы в посольстве. Как-то ему приснился сон: сидит он в крестьянской избе и беседует с детьми, которые с живым интересом внимают ему. Проснулся в радостном настроении. Потом сон не раз повторился. «Этот сон дал толчок мыслям моим и воле моей в новом направлении: я понял, где выход», - вспоминал Н.П. Неплюев.

  Оставив карьеру дипломата, он поступил в Петровскую сельскохозяйственную академию и, окончив ее, вернулся в свое имение - хутор Воздвиженск Глуховского уезда Черниговской губернии. Он обратился к отцу с просьбой о предоставлении ему экономической самостоятельности для того, чтобы организовать приют для сирот. Отец выделил ему небольшой домик, хотя не сочувствовал идее сына.

  Неплюев начал с того, что в 1881 году взял на воспитание десять крестьянских детей из беднейших семей. В августе 1889 года состоялся первый выпуск школы. Из шести человек, получивших аттестаты, трое не захотели уходить и стали первыми членами Крестовоздвиженского православного трудового братства. В работу по созиданию братства активно включились его мать Александра Николаевна и сестры. Сам же Николай Николаевич ради служения братству избрал путь безбрачия.

  В 1891 году была создана Преображенская четырёлетняя школа для девочек. Её попечительницей стала сестра Неплюева — Мария. Вторая сестра, Ольга, заведовала Янпольской младшей школой, которая была подготовительной к обучению в сельскохозяйственной школе. В дальнейшем братство пополнялось в основном выпускниками Воздвиженской и Преображенской школ.

  Основная идея Неплюева, которой он посвятил всю свою жизнь, заключалась в единении между христианами, что, по его мнению, осуществляется в общине. Такие общины могут объединиться в трудовое братство, где верующие устраивают свою жизнь по вере, живут вместе с братьями во Христе и зарабатывают средства к жизни путем совместной деятельности.

  В отличие от Победоносцева владыка Палладий, как и о. Иоанн Кронштадтский, старец Варнава (Гефсиманский), епископы Черниговский Сергий (Соколов) и Пермский Петр (Лосев), положительно отозвался о почине Неплюева.

  Надо заметить, что в это же время получают развитие и школы иного направления, где обучение соотносится прежде всего с достижениями наук, особенно психологии, истории, естествознания, физики, с теорией эволюции Ч. Дарвина. Ярким представителем такого направления стал уроженец города Арзамаса В. Вахтеров.³² Был ли знаком владыка Палладий с подходами к обучению Вахтерова? Возможно, что слышал, т. к. на эту тему велись тогда острые дебаты, но предпочитал школы, дававшие детям православное воспитание. Это было новое и непростое дело. И владыка Палладий отнесся к нему очень серьезно - уже к середине 1885 года в Казанской епархии действовали 176 церковноприходских школ, на обеспечение которых средства выделяло государство.

  Нормативные документы о церковноприходских школах были весьма расплывчаты и не отличались глубиной педагогических и дидактических идей, многие весьма принципиальные вопросы приходилось решать на местах. Владыка Палладий избежал серьезных ошибок, которые в других епархиях привели к печальным последствиям. В Казанской епархии не было стремления создавать школы «числом поболее, ценою подешевле»: в приходских школах заработная плата учителей была лишь немного меньше, чем в земских, а к самим учителям предъявлялись довольно высокие требования. В поездках по епархии архиепископ обязательно посещал школы, беседовал с учителями, экзаменовал учеников.

  Одну из целей создания системы церковноприходских школ Победоносцев видел в вытеснении земства из сферы образования. И многие правящие архиереи, идя в фарватере обер-прокурора, стали оказывать мощное давление на земства. Но были среди епископата и сопротивляющиеся такому нажиму, в частности, архиепископ Палладий. Благодаря ему в Казанской епархии сложились добрые отношения между земствами и епархиальным училищным советом - земские школы не закрывались и не передавались Церкви. При этом большинство уездных земств выделяли средства на помощь церковноприходским школам.

  В своей просветительской деятельности архиепископ Палладий тесно взаимодействовал с известным миссионером И. И. Ильминским.³³ Они были знакомы еще с той поры, когда владыка учился в духовной академии, а Николай Иванович, выпускник этой же академии, преподавал здесь, будучи бакалавром естественных наук и турецко-татарского языка. Теперь учитель стал уже членом-корреспондентом Академии наук, для крещеных татар перевел «Букварь», выдержавший несколько изданий, «Книгу Бытия». И ученик стал заметной фигурой в Русской Церкви. Поэтому педагог-миссионер мог рассчитывать на поддержку владыки.

  Так оно и произошло. 15 января 1883 года высокопреосвященный Палладий своим указом разрешил совершать в епархии богослужения на местных языках без всяких ограничений. Во вновь создаваемые церковноприходские школы в инородческих деревнях назначались учителя соответствующих национальностей, и занятия велись на родных языках, хотя во многих соседних епархиях училищные советы требовали учить детей только на русском. Владыка Палладий рукоположил во священники более тридцати инородцев (кряшен, чувашей, марийцев, удмуртов, мордву), которых ему рекомендовал И. Ильминский.

  Современники отмечали, что с прихожанами владыка Палладий был ласков и приветлив, встречал их с открытым сердцем, к нему шли за всяким советом. Но священники его побаивались - в общении с ними он бывал порой довольно жестким, встреча с архиереем была для них нелегким испытанием.

  Протоиерей Виктор Певницкий так отзывался о нем:

«Из всех архиереев, каких я знаю в своей современности, это удачник первой масти. Он прозорливо усматривал скорее всякого все моменты и шансы, способствовавшие карьере, ловил их вовремя и ловко ухитрялся поворачивать их в свою пользу. Палладий в свое трехлетнее пребывание в Тамбове не сделал ровно ничего жизненного и плодотворного для епархии. Любил он по ней с помпой, пышно и величественно разъезжать для своего развлечения, а не обозрения. И излюбленный ключарь впереди его везде будировал духовенство и народ устроятъ ему покудрявсе встречи при въездах в села и входах в церкви. Он первый завел - прежде не было, и дело велось просто, с апостольской скромностью, - чтобы из церквей везде духовенство выходило к нему навстречу, в церковном облачении и с множеством икон и хоругвей, и ждало заранее его приезда на площади церковной. В поездках всегда сопровождала его огромная свита с певческим полным хором, иподиаконами и протодиаконом. Память о себе оставил в Тамбове одними постройками, да и то совершенно не нужными и обременившими многих понапрасну».³⁴

  Записки о. Виктора были напечатаны в «Русской старине» в 1905 году - после смерти владыки и самого автора (умер в 1892 году). Конечно же, они весьма субъективны. И как же его мнение расходится с другими! Один бывший студент Петербургской академии рассказывал: «Ну что я ему. А ведь, бывало, придешь к нему по возвращении с каникул из Рязани, - и усадит, и обласкает, и расспросит, и даже без угощения, без чая ни за что не отпустит». О том же пишет профсссор Л. Л. Катаиский: владыка «был человеком доброго сердца и очень любезною обращения; тягости властной сей руки мы при нем не чувствовали».³⁵

  Утверждая, что Палладий «не сделал ровно ничего жизненного и плодотворного для епархии», Певницкий даже не пожелал заметить того, что было зримо всем, что приветствовалось и паствой, и духовенством.

   Современники Палладия это видели и о делах владыки судили не понаслышке. В статье «Заботы митрополита Палладия (Раева) о духовно-учебных заведениях Тамбовской епархии» читаем: «В 1870 г. Тамбовская Духовная семинария практически в развалинах. Тесное, неуютное, холодное помещение. Жертвы неустройства преподаватель Кирилловский, Теплов и более 10 воспитанников, умерших в течение 1875-1876 гг. С 1873 г. начали перестраивать. Второе Тамбовское Духовное училище не имело теплого коридора, гнилые рамы и полы, постоянный холод зимой, воспитанники сидели на занятиях в шубах и валенках, в помещениях угар от дыма, из-за него даже отменяли занятия. В 1875 г. построили коридор и церковь (1877 г.), до этого ходили в приходскую и нередко были биты мещанскими мальчишками «гужами». Именно епископ Палладий стал устроять семинарию и училищное общежитие (с 1874 г.). Он настоял на создании комиссии по покупке дома для общежития. Он первый заговорил об устройстве свечного завода, составил комиссию из трех человек, но дело затянулось на 15 лет».³⁶

  Протоиерей В. Певницкий являлся автором работы «Священник. Приготовление к священству и жизнь священника», в которой высказал свои представления о высоте священнического служения. Он, в частности, писал: «Как служитель Божий, он (священник - В.П.) всегда и везде должен выдерживать строгий и степенный характер. Отсюда и во всех внешних приемах его не должно быть ничего резкого, ничего грубого и дерзкого, ничего отзывающегося легкомыслием и обнаруживающего в себе недостаток меры и самообладания; но на всем внешнем виде его должна лежать печать серьезности, скромности и, если возможно, благоговейности, приличной сану священника».³⁷

  Впрочем, о. Виктор прав в том, что владыка любил пышные церемонии. На это указывает и Л. Л. Катанский: «Великолепный в богослужении, любитель пышной обстановки, в особенности хорошего архиерейского хора», он взял в столицу из Рязани знаменитого регента митрополичьего хора И. Я. Тернова.³⁸ Но эта пышность служила лишь для того, чтобы придать богослужению больше торжественности, праздничности и радости.

  То, что не все представители духовенства и преподаватели семинарий и академий почитали и любили владыку Палладия, имеет свое объяснение: его отношения с обер-прокурором Синода К. П. Победоносцевым были непростыми.

  Показателен пример их взаимного неприятия в воспоминаниях небезызвестною священника Георгия Гайона, который при поступлении в Петербургскую духовную академию решил воспользоваться протекцией обер-прокурора. Имея на руках рекомендацию епископа Полтавского Иллариона (Юшенова) и письмо одной полтавской помещицы, он отправился к помощнику обер-прокурора В. К. Саблеру. Тот принял просителя, выказав ему особое расположение, пригласил позавтракать с ним и заверил: «Да, да, мы вас примем, и мы надеемся, что вы будете думать только о том, как бы сделаться верным слугой церкви, и будете работать исключительно для псе». Саблср предложил также нанести визит председателю учебного комитета при Синоде, настоятелю Исаакиевского собора П. Л. Смирнову, который, оказалось, не был настроен но отношению к Гапону столь же радушно, как Саблер (в столице уже были наслышаны о критических высказываниях Гаиона в адрес Синода, состоящего, по его мнению, из епископов, которые, принадлежа к черному духовенству, далеки от народной жизни, от нужд паствы). П. Л. Смирнов высказался вполне определенно: «Право, не знаю, можете ли вы поступить в академию. Вы заражены новыми идеями, а нашей церкви такие люди не нужны. Должен признаться, что мое сердце полно недоумения при мысли о вашем поступлении в академию». Не ожидавший такого поворота дел Ганой, бросился в Царское Село к Победоносцеву. Обер-прокурор не отказал протеже епископа Иллариона, с которым был в хороших отношениях, и направил его вновь к о. Петру Смирнову с наказом: «Скажите ему от меня, что он должен прислать благоприятный доклад в Святейший синод». Спорить с «великим инквизитором» о. Петр не стал, но посоветовал заручиться содействием председателя Синода митрополита Палладия. Узнав, что Гапон побывал уже у Победоносцева, владыка пришел в ярость и выгнал просителя. Однако позже Гапон все же был допущен к сдаче вступительных экзаменов.³⁹

  «Ангел-хранитель трона», как называли Победоносцева за глаза, был сложным человеком. Пользующийся известностью в обществе журналист Б. В. Глинский так аттестовал его: «Сам вышедший из духовной среды, не порвавший с нею ни внешней, ни внутренней связи, человек горячо верующий и страстно и убежденно исповедующий православие, человек обширного ума и громадной эрудиции, лицо, приближенное ко Двору и имеющее непосредственный доступ к Престолу и Царской Семье <...> он авторитетно и властно заявил и правительству и обществу: встаньте пред православным священником, поклонитесь с почтением и любовью перед его саном и отнеси тесь благоговейно к той трудовой и полной сокровенного и высшего значения крестной ноше, которую он несет».⁴⁰

  Другой не менее популярный писатель Г. И. Чулков, автор психологических портретов императоров, сравнивал Победоносцева с фантастическим пауком, раскинувшим по всей России свою губительную паутину: «В Победоносцеве была страсть, но это была какая-то странная, холодная, ледяная, колючая страсть ненависти. Все умирало вокруг него. <...> Победоносцев не знал ни духа православия, ни его стиля. Если б он знал православие <.. .> он не распоряжался бы епископами, как своими лакеями; не душил бы казенщиной духовные академии <.. .> Его настоящая сфера была не церковь, а департамент полиции. Жандармы и провокаторы были его постоянными корреспондентами. Однажды попечитель одного из учебных заведений жаловался на священника-преподавателя, который был, по его мнению, «безнравственный и неверующий». На это Победоносцев ответил: «Зато он политически благонадежный!» И священник остался».⁴¹

  О нравах, царящих в синодальной канцелярии, митрополит Антоний (Храповицкий) рассказывает митрополиту Арсению (Стадницкому) в письме от 10 февраля 1898 года: «... В Киевской [епархии] все неладно: прогнали они, было, болгарского иеромонаха единственно за нежелание донести на товарища, а тот, не будь дураком, да прямо в Синод еще до увольнения. Там его еще похвалили (это, впрочем, напрасно) и перевели к нам».⁴²

  Трудно сказать, почему не сложились отношения между Палладием и Победоносцевым. Видимо, причиной тому не только личная неприязнь (аскета Победоносцева, с которого, как поговаривали, Л. Н. Толстой писал Каренина, раздражала пышность, окружавшая Палладия), но и церковные вопросы.

  И первым камнем преткновения стало создание системы церковноприходских школ, за организацию которых владыка Палладий, как уже говорилось, горячо взялся, не разделяя, однако, стремления обер-прокурора вытеснить земства из сферы образования. Как отмечал А. Л. Катанский, владыка не желал «быть усердным слугой Победоносцевой реакции»,⁴³ он даже встал в прямую оппозицию Победоносцеву, когда тот в 1890-е годы задумал духовно-учебную реформу, и резко её критиковал.

  Очередной конфликт произошел в связи с зашитой диссертации исполняющего должность доцента Санкт-Петербургской духовной академии Е. П. Аквилонова. В своей работе «Церковь. Научные определения Церкви и апостольское учение о ней как о теле Христовом» автор ставил под сомнение полноценность катехизического определения Церкви как «общества верующих» и предлагал определить Церковь «в смысле Богочеловеческого организма истинной жизни», что, по его мнению, было выражением апостольского учения о Церкви как теле Христовом. Диссертант настаивал на том, что предлагаемое им определение вполне согласно с духом, а по большей части и с буквой богословия «Катехизиса», написанного Московским митрополитом Филаретом (Дроздовым).

  Мы не будем вдаваться в тонкости богословского спора. Отметим лишь, что эта «дуэль» еще раз продемонстрировала, какие сложные взаимоотношения и трения существовали между церковными «князьями» и внутри самого Синода.

  В мае 1894 года совет академии признал диссертацию Аквилонова достойной магистерской степени. Оба оппонента профессор догматического богословия А. Л. Катанский и профессор нравственного богословия Ф. Л. Тихомиров - дали положительные отзывы о работе. Таково же было мнение и рецензента от Синода Костромского епископа Виссариона (Нечаева), предложившего даже ввести новое определение в «Катехизис». Члены Синода-столичный митрополит Палладий (Раев), Финляндский архиепископ Антоний (Вадковский) тоже высказались одобрительно. Ждали утверждения диссертации Синодом. И вдруг из Крыма пришла телеграмма от обер-прокурора К. П. Победоносцева, который потребовал остановить дело.

  Как выяснилось, против утверждения Аквилонова в степени магистра категорически возражал Московский митрополит Сергий (Ляпидевский), мотивируя тем, что диссертация вызвала недовольство раскольников. В своем протесте он опирался на статью профессора Московской духовной академии Н. И. Субботина, опубликованную в «Братском слове», и мнение единоверческого архимандрита Павла (Прусского), который в тот период находился в предсмертном состоянии и не мог сознательно принимать участие в диспуте. Возражение против работы прислал в Синод и ректор Киевской духовной академии епископ Сильвестр (Малсванский) - «мэтр» академической догматики.

  Профессор Казанский, желая защитить диссертанта от нападок, подготовил для «Церковного вестника» статью «О постановке трактата о Церкви в науке догматического богословия».⁴⁴ Чтобы не подвести редактора, дал се прочитать митрополиту Палладию. Конечно же, владыка обратил внимание на те мысли, что были выражены в заключении статьи: «пора бы, кажется, освободиться от исключительной заботы о раскольниках», «отказаться от крайне подозрительной цензуры, оставить ее церкви римской, папской, иезуитской». Такое вряд ли бы пришлось по нраву обер-прокурору Победоносцеву. Но митрополит Палладий не стал советовать профессору сгладить углы, считая, что в полемике важно быть услышанным, и разрешил напечатать ее без всяких изменений.

  Статья была набрана и вычитана автором. Получив гранки с корректурой на подпись, ректор духовной академии, чтобы перестраховаться, решил отправить ее Победоносцеву. Статья привела обер-прокурора в крайнее негодование, которое он высказал редактору «Церковного вестника» профессору A. П. Лопухину⁴⁵ Редактор не стал скрывать, что статья одобрена митрополитом Палладием. Это вызвало еще большее раздражение обер-прокурора: «Ну и пусть Катанский что хочет, то и печатает», - заявил он редактору.

  Митрополит Палладий прекрасно понимал, что диссертацию Аквилонова «зарубят», подобно тому, как годом раньше Синод отклонил ходатайство о присуждении магистерской степени выпускнику Московской академии М. М. Тарссву за диссертацию об искушениях Богочеловека Христа. Тогда сигналом к негативной реакции со стороны Синода послужило недовольство С. Л. Рачинского, ближайшего соратника Победоносцева, выпускниками академий: ему казалось, что они плохо реализуют свое предназначение воспитателей народа. 4 февраля 1895 года Синод, как и следовало ожидать, отклонил ходатайство об утверждении Аквилонова в степени магистра. В течение следующего года он значительно переделал рабогу, дав ей иное название - «Новозаветное учение о Церкви. Опыт догматико-экзегетического исследования». Но магистром богословия он станет только в 1899 году.

  Палладий догадывался, что за всей этой историей с зашитой диссертации стоит не только Победоносцев, но и владыка Московский Сергий (Ляпидевский). «Все это дело направлено против меня, - говорил он А. Л. Катанскому, - а отнюдь не против Аквилонова. Хотят доказать, что я не стою на высоте своего положения».⁴⁶

  Натянутые отношения меж ними начались с тех пор, как митрополит Палладий, по мнению Сергия, помешал ему занять Петербургскую кафедру. А ведь за него, за Сергия, хлопотал Победоносцев, к мнению которого император Александр Ill постоянно прислушивался даже при назначении министров. «Александр III всегда и во всем согласен с Константином Петровичем, - отмечал Г. И. Чулков. - Победоносцев внушил ему, что как-то чудотворно у них совершенно одни и те же мысли, чувства и убеждения».⁴⁷

  Однако на этот раз император проигнорировал совет царедворца. Когда после кончины высокопреосвященного Исидора Победоносцев заговорил с государем о своем протеже Сергии (Ляпидевском) на должность Санкт-Петербургского митрополита, царь ответил: «Мы с женой уже решили назначить Экзарха».⁴⁸

  Обер-прокурор понял, что царь не забыл историю с назначением архиепископа Павла (Лебедева) на Грузинскую кафедру. Тогда, в 1882 году, именно он, Победоносцев, настоял на его кандидатуре. И что же? Владыка Павел не оправдал возлагаемых на него надежд. Он не принес в этот край умиротворения. Напротив, отличился жестокой политикой в отношении местного населения, что спровоцировало недовольство и сопротивление духовенства и народа. В Тифлисской семинарии на него было совершено покушение - семинарист тяжело ранил его ножом. Опасаясь за свою жизнь, Павел бежал, бросив паству, из Грузии в Казань, где тогда архиереем служил Палладий, предложив тому обменяться кафедрами. Послс этого Победоносцеву ничего не оставалось, как дать свое согласие на перемещение владыки Палладия на должность архиепископа Карталинского и Кахетинского, Экзарха Грузии. Произошло это в сентябре 1887 года. А грузинская кафедра считалась по значимости четвертой после Петербургской, Московской и Киевской.

  Обстановка в крае была крайне напряженная, и от архиерея требовалось сочетание жесткости (но не жестокости!) и неконфликтное. Эти качества как раз и были присущи архиепископу Палладию, и потому ему удалось разрешить многие спорные ситуации, добиться доброго расположения и грузинскою духовенства, и народа. В отличие от своего предшественника, он не выказывал недружелюбия, а наоборот, глубоко чтил древние традиции местного населения, чем и приобрел его искреннюю любовь.

  В тяжелый холерный год владыка не уехал на лето, как делал обыкновенно, на дачу, а остался в душном Тифлисе, утешая и успокаивая паству. Под его руководством был создан музей церковных древностей, при храме-усыпальнице святой равноапостольной Нины открылся женский монастырь, он основал при епархии «Грузинский вестник», привел в образцовый порядок местную духовную семинарию. Им учреждены миссионерские отделы в гурийско-мингрельской епархии во Владикавказе, в Батумском и Закатальском округах, при храмах введены религиозно-нравственные чтения и собеседования с народом, открыты церковноприходские и женские школы, в беднейших церквях Абхазии устроены помещения для проживания духовенства. При нем значительно расширило свою деятельность Общество распространения православия, которое в 1891 году было принято под покровительство императрицей Марией Федоровной. Общество обеспечивало церкви иконами, утварью и облачениями, отпускало средства на восстановление старинных храмов. Стараниями архиепископа Палладия на Кавказе открыли три монастыря. По его просьбе казна отпускала на церковноприходские школы до десяти тысяч рублей ежегодно.

  Вот как оценивал службу архиепископа Палладия в должности экзарха Грузии император Александр III:

«После продолжительного служения во внутренних епархиях России, был призван к управлению церковными делами Кавказского и Закавказского края при обстоятельствах, требовавших особливой попечительности, вы в желаемой мере оправдываете это высокое и многотрудное назначение. При посещении в текущем году Кавказа, Я мог удостовериться, что архипастырское действование ваше, проникнутое духом мира и любви, и здесь, как и в прежних местах вашего служения, успело снискать вам уважение и сыновнюю преданность разноплеменной пастве. Ревность ваша о духовных ее нуждах и о преуспеянии многоразличных церковных учреждений в крае соединяется с пастырским попечением о благолепии и благочинии церковном и с просвещенною заботливостью о сохранении и поддержании священных памятников христианской древности, коими так обильна православная Грузия».⁴⁹

  Кавказцы выразили свою благодарность архипастырю, подарив ему в день тезоименитства 28 января 1889 года святительский посох - символ духовной власти над их сердцами - и адрес, в котором говорилось: «С любовью, миром и благословением вступили Вы, как истинный пастырь, в Вашу паству - и такою же любовью, таким же миром и благословением отозвались на Ваши искренние чувства благодарные сердца грузин. Вы полюбили народ - и он, благословляемый Вами, полюбил Вас <...> Распространяя всюду вокруг себя мир, любовь и благословение, Вы одинаково расположили к себе все слои населения Грузии, все классы и сословия Грузинского народа, начиная с высших, кончая низшими».⁵⁰

  Местная светская газета писала, что «апостольские труды его высокопреосвященства на пользу всего населения без различия национальности и вероисповедания делают личность его популярнейшею среди нас, и все нашедшие утешение, облагодетельствованные шлют горячие мольбы к Всевышнему о здравии его высокопреосвященства, нашего, столь горячо любящего свою паству, архипастыря».⁵¹

  И вот теперь, спустя пять лет, император решил поставить Палладия во главе столичной епархии. Причем, вопреки мнению считавшегося всесильным обер-прокурора.⁵² Странно, что Победоносцев, опытный царедворец, оказался не столь дальновидным в этом вопросе. Прислушайся он более внимательно к тем разговорам, что ходили в среде высших иерархов, в светском обществе, то не опростоволосился бы так. А говорили о том, что после митрополита Исидора Петербургскую кафедру займет владыка Палладий, который очень понравился императору Александру III и императрице Марии Федоровне тем, что сумел корректно и тактично разрешить возникшие трения в Грузии. Министр народного просвещения, член Государственного Совета И. Д. Делянов как-то заметил директору департамента народного просвещения П. М. Аничкову, зятю знаменитого протоиерея И. В. Васильева, настоятеля посольской церкви во Франции: «Сдастся мне, что после митрополита Исидора митрополитом Петербургским будет Преосвященный Палладий; что-то часто вызывают его в Синод».⁵³

  Лелеял мечту о переходе на Петербургскую кафедру и тогдашний Киевский митрополит Иоанникий (Руднев).⁵⁴ «Я уже в 1861 году был епископом Выборгским, - говорил он с обидой, - тогда как Палладий в ту пору был только приходским священником». И хотя Иоанникий возглавлял коронование Александра III, Победоносцев не рассматривал его кандидатуру на главу столичной митрополии. Обер-прокурор синода писал императору: «Московский митрополит Иоанникий, человек безупречный в нравственном отношении, по характеру своему не пришелся Москве. Он сух и необщителен, а Москва имеет свои особенности: там любят ласковое обращение и приветливость. Его не полюбили в Москве, и, кажется, сам он это чувствует. В Киеве положение его было бы удобнее и свойственнее его природе».⁵⁵

  На свое преимущество занять С.-Петербургскую кафедру намекал и митрополит Леонтий (Лебединский) - мол, он хиротонисан во епископа еще в 1860 году, тогда как Палладий стал епископом в 1866 году.

  18 октября 1892 года высочайшим рескриптом Палладий был возведен в чин митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского и священно-архимандрита Свято-Троицкой Александро-Невской лавры с титулом первенствующего члена Священного синода. В рескрипте говорилось:

«Преосвященный митрополит Исидор, более полувека потрудившийся в святительском сане во благо святой Церкви, волею Всевышнего, преставился. В заботливом попечении об избрании ему достойного преемника, я обратил внимание на ваше многолетнее, столь для отечественной Церкви полезное архипастырское служение в духе мира и любви, исполненное забот о благолепии и благочинии церковном, и посему нашел справедливым призвать вас на кафедру царствующего града С.-Петербурга <...> Твердо уповаю, что и в сем новом служении вы не престанете с прежнею ревностью трудиться на пользу Церкви Российской и приложите особое архипастырское попечение об утверждении чад Петербургской паствы в истинах православной веры и христианской нравственности непрестанными заботами об учительстве в церкви и школе и о благолепии церковных служений».⁵⁶

  Без участия обер-прокурора Победоносцева был решен и вопрос о том, кто должен венчать на царство Николая II. В один из дней, когда в Петропавловском соборе придворное духовенство совершало богослужение, министр Двора граф И. И. Воронцов-Дашков подошел к протоиерею И. Л. Янышеву: «Пора решить вопрос, кто должен совершить коронование. Как вы думаете?» Духовник царской семьи ответил: «Я полагал бы, что первенствующий член Священного синода митрополит Палладий». «И я так думаю. Так и доложу Государю»,- заявил граф, владения которого находились в Тамбовской губернии; он знал Палладия в бытность его владыкой тамошней епархии и был к нему очень расположен. Слышавший этот разговор профессор духовной академии Л. Л. Казанский сообщил о том своим сослуживцам, и они все от души порадовались за владыку.⁵⁷

  И все-таки роль обер-прокурора Синода была огромной. Победоносцев решал многие дела единолично, не считаясь с мнениями синодской коллегии.

  В связи с усилением централизации управления Церковью под свой жесткий контроль было поставлено епархиальное духовенство. «Доверенным» лицам он поручил надзор за епархиальными архиереями. Посланные в епархии, эти люди должны были состоять при архиереях и направлять ему конфиденциальные донесения об их поведении и настроениях. Практиковались частые перемещения архиереев из епархии в епархию. Строптивые и неугодившие чем-либо обер-прокурору архиереи отправлялись в захолустные епархии, что вызывало недовольство и протесты. В свою очередь епархиальные консистории, находившиеся в двойном подчинении (епархиальным архиереям и Синоду), обязаны были сообщать обер-прокурору о настроениях приходского духовенства. Победоносцев всячески противодействовал духовным контактам интеллигенции с народом и ее диалогу с Церковью. Он закрыл возникшие в 70 - 80-х годах в Москве и Петербурге Общества любителей духовного просвещения, куда входили представители высших столичных кругов и часть профессуры духовных академий. Всё явственнее ощущалось, что упразднение Петром I патриаршества повлекло за собой нарушение иерархии власти, и церковь земная стала одним из государственных институтов, что синодальная система, хотя и не изменила мистической сути Православной церкви, но нанесла большой вред ее соборному началу.

  Палладий был благодарен Александру III за его поддержку, за его милостивое отношение к нему. Нo было и другое, за что владыка высоко ценил самодержца-за твёрдую политику, внутреннюю и внешнюю, за решительную защиту русских национальных интересов. «Кто знал владыку или кому случалось только присутствовать за его богослужениями в царские дни, тот знает, с каким глубоким чувством он говорил и молился о Царе и всем Царствующем Доме, понимая великое значение русского самодержавия для целостности и крепости нашего возлюбленного отечества - святой Руси», - говорил один современников.⁵⁸

  Будучи глубоко религиозным человеком, Александр III всячески заботился о благе Церкви. При нем были учреждены четыре новые семинарии и четыре епархии; духовенство (включая войсковое) было обеспечено постоянным жалованьем и возглавило дело народного образования; повысились оклады педагогического персонала духовных учебных заведений; были восстановлены многие, прежде закрытые, приходы; увеличилось число общин, монастырей (ежегодно освящалось до 250 новых храмов и открывалось до 10 монастырей, на 22 процента увеличилась численность священнослужителей и на 30 процентов монашествующих), а также количество церковноприходских школ (к концу царствования Александра III было уже 30 тысяч церковноприходских школ с 917 тысячами учеников). Деятельность духовенства оживилась созданием братств и обществ распространения религиозно-нравствеппого просвещения. Получило широкое развитие издание духовно-нравственных книг для народа и открыт ряд духовно-народных библиотек. Созывались съезды епископов, миссионеров, преподавателей церковноприходских школ, организовывались миссионерские курсы, учреждались особые кафедры при семинариях по изучению раскола и сектантства, оживилась деятельность православных миссий внутри России и за рубежом. Были предоставлены новые льготы старообрядцам и ужесточены административные преследования активизировавшихся в то время «рационалистических» сект.

  В свою очередь владыка Палладий, опираясь на поддержку светской власти, везде, где бы ни служил, стремился поднять религиозность русского народа, распространить православие среди нерусских. Он активно поддерживал деятельность православных миссий, учреждение церковных братств, призванных укрепить христианство. Палладий считал, что Церковь помимо своих религиозных обязанностей, должна развивать и другие формы деятельности для укрепления её авторитета в народе. Большое значение он придавал церковной проповеди, внебогослужебным собеседованиям священников со своими прихожанами, устройству при церквях библиотек из духовных книг, организации церковной благотворительности, а также проведению торжеств в связи с различными церковными юбилеями.

  Однако владыку Палладия, как и обер-прокурора, беспокоило, что из семинарий выходили не только верные служители Бога, но и вольнодумцы, атеисты. Были известны факты участия студентов духовных академий и семинаристов старших курсов в народническом движении. Потому епархиальным архиереям предписывалось специальным распоряжением строго следить, чтобы в духовные семинарии не проникали неблагонадежные периодические издания, а семинарское начальство не должно скрывать случаи распространения в среде семинаристов крамольной литературы и возникновения тайных кружков.

  Как утверждали современники, Палладий был архиереем редкой доброты и благодушия, личностью в высшей степени благородной, гуманной. Всякий шел к нему и знал, что услышит не угрозу, а ласку, получит добрый совет, святительское мудрое наставление, отеческий урок.

  Профессор Катанский в своих «Воспоминаниях» поведал, какое живое и заинтересованное участие принял владыка в устройстве его семейного счастья. В конце 1866 года Катанский познакомился с протоиереем Иосифом Васильевичем Васильевым, настоятелем посольской церкви в Париже, приехавшим в Санкт-Петербург со своими дочерьми, и влюбился в его старшую дочь Софью. По возвращении в Москву он поведал об этом знакомстве своему однокашнику но Нижегородской семинарии доктору П. И. Покровскому,⁵⁹ который взялся помочь со сватовством земляку через своего шурина архимандрита Палладия (Раева), тогдашнего ректора Санкт-Петербургской семинарии. Покровский рассказал Палладию о молодом, подающем большие надежды преподавателе, желающем жениться на дочери протоиерея И. В. Васильева. Палладий в свою очередь решил положиться в этом деле на своего товарища по Нижегородской семинарии П. Л. Матвеевского, священника церкви петербургского Смоленского кладбища. Тот приходился И. В. Васильеву свояком. Палладий дал прекрасную аттестацию Казанскому. Впрочем, Матвеевский и без того хорошо был знаком с семейством Казанских еще но Нижнему. Завязалась переписка между A. Л. Катанским, доктором П. И. Покровским и архимандритом Палладием, потом последовал обмен фотографиями жениха и невесты. Словом, все завершилось свадебным путешествием в Европу.

  В другой раз владыка не оставил без своей милости архимандрита Исидора (Колоколова). Приняв Петербургскую кафедру, он настоял на переводе в столицу Исидора, которого знал еще по Тифлису и который, по разумению митрополита, подходил на должность инспектора духовной академии. Чиновники Синода возражали против такого назначения, однако идти на открытое столкновение с митрополитом, имевшем поддержку у царя, не осмелились. Неожиданно их единомышленниками стали студенты академии, недовольные теми порядками, которые Исидор стал внедрять. Студенты пожаловались Победоносцеву. Архимандрита Исидора вернули в Тифлис - управляющим Кавказским миссионерским монастырем, чему активно содействовал митрополит Палладий. Тем не менее после этой истории владыка не пал в глазах духовенства и преподавателей академии, напротив, они высоко оценили его поступок как человека, не оставившего в беде своего коллегу.

  Вакантную должность инспектора духовной академии Палладий предложил занять А. Л. Катанскому. И не потому, что он был земляком и приходился зятем протоиерею Васильеву. Катанский был одним из ведущих профессоров академии, к мнению которого прислушивались и преподаватели, и студенты. Но Катанский, не имея склонности к административной работе, отказался и предложил две кандидатуры: профессоров И. С. Пальмова⁶¹ и Н. В. Покровского.⁶² Пальмова владыка прекрасно знал по Рязани, когда тот учился в семинарии, но должность инспектора его не прельщала, он с головой окунулся в деятельность Славянского общества, где состоял членом совета и товарищем председателя издательской комиссии. Покровский же охотно согласился. Опыт работы на административном поприще, приобретенный в духовной академии, пригодится ему позднее, когда он возглавит Археологический институт.

  Интересные штрихи к портрету владыки Палладия находим у протоиерея Алексея Ионова: «Пришел ко мне однажды по поручению настоятеля викарный диакон Устюжского Прокониевского собора, мой двоюродный дядюшка Стефан Семенович Понов, известный в Устюге под характерною кличкою «Стёпа-проказ». Найдя невозможным исполнить данное ему поручение, я посоветовал ему идти дальше вверх по Сухоне и при этом, вспомнив, что на днях умер на Борщевике священник отец Петр Щукин, шутя, сказал ему: «Ступай-ка, дядя, на Борщевик, мужики тебя там знают, проси у них приговора да и подавай архиерею прошение об определении тебя туда во священники». К моему совету мой дядюшка отнесся со всем вниманием и пошел на Борщевик, до которого от моей церкви считается 60 верст. Спустя день-два он был уже там в волостном правлении, где, к его счастию, случился сельский сход. «Куда это Бог носит тебя, отец диакон?» - спрашивали, окружив его, знакомые мужички. «Да вот шел да и дошел, да и на сход ваш зашел, - отвечал отец диакон, - ведь вы народ мне знакомый». «Да, да, мы тебя давно знаем, - говорили мужики, - поди, годов 30 ты служил у Прокопья Праведного?» «Да, близко 30 годов. Пожалуй, уставать уже стал», — заметил отец диакон. «Так вот что! Иди-ка к нам в попы, не богато у нас, приход маленький, да ничего, прокормим, хуже-то устюжского твоего житья у нас не будет. Вот у нас писарь живо напишет приговор и прошение архиерею, а архиерей, говорят, добрый». Но убеждать долго себя отец диакон мужичков не заставил, а сказал спасибо и согласился, заметив только, что он здесь не по этому, а по другому делу и теперь угостить народ он не может, денег нет. «Ну, что ты, отец диакон, угостишь потом, буде судит Бог тебе послужить у нас, ничего нам не надо», - отозвался народ, действительно любивший этого человека за какую-то его необычайную простоту, кротость и незлобие. Вее это происходило в сельском обществе, находящемся в деревне Востром, при волостном правлении. Приговор составлен был живо, по всем правилам канцелярского искусства, подписан всеми домохозяевами, засвидетельствован по надлежащему, написано и прошение и тут же на Востровской почтовой станции на следующий день сдано то и другое на почту. А отец дьякон вернулся в Устюг, где никто ничего не знал, какое дело затеял прокопьевский отец диакон. Но не прошло и месяца, как устюжский благочинный получил из Консистории указ, которым отец диакон Попов, по требованию преосвященного, вызывался в Вологду. «Что такое? Что такое? Скажи! Ты знаешь, зачем тебя зовет в Вологду архиерей?», - любопытствовали устюжане. А отец диакон преравнодушно отвечал: «Чего тут знать-то? Видите, попом хочет сделать меня архиерей!» Но кто же мог думать, что «Степа-проказ» будет попом, а между тем действительно он стал им. И вот он уже в Вологде и стоит перед епископом. «Ну, что же ты, отец дьякон, знаешь, коли просился во священники? - спросил его преосвященный. Ведь ты мало учился».

  Мало учился да немало служил я, владыка. Не спрашивайте только мудреного, а службу я знаю, - отрезал отец диакон.

  - А сколько таинств? Сколько заповедей?

  - Таинств семь, заповедей десять.

  - А сколько вселенских соборов признает православная церковь?

  - И это знаю, вселенских соборов было семь.

  - А церковный устав? Знаешь?

  - Лучше и не спрашивайте, без книги все скажу, ведь 30 годов уже прослужил я в соборе.

  Однако преосвященный дал ему какой-то вопрос по церковному уставу из случаев, редко встречающихся. Отец диакон ответил без запинки. Но тем не менее владыке показался бойкий ответ его неверным. «Ой, дьякон, врешь», сказал ему преосвященный.

  - Нет, не вру, владыка. Пошлите в церковь за уставом, я укажу вам главу, где сказано об этом.

  Принесли устав. Отец диакон нашел главу и указал преосвященному решение его вопроса. Тогда добрый епископ, благословляя отца диакона, сказал ему: «Ну, так и быть, готовься к посвящению, назначаю тебя во священники к Сученгской Воскресенской церкви», -иначе на Борщевик. Там-то вот и стал этот, уволенный из четвертого класса Устюжского духовного училища человек благополучно и хороню прослужившим до смерти на Борщевике священником».⁶³

  Не обманулся владыка Палладий с назначением Стефана Попова. Паства его любила, как и он ее. А преосвященного еще долго благодарили устюжане, что такого хорошего попа дал им.

  В 1886 году в Князь-Владимирскую посольскую церковь в Берлине получил назначение протоиерей Алексей Мальцев.⁶⁴ Ему было немного за тридцать лет, но он уже заявил о себе как «человек с энергией могучей, с душою русскою и с верой в торжество добра».⁶⁵ Выпускник столичной духовной академии, магистр богословия, он до принятия сана священника преподавал, владел несколькими европейскими языками, в том числе немецким, что, возможно, и стало одной из причин назначения его в Берлин. Перед отъездом с ним встретился член Священного синода, экзарх Грузии архиепископ Палладий. Владыка обратил внимание о. Алексея на то, что посольская церковь совсем небольшая и рассчитана только на служащих посольства, но надо бы из домовой превратить ее в настоящий приходской храм, который посещали бы не только дипломаты, но и всякий православный человек, приезжающий в Германию. И начать желательно с устроения внешнего и внутреннего благолепия храма Божия. Прощаясь, Палладий напутствовал о. Алексея шуточным пожеланием обратить Бисмарка в православие.

  Искреннее участие принял Палладий в судьбе С. Н. Слепяна. Он происходил из семьи именитого и богатого купца-еврея, имевшего несколько домов, винокуренный и пивоваренный заводы, общественный нарк для гуляний. Семейство отличалось строгим исполнением всех религиозных предписаний. С пяти лет Слепяна пел в синагоге вместе с певчими, к тринадцати годам стал вполне образованным талмудистом. По завершении обучения в коммерческом училище отец решил отдать юношу в музыкальное училище в Петербург. Однако знакомые правоверные евреи рекомендовали отцу держать сына подальше от столицы, где, по их мнению, под влиянием русской интеллигенции он мог проникнуться равнодушием к вере отцов. Желая уберечь сына от этого, Слепян-старший увозит его опять в Минск, не догадываясь, что в душе девятнадцатилетнего отпрыска уже зародились сомнения - не доглядел отец, как парень тайно зашел в Исаакиевский собор, который произвел на него громадное впечатление, но особенно запало в душу богослужение.

  В душевном смятении, не зная, чему отдать предпочтение - христианству или иудаизму, - С. Н. Слепян отправился в Англию искать счастье, да только и там не нашел душевного спокойствия. Тайно от родных он перебрался в Петербург и устроился бухгалтером на крупной прядильно-ткацкой фабрике - Новой бума-гопрядильне братьев Говард, что на Обводном канале.

  Знакомство со священником Никандром Брянцевым, единственным миссионером среди евреев, создавшим на средства благотворителей приют для иудеев, пожелавших принять православие, перевернуло душу Израиля Слепяна. В церкви приюта о. Никандр крестил его с именем Сергея Николаевича.

  «Жид крещеный, что вор прощеный, обоим камень на шею да в воду», - это присловье было в те годы очень расхожим. Слепян, естественно, сознавал, что родные не простят вероотступничества, значит, надо было торить дорогу к сердцам русских людей. Он поступил в духовную академию, начал сближаться с рабочими, организуя на фабрике религиозно-нравственные беседы и чтения, имевшие большой успех. По воскресным и праздничным дням здесь совершались богослужения, пел хор рабочих. Весть о проповеднике постепенно разошлась за пределы городской рабочей окраины.

  В духовном ведомстве уже не раз намекали Слепяну на то, чтобы он облачился в рясу: «Такие, как вы, - говорили ему, - просто рождены быть пастырями».

  Судьбоносной для Слепяна стала встреча с митрополитом Палладием, прослышавшим о его благих делах, об его авторитете среди рабочих от преподавателей и студентов духовной академии, среди которых находились будущие крупнейшие иерархи Русской православной церкви - патриархи Тихон (Белавин) и Сергий (Страгородский), митрополиты Антоний (Вадковский), Антоний (Храповицкий) и Арсений (Стадницкий). Митрополит Палладий не скрывал, что собеседник произвел на него прекрасное впечатление и предложил ему стать священником. Тот дал положительный ответ: к такому повороту судьбы он был уже морально готов.

  Вся дальнейшая деятельность о. Сергия вызывала живой отклик в сердце митрополита Палладия. Желая отвлечь рабочих от пристрастия к водке, Слепян организовал общество трезвости во имя святого мученика Вонифатия; создал благотворительное общество ревнителей веры и милосердия, цель которого - оказывать помощь новообращенным; едва ли не первым из священников устроил коллективные крестные ходы в Сергиеву пустынь, Колпино и на Валаам. В переписке Братской Покровской церкви с Петербургской духовной консисторией, петербургским градоначальником, полицейскими приставами и другими лицами и учреждениями с 27 января по 17 декабря 1894 года сохранилось прошение о. Сергия митрополиту Палладию от 1-3 апреля с просьбой «разрешить, по примеру прежних лет, совершить крестный ход с трезвинниками (так в оригинале - В.П.) из Братского Покровского Храма в Сергиевскую пустынь. Крестный ход выйдет из Братского храма в Фоминое воскресенье, 24 апреля с. г., в 4 часа утра и прибудет в Сергиевскую пустынь к поздней обедне, оттуда же возвратится после вечерни в Братский Храм».⁶⁶

  Как вспоминал один из паломников, «в Сергиевой пустыни нет (по крайней мере, тогда не было) никаких особенных святынь, то есть ни мощей, ни чудотворных икон, привлекающих богомольцев в другие места. Но это был в то время монастырь очень благоустроенный, с прекрасно поставленной службой. Об этом заботился сам всесильный тогда Победоносцев, иногда проживавший в Сергиевой пустыни на даче. Туда ходило или, точнее, ездило на богомолье довольно много зажиточных петербуржцев. Но пустынь так близко, что в нее не трудно сходить обыденкой и пешком. Этим и воспользовался отец Слепян».⁶⁷

  Митрополита Палладия, уделявшего большое внимание торжественности богослужений, радовали яркие проповеди о. Сергия, его выразительные жесты, его любительский хор, привлекавший множество духовных чад.⁶⁸

  Духовник царской семьи, ректор Санкт-Петербургской духовной академии И. Л. Янышев в одной беседе сказал о высокопреосвященном Палладии: «Удивительный человек. Вероятно, у митрополита есть какое-нибудь особое мировоззрение».⁶⁹ Оно, действительно, было, и выражалось в словах апостола Павла - быть «всем вся».

  Как-то Палладию поведали скорбную историю Василия Муратовского, который по окончании Казанской духовной семинарии был определен надзирателем в духовное училище, а вскоре рукоположен в сан иерея и получил место священника в казанской Духо-сошественской церкви. После смерти жены на его руках остался четырехлетний сын. Испытавший на себе подобный удар судьбы, владыка Палладий поспешил на помощь к убитому горем о. Василию, обогрев его сердечным словом. По его рекомендации Муратовский поступил в духовную академию в Казани, которую окончил со степенью кандидата богословия. И в дальнейшем владыка не оставил того без своего внимания и участия. Когда Муратовский принял постриг с именем Вениамина, он был сразу же возведен в сан архимандрита и назначен владыкой Палладием настоятелем Иоашего-Богословского Череменсцкого монастыря, что находился в столичной епархии. Незадолго до своей смерти высокопреосвященный Палладий возвел Вениамина во епископа Ямбургского, викария Санкт-Петербургской митрополии. Так с легкой руки Палладия началось архиерейское восхождение Вениамина (Муратовского) - в 1920 году он возглавит Рязанскую кафедру, где некогда служил его наставник. К сожалению, позднее он станет одним из активистов обновленческого раскола.

  Можно вспомнить и об участии митрополита Палладия в судьбе владыки Трифона (Туркестанова), который принял монашеский постриг в возрасте двадцати восьми лет, будучи учителем и надзирателем в миссионерском Осетинском духовном училище во Владикавказе. А уже на следующий день высокопреосвященный экзарх Грузии архиепископ Палладий (Раев) рукоположил инока Трифона в сан иеродиакона, а в день Богоявления, 6 января, - в сан иеромонаха. Он же благословил Трифона продолжить учебу в Московской духовной академии, во главе которой тогда стоял архимандрит Антоний (Храповицкий), а инспектором был Сергий (Страгородский).

  Митрополит Трифон - князь по происхождению, ученик Оптинского старца Амвросия, близкий знакомый святого. праведного Иоанна Кронштадтского - прославился как Московский Златоуст. А еще его называли «кухаркиным архиереем», потому что он служил литургии для слуг, начинавшиеся в три-четыре часа утра, чтобы челядь успевала вернуться к моменту пробуждения хозяев. В пору лютых богоборческих гонений он стал утешителем неприкаянного церковного народа.

  Всякий, кто хоть раз видел этюд-портрет владыки Трифона, написанный художником П. Д. Кориным для картины «Русь уходящая» («Реквием»), несомненно, запомнил «огненного митрополита» в красном пасхальном облачении. Художник изобразил его почти что карликом. Но именно он, владыка Трифон, обладающий огромной внутренней духовной силой, по замыслу художника, должен был стать центром композиции: позади него на ступенях Успенского собора патриарх Тихон (Белавин), будущие патриархи Сергий (Страгородский), Алексий (Симанский).

  В надгробном слове о старце Амвросии владыка Трифон сказал, что отличительным свойством его почившего наставника была христианская любовь - «та любовь, которая во всех людях видит прежде всего образ и подобие Божие, и любит его, и плачет о его искажениях, если замечает их, и не гордым словом упрека встречает слабости и немощи человеческие, но все их несет на себе».⁷⁰ Эти слова в полной мере относились и к самому митрополиту Трифону, которого на монашеский труд благословил высокопреосвященный Палладий.

   17 октября 1888 года император Александр III возвращался со веем семейством из Севастополя в Петербург. Возле станции Борки, когда во время завтрака старый дворецкий уже вносил пудинг, вагон вдруг начало страшно качать, раздался треск. Императору в этот миг показалось, что взорвано полотно дороги, и перед его взором мгновенно всплыла давняя картина: на полу Зимнего дворца лежит изуродованное безногое тело отца, кровавая полоса на лице изменила его облик; доктор С. П. Боткин в растерянности повторяет; что нет никакой надежды. Император Александр II был убит террористами. И теперь, заслышав треск вагона, государь зажмурился, подумав, что бомбисты добрались и до него. Что-то тяжелое рухнуло ему на плечи: то была крыша вагона. Он вылез первым из-под нее, помог супруге выбраться из исковерканного вагона. Императрица пронзительно закричала: «Et nos еnfants!». Но и дети были живы. На рельсах лежал без признаков жизни лакей, в момент крушения подававший царю сливки. Шел проливной дождь. Холодный, пронзительный ветер леденил изувеченные тела, лежавшие на мокром глиняном дне балки. Император распорядился развести костры и помочь раненым. Сам он чувствовал боль в пояснице и в правом бедре. При крушении пострадало 68 человек, из них 21 скончался сразу же, еще один в больнице.

  Можно представить те чувства, которые охватили народ, когда прокатилась по России весть о крушении, и тот благоговейный восторг, который вызвало его спасение. Газеты писали: «Одушевлением и ликованием прониклась от края и до края вся русская земля, когда пронеслась по ней весть, что царь ее жив, что он восстал цел и невредим, как бы из гроба, из-под страшной груды развалин».⁷¹ Православные увидели в этом десницу Господню, которая отвратила опасность, грозившую августейшему семейству. Стремясь увековечить чудесное избавление царя от гибели, повсюду стали возводить памятные храмы и часовни. В Санкт-Петербурге работники фабрики для «делания бумажных денежных знаков» построили храм во имя преподобномученика Андрея Критского, чья намять приходилась на день спасения царской семьи. Величественные соборы возвели в Екатеринбурге, Фаросе, Москве, Ярославле, Анапе, Перми, Курске, Финляндии. В селе Корсики Смоленской губернии крестьяне своими силами построили церковь, средства на которую были пожертвованы помещиком В. В. Римским-Корсаковым (дядей композитора), цесаревичем Николаем Александровичем и Смоленским губернатором В. О. Сосновским. Собрали деньги на храм и жители Новочеркасска. В Харькове духовенство отметило чудесное спасение царской семьи, отлив колокол из чистого серебра весом в десять пудов. Под станцией Борки была построена церковь Старо-Афонского подворья в Санкт-Петербурге. Здесь же заложили трехпрестольный храм в честь Благовещения Пресвятой Богородицы, который в декабре 1892 года был освящен митрополитом Палладием. В 1894 году в Борках возвели храм Христа Спасителя, на самом месте крушения устроили Спасо-Святогорский скит.

  Храмостроительство было постоянной заботой владыки Палладия, какую бы епархию он ни возглавлял. Известно, что в поселке Комаровка на средства, собранные митрополитом Санкт-Петербургским Палладием, была сооружена церковь-школа в честь Казанской иконы Божией Матери,⁷² хотя поселок не был «под рукой» Палладия, т. к. относился к Владивостокской епархии. Владыка горячо откликнулся и на просьбу прихожан села Пешелань Арзамасского уезда помочь в строительстве новой каменной церкви - прежняя, где владыка был крещен, поставленная еще в 1778 году «тщанием прапорщика Ивана Алексеевича Чемоданова», стала «ветха и маловместительна».

  Не без участия митрополита Палладия был возведен в Вене Свято-Николаевский кафедральный собор, хотя мысль о постройке в Австро-Венгерской столице величественного каменною храма принадлежала настоятелю русской посольской церкви протоиерею М. Ф. Раевскому, земляку митрополита - уроженцу Арзамаса. Поводом же послужило следующее обстоятельство. Во время всемирной выставки в 1873 году в Вену приехал император Александр II. Германский император Вильгельм I прибыл в сопровождении своего «железного канцлера» князя Бисмарка. Настало 30 августа, день тезоименитства Александра II. При торжественном богослужении по случаю этого табельного дня должны были присутствовать три императора: Франц Иосиф, Александр II и Вильгельм I. Однако было невозможно пригласить императоров, их свиты и дипломатический корпус в посольскую церковь по причине ее убогости и бедности. Выход был найден: объявили, что в доме, где помещается церковь, свирепствует оспа. Богослужение перенесли в здание посольства.

  Этот случай не давал покоя протоиерею М. Ф. Раевскому. Он выхлопотал у государя разрешение на сбор пожертвований для сооружения нового храма, который должен стать религиозным и культурным русским центром в Австро-Венгерской империи. За одиннадцать лет он собрал около 22 тысяч рублей. Но в мае 1884 года о. Михаил умер. На собранные им пожертвования была сооружена кладбищенская церковь во имя святого праведного Лазаря в той части центрального венского кладбища, которую отвели для погребения русских. Эта церковь была освящена 27 апреля 1895 года и содержалась на добровольные пожертвования. Существует она и ныне.

  И только 3 октября 1893 года по благословению митрополита Палладия, первенствующего члена Синода Русской православной церкви, состоялась закладка грандиозного собора во имя святителя Николая, архиепископа Мир Ликийского. Император Александр III лично пожертвовал 200 тысяч рублей на строительство, столько же выделило правительство. На внутреннее украшение храма пошли частные пожертвования. Освящен храм был уже после смерти и Александра III, и митрополита Палладия - в 1899 году.

  Приведу еще несколько примеров, как Палладий заботился о строительстве новых и восстановлении прежних храмов.

  В Петербургской Александро-Невской лавре в 1896 году по благословению владыки на хорах братской трапезной при перестройке и расширении помещения в митрополичьем доме была устроена домовая церковь Покрова Пресвятой Богородицы и святого преподобного Палладия. Освящение ее совершил 23 марта 1897 года высокопреосвященный Палладий.⁷³

  По его благословению был построен и 18 октября 1896 года освящен храм Рождества Пресвятой Богородицы при Санкт-Петербургской государственной консерватории имени Н. А. Римского-Корсакова. На торжествах присутствовали дирекция Императорского русского музыкального общества, профессорско-преподавательский состав консерватории, а также петербургский губернатор граф С. Л. Толь, петербургский градоначальник Н. В. Клейтон, товарищ обер-прокурора Св. синода В. К. Саблер и другие высокопоставленные лица и почетные гости. Среди жертвователей и дарителей были известнейшие представители Русской православной церкви (в том числе владыка Палладий, протоиерей Иоанн Кронштадтский), науки и искусства (в частности, братья Чайковские заказали образ святителя чудотворца Николая - вклад на вечное поминовение великого композитора, выпускника консерватории). Богослужения совершались здесь в дни всех великих праздников, по особо торжественным случаям, в начале и по окончании учебного года и т. н. Клиросный хор состоял в основном из студентов консерватории. Ежегодно служилось несколько панихид: 2 февраля - по всем русским композиторам, 8 сентября - по учредителям, преподавателям и деятелям консерватории и Русского музыкального общества, 20 октября - по императору Александру III, высочайшему покровителю консерватории, 25 октября - по П. И. Чайковскому, первому выпускнику консерватории, 8 ноября - по Л. Г. Рубинштейну, основателю консерватории.

  Еще пример. В конце XIX века поселок Лахта, что под Петербургом, становится популярным дачным местом. Отдыхающих сюда влекли пляжи Финского залива, живописный ландшафт привлекал художников. Знаменитый пейзажист И. И. Шишкин изобразил здешние окрестности на офортах «Дубовая роща на Лахте», «Дубки на Лахте». Лахта связана с последними месяцами жизни Петра I. В ноябре 1724 года, проезжая морем мимо деревни, царь увидел севший на мель баркас с солдатами и ценными грузами. Вместе с моряками он поспешил на помощь и, стоя по пояс в ледяной воде, помогал спасать утопающих. Тогда-то Петр сильно простудился и 27 января 1725 года умер. Здесь, неподалеку от Лахты, в 60-е годы XVIII века был обнаружен Гром-камень, ставший основанием для знаменитого монумента Медному всаднику. Существовала легенда, что камень упал с неба во время грозы. В действительности это был громадный, весом в 100 тысяч пудов, валун, принесенный ледником с севера.

  Манил в Лахту и выстроенный на самом берегу моря Охотничий замок, в котором имелись большой зал, мраморная лестница и камин, облицованный голландскими кирпичами с отделкой из резного дерева.

  Увеличение в Лахте числа дачников и распространение сектантства среди жителей не могло не тревожить высокопреосвященного Палладия и Синод. Поэтому решено было возвести здесь православную церковь. За содействием обратились к владельцу Лахты графу В. А. Стенбок-Фермору, который после беседы с митрополитом Палладием пожертвовал для церкви землю и двадцать тысяч рублей. Средства собирали и жители Лахты. Закладка храма святого апостола Петра состоялась 29 июня 1893 года, в день апостолов Петра и Павла. Богослужение возглавил митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Палладий. К месту закладки храма из Преображенской (Колтовской) церкви пришел крестный ход, находившийся в пути более трех часов.

  Проект церкви - деревянной, на каменном фундаменте — разработали академики архитектуры, местные жители Василий Васильевич и Василий Иванович Шаубы. Строительство шло быстро, и уже 12 июня 1894 года состоялось поднятие колоколов, а 31 июля митрополит Палладий вместе с епископом Гдовским Пазарием (Кирилловым) и протоиереем Иоанном Кронштадтским освятили храм. На торжестве присутствовал обер-прокурор Святейшего синода К. И. Победопосцев, Санкт-Петербургский губернатор граф С. Л. Толь и В. Л. Стенбок-Фермор. Рядом с церковью на средства Стен-бок-Фермора было выстроено двухэтажное здание для приходской школы и приюта.⁷⁴

  С именем митрополита Палладия связана и церковь Божией Матери «Всех скорбящих в Радости» в селении Стеклянного завода, что на Шлиссельбургском тракте. Со второй половины XVIII века здесь стояла скромная часовня со Скорбященской иконой, найденной на берегу Невы и подаренной купцом С. И. Матвеевым. В 1870 году обветшавшая часовня была заменена новой, тоже деревянной, в ней 23 июля 1888 года случилось чудо. Во время грозы, когда от молнии загорелась часовня, от громового раската из кружки на икону упали полукопейки — «грошики». Они прочно прилипли к иконе, которая чудесным образом обновилась. Этот день вошел в церковный календарь и отмечался крестным ходом и акафистом. А икону Божией Матери «Всех скорбящих в Радости» в народе стали называть «с грошиками».

  Уже на следующий день к сгоревшей часовне начали стекаться богомольцы и служить молебны. В 1891 году, собрав сорок тысяч рублей, прихожане Борисоглебской церкви обратились в Петербургскую епархию с просьбой возвести отдельный храм. Пожертвования продолжали поступать (всего в кружку собрали 167 тысяч), и 12 июня 1894 года митрополит Палладий заложил храм — шатровый с колокольней, на высоком цоколе, с крестами из стекла; был он рассчитан на 1200 человек и посвящен намяти Александра III. Иконостасы были вырезаны из дуба, написание икон поручили членам Общества вспоможения художникам. Запрестольный образ был копией известного киевского изображения «Божией Матери с Предвечным Младенцем» работы одного из лучших российский живописцев В. М. Васнецова. Чудотворный образ стоял сначала в одном из приделов церкви. Позднее, в 1907 году, для него была заложена в стиле XVII века облицованная светлым зигередорфским кирпичом часовня на 600 человек. Внутреннее убранство ее было отделано очень богато: стены покрывал черный с белыми прожилками мрамор, из него же сделаны четыре колонны, державшие свод; икона в золотой раме и драгоценной ризе с 700 бриллиантами высилась на пьедестале из лабрадора под бронзовой сенью, где горели 60 лампад разною размера и рисунка. Снаружи здание украсила мозаика.

  Свою руку митрополит Палладий приложил и к церкви великомученицы Екатерины при Императорском училище правоведения, основанном в 1835 году принцем П. Г. Ольденбургским в память о своей матери- вюртембергской королевы Екатерины Павловны, дочери Павла I. По словам Александра II, оно являло собой «рассадник просвещения, добросовестных и надежных слуг престолу и отечеству»: среди выпускников были поэт Л. П. Апухтин, композиторы А. Н. Серов и П. И. Чайковский, критик В. В. Стасов, обер-прокурор К. П. Победоносцев.

  Вначале училище хотели выстроить на Неве, близ Таврического сада, но затем для него купили дом на Фонтанке, где после ссылки жил М. М. Сперанский, содействовавший успеху дела. Дом перестроили для училища, расположив храм в средней части третьего этажа, где прежде находились кабинет и библиотека Сперанского.

  В 1893 іоду началась перестройка здания и расширение церкви. Образа были подновлены, изготовили новый трехъярусный иконостас с хрустальными деталями на фоне золотой фольги. При окончании работ в помещении неожиданно вспыхнул пожар, и освящение пришлось отложить. 17 декабря 1895 года храм торжественно освятил митрополит Палладий при участии Иоанна Кронштадтского.

  В 1894 году протоиерей Ф. И. Орнатский⁷⁵ сообщал митрополиту Санкт-Петербургскому Палладию: местность близ Варшавского вокзала весьма удалена от приходских церквей — Троицкого Измайловского собора и Екатерининской Екатрингофской церкви, а также от Воскресенского женского монастыря и кладбищенской Митрофаниевской церкви. Но здесь находятся два вокзала, фабрики и заводы, расположенные по набережной Обводного капала, городские скотобойни. Район густонаселен, и по праздникам трудно бывает попасть в церковь. А на религиозные беседы устремляются тысячи ищущих духовного назидания.

  И вот в воскресенье, 14 августа 1894 года, состоялся грандиозный крестный ход и закладка у Варшавского вокзала храма Воскресения Христова. На металлической доске было выгравировано: «При державе благочестивейшего Государя Императора Александра Ill, в ознаменование бракосочетания Государя Наследника - Цесаревича Николая Александровича, при Высокопреосвященном Палладии, митрополите Санкт-Петербургском, во славу Воскресения Христова, заложена сия временная деревянная церковь...». Уже в ноябре был освящен главный алтарь в честь Воскресения Словущего и над алтарной аркой сияло Всевидящее око с евангельскими словами под ним: «Аз семъ путь, истина и живот. Приидите ко Мне сси труждающиеся и обремененнии, и Аз упокою вы». В декабре был освящен и малый престол во имя Святителя Николая. Вдохновлял святое дело и горячо молился за него отец Иоанн Кронштадтский, внесший свои личные средства на возведение храма.

  Следует обратить внимание на то, что митрополит Палладий часто появляется вместе с настоятелем Андреевского собора в Кронштадте, протоиереем Иоанном Сергиевым, более известным как Иоанн Кронштадтский. Наверное, это не случайно. Их роднили любовь к Богу и сердечное отношение к людям. Но и у того, и у другого были завистники.

  Иоанн Кронштадтский, как известно, современниками воспринимался неоднозначно: выходец из простой среды, почитаемый и всенародно любимый, он вызывал некоторое недоверие у аристократов и чиновников, в частности у К. П. Победоносцева. В глазах обер-прокурора, приверженца патриархальных устоев, о. Иоанн был нарушителем установленных норм церковной жизни. Всероссийскую славу пастыря Победоносцев воспринимал скорее как «опасность», чем как благо для Русской Церкви. После того, как в газете «Новое время» 20 декабря 1883 года было опубликовано письмо, которое подписали шестнадцать человек, благодаривших Иоанна Кронштадтского за исцеление от болезней его молитвами, обер-прокурор вызвал отца Иоанна для объяснения. По преданию, Победоносцев сказал: «Говорят, что вы молебны служите, чудеса творите; смотрите, как бы вы плохо не кончили». Тот ответил: «Не извольте беспокоиться, подождите и увидите, каков будет конец».⁷⁶ Победоносцев зорко следил, чтобы известия о чудесах не попадали на страницы печати без разрешения его ведомства.

  И в церковных кругах существовало неприятие к владыке и протоиерею, и они это ощущали. В дневнике от 26 октября 1872 года отец Иоанн писал о «неосновательных, ложных упреках» в свой адрес, даже подаваемую милостыню клирики расценивали как потворство тунеядцам и мошенникам. Осуждали отца Иоанна за дорогие одежды, за то, что он ездил по России в министерском салоне-вагоне, стоимость которого оплачивала принимающая сторона. Мемуарист Н. Ястребов писал: «Одевался о. Иоанн всегда роскошно: носил он рясы из очень дорогой плотной шелковой материи — черной или цветной, но весьма темного тона; подрясники же всегда были ярких цветов из шелка или бархата, такого же высшего, ценного качества; зимой носил шубы из очень ценных мехов».⁷⁷ Правда, при этом он добавляет, что на «одежду о. Иоанн не тратил ни одной копейки, так как все это ему дарили почитатели и знакомые», а он не мог отказать, чтобы не обидеть дарителей, искренно хотевших чем-либо отблагодарить его или услужить ему.⁷⁸ Тем не менее однажды митрополит Исидор (Никольский) вызвал к себе Иоанна Кронштадтского и сделал замечание по поводу дорогой рясы. Тот молча снял рясу и оставил ее в приемной архиерея.⁷⁹

  Палладия также упрекали в любви к пышности богослужений, к парадности, к веселости, что он имел в столице «много другов и другинь». А. Краснов-Левитин утверждал, что владыка имел одних облачений девятнадцать.⁸⁰ Поборников аскетизма повергло в шок, когда он распорядился митрополичий выезд совершать в парадной карете на четверке белых лошадей. По это не смущало высокопреосвященного Палладия, который сумел придать великую торжественность церковным богослужениям с множеством сослужащих, с хорошим стройным пением, что привлекало большие толпы людей. Митрополичьим хором Александро-Невской лавры Санкт-Петербурга руководил регент И. Я. Тернов, приглашенный из Тамбова Палладием. Хор считался одним из лучших церковных хоров, его выступления получали неизменно восторженные оценки в прессе.⁸¹

  А. Л. Казанский в своих воспоминаниях писал, что Петербург имел «несчастное свойство обесцвечивать личности».⁸² Возможно, это понимал и митрополит Палладий, и внешняя пышность и парадность были своего рода противодействием обесцвечивания его личности.

  После отставки К. Н. Победоносцева в одной из газет появилась статья, в которой говорилось: «Непостижимо, каким образом он (Победоносцев - В.П.) не видел, что обращенные почти в личный штат обер-прокурора епископы, архиепископы и митрополиты несут уже только имя и тень своего сана, потеряв все существо его, что они, угождающие не Христу, а человеку, являются изменниками с первого же шага службы.<...> Выдвигались просто люди, умевшие хорошо править архиерейскую службу: без общегосударственного, общенационального и общецерковного круга зрения. Такие были удобны в качестве вторых и третьих чинов обер-прокурорского двора, правых и левых рук обер-прокурора».⁸³

  Да, подобно митрополиту Московскому Филарету, перечившему иногда обср-нрокурору Протасову, Палладий не вступал в открытое противостояние Победоносцеву, а действовал более осторожно - у него, как у его предшественника митрополита Исидора, за спиной не было митрополита Филарета, на которого можно было опереться для достижения цели.

  И все же то было время, когда все чаще раздавались голоса о том, что синодальная система управления Церковью стала тормозом. «В то время всюду пробивались устремления национального и духовного возрождения. В Духовной академии студенты стали неузнаваемы. Еще недавно они и не думали о внутреннем смысле своего существования, не думали даже, по-видимому, о вере, не посещали церкви, и жизнь их проходила между невнимательным слушанием лекций и усердными кутежами. И все это как-то быстро изменилось. Студенты стали горячо толковать о возрождении Церкви, о работе на восстановление патриаршества, начали с увлечением готовиться к своему служению по окончании курса. Академическая церковь наполнилась молящимися студентами, которые усердію помогали при богослужении. Между прочим, у них явилось стремление к проповеди и миссий. Они выступали проповедниками в различных церквах, пытались перенести хрис-тиапски-просвститслыюс воздействие и в рабочую среду Петербурга. И это не был какой-нибудь скоропреходящий порыв, по настроение, длившееся чуть не десяток лет. Петербургская академия заняла видное место в церковной жизни столицы», вспоминал Л. А. Тихомиров.84

  Разумеется, митрополит Палладий знал о царящих в академии настроениях, тем не менее открыто их не осуждал, понимая, что преобразования в Церкви необходимы. Сам он, уже старый и больной человек, знаменем перемен быть не мог.⁸⁵

  Негативное отношение Победоносцева к Палладию было вызвано, надо полагать, еще и тем, что владыка был из вдовых священников. Г. Ганой рассказывал, что обер-прокурор, узнав, что тот имеет детей, воскликнул: «Мне это не нравится; какой из вас будет монах, когда у вас дети? Плохой монах, я ничего не могу для вас сделать».⁸⁶ Некоторые архиереи также весьма скептически относились к тем епископам, которые приняли монашество из вдовых священников. По мнению митрополита Филарета (Дроздова), «по большей части поздно бывает учить их делам высшей службы».⁸⁷

  Митрополит Палладий, прибывший в Санкт-Петербург «с душой, горевшей желанием много и усердно поработать на ниве Божией»,⁸⁸ управлял столичной епархией шесть лет. «Церковные ведомости» писали: «Одним из главных предметов заботливости его была участь заштатных-священнослужителей и их семейств. Хотя в Петербурге и существовала эмеритальная касса духовенства для обеспечения лиц духовных в случае выхода их за штат, но она была необязательною для всех. Владыка в 1893 году заявил на съезде духовенства, что в эмеритальной кассе должны участвовать все священнослужители епархии. Он говорил: «Какое лучшее назначение может избрать своему благотворениию жертвователь-священник, как не помощь бедным своим собратьям?»⁸⁹

  Тогда же владыка распорядился о строительстве дома для призрения заштатных свяпіснно-цсрковно-служителей и их семейств. Средства на богадельню он предложил взять из денег, что поступят от продажи свечей. Для этого необходимо построить в С.-Петербурге епархиальный свечной завод: «Я уверен, что устройство свечного завода совместно с домом призрения для престарелых священно-церковнослужителей, равно бесприютных вдов и сирот, встретит самое живое сочувствие всего духовенства Петербургской епархии. Выгоды от продажи свечей с епархиального завода поступят не в пользу отдельных лиц, но получат самое святое назначение помогать воспитанию и подготовлению пастырей Церкви. Многотрудное служение их облегчится сознанием, что в болезни, старости и сиротстве они сами и их семьи найдут приют и пропитание под покровом Церкви, в благотворительных учреждениях».⁹⁰

  «Церковные ведомости» сообщали, что «сердечное желание владыки увенчалось успехом. Свечной завод быстро был устроен при Иоапно-Прсдтсчспской церкви и так практично поставлен, что немедленно стал удовлетворять свечами все епархиальные церкви и давать значительные остатки. Вскоре был дан ход и делу построения епархиальной богадельни. Съезд духовенства в 1894 году установил обязательный для церквей епархии единовременный 10% взнос со свободных на 1 января 1895 года сумм на сооружение богадельни имени Государя Императора Александра III для заштатных священно-церковнослужителей и семейств их».⁹¹

  В 1898 году по распоряжению митрополита Палладия из прибыли свечного завода Исидоровскому епархиальному женскому училищу была выделена субсидия в размере семь тысяч рублей, которые пошли на то, чтобы снизить плату своекоштным воспитанницам⁹² за содержание в училище и погасить имеющиеся их долги. Еще три тысячи направили в Петербургскую семинарию, Александро-Невскому духовному училищу и Царскосельскому училищу девиц духовного звания.

  Заботы архипастыря о благе подчиненного ему духовенства и паствы и его мудрое управление искренне оценили священнослужители столицы, которые но случаю тридцатилетия святительского служения Палладия 18 декабря 1896 года учредили стипендию его имени в Исидоровском епархиальном женском училище. В приветственном адресе говорилось: «Благодарим Вас прежде всего за неустанный архипастырский труд. По Вашей отеческой милости, мы нередко пользуемся отдыхом от малых, в сравнении с Вашими, трудов своих. Вы каждый день неизменно — на своей святительской страже. Совершая неуклонно священнослужения с подобающими им величием и благолепием и нас направляя к сему словом и примером, Вы содействовали к возвышению религиозных чувств в населении столицы. Ваши отеческая снисходительность и доступность в обращении с нами располагали нас свободно высказывать пред Вами все наши нужды и недоразумения. Архипастырское доверие Ваше и благоволительное сочувствие, являемые нам в учреждении братских наших собраний, в ведении внебогослужебных собеседований, понуждали нас, в особенности юных собратий наших, к трудам проведения слова Божия, для утверждения православного парода в истинах веры и благочестия и для отклонения его, в воскресные и праздничные дни, от праздности и соблазнов, и способствовали к ослаблению в столице зловредного влияния со стороны сектантов и обращению их самих на путь истины.

  Благодарим Вас за отеческие попечения о нашем внешнем быте и положении. Кроме частных учреждений в столице, каковы, например, основание епархиального свечного завода, между прочим и с целью призрения на его доходы больных и престарелых свя-щенно-церковнослужитслей, дозволение нам иметь свой журнал для обмена мыслей («С.-Петербургский духовный вестник», ставший вместе и органом епархии), духовенство знает и глубоко ценит, насколько оно обязано Вам в общих мерах последнего времени к улучшению его быта и возвышению его положения в обществе.

  Благодарим Вас за тот дух любви, примирения, всепрощения, которым руководствуетесь Вы в своей архипастырской деятельности, и какой вносите в наши взаимные отношения. Глубоко трогает нас и отеческая забота Ваша о наших вдовах и сиротах, с которою Вы продолжаете дело приснопамятного святителя Исидора...». ⁹³

  Плодом деятельности митрополита Палладия в столичной епархии стали значительные преобразования в распорядке приходов, усиление притча при больших соборах и церквях, ускорение делопроизводства в консистории, оживление просветительской работы. Особый предмет его заботы - развитие духовной литературы, материальная поддержка духовно-академических журналов. Когда возникли финансовые трудности у журнала «Странник», выходившего с приложением «Памятников древне-русской учительной литературы», он пожертвовал редакции тысячу рублей. Уже после смерти владыки его сыновья директор Бестужевских женских курсов Н. П. Раев (будущий обер-прокурор Синода) и доктор медицины В. П. Раев, выполняя просьбу отца, передали в дар научной библиотеке С.-Петербургского университета 700 томов: коллекция включала в себя патристику (произведения по философии и теологии отцов Церкви) и сочинения по церковной истории. Свой вклад владыка Палладий внес и в церковно-археологический музей при Санкт-Петербургской духовной академии.

  Современники отмечали такие «самые выразительные, коренные качества души владыки Палладия», как «беспредельная доброта, всегдашнее благорасположение и готовность на услугу, горячая деятельная любовь ко веем и всему, в его глазах хорошему, честному и справедливому, чарующая ласка и приветливость <...> Величие чина и высота служебного положения владыки не охладили в нем теплоты душевной, не затушили в сердце его искру человечности и высокой гуманности. Начальническая суровость ему была чужда и не свойственна. Правосудие и справедливость, сопровождавшие вес его дела и решения, всегда проникнуты были христианской любовью. Можно смело сказать, что за всю свою жизнь владыка никого не заставил плакать без причины, не стеснил, не покарал напрасно; зато, с другой стороны, он тысячи людей осчастливил, облагодетельствовал, он оставил много людей, только благословляющих его имя. Во владыке Палладии поражало это удивительное сочетание высокого достоинства, священного величия с необыкновенной мягкостью обращения, с нежностью сердца, неизменно сострадательного и жадно сочувствующего благу ближних. <...> Несомненно, руки его, как и сердце, были всегда открыты для благодеяний. И при этом очевидно было для всех, что благотворения и жертвы его всегда сопровождались живым, личным участием и заботливостью, без которых простая раздача денег, по слову Апостола, не приносит пользы дающему и не имеет нравственной ценности».⁹⁴

  Когда Моршанск в результате пожара почти весь превратился в груду пепла и развалин, владыка Палладий немедленно приехал в город и не только обратился со словом утешения к погорельцам, ио и внес значительную часть личных средств для оказания помощи горожанам, оказавшимся в острой нужде. Такое бескорыстное поведение архиерея не осталось незамеченным со стороны императора, и он высказал Палладию свою высочайшую благодарность. Им были пожертвованы деньги на обустройство церквей Сибири, на устройство храма в одном из домов трудолюбия в С.-Петербурге, на поминальные обеды для бедных в память императора Александра III, в пользу пострадавших от наводнения в Сербии и студентов столичной духовной академии, финансово стесненных. И таких примеров множество.

  В 1894 году высокопреосвященный Палладий благословил принять в Исаакиевский кафедральный собор с подобающей честью икону Пресвятой Богородицы, именуемую Корсунскою, которую подарила дочь надворного советника Л. А. Алексеева. Образ этот она хранила в одной из дешевых квартир дома барона Фредерикса, что на Лиговке, где проживала. Сюда приходили многие, чтобы помолиться перед иконой. Говорят, что квартиру посетил и Иоанн Кронштадтский; полчаса простоял на коленях, пораженный красотой образа, и величал Матерь Божию хвалебными песнями. Люди советовали Алексеевой отдать икону в храм, чтобы тысячи православных молились пред нею. Палладий, сам перенесший немало скорбей, понимал, как важно человеку найти утешение, молитвой отвратить душевные и телесные болезни. И потому распорядился каждый месяц первого числа соборно служить пред иконою и хору исполнять «Канон молебный ко Пресвятой Богородице, моемый во всякой скорби душевной и обстоянии».

  1 ноября 1892 года, приняв С.-Петербургскую митрополию, высокопреосвященный Палладий в Свято-Троицкой Александро-Невской лавре сказал: «От Господа стопы человеку исправляются (Псал. 36, 23). Истина эта, разъясняющая нам пути человеческой жизни, ведома сердцу моему и испытана мною в неоднократных и неожиданных переменах в жизни моей. Да, видно, путникам жизни не суждено обретать покоя на земле. Все мы странники и пришельцы на земле <.. .> И пастырям Церкви нередко приходится, на время отлагая пастырский жезл, опираться на посох страннический. Господь-Пастырепечальник небесный, ходяй посреди светильников Церквей (Анок. 2, 1), аможе восхоіцет, тамо (Иприт. 21,1) и поставляет их на места Ему угод-ные. И в сем моем пастырском пришествии к тебе, врученная духовному моему водительству возлюбленная паства, не могу не признать и не исповедать сердцем и устами то же благопромыслительное, всеустрояющее и всенанравляющее действие Того, Кто сказал: Аз семь путь (Іоан. 14, 6), Аз семь дверь овцам (Коан. 10, 7); а потому с благоговением и преданностью всесвятой, премудрой и благой воле Божией приемлю новый жребий служения сего, новое сие назначение».⁹⁵

  Духовно-просветительская деятельность владыки Палладия была оценена избранием его почетным членом Академии наук России, Казанской, Киевской, Московской и Санкт-Петербургской духовных академий, Санкт-Петербургского и Казанского университетов, Военно-Медицинской академии, Славянского, Патриотического и Палестинского обществ, Прибалтийского и Холмского братств, С.-Петербургского совета детских приютов, общества попечения о нуждающихся семействах воинов, разных других благотворительных обществ.

  Заслуги владыки Палладия были отмечены орденами Святого Андрея Первозванного, святого Александра Невского, святого Владимира 1-й, 2-й и 3-й степеней, святой Анны 1-й и 2-й степеней, греческим орденом Спасителя большого креста, орденом князя Даниила Черниговского 1-й степени, сербским орденом .Такова 1-й степени, а также бриллиантовым крестом для ношения на митре, золотой панагией с драгоценными камнями, бриллиантовым крестом для ношения на клобуке, бриллиантовыми знаками к ордену св. Александра Невского.

  В августе 1894 года во время службы на Митро- ч фановском кладбище митрополит Палладий сильно простудился. Он сознавал, что болен неизлечимо, но, как мог, сопротивлялся болезни. 10 февраля 1898 года митрополит Антоний (Храповицкий) писал митрополиту Арсению (Стадницкому): «... Санкт-Петербургский [Палладий] тоже вес хворает и вероятно не переживет сего года, а то и весны».⁹⁶

  По воспоминаниям, «до конца дней своих владыка по слову Апостола, был «всем вся»; уже угнетенный болезнью, старец, так горячо, так молодо отзывался он на чужие радости и скорби, был так приветлив, ласков и мил, что, казалось, это не высокопоставленное и могущественное лицо, держащее в руках своих бразды правления всей Русской Церковью, а человек близкий, родной, наш - простых людей - брат, наш друг».97

  Как заметил Игнатий Брянчанинов, человек, находящийся в болезненном состоянии, подобен закован-ному в тяжкие оковы извне и внутри, и сама болезнь сопричисляется к тем подвигам, которыми израбаты-вается спасение.98 Сам же владыка Палладий говорил: «И в немощи божественная благодать совершает силу. Это святое упование ободряет дух мой и успокаивает смятенное сердце мое».⁹⁹

  Несмотря на тяжелую болезнь, духом владыка был бодр. По рекомендации докторов он даже съездил в Крым, однако вскоре, беспокоясь о делах своего высокого служения, прервал курс лечения и возвратился в северную столицу, климат которой только усугубил его болезненное состояние. В день Покрова Пресвятой Богородицы он слег окончательно. Предчувствуя свою кончину, владыка просил сыновей похоронить его скромно, без всякой внешней пышности, не возлагать на гроб венков и не нести орденов. Он сам же указал место своего погребения - вблизи левой солеи Исидоровской церкви Свято-Троицкой Александро-Псковской лавры против иконы Богоматери.

  Митрополит Палладий отошел ко Господу в ночь на 6 декабря 1898 года. Весть о том быстро разнеслась из Александро-Невской лавры по всему Петербургу. Первую панихиду над почившим совершил преосвященный Димитрий, архиепископ Тверской и Кашинский в сослужснии с временно управляющим С.-Петербурской епархией епископом Парвским Иоанном и вторым викарием митрополии епископом Ямбургским Вениамином, архимандритов и иноков лавры при пении митрополичьего хора. После панихиды началось чтение Евангелия, которое совершалось монашествующими и белым духовенством непрерывно днем и ночью до самого погребения. У гроба постоянно дежурили студенты духовной академии и воспитанники семинарии с рипидами.¹⁰⁰

  За ударами лаврского колокола в ночной тишине раздались мощные удары большою Исаакиевского собора, несшие скорбную весть жителям столицы. В митрополичьи покои устремились толпы православных, во всех церквях столицы вознесены были моления за упокой почившего владыки. В половине второго дня митрополит Киевский Иоаннакий с архиепископами Антонием Финляндским и Димитрием Тверским, епископами Гурием, Иоанном и Вениамином отслужили вторую панихиду, на которой присутствовали обср-нрокурор Святейшего синода К. И. Победоносцев, товарищ обер-прокурора В. К. Саблср, член Государственного совета граф И. И. Воронцов-Дашков, профессора духовной академии и другие. А в половине девятого вечера состоялась третья панихида. Последняя панихида совершена была 6 декабря вечером. На ней присутствовали министр путей сообщения князь М. И. Хилков, товарищ обср-нрокурора В. К. Саблср, Финляндский генерал-губернатор генерал-лейтенант П. И. Бобриков.

  Погребение высокопреосвященного Палладия состоялось в Исидоровской церкви 8 декабря. Храм был переполнен. К отпеванию прибыли великие князья Павел Александрович, Константин Константинович, Дмитрий Константинович, Михаил Николаевич и Сергей Михайлович.

  Как писал очевидец, оіромные массы народа присутствовали при этом, набожно крестились, молит-вснно напутствуя своего возлюбленного архипастыря к месту вечного упокоения.¹⁰¹ Согласно желанию владыки на похоронах не было венков. Исключение сделали только для вдовствующей государыни Марии Федоровны, приславшей венок из живых цветов, для министра Двора графа И. И. Воронцова-Дашкова и его супруги, возложивших на могилу серебряную пальмовую ветвь, и для правительства Румынии - «в знак глубокой скорби, причиненной кончиною доброго пастыря, о котором румыны будут хранить вечную память». По случаю кончины митрополита Палладия свои искренние чувства соболезнования выразил князь Болгарский.

  После погребения в лаврской трапезной прошел номинальный обед, а сыновья владыки дали тысячу обедов в ночлежных домах, и все голодные и холодные обитатели столичных трущоб от глубины сердца возносили молитвы за упокой души незабвенного для них архипастыря.¹⁰²

  Пройдут годы, и власть в России перейдет в руки богоборцев. В 20-е годы XX века в Исидоровском соборе разместится Богословский институт обновленческой Ленинградской епархии. В 1932 году прах митрополита Палладия перенесут на Никольское кладбище Александро-Невской лавры. Здесь в северной части есть Братский участок, где рядом с монахами лавры похоронены петербургские митрополиты Исидор (Никольский), Палладий (Раев), Антоний (Вадковский). И только в 1988 году на могиле владыки Палладия будет установлен простой деревянный крест.

  Сын сельского священника, он воспринял все почести своей блестящей карьеры, оставаясь в своей чистоте: до последнего часа митрополит Палладий сохранил редкий дар помогать всякому, кто нуждался в его архипастырской поддержке.

  Обряд миропомазания императора Николая II.

Примечания

    1. Высокопреосвященный Исидор, митрополит Новгородский и Санкт-Петербургский (1799-1892) — Нижний Новгород: издательский отдел Нижегородской епархии, 2010. С. 5-6. Эта работа была написана митрополитом Николаем (П. В. Кутеповым), будучи студентом Ленинградской духовной академии.

    2. Кузнецов Л. Г. Духом велик человек //Арзамасские новости. 2000, 16 декабря; Нижегородская правда. 2008, 12 апреля.

    3. Фирсов С. Л. Судьба русского левита И Живая вода. С.- Петербургский церковный вестник. 2007, № 7.

    4. Государственный архив Нижегородской области, г. Арзамас (далее - ГПЮ, г. Арзамас). Ф. 1, он. 1, д. 71, л. 8.

    5. Российский государственный архив древних актов (далее - РГАДА). Коллегия экономии. Ф. 281, on. 1, д. 233 - 1585; Петряшип Л. С. Арзамасские монастыри. История, архитектура, хозяйственная деятельность XVI - XX вв. Арзамас, ЗЛО «Арзамаскомплектавтоматика», 2003. С. 31.

    6. РГАДА. Коллегия экономии. Ф. 281, он. 1, д. 256 - 1626; Петряшин Л. С. Арзамасские монастыри. История, архитектура, хозяйственная деятельность XVI - XX вв. Арзамас, ЗЛО «Арзамаскомплектавтоматика», 2003. С. 33.

    7. Материалы для истории церквей Нижегородской епархии. Выпуск первый. Арзамасской десятины жилыя данныя церкви. M., 1902. С.118; Щегольков II. М. Исторические сведения о городе Арзамасе. Арзамас, 1911. С. 12.

    8. Нижегородские епархиальные ведомости. Часть неофициальная. 1899. № 2. С.84.

    9. Известен такой случай. Однажды во время богослужения в семинарской церкви епископ обругал замешкавшегося в алтаре причетника, бросив тому: «Дурак!» Семинаристы певчие на клиросе, не разобрав толком слов владыки, грянули в ответ, как полагается по церковному ритуалу: «... И духови твоему!» (то есть: «И тебе так же!»). А потом, узнав подробности, семинаристы-весельчаки присочинили к знаменитой бурсацкой «Наливочке» куплет:

  Епископ наш Ерема И в алтаре, и дома, Напившись, видно, рома, Рычит не хуже грома. Оглушительно!

    10. Венчание русских государей на царство. Начиная с царя Михаила Федоровича до императора Александра III. - СПб.: издание Германа Гоппе, 1883. С. 189.

    11. Коронационные торжества в Москве. Вокруг света. Товарищество «И. Д. Сытин и К°». 1896. № 23.

    12. Там же.

    13. Бондаренко А. Ю. Полки русской армии. Кавалергарды. М.: Воениздат, 1997.

    14. Коронационные торжества в Москве. Вокруг света. Товарищество «И. Д. Сытин и К°». 1896. № 23.

    15. Новооткрытые изречения преподобного Антония Великого по коптскому сборнику сказаний о Преподобном // Православный собеседник. - 1898. Ч. 1; Новооткрытые сказания о Преподобном Макарии Великом по коптскому сборнику И Православный собеседник. - 1898. Ч. 2.

    16. Катанский А. Л. Воспоминания старого профессора. Н.Новгород, 2010. С. 47.

    17. Церковный вестник. 1898. 12 декабря. № 50. С. 1717.

    18. Подвиг христиан последних времен. Слова утешения скорбящим, извлеченные из творений святителя Игнатия Брянчанинова. Сост. С. Молотков. Сатисъ, СПб, 2000. С. 52-53.

    19. Высокопреосвященный Исидор, митрополит Новгородский и Санкт-Петербургский (1799-1892) - Нижний Новгород: издательский отдел Нижегородской епархии, 2010. С. 17-18.

    20. Собрание мнений и отзывов Филарета, митрополита Московского и Коломенского, по учебным и церковно-государственным вопросам: В 5 т. Т. IV - М., 1886. С. 341 -343.

    21. Звсринский В. В. Материалы для историко-топографических исследований о православных монастырях в Российской Империи. Т. II. СПб., 1892. С. XII -XIV.

    22. Слово при учреждении в мае 1867 г. в Санкт-Петербурге Общества Красного Креста митрополита Московского Филарета // Вестник народной помощи. 1877. № 1. С. 2.

    23. В настоящее время город Вытегра входит в состав Вологодской епархии.

    24. Христианское чтение. 1868. Сентябрь. С. 419.

    25. Национальный архив Республики Карелии. Ф. 25, он. 8, д. 15/1*8. Л. 22.

    26. Там же. Л. 24 об.

    27. Там же. Л. 74 об.

    28. Фирсов С. Л. Судьба русского левита // Живая вода. С.-Петербургский церковный вестник. 2007, № 7.

    29. Протоиерей Алексей Попов. Воспоминания причетнического сына. Из жизни духовенства. Вологда, типография губернского правления. 1913.

    30. Прибавления к «Церковным ведомостям». 1898, 12 декабря. № 50. С. 1924.                             i

    31. Подробнее о школе С. Л. Рачинского см.: Пучкова Г. Л. В. П. Вахтеров. В поисках призвания. Биография и литературно-публицистическая деятельность педагога-просветителя. Монография. Арзамас, АГНИ им. А. II. Гайдара. 2008. С. 30-36.

    32. Там же. С. ЗФ-35.

    33. Ильминский П. И. (1822-1891) сын пензенского протоиерея; по окончании курса (1846) Казанской духовной академии оставлен при ней и вскоре назначен членом комиссии для проверки татарского перевода Нового Завета. Командирован в 1850 г. в Санкт-Петербург для проверки переводов на татарском языке богослужебных книг, затем отправился в Дамаск, Константинополь и Каир, где изучил языки арабский, турецкий и персидский. Во вновь открытом при. Казанской духовной академии противо-мусульманском отделении Ильминскому было поручено (1854) преподавание арабского и турецкого языков и др. наук. Оставив академию, до 1861 г. служил при оренбургской пограничной комиссии, откуда перемещен в Казанский университет профессором гурсцко-татарского языка; восточные языки читал и в Казанской духовной академии. В 1872 г. назначен директором Казанской инородческой учительской семинарии и с этих пор посвятил себя всецело распространению просвещения среди инородцев. Создал алфавит тюркских языков.

    34. Записки протоиерея Певницкого. Русская старина. 1905 г. Июль-сентябрь.

    35. Казанский А. Л. Воспоминания старого профессора. Н.Новгород, 2010. С. 349.

    36. Тамбовские епархиальные ведомости. 1899. № 2, 3; Тамбовские епархиальные ведомости. 1891. № 5.

    37. ІІевницкий В. Священник. Приготовление к священству и жизнь священника. Киев, 1885. С. 132.

    38. Казанский Л. Л. Воспоминания старого профессора. Н.Новгород, 2010. С. 347.

    39. Гайон Г. История моей жизни. М., Книга, 1990.

    40. Полный православный богословский энциклопедический словарь. Т. И. Дополнения. 1913.

    41. Чулков Г. И. Императоры: Психологические портреты. М.: Московский рабочий, 1991. С. 278.

    42. Государственный архив Российской Федерации (далее - ІАРФ). Личный фонд владыки Арсения (Стад-ницкого).

    43. Казанский А. Л. Воспоминания старого профессора. Н.Новгород, 2010. С. 346.

    44. Церковный вестник, 1895, №№ 15-16.

    45. Лопухин Александр Павлович родился в семье сельского священника. После окончания духовной академии Санкт-Петербурга был назначен псаломщиком в русскую церковь при российском посольстве в Ныо-Йоркс, где нёс послушание с 1879 по 1881 год. В 1882 году вернулся в Санкт-Петербург, преподавал в духовной академии. Скончался 22 августа 1904 года. Похоронен на Никольском кладбище Александро-Невской лавры Санкт-Петербурга. На погребении ректор Академии епископ Сергий (впоследствии патриарх Московский и всея Руси) сказал: «Его всегда будут вспоминать подписчики его журналов, бесчисленные читатели его литературных произведений, его книг, статей, наконец, его переводов, то есть все те, кого он, благодаря своему таланту изложения и знанию языков, сделал участниками или хотя бы созерцателями духовной, умственной жизни христианских народов».

    46. Казанский Л. Л. Воспоминания старого профессора. Н.Новгород, 2010. С. 348.

    47. Чулков Г. И. Императоры: Психологические портреты. М.: Московский рабочий, 1991. С. 276.

    48. Казанский Л. Л. Воспоминания старого профессора. Н.Новгород, 2010. С. 348.

    49. Нит. по: Прибавления к «Церковным ведомостям», 1898, 12 декабря, № 50. С. 1925 - 1926.

    50. Там же. С. 1926.

    51. Там же. С. 1926.

    52. С. Ю. Витте пишет, что царь просил его «не поддаваться влиянию Победоносцева» и его окружению. «Во всяком случае я уже давно перестал принимать во внимание их советы», - заявил император однажды в разговоре с Витте. См.: Витте С. Ю. Воспоминания. М., 1960. Т. 1. С. 396.

    53. Катанский Л. Л. Воспоминания старого профессора. Н.Новгород, 2010. С. 347.

    54. Иоанникий (Руднев) возглавлял Московскую кафедру с 27 июня 1882 года. 17 ноября 1891 года был назначен митрополитом Киевским и Галицким. После кончины Палладия (Раева) рескриптом от 25 декабря 1898 г. был назначен первенствующим членом Святейшего синода, что было весьма необычно для Киевского митрополита.

    55. Письма Победоносцева к Александру III. М., 1925-1926, Т 2, стр. 249.

    56. Цит. по: Прибавления к «Церковным ведомостям», 1898, 12 декабря, № 50. С. 1926.

    57. Казанский Л. Л. Воспоминания старого профессора. Н.Новгород, 2010. С. 349.

    58. Прибавления к «Церковным ведомостям», 1898, №50. С. 1929.

    59. Покровский Павел Иванович — брат жены владыки Палладия, окончил медицинский факультет Московского университета, доктор медицины, главный врач Временной больницы (ныне 2-й градской) в Москве.

    60. Матвеевский Павел Александрович - духовный писатель, протоиерей, магистр Санкт-Петербургской духовной академии, автор книги «Евангельская история». Первое издание вышло в 1890 г. В книге последовательно излагается земная жизнь Иисуса Христа.

    61. Пальмов Иван Саввич по окончании курса в Рязанской духовной семинарии поступил в Санкт-Петербургскую духовную академию. Командированный за границу, в 1882 - 84 годах занимался в архивах и библиотеках Львова, Праги, Бауцена, Гернгута, Белграда, Вены, Загреба, Лайбаха, Болгарии, Константинополя, Афона, Афин, острова Патмоса и Румынии. С 1884 года читал в Санкт-Петербургской духовной академии историю славянских церквей. Примыкал по своему мировоззрению к «старым» славянофилам.

    62. Покровский Николай Васильевич (20 октября 1848 - 8 марта 1917) русский археолог и общественный деятель. Родился в семье священника, обучался в Санкт-Петербургской духовной академии. В 1880 году защитил магистерскую диссертацию по теме «Происхождение древнехристианской базилики», а в 1892 году - докторскую по теме «Евангелие в памятниках иконографии, преимущественно византийских и русских». В 1898 году стал директором Императорского Санкт-Петербургского археологического института. Основными вопросами научной деятельности II. В. Покровского были церковная археология и древнехристианское искусство. Он одним из первых в русской науке при изучении византийско-русского и древнехристианского искусства обратил внимание на отношение искусства к учению церкви и текстам литургии и внес в науку богатые материалы православно-восточного происхождения, восполнив этим западные исследования. В 1900- 1901 годы был членом-учредителем монархической организации Русское собрание.

    63. Протоиерей Алексей Попов. Воспоминания причетнического сына. Из жизни духовенства Вологодской епархии. Вологда, типография губернского правления. 1913 г.

    64. Мальцев Алексей Петрович родился 14 марта 1854 года в Ярославской губернии в семье священника. Учился в Ярославской духовной семинарии и Петербургской духовной академии, которую окончил в 1878 году со званием кандидата богословия. За свое переработанное курсовое сочинение о нравственной философии утилитаризма Мальцев был удостоен степени магистра богословия. Молодой богослов был определен преподавателем духовной семинарии, в которой читал курсы по философии, психологии и педагогике; последний предмет вел еще и в нескольких петербургских женских гимназиях. В 1882 году он был рукоположен во священника и определен настоятелем храма при Театральной дирекции. Отец Алексий трудился в те времена, когда в Германии рос интерес к русской культуре. Журнал «Христианская жизнь» писал в декабре 1916 года: «Всего значительнее все же была не деятельность, а сама личность Алексея Пегровича. Она выступает в удивительном ореоле настоящей доброты, ласки, любви, заботы. Кого бы ни занесла судьба в Берлин, он не мог там чувствовать себя одиноким и покинутым, пока там был Алексей Петрович. Всех приютить, успокоить, приискать дело, всячески помочь - вот что ставил своей прямой задачей Алексей Петрович».

    65. К 15-летию Свято-Князь-Владимирского братства в Берлине. 1905 1915. Берлин, 1906. Ч. 1. С. 8.

    66. I(Центральный государственный исторический архив. С.- Петербург (далее - ЦГИА СПб). Ф. 1151, он. 1, д. 118, л. 13.

    67. Агурский М. С. Евреи-христиане в русской православной церкви. Неудачные попытки организации миссии среди русских евреев // Вестник РХД, № 116. С. 86-103.

    68. Тихомиров Л. А. Тени прошлого. Воспоминания. М., изд-во журнала «Москва», 2000. С. 625-630.

    69. Катанский А. Л. Воспоминания старого профессора. Н.Новгород, 2010. С.254 -255.

    70. Митрополит Трифон (Турксстанов). Любовь не умирает. Издательский Совет Русской Православной Церкви, 2007.

  71.Пономарсва Т. Этот день был слишком страшен и слишком чудесен.

  72. Владивостокская епархия в прошлом и настоящем. К 110-летию создания. Журнал Московской патриархии. 2008, № 5.

  73. В 1920-х годах резиденция митрополита была ликвидирована и церковь закрыта, помещение храма при трапезной полностью перестроили, а в здании оборудовали овощехранилище.

  74. В 1938 году церковь была закрыта, в пей устроили кинотеатр «Звезда». В конце 1980-х годов кинотеатр закрыли. В марте 1991 года церковь передана Санкт-Петербургской епархии, первая служба в самом храме прошла на Пасху 1991 года.

    75. Орнатский Философ Николаевич окончил Санкт-Петербургскую духовную академию со степенью кандидата богословия. В 1893 1917 годах гласный Петербургской городской думы от духовенства, был членом думских комиссий по народному образованию и благотворительности. В течение 26 лет являлся председателем петербургского Общества распространения религиозно-, нравственного просвещения. Участвовал в устройстве в городе ночлежных домов, сиротских приютов, богаделен; его стараниями в Петербурге и окрестностях было возведено 12 храмов. Во время Первой мировой войны отдал свою квартиру под лазарет для раненых воинов, а сам с семьей переехал в небольшое казенное помещение. Неоднократно выезжал в районы боевых действий, сопровождая транспорты с необходимыми воинам вещами и продуктами, давал частные уроки, чтобы прокормить семью. В 1918 году был арестован и расстрелян вместе с сыновьями Николаем (военный врач) и Борисом (штабс-капитан артиллерии). В августе 2000 года протоиерей Орнатский и его сыновья причислены к лику святых Русской православной церкви.

    76. Сурский И. К. Отец Иоанн Кронштадтский. 1994. Т. 1. С. 107.

    77. Ястребов Н. Воспоминания об о. Иоанне Кронштадтском. И Церковные ведомости. 1930, № 7 (194). С. 9-10.

    78. Семенов-Тянь-Шанский Л. Отец Иоанн Кронштадтский. Изд-во им. Чехова, Нью-Йорк, 1955. С. 347.

    79. Сурский И. К. Отец Иоанн Кронштадтский. 1994. Т. 1. С. 106- 107.

    80. Краснов-Левитин Л. Лихие годы: 1925 - 1941. Париж, Имка-Прссс, 1977. С. 121.

    81. Тернов Иван Яковлевич (1859-1925) - русский хоровой дирижер. Талантливый самородок, получил минимальное музыкальное образование; в детстве был певчим архиерейского хора, затем сельским учителем, регентом в Тамбове, с 1893 года регент митрополичьего хора Александре-! Ісвской лавры. Был также одним из дирижеров сводного хора (500 чел.) церковно-певческого общества Петербурга.

    82. Катанский А. Л. Воспоминания старого профессора. И.Новгород, 2010. С.222.

    83. Новое время. 1906, № 11030. Цит. по: Богословский вестник. 1907, № 1. С. 189-197.

    84. Тихомиров Л. А. Тени прошлого. Воспоминания. М., Изд-во журнала «Москва», 2000. С. 625-630.

    85. 23 марта 1905 года членами Синода во главе с тремя митрополитами была подана императору докладная записка о восстановлении патриаршества и созыве Поместного Собора Русской Церкви. Тогда же был заготовлен и проект Указа на имя Синода с выражением согласия на созыв Собора. По решительное противодействие созыву Собора оказал обер-прокурор Синода К. П. Победоносцев.

    86. Галон Г. История моей жизни. М., Книга, 1990.

    87. Филарет Московский. Собрание мнений и отзывов в 5 томах. СПб., 1886. Т. 2. С. 310.

    88. Прибавления к «Церковным ведомостям». 1898, №50. С. 1719.

    89. Прибавления к «Церковным ведомостям». 1898, 12 декабря, № 50. С. 1927.

    90. Там же. С. 1927.

    91. Там же. С. 1927.

    92. Своекоштные воспитанницы, т. е. те, за которых вносили плату родственники.

    93. Прибавления к «Церковным ведомостям». 1898, 12 декабря, №50. С. 1928-1929.

    94. Рожинцсв Л. Андреевский кавалер - Митрополит Санкт-Петербургский и Новгородский Палладий (Раев) // Единое Отечество, http://www.otcchcstvo.org.ua/ main/200712/18 ll.htm

    95. Прибавления к «Церковным ведомостям». 1892, 28 ноября, №48. С. 1693 1696.

    96. ГЛРФ. Личный фонд владыки Арсения (Стадницкого).

    97. Рожинцсв Л. Андреевский кавалер Митрополит Санкт-Петербургский и Новгородский Палладий (Раев) И Единое Отечество

    98. Подвиг христиан последних времен. Слова утешения скорбящим, извлеченные из творений святителя Игнатия Брянчанинова. СПб.: Сатисъ, 2000. С. 71.

    99. Прибавления к «Церковным ведомостям». 1892, 28 ноября, № 48. С. 1693-1696.

    100. Рипиды - в Православной церкви богослужебная утварь в виде металлического или деревянного круга, ромба или звезды на длинной рукояти, употреблялась при совершении таинства Евхаристии с самых древних времен. В Русской Православной Церкви со времени принятия христианства делались металлическими, с изображением серафимов. Ими осеняют дискос и иотар на великом входе за литургией, их вынося і в уставных местах архиерейской службы, в Крсспіых ходах, с участием епископа, и в других важных случаях. Рипидами осеняется гроб почившего архиерея.

    101. Церковный вестник. 1898, № 50. С. 1721.

    102. Подробнее о похоронах митрополита Палладия см.: Прибавления к «Церковным ведомостям», 1898, №50. С. 1930 1935.   С.-Петербург. Свято- Троицкая Александро-Невская лавра. Основные этапы жизни и деятельности митрополита Палладия

  •Палладий, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский (в миру Павел Иванович Писарев, также Раев) родился в с. Пешелань Арзамасского уезда Нижегородской губернии 20 июня 1827 года в семье священника Ивана Васильевича Писарева. Первоначальное образование получил в Нижегородском духовном училище и Нижегородской духовной семинарии.

    • В 1852 году окончил Казанскую духовную академию со степенью магистра богословия и определен учителем логики и психологии в Нижегородскую духовную семинарию и преподавателем татарского языка.

    • 15 августа 1856 года рукоположен во священника к Покровской церкви города Нижнего Новгорода.

    • 15 января 1861 года, овдовев, принял пострижение в монашество.

    • 18 февраля 1862 года возведен в сан архимандрита.
    • 28 августа 1863 года инспектор Санкт-Петербургской духовной семинарии.

    • 2 декабря 1864 года ректор Санкт-Петербургской духовной семинарии.

    • 18 декабря 1866 года хиротонисан во епископа Ладожского.

    • С 15 июля 1869 года епископ Вологодский.

    • С 13 июня 1873 і ода - епископ Тамбовский.

    • С 9 сентября 1876 года епископ Рязанский.

    • 12 апреля 1881 года возведен в сан архиепископа.

    • С 1881 года почетный член Казанской духовной академии.

    • С 21 августа 1882 года - архиепископ Казанский и Свияжский. При нем с 15 января 1883 года в инородческих приходах разрешено совершать богослужение на инородческих языках.

    • 4 марта 1883 года совершил постриг Александра Вадковского с именем Антоний, который займет после Палладия Петербургскую кафедру.

    • В ноябре 1884 года был в С.-Петербурге на съезде преосвященных.

    • В июле 1885 года председательствовал на пастырском собрании Поволжских списконов в Казани, созванных но его инициативе для решения вопросов пастырской практики по отношению к раскольникам и инородцам.

    • В 1886 году основал Царсвококшайский Богородично-Сергиевский женский черемисский монастырь.

  При нем была приписана к архиерейскому дому Седмиозерская пустынь, и управляющие Казанской епархией стали именоваться ее настоятелями.

    • С 29 сентября 1887 года - архиепископ Карталинский и Кахетинский, Экзарх Грузии.

    • 18 октября 1892 года возведен в сан митрополита с титулом митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского и священно-архимандрита Свято-Троицкой Алсксан-дро-Псвской лавры. Первенствующий член Святейшего синода.

    • 19 октября 1897 года рукоположил во епископа Тихона (Белавина), будущего патриарха Всероссийского.

    • Скончался 5 декабря 1898 года в возрасте 72 лет. Первоначально был погребён в Исидоровской церкви Александро-Невской лавры. В 1932 году прах его был перенесен на Братское кладбище лавры.
    • Слова и речи. Рязань, 1880.

    • Речь при вступлении в управление Казанской паствою // Православный собеседник. 1882. Ноябрь. С. 191— 204.

    • Речь новопоставленному иноку Александру Валковскому, постриженному с именем Антония И. Православный собеседник. 1883. Март. С. 304 306.

    • Слово в день Благовещения Пресвятыя Богородицы // Православный собеседник. 1883.Март. С. 1-8.

    • Слово в день святителей и чудотворцев Казанских Гурия, Варсонофия и Германа // Православный собеседник. 1883. Октябрь. С. 1 8.

    • Слово в неделю святых праотец // Православный собеседник. 1883. Декабрь. С. 1-6.

    • Речь перед дворянскими выборами 16 января 1884 года // Православный собеседник. 1884. Январь. С. 14.

    • Слово в день Сретения Господня // Православный собеседник. 1884. Февраль. С. Г 8.

    • Слово в день тысячелетия со дня блаженной кончины св. Равноапостольного Мефодия // Православный собеседник. 1885. Апрель. С. 337-343.

    • Слово по случаю столетнего юбилея со дня пожалования дворянской грамоты // Православный собеседник. 1885. Май. С. 1- 3.

    • Слово в день явления Казанской иконы Божией Матери // Православный собеседник. 1885. Июль. С. 1.

    • Речь, произнесенная в Казанском соборе 23 июня 1887 г. //Православный собеседник. 1887. Июль. С. 251 252.

    • Речь по возвращении после присутствования в Свя-щешюм Синоде, произнесенная 14 июня 1887 г. И Православный собеседник. 1887. Июль. С. 249 250.

    • Из поучений Высокопреосвященного Палладия, митрополита СПБ и Ладожского // Народная Академия. Ки. 1. СПБ: Изд. С. Г. Рункевича, 1895.

    • Доброе слово. // Церковный вестник. 1895. № 47. С.1503.

    • Приветственная речь в Тифлисе // Прибавление к «Церковным ведомостям». 1888. № 41. С. 1123.

  Слово о митрополите Палладии Протоиерей Алексей Попов

  Непосредственным преемником епископа Павла Доброхотова по Вологодской кафедре в семидесятых годах прошлого века был преосвященный Палладий Раев, назначенный сюда из санкт-петербургских викариев. Это был мужчина еще молодой, лет 40, высокого роста, брюнет, с наружностию весьма представительной. Любил он все торжественное: и представительных священников, и голосистых диаконов, и громкое, торжественное церковное пенис до двухорных концертов включительно. Первые сведения об этом епископе сообщил устюжскому духовенству ревизовавший в год его прибытия в Вологду Устюжское духовное училище преподаватель Вологодской духовной семинарии известный читателям Алексей Никитич Хсргозерский. Когда, вспоминая епископа Павла, мы говорили Алексею Никитичу, что епископ.Павел был нам очень по душе, Алексей Никитич замечал, что «если так, то епископ Палладий будет в душе». Приятно было слышать такой отзыв о нем от человека близкого и просвещенного, а еще приятнее убеждаться в таком лестном отзыве о наличном епископе. Все то, что начато было доброго, живого и благотворного епископом Павлом, было поддержано, продолжено и, в чем следует, исправлено спокойно и тактично преосвященным Палладием. Оба они были идейные и добрые люди, но первый из них шел к цели энергично, круто, порывисто, удобрится - со дня моря вытащит, а огорчившись, не стесняясь, за борт выбросит, говоря аллегорически, а последний относился к делу с большим терпением, с большим вниманием, не круто, а спокойно, изучая людей тщательнее, но не менее своего предшественника, к сожалению, и ошибаясь в них. Он старался, по-видимому, веем угодить, а разве это возможно? и угождая одним, в то же время невольно огорчал других. При преосвященном Павле мы не знали, например, что такое протекция, а при преосвященном Палладии приходилось кое-кому из духовенства испытать и последствия не только протекции, но и наговоров личных недоброжелателей, конечно, не в суровой форме. Человскоугодливость как черта характера преосвященного Палладия замечалась в нем во всю его жизнь не одним мною. Так, преосвященный Петр Лосев, бывший викарным епископом в Устюге, после совместной службы с преосвященным Палладием, когда этот последний был уже экзархом Грузии, отмечал в нем человскоугодливость как существенную черту его характера, А отец Петр Алексеевич Смирнов, бывший настоятель Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге, даже в надгробной речи в день отпевания высокопреосвященного Палладия, уже митрополита Санкт-Петербургского, воскликнул, отмечая его добрую душу: «Всем-то ты хотел угодить!» Он угождал, движимый добрым чувством, а его почитатели, конечно, не все, а некоторые, эксплуатировали его доброту, как им было угодно по своим видам и расчетам. Вот один из известных мне фактов. Во время назначения преосвященного Палладия на Вологодскую кафедру был в Санкт-Петербурге один рыботорговец из крестьян Вологодской епархии Устюжскою уезда, широко известный тогда Л. Е. ?...ob. Человек это был тонкий и дальновидный. Не долго думая, он представился здесь же в Санкт-Петербурге своему новому архипастырю как один из членов его духовной паствы и при том первый и преподнес ему при этом большую живую стерлядь. Преосвященный казался растроганным таким вниманием, благодарил и просил П...ва бывать у него в Вологде во всякое время. Так и было. Преосвященный всегда любезно принимал этого человека и, путешествия по епархии, ночевал не в бедной обстановке священнического домика в две комнаты, а в княжеском доме крестьянина П...ва, в полуверсте от погоста и церкви. Это еще и ничего бы, если бьі мы не знали, что господин П...ob, очаровавший преосвященного, злоупотреблял его доверием, то он, как родственник мне, не стеснялся заявлять, что может тасовать, как карты, все окружное духовенство. Положим, этого не случилось, но для своей церкви он сам выбирал священника и псаломщика. Л каково было выслушивать священнику гневные речи этого «временщика», много лет служившего церковным старостою и председателем церковноприходского попечительства, когда он в случае малейшего возражения со стороны священника но какому-либо служебному поводу говорил ему: «Молчать! Л то упеку каторжника туда, куда Макар телят не гоняет». Но священник был человек грезвый, учительный, исправный. Упечь его II...ву не удалось, а пришлось почувствовать коварство фаворита-лицемера преосвященному Палладию. Когда стало известным перемещение преосвященного Палладия из Вологды в Тамбов, 1I...ob по своим делам был в Вологде и взыскал с него за петербургскую стсрлядочку, едва ли не по сто рублей, подавши счет через келейника. Как ни добр был преосвященный Палладий, но, получивши счет, будто бы плюнул и выслал через келейника П...ву деньги, не желая его видеть.

  Преосвященный Палладий был хорош и ласков в обращении с духовенством. Мне известно, что, беседуя в доме благочинного отца Александра Иоанновича Псвснского, он шутил над матушкой, что она ему не пара. А когда другой благочинный отец Петр Михайлович Гвоздев, раскупоривая бутылку во время обеда, облил шампанским его шелковую рясу, то преосвященный только назвал вино шальным, посмеялся и сказал: «Нс беспокойтесь! У меня с собой не одна ряса». А у моего предшественника, также благочинного и протоиерея Василия Иоанновича Попова, лаская детей, давал им конфеты и носил их на руках. Ревизуя епархию, преосвященный Палладий был в Устюге и Устюжском уезде дважды, если не ошибаюсь без справок. В оба раза я со своим причтом и церковными документами представлялся преосвященному при Стреленской Богоявленской церкви. В первый раз, просмотревши слегка документы по моей церкви, он заговорил со мною о пастве, о церкви, о школе и о проповедничестве. Я говорил свободно и откровенно, а он совершенно благосклонно и милостиво и вдруг поставил вопрос: «Сколько же проповедей вы произносите в год?» «Они не подсчитаны и точного ответа на ваш вопрос, владыка, дать я не могу», - отвечал я. «Однако, скажите приблизительно», - не унимался преосвященный. Тогда, сообразивши, что такая настойчивость преосвященного не бесцельна, я отвечал, что, кроме очередных в Устюжском соборе проповедей, но пятнадцати в год говорю в своей церкви. «Хорошо. Я хочу их посмотреть. Пришлите мне ваши проповеди за три года, - повелел мне владыка, - числу так к пятнадцатому августа». Дело происходило в первых числах июля. «Слушаю и постараюсь исполнить волю вашего преосвященства», - отвечал я и, разумеется, аккуратно исполнил, за что в октябре того же года и получил архипастырскую благодарность и в то же время, по любезности отца благочинного, скромно умалчивавшего о моих проповеднических трудах, с пслию, конечно, уравнения меня со старшими священниками, как уже было выше замечено, был оштрафован консисторисю на три рубля. В другой раз наше представление преосвященному Палладию прошло не особенно благополучно. Как всегда и на этот раз были вызваны к Стрслснской Богоявленской церкви принты церквей Ерогодской Успенской, Оноцкой Николаевской и Симоно-Воломской Крестовоздвиженской. Настоятель церкви отец Прокопий Стефанович Рождественский был тяжко болен и лежал в сдин-твенной у него чистой комнате. ? что если преосвященный пожалует сюда вечером и вздумает здесь ночевать? Как хотите, так и делайте, говорил больной хозяин. Преосвященный приехал сюда поздним вечером, не пошел в церковь до утра, выразив желание выпить стакан чаю, закусить и отдохнуть после целодневной поездки на лошадях. Ночь была тихая и теплая, почему благочинный Старостин, доложив владыке о болезни хозяина, просил его распоряжения относительно ночлега, т. с. удалить ли больного хозяина из дома или не угодно ли будет ночевать в новом священническом доме, где хотя и чисто, полы и потолки набраны, но ни нечей, ни мебели, ни рам в окнах нет, - последние были закрыты дранью из древесины. Преосвященный, согласившись на последнее, здесь кушал чай и закусывал, здесь согласился и ночевать. С полуночи заподувал ветерок и стал беспокоить высокого гостя. Ему не послалось, в 4 часа он был уже на ногах и распорядился, чтобы духовенство шло в церковь. Мне поручено было вместо больного настоятеля встречать владыку с крестом, в облачении, по из-вестіюму чину. Владыка, после дурно проведенной ночи, был, видимо, неспокоен и стал экзаменовать диаконов и причетников, придираясь ко всякой мелочи. Л так как оробевшее духовенство стало давать то ошибочные, то сбивчивые ответы, то он стал накладывать на причетников и дьяконов денежные штрафы. Взглянув на церковные документы и признавши их неудовлетворительными, особенно церковные летописи, он стал презрительно относиться ко всем священникам, выговаривая в то же время строго благочинному чуть не за обман, что, мол, «пишешь ты (пошел уже на «ты»), что у тебя в округе все хорошо и все исправны, а между тем, где эта исправность? Никто ничего не знает, документы безобразные, летописей нет. У всех все скверно...»! и это громко говорил преосвященный, при открытых дверях, стоя у св. престола, при значительном скоплении уже в церкви народа, который не мог не слышать, как разносит нас наш архипастырь. Я был всех моложе, 30 только лет, в ряду священников и, возмутившись всех больше, горячо и громко решился отвечать разгневанному епископу: «Ваше преосвященство! Вам лучше известно, чем кому-либо из нас, что св. церковь и ее служащее духовенство, бедное, заброшенное, забитое, окружено врагами. Враги в печати, враги в обществе, есть враги и в светском начальстве, есть они и в пароде равнодушном. А где же наши друзья? Где наши покровители? Вот мы ждали своего архипастыря, как ангела мира и утешения, в надежде, что он, как отец, поддержит и укрепит упадающий порою дух наш, и дождались, но чего? Взгляните! На нас лица нет, мы опозорены здесь, вслух парода... Вы говорите, что у всех все скверно. Но позвольте, например, моих документов вы не удостоили и своего внимания. Как же это?» Молча, не прерывая меня, выслушал мою смелую речь преосвященный и, ірозпо обдав меня своим взглядом, пошел от престола к южному окну алтаря, где на столе лежали в числе прочих и документы моей церкви. Метрики и приходо-расходные книги владыка перелистывал быстро. Они были чисты и исправны. Но на летописи 10 остановился, читая то вступление, то из средины кое-что, но всего более отдал внимания записи последнего года и месяца, кончавшейся рассказом о том, как, когда и при каких обстоятельствах проследовал на пароходе по реке Сухоне, в черте моего прихода, на пространстве 25 верст великий князь Алексей Александрович. Это происходило 21 июня 1870 года. Но прочтении этой последней статьи, преосвященный уже совершенно спокойно по поводу се предложил мне несколько вопросов о великом-князе, выслушал мои ответы и потом, взглянув на бывшую на мне ризу, заметил: «Какая это хорошая материя. Не так давно опа была в моде и в Петербурге. Пойдемте в нижнюю церковь». Нижнюю церковь осмотрел преосвященный быстро, потом, благословив меня и все прочее духовенство, отпустил по домам нас с миром, а сам, в сопровождении пристава и благочинного, поехал в Устюг, до которого оставалось еще 45 верст. В то давно прошедшее время вологодские архиереи, посещая Устюг, служили обыкновенно здесь в соборах Успенском и Прокопьевском и в монастырях мужском Михаило-Лрхангсльском и женском Иоанно-Предтсченском. Будучи в Устюге но приглашению местного духовенства, я участвовал в архиерейском богослужении в Прокописвском соборе. Протодиаконствовал Васильевский. Архиерейские певчие пели посредственно, не отличаясь ни искусством исполнения, ни силою голосов. Богослужение шло обычным порядком. Проповеди владыка не говорил. По вот обедня кончилась. В предшествии епископа вес служащее духовенство вышло на средину церкви для отправления молебна св. праведному Прокопию Устюжскому чудотворцу, мощи которого покоятся в этом храме под спудом, с гробницей близ северной стены. Преосвященный, очевидно но ошибке, встал не за гробницею угодника, как следовало бы, а на облачальном месте. Обычным порядком встало в два ряда перед ним и духовенство. Пока шло начало молебна, преосвященный, по-видимому, не замечал неудобства создавшегося положения, по когда запели «Святой, праведный Прокопис, моли Бога о нас», тогда он смутился, увидев, что левый ряд духовенства стоит спинами к раке угодника. Мы только этого и ждали и тотчас поворотились лицами к раке. Получился, однако, вид странный. Оба ряда духовенства были лицами в одну сторону и держались так во вес время молебного нения, за исключением чтения Евангелия и отпуста, когда духовенство левой стороны поворачивалось лицом к лицу с духовенством, стоявшим с правой стороны от епископа. Конечно, это мелкая случайность, но она сохранилась в памяти, и рассказал о ней я так уже кстати. По не случайность и не мелочь то обстоятельство, что преосвященный Палладий умел замечать достойных священников и отдавать им должное. В качестве иллюстрации приведу два примера. Преосвященный Павел, заметив в отце Николае Кенсориновиче Якубове, священнике села Отводного Вологодского уезда, недюжинные качества ума и работоспособности, сделал его настоятелем Кадниковского собора и возвел в сан протоиерея. Усматривая в нем тс же достоинства, преосвященный Палладий перевел отца Якубова в Вологодский кафедральный собор и сделал членом Консистории. И еще. Настоятелем Вологодской градской Николаевской Сснноплощадской церкви лет 15 уже был священник отец Николай Лавдовский, слывший за человека оригинального и либерального. В чем выражалась его либеральность, я не знаю, кроме того, что это был человек много читавший и несомненно мыслящий, ? оригинальничанье его выражалось в произнесении возгласов и чтений Евангелий за церковными богослужениями, разговорной дикцией, а не обычным спо-собом, традициошю-іісалмодичсским. не знаю, как смотрели на это «новшество» отца Лавдовского преосвященные Феогност и Навел, а преосвященный Христофор за это его не жаловал и угрожал ему ссылкою в деревню, а на вопрос владыки Христофора, зачем он так делает, отец Николай отвечал, что он следует примеру Спасителя, который учил людей живым, разговорным словом, а не на распеве, как почему-то принято. После этого участь отца Николая была решена, его ожидала ссылка в деревню. Но отец Николай был любимцем не только своих прихожан, но и большинства дворян вологодских. А они, узнавши, что отцу Николаю уі рожает опала со стороны епископа, немедленно послали к сему последнему депутацию узнать о том, справедливы ли слухи о гневе епископа на отца Николая, и если да, то предупредить преосвященного, что эта же депутация немедленно едет в Петербург и не позволит сделать ни малейшей неприятности отцу Николаю. Епископ Христофор принужден был оставить отца Николая в покос. А преосвященный Палладий, желавший, как замечено выше, веем угодить, сделал отца Николая Лавдовского членом Консистории, где он был весьма полезен и любим духовенством несравненно более, чем отец Якубов, за добрую душу, неподкупную честность и беспристрастие, как и знаменитый предшественник его отец протоиерей Нордов.

  Источник: Протоиерей Алексей Попов. Воспоминание причетнического сына. Из жизни духовенства Вологодской епархии. Вологда: типография губернского правления, 1913.  
  Рукоположил Палладия в сан епископа Ладожского. После смерти Исидора Палладий возглавил С.-Петербургскую митрополию.
  Введен в чин епископа митрополитом Палладием.
   
  Пострижен в иноки архиепископом Казанским Палладием. После смерти Палладия возглавил Петербургскую кафедру.  

Александр Рожинцев

  Бесопредельная доброта, всегдашнее благорасположение и готовность на услугу, горячая деятельная любовь ко всем и всему, в его глазах хорошему, честному и справедливому, чарующая ласка и приветливость — вот эти, очевидно, самые выразительные, коренные качества души владыки Палладия, отмеченные всеми его современниками.

  То был архиерей редкой доброты и благодушия, душа - открытая, общительная, личность в высшей степени благородная, гуманная. Всегда и для всех владыка бесценно был дорог но своей редкостной, изумительной в его положении простоте, сердечности и общедоступности. Всякий шел к нему смело с нуждой, с горем, с просьбой, за благословением и даже с повинной головой, и всякий знал, что услышит не угрозу, а ласку, встретит не казнь, а милость, получит только добрый совет, святительское мудрое наставление, отеческий урок.

  Милостивый и благосердный, всюду приносил он с собой, как справедливо сказало ему на прощание грузинское духовенство, «мир и тишину», водворял своим нравственным авторитетом вокруг себя благодушие и благоволение. Величие чина и высота служебного положения владыки не охладили в нем теплоты душевной, не затушили в сердце его искру человечности и высокой гуманности.

  Начальническая суровость ему была чужда и не свойственна. Правосудие и справедливость, сопровождавшие все его дела и решения, всегда проникнуты были христианской любовью.

  Можно смело сказать, что за всю свою жизнь владыка никою не заставил плакать без причины, не стеснил, не покарал напрасно; за то, с другой стороны, он тысячи людей осчастливил, облагодетельствовал, он оставил много людей, только благословляющих его имя.

  Во владыке Палладии поражало это удивительное сочетание высокого достоинства, священного величия с необыкновенной мягкостью обращения, с нежностью сердца, неизменно сострадательного и жадно сочувствующего благу ближних. Высокопреосвященный умел соединить безупречную справедливость с милостью, соблюсти высокую свою авторитетность с полнейшей общедоступностью, умел внушить подчиненным и необходимый, сдерживающий человека страх, и самое полное, открытое к себе доверие. Па высоте самой высшей Церковной иерархии он остался лучшим из людей! Среди многих дел и забот, без конца всеми беспокоимый и отрываемый, разбираясь в бесконечных просьбах, дрязгах, жалобах и кляузах, что естественно могло бы и утомлять и, так сказать, притуплять человека, он не потерял Святых качеств своей души, сохранил всю чуткость и отзывчивость своего глубокого сердца.

  До конца дней своих владыка но слову Апостола, был «веем вся»; уже угнетенный болезнью, старец, так горячо, так молодо отзывался он на чужие радости и скорби, был так приветлив, ласков и мил, что, казалось, это не высокопоставленное и могущественное лицо, держащее в руках своих бразды правления всей Русской Церковью, а человек близкий, родной, наш - простых людей - брат, наш друг.

  «Ну что ему я, рассказывал один бывший студент Петербургской Духовной Академии, а ведь, бывало, придешь к нему по возвращении с каникул из Рязани, - и усадит, и обласкает, и расспросит, и даже без угощения, без чая ни за не отпустит!»

  Полный высокого благородства в обращении со всеми, владыка с особенной отеческой любовью относился к ближним своим сподвижникам, деятелям духовной школы. Зорко следил за их работой и душевно утешался, искренно радовался всякому и частному, личному их успеху. Он не давил своей властью и авторитетом; высоко ценил в них всякую и крупицу таланта, всякое проявление ученой или нравственной в них силы, он был их первым покровителем и, можно сказать, увлеченным их защитником.

  Любил владыка всей душой и молодежь духовную, горячо ей сочувствовал, - очевидно, никогда не забывая, что и сам был молод, и до старости Свято храня молодость высоких чувств в душе своей. Недаром, например, он так болел душой за пострадавших в известной истории питомцев Казанской Академии; недаром после этого постоянно слал он свои наставления кому нужно, чтобы жалели студентов, чтобы снисходительно относились к ним, чтобы не столько карали, а сколько миловали бы их.

  В высшей степени деликатный и обаятельный, он особенно дорого ценил всякую незначительную услугу, ему лично оказанную. Потому-то так любил он своих подручных, непосредственных помощников, начиная с секретаря и кончая своим викарием Епископом. Первых, т. с. секретарей, у него был один, любимый им и бессменный из Тамбова, симпатичный общеизвестный для всех «Петр Иванович» (Тихомиров), а вторых - викариев, было у него много, всем им он первый желал всякого успеха, и не давал им засиживаться, а способствовал движению их вперед. Л какое множество не родных или близких, а просто известных ему с хорошей стороны людей возвел он и поставил па высшее иерархическое служение Церкви Божией!

  Владыка Палладий любил награждать милостиво и за малые заслуги малых людей. Какую массу духовенства в своих епархиях украсил он разными знаками отличий!

  А можно ли, вспоминая характерные черты Архипастыря, забыть про его полное неподражаемой красоты священнослужение? Поистине, как своеобразно выразился в простоте сердечной волжанин, «это был служака». Человек глубокой религиозной веры, доступный высокому религиозному одушевлению и вдохновению, он любил служить и как умел служить!

  Богослужение его носило печать умилительного благоговения и высокого, Священного благолепия. Совершаемое но чину, благообразно, сопровождаемое всегда прекрасным пением любимого им хора.

  Палладиевское богослужение являло во всей полноте дивную красоту и невыразимую прелесть нашего православного богослужения. Тут соблюдена была и земная эстетика, потому что все, начиная с сослужащих и кончая ризницей, сосудами, все было безукоризненно, изящно и образцово подобрано. Но тут еще больше была и религиозная осмысленность, высокое христианское одушевление.

  Благоговейная настроенность Архипастыря выражалась в каждом слове его, светилась в лице его, сияла во взоре, обнаруживалась в каждом молитвенном его движении! Вдохновляясь Священнодействием, он поднимал высокое одушевление и во всех окружающих, и, замечая, например, холодность или монотонность в нении, нередко заявлял клиросу свое требование: «Поторжественнее! Поторжественнее!»

  Кто бывал за Палладисвским богослужением, тот воспринимал целый запас Святых впечатлений, выносил из храма надолго сладостное чувство молитвы, тот научался молиться и не замечать времени, не чувствовать усталости, как бы долго ни тянулась служба.

  Справедливо выразился о нем один из почитателей его, что во свящснослужснии это был «Князь Епископов!»

  Нельзя не упомянуть и об учительной деятельности владыки. Особенно в молодые его годы в Тамбове владыка часто проповедовал. В этом отношении он принадлежал к типу еще старых наших церковных ораторов, представителем которых был незабвенный вития-философ православия, Святитель Филарет (Дроздов), Митрополит Московский.

  Проповеди владыки Палладия — не беседы, а большей частью именно целостные, законченные и округленные слова, с глубокой сосредоточенностью мысли, со строгой последовательностью в развитии темы. В них ясно видно слово здравое, зрелое, исходящее из полноты религиозного убеждения и глубоко проникнутое библейским духом, богато украшенное Священными изречениями из Священного Писания.

  Как не упомянуть далее о благотворительности и нсстяжателыюсти Владыки Палладия!

  Несомненно, руки его, как и сердце, были всегда открыты для благодеяний. И при этом очевидно было для всех, что благотворения и жертвы его всегда сопровождались живым, личным участием и заботливостью, без которых простая раздача денег, по слову Апостола, не приносит пользы дающему и не имеет нравственной ценности.

  Нельзя не сделать замечания и о внешности Митрополита Палладия.

  Истово-всликорусский тип Cio благообразною лица, светлый ласкающий взор, благодушная улыбка, - вес это лицо, зеркало души ясной, чистой и благостной, со всей сю высокой, величественной фигурой, способны были произвести именно, как говорят, импонирующее впечатление на всякою.

  Легкая печать і-русти еще более придала симпатичности и красоты его лицу.

  В белом клобуке, высокий, стройный, с вытянувшимися чертами худого и дышащего добротой сю уже грустного лица, — он был положительно прекрасен!

  Таков был незабвенный, возлюбленный Архипастырь! Любовь к Богу и к людям была основной силой его великой души: а любовь, по слову Апостола, не проходит и не знает смерти, она и в вечности сохраняется, когда все другие совершенства человеческие упраздняются (I Кор. 13, 8).

  Источник: Александр Рожинцев. Андреевский кавалер — Митрополит Санкт-Петербургский и Новгородский Палладий (Раев)

Протоиерей Негр Смирнов

  Слово пред отпеванием преосвященного Палладия, митрополита С.-Петербургского и Ладожского

  Поминайте наставники ваши, иже глаголиша вам слово Божие, ихже взирающее на скончание жительства, подражайте вере их (Евр. 13, 7).

  Ссердечною, глубокою скорбью следили мы ?<? за ходом последней болезни нашего добporo архипастыря, так доверчиво внимали являвшимся но временам благоприятным известиям, старались возірсвать и утверждать самые слабые наши надежды. Увы! Ни искусство врачей, ни даже молитвы верных не сохранили нам его жизни дорогой!

  Что же это? Падение силы пред немощью? Нет! Тело не только есть орган души, но и бывает иногда и узилищем для нес. Рано или поздно оно обнаруживает свою бренность и несоответствие духу, одаренному силою бессмертия. В особенности эта тягота духа чувствуется в то время, вспоминая о котором молился Давид: не отвержи мене во время старости, внегда ос-кудсвасти крепости моей, не остави мене (Не. 10, 9). Смерть это предел болезни и свобода духа. не в связи ли с сим освобождением духа стоит нередко наблюдаемое явление? Как только окончится предсмертная борьба, лицо почившего мгновенно нреобража-ется: ни тени скорбей и мучений; возвращается ему прежний, давнишний, столь знакомый образ в дивном спокойствии и красоте идеальной. Как будто, вдруг осенив лицо силою своего присутствия, бессмертный дух оставляет свою бренную храмину во дни всеобщего воскресения, но вместе с сим оставляет здесь нечто более дорогое, несокрушимое у иных даже силою времени - память свою, в которой соединяются все дела его, напечатлевается нетленными чертами его нравственный образ, соединены его сердечные заботы.

  Вот и теперь в Бозе почивший Архипастырь и отец наш предстоит пред нашими очами во всей силе и красе своего духа, поучая нас не только христианскою кончиною своею, но и всею своею жизнью.

  Как освященная летним солнцем плодоносная нива на скате горы, расстилается пред нами эта жизнь святителя, с ясными, блестящими при свете веры, из-витиями путей Божественного промысла. Живо представляются нам и многотрудная духовная школа, и первые шаги его на поприще наставника и священника, и перенесенное им тягчайшее из зол житейских, после чего начался для него новый путь жизни, и первые опыты начальствования в духовной школе, и новая для него самого священноначальственная школа под руководством многоопытного и мудрого ІІсрво-святитсля, преемником которого Господь судил быть ему впоследствии, и эти разнообразные дела и подви и архипастырского служения на шести кафедрах, как бы нарочито расположенных во всех краях России, и к Северу и к Югу, и к Востоку и к Западу, откуда и закатилась многотрудная и многоплодная жизнь его к Свсту невечернему. Уже один перечень этих движений и состояний показывает нам, что пред нами высится избранник Божий и вместе верный и преданный раб Христов. Какие дарования должно иметь, чтобы идти этими высокими путями и без перерыва, победоносно восходить от силы в силу до самого зенита силы и власти церковной! Какие заслуги должно иметь, чтобы встать, наконец, на эту высшую ступень! Сколько груда, сколько смирения, самоотвержения, какую покорность Промыслу, какую преданность Церкви, какую любовь должно иметь в сердце, чтобы на эти разнообразные призывы отвечать готовностью идти и служить и все силы отдать на служение! Таковы были дарования, труды и заслуги в Бозе почившего святителя нашего. Уже прикованный к одру, он выражал желание идти туда, служить там, исполнить то, чего требовал его архипастырский долг Малейшее возвращение сознания сейчас же отдавалось чувству долга, и так до последних его минут!

  Долгое время стоя на столь высоких степенях служения, в Бозе почивший святитель наш принимал самое живое, часто непосредственное и начальственное и, значит, тяжко ответственное участие во всех важнейших делах Церкви за последнее время.

  Беспристрастная история скажет, сколько добра он сделал для церквей, какие вверялись его архипастырской любви, что совершил, ч то желал сделать для всей великой Церкви Российской, стоя на последней, самой высшей ступени служения церковного. Здесь невозможно даже и перечислить этих трудов и заслуг; и время к сему не пришло. Укажем хотя бы наиболее видные. Под главенством и руководительством, в бытность Казанским архиепископом, состоялось первое за последние два века собрание преосвященных архиереев поволжских и ссвсрсвосточных стран для взаимного обсуждения их религиозных нужд и потребностей. Некоторые из постановлений сего епископского собрания вошли в состав действующих законоположений Церкви Российской. Уже на последней, высшей ступени его служения ему с другими высшими иерархами дано было совершить присоединение к православной Церкви несторианского епископа с его многочисленной паствой - событие чрезмерной важности, которую теперь и определить нельзя. В Бозе почивший святитель наш имел особый дар привлекать к себе духом любви архипастырской - вместе с даром доброго и широкого почина, высоким полетом благих мыслей и желаний, замечательным тактом в обращении с людьми, снисходительностью и миролюбием, при полном и внушительном сознании достоинства и важности руководимого им дела и искреннейшем ко веем доброжелательстве.

  Таков был наш святитель в делах высшего церковію! о управления, таков же был и в обращении с каждым из нас, ближайших своих подчиненных. Редкий, удивительный был у него дар снизойти до каждого из нас и нас приподнять до своей высоты так, что мы открывали ему всю нашу душу, как отцу родному. Мы слышали и замечания его, когда в чем-либо провинились пред ним, и так просто и прямо он умел сказать их. Слышали и сколько раз - и эти одобряющие слова милости и, если позволительно так выразиться, ласки его именно отеческой. Всегда видели в нем такое близкое участие и в нашем общественном положении, и к нашим семейным нуждам. Всех бы он хотел утешить, веем помочь, всех наградить. Виновных он щадил в надежде исправления, резких не только карательных, но и повелительных мер избегал, действуя более кротостью вразумления, в уповании, что каждый из нас сам сознает и восчувствует лежащий на нем долг. Ссор и раздоров он не терпел, тайные доносы и ябеды отстранял, любил мир, как самонужнейшее для свящеінюслужителя благо, и настойчиво оберегал его. То же самое слышали и слышим мы и уповаем еще более услышать со всех мест его святительского служения. И Вологда, и Тамбов, и Рязань, и Казань славят его, как архипастыря доброго и милостивого. Вее с сердечною радостью приветствовали его прибытие на кафедру и со слезами его провожали. Везде оставлены им памятники его архипастырской любви, и память его увековечена благотворительными учреждениями. Даже этот разноплеменный, своенравный и беспокойный Кавказ, куда послан он был среди обстоятельств тревожных, и он преклонился пред его архипастырской любовью и, в лице многих избранных сынов своих, поднес ему драгоценный святительский посох - символ духовной над их сердцами власти.

  Любя своих сопастырсй и сослужитслсй, он, как отец, верил нам и давал возможную свободу веем нашим на пользу Церкви починам и действиям. И вот, под оживляющим духом Cio архипастырской любви, свободно раздавалась проповедь, учреждались пастырские собрания, возникали новые органы печати, являлись разные благотворительные общества и учреждения.

  Но всячески поощряя нас в служении слова, он в особенности выдвигал пред нами ту силу воздействия и влияния на сердца пасомых, какую имеет истово и с должным благолепием совершаемое богослужение. Он искреннейше и всею душою заботился о совершении священнодействий с подобающими им духовным величием и красотою. Служил, пока мог, часто не щадя ни сил, ни здоровья. Этот святолснный храм, знаменитые соборы наши и многие приходские церкви при его священнодействиях бывали переполнены молящимися. Заботы в Бозе ночившеіо Архипастыря об истовом и благолепном священнодействии в значительной мере способствовали возвышению религиозных чувств в населении столицы, на что обращено было благоволительное внимание Высочайшей власти. Православный народ не забудег, сколько утешения и вообще духовной помощи он военриял в святолспных церковных боіослужсниях, среди постигавших нас эпидемий и в дни тяжкого испытания, когда мы лишались Царя Миротворца. Не забудет и о той редкой доступности владыки и о том искреннейшем доброжелательстве, с какими относился он ко веем и каждому, искавшим его благословения, сове та, помощи. Он не умел отказывать. Все благотворительные учреждения в с толице пользовались сю живым сочувствием и деятельною помощью, и сам он помогал нуждающимся щедрою рукою.

  Веем известна глубочайшая, нриискрснная преданность святителя Монарху, Которого он был удостоен и благословил па подвиг царствования, и ко всему Царствующему Дому. не было пи одною события в семье и доме Монарха, на которое он не откликнулся бы с живым сердечным сочувствием, благословением и молитвою, соединенною с милостыней бедным, чтобы подвигнуть и их к молитве за Царя. Вспомним э ти трапезы для бедных в дни поминовений Царя-Ми-ротворца и щедрые жертвы на построение храмов в намять радостных событий в царской семье.

  Апостол Иаков говорил: «Вера чиста и нссквер-на пред Богом и Отцем сия есть, ежи поссщати сирых и вдовиц в скорбях их» (1, 27). Укажем в заключение слова и на особую попечительную любовь в Бозе почившего Архинаепэіря к больном и престарелым свящсшю-церковно-служитслям, вдовам и сиротам нашим, и воздвигаемое, по его почину и указанию, при его действенной помощи, обширное здание для призрения их останется вечным, насколько эго можно сказать о земных строениях, памятником его архипастырского здесь служения.

  Итак, вот какие уроки оставил нам в Бозе почивший ГІервосвятитсль наш. Христианскою, но всей истине нспостыдпою и мирною, кончиною своею, со всеми благодатными утешениями, какие подаст нам святая Церковь, этими частыми приобщениями святых и животворящих Таин, этими благодушием и миром сердечным, какие неизменно являл он среди жестоких приступов смертного недуга, он показал, что елей веры и любви он сберег и донес до последней минуты жизни, чтобы встретить Верховного Пасты-реначальника с светильником горящим.

  Да будег же благословен путь, в он же идиш и, наш милостивый и любвеобильный Архипастырь! Мы никогда не забудем ни твоей любви, ни твоего светлого образа, ни твоих наставлений и примера. Молитва о тебе всегда будет в сердцах наших. Помолись и ты о нас, аще иманіи дерзновение ко Господу, да даст и нам, хотя и частию, послужить ему с тою верою и любовью, в которых ты назидал и утверждал нас, чтобы мог сказать и о нас пред I осподом Судиею: ее аз и дет, яжс ми дадс Бог (?с. 8, 18); ихжс дал сси мне, сохраних (Иоан. 17, 12). Аминь.

  Источник: Прибавления к "Церковным ведомостям ”, 1898, №50. С. 1919-1923.

  Обращения

  митрополита Палладия к пастве

  Слово в день св. благоверного великого князя Александра Невскою и тезоименитства благочестивейшего Государя

  Императора Александра Николаевича

  Нее пути Господни .милость и истина, взыскающим завета Его, и свидания Его (Псал. 24, 10). то это за пути у Беспредельного и Вездесущего, пути милости и истины? - Святой пророк и царь израильский так называет здесь различные действия Божественного Провидения. Господь, владеющий судьбами царств и народов, управляющий всеми событиями в мире нравственном и физическом, сообразно с своими премудрыми целями, - являет во веем и всегда действия, с одной стороны, своей милости, а с другой - своей правды, или истины. Посылает ли кому несчастия и разные испытания? Это есть Его правда и истина. Ущедряет ли какими благами? Это есть милость. - Вот сию-то истину св. царь-нророк, ясно усмотрев ее и убедившись в ней из бесчисленных опытов своей собственной жизни и судьбы царства своего, и исповедует, когда говорит: все пути 1 осподни милость и истина.

  Потому-то он так часто и воспевает то особенно милость Господню: милости Господин исполни вся земля (Псал. 102, 8); то истину Божию, или правду: правда Твоя, Господи, правда во век (Псал. 118, 142); то вместе то и другое в неразрывном их союзе между собою: милость и истина сретостеся, правда и мир облобызастися (Псал. 84, 11).

  Если и мы, благочестивые слушатели-соотечественники, с верою в Божественное Провидение, проникнем внимательно в судьбы возлюбленного отечества нашего, то не можем не усмотреть и здесь тех же Господних путей милости и истины, которые непрерывно встречаются в истории отечества нашего. Пути истины и правды - это тс беды и напасти, которые Господь нередко попускал и посылал на нас, чтобы очистить нас от неправд наших и укрепить в православной вере и христианском благочестии; пути милости — это тс благодеяния, которые Господь непрестанно являл нам, подавая свою всесильную помощь среди бедственных обстоятельств и разных испытаний, посылая нам во время благонотребное мудрых царей и правителей, которые были видимыми Его орудиями, истинными ангелами-хранителями отечества, сохраняя в нас постоянно семя святое, которое, по слову Пророка, есть стояние мира (Ис. 6, 13).

  Вот в настоящий день, слушатели благочестивые, мы светло совершаем празднество в честь св. благоверною великого князя Александра Невского, воспоминая перенесение честных и многоцелебных мошей его в царствующий град сей и на место сие. Представим себе ту пору из давно минувших дней отечества нашего, когда жил св. князь сей, и мы ясно увидим в событиях того времени поборающую но России десницу Божию, увидим истинно поучительное зрелище Господних путей правды и милости. Являя правду свою, Господь посетил тогда жезлом своим беззакония предков наших и ранами неправды их, наведши на них язык бесстыден, бесчеловечных и нечестивых монголов. В то же время, с другой стороны, соседние народы, шведы, ливонцы и Литва, пользуясь нсуст-ройствами и слабостью порабощенной и угнетенной России, постоянно делали разорительные набеги на пределы ее. Среди сих-то грозных путей правды Бо-жисй, в те дни всеобщих бедствий отечества, когда казалось для него уже все погибающим, - как ангел-хранитель, как ангел-утешитель, явился св. благоверный князь Александр, и 1 осподъ удивил в нем милость свою (Псал. 30, 22) к России. Правда, св. Александр не сверг тяготевшего над нею ига, - ибо не пришло еще предназначенное к сему время, - но спас се от совершенной погибели и приготовил будущее се избавление. Другие же враги, за победы над которыми он получил название Невского, отражены им и не смели при нем нарушать покой отечества нашего. Вместе с сим св. Александр врачевал и внутри раны отечества, собирал расточенных іраждан, выкупал пленных, восстановлял разрушенные города и веси, храмы Божии и обители иноческие, и всем жертвовал для блага отечества. - За то в какой многосветлой славе восси-яваст имя его! При жизни все питали к нему любовь и преданность беспредельную, называли сю отцом и спасителем отечества, а по кончине рыдали о нем безутешно и взывали: «Зайди солнце земли русской!».

  Но дивный во святых своих нремилосердный Господь и по кончине князя праведника продолжает в нем свою милость к России, явивши в нем на небе усердного предстателя и непрестанного молитвенника за земное отечество, прославивши сю нетлением честных мощей и разными чудотворсниями; потому-то св. Церковь наша по достоянию ублажает его, «яко заступника и утвердителя российской земли и чудес подателя обильного». Особенно мы, коим Господь судил нровождать жизнь в царствующем граде сем, и все обитатели страны здешней должны благодарно чувствовать великую Божию милость, явленную и являемую нам в праведнике сем с того времени, как перенесено цельбоносное и нетленное тело его на место сие. Но милости Божией, и мы, обитатели одною из юнейших городов земли русской, не лишены величайшего счастья видеть у себя и благоговейно чествовать нетленные останки Божия человека; и мы имеем в праведнике сем постоянно воочию нашу как бы живой поучительнейший образец истинной веры и добродетелей, и - что особенно важно, имеем в нем ближайшего пред Богом нашего ходатая и заступника. Без сомнения, но его преимущественно предстательству и покрову возрос, укрепился и процветает град сей; но его заступлению и нас грешных Господь милует, несмотря на нсдостоинство наше. С какими же, после сею, усердными молитвами и молениями мы должны всегда обращаться к нему во всех наших бедах и нуждах, наипаче в сем святом храме, где почивает самое «честное тело его, тело драгое, тело преславное, тело для всех верных чудеса источающее!»

  Созерцая пути правды и милости Божией к России в прошедшем, утешительно обратить, слушатели, внимание и на настоящее. Кто не видит в другом Александре, тезоименитом Невскому, благочестивейшем Государе нашем избранника Божия, предназна-чениою Всевышним Промыслом к совершению великих деяний для блага России? Кто не видит, как ясно открываются в царственной сю жизни и деятельности Господни пути милости и истины, правды и мира? При восшествии его на прародительский престол, отечество наше проходило тяжкую Юдину испытания, грозные пути Божии виднелись на нем; Господь за грехи наши попустил врагам сильным восстать па нас и озлобить нас тяжкою войною. Но благочестивейший Государь вскоре восторжествовал над ними своим великодушием и извел отечество из губительной войны в покой. И с тех пор пути милости Божией все более и более просиявают в многочисленных сю подвигах по благоустроспию отечества. Если пройдем мыслию совершившийся десятилетний период царствования благочестивейшего Государя нашего, увидим, сколько в эти десять благодатных лет сделано им для России всякого добра! Сколько принято деятельных средств к упрочению внешнего благосостояния отечества; сколько издано новых лучших или дополнено прежних узаконений, направленных к благоустроспию внутреннею порядка и спокойствия, а в последнее время начато преобразование и самих судилищ введением в них судопроизводства более разумного, открытого и скорого; как расширены и облегчены пути к народному образованию и просвещению, как по его высочайшему указанию устроятся и приходят к большему и большему совершенству разные виды службы общественной, вообще с каким отеческим попечением он объемлет жизнь, безопасность, довольство, нравы всею своего народа. Особенно, можно ли при сем пройти молчанием тот великий, беспримерный в летописях всемирной истории подвиг любви великодушного и благосердію го Государя нашего к своему народу, когда более двадцати миллионов его подданных получили новые, драгоценные для каждого человека, нрава свободу гражданскую? С этим важнейшим событием в отчестве нашем взошло новое начало к движению жизни народной, более правомерному, в духе взаимной любви, в духе человеколюбия. Но солнце чем выше и выше восходит, тем обильнее и животворнее разливает свет свой по земле, и светило России Самодержец наш чем более царствует, тем более и более являет благотворных действий своей мудрости и благости; так что каждый год видим новые царственные его деяния ко благу отечества, каждый год пользуемся новыми доказательствами его отеческой любви к нам, - и чрез то крепче и крепче он привязывает к себе сердца наши. - Так, Россия справедливо видит в благочестивейшем Государе Императоре Александре II великого избранника Божия и виновника всего лучшего для нее. Господь утвердил есть на Нем свою милость (Псал. 102, 11), - а чрез Него благоволение Господне почивает в настоящих судьбах и всего отечества нашего.

  Приникнем, благочестивые слушатели, от нро-шедшего и настоящего и к грядущим судьбам возлюбленного отечества нашего с упованием, да и в них ерстаются всегда пути истины, а наипаче милости Божией, да не оставит Господь народ русский и в прежнее время своими благодеяниями. Ныне мы празднуем также тезоименитство благоверного Государя Наследника Цесаревича Александра Александровича, в руках которого і'рядущая судьба отечества: будем надеяться, что и в его царствование поживем тихое и безмолвное — благоденственное - житие (1 Тим. 2, 2). Верный, утешительный залог сего мы видим в благопопечительном, в духе отечественном, в духе веры и благочестия, воспитании его и приготовлении к прохождению высокого царского служения, волею Божию ему предназначенного. Благочестивейший Государь, прозорливо предусматривая и - на будущее время для возлюбленной ему России все лучшее для се счастья и благоденствия, когда Всевышнему в неисповедимых судьбах правды своей угодно было восхитить из среды живых первенца Его, блаженной памяти цесаревича Николая Александровича, - перенес все свое неусыпное попечение, как Государь и отец, на нынешнего Наследника своего, заботясь всеми средствами приготовить в нем достойного себе преемника. И что особенно благознамснатслыю - это великое царственное приготовление освящено общею всенародною молитвою и важным священнодействием. Так - Церковь и народ русский недавно праздновали день совершеннолетия Наследника Цесаревича, когда Его Высочеством торжественно принесена была и присяга на верность и служение Государю и отечеству;

  в достопамятный день сей Церковь и народ русский усердно молились, да будет новый Наследник всероссийской державы, как тезоименитый ему, св. витязь I Ісвский, славою и честью России, да будет он подобен державному Родителю своему но деяниям во благо отечества, но любви к своему народу и благосср-дию. Буди нам по упованию нашему! Будем молиться и надеяться, что Господь, благословивый судьбы отечества нашего в прошедшем, благословит оные и в грядущее время.

  Но, благочестивые сыны богохрапимого отечества, чтобы иметь благую надежду на сие, необходимо для нас со своей стороны стараться быть достойными благодеяний 1 оспода, присно нам благодеющаго. Пути I осподпи милость и истина, говорит царь-пророк, — но присовокупляет: взыскающим завета Его, и свидания Его. Что же мы должны делать, чтобы быть достойными благоволения Божия, - чем оно приобретается и сохраняется? Поучимся сему у благочестивых предков наших, а особенно у ближайшего наставника нашего, с сего священного покоища неумолкно нас поучающего. Чем они низводили на себя Божию милость? - Всецелою преданностью и усердием к св. вере, глубоким искренним благочестием, послушанием матери нашей - Церкви православной, чистотою нравов, простотою обычаев, также пламенною любовью к престолу и вссуссрдным служением отечеству. Вот вековые заветные добродетели русского народа, и вместе с тем необходимые условия благоденствия нашего. И история действительно показывает, что когда они были у нас тверды, нсколсблсмы, тогда особенно ясно виднелись пути милости Божией на судьбах отечества нашего, тогда оно преимущественно благоденствовало, было сильно и страшно врагам. Когда же они ослабевали, тогда Господь, но непреложной своей правде, отымал благодеющую свою десницу, и на землю русскую находили разные бедствия и несчастия. Отсюда видно, как высоко мы должны ценить наши основные начала народной жизни, начала религиозные, нравственные и общественные, опираясь на которые Россия благополучно прожила целое тысячелетие. Мы должны дорожить ими, как неоцененным сокровищем, как единственным залогом нашего благоденствия, и, следовательно, всеми мерами стараться сохранить их навсегда неизменными.

  Потому, стремясь ныне подражать и заимствовать многое у просвещенных иноземных народов, опередивших нас прссіісянисм в жизни внешней, мы должны при сем всячески остерегаться, чтобы не навыкнуть их делам неверия, нечестия, буйству страстей, противлению властям предержащим, и не поработать истуканам их - безмерному корыстолюбию, роскоши, чувственности. По пусть, при заимствовании доброго и полезного, неприкосновенными останутся у нас наши заветные, от предков наследованные, добродетели, нравы и обычаи, возросшие под влиянием веры православной и незаменимые никакою внешнюю образованностью.

  Мы имеем в этом и надежного ближайшего руководителя в лине сего же великого угодника Божия древней Руси, здесь почивающего. Кто знает святые подвиги его во благо Церкви и отечества, тому известна непоколебимая его преданность православию, которое он хранил, как драгоценнейшее сокровище царства своею, готовый лучше умереть, чем показать из страха или из-за выгод хотя тень измены вере. Равно его постоянные и усиленные заботы о сохранении целости России и о неприкосновенности народных нравов и обычаев служат для нас побудительным примером уважения к своим народным доблестям, лучше которых не найдем нигде. О, даруй Господи, чтобы этот поучительный пример воодушевлял всегда всех сынов отечества! И тогда царство русское, по благословению-Божию, еще более возвысится и процветет.

  Возблагодарим же, благочестивые сыны благословенного отечества, — возблагодарим Всевышнего, всегда от самых древних времен являющего в судьбах России пути своей неизреченной милости и истины, постоянно более и более возводящего се чрез своих избранных на степень величая и славы, и, моля Господа, да пс оставит Он от пас своей милости и в века грядущие, поревнуем быть достойными благодеяний, изливаемых на нас свыше.

  Ты же, праведниче Божий, св. благоверный кня-жс Александре! Не оставляя земного отечества твоего духом любви твоей, не прсстай молиться, дабы державе сродников твоих богоугодной быть; не нре-стай молиться о тезоименитом тебе, возлюбленном Монархе нашем, благочестивейшем Государе Императоре Александре Николаевиче, да дарует своему избраннику Господь на многие лета житие со здравием благоденственное, да продолжает выну на Нем свои благодеяния и Сам да унравит все Его царственные предначинания и деяния во славу своего имени и для истинного блага отечества; не нрестай молиться и о другом тезоименитом, благоверном Государе Наследнике цесаревиче Александре Александровиче, - первой ныне нашей по Царю надежде, да возведет Его Господь в мужа совершенна, да ниспошлет Ему мудрость и добродетели и сохранит Его на всех стезях жизни на радость благочестивейшим Родителям и утверждение державы русской; не прсстай молиться, дабы и веем сыновьям российским снастися. Аминь.

  Источник: Странник. Духовный учено-литературный журнал, издаваемый протоиереем Василием Гречулевичем. - СПб.:типография духовного журнала «Странник», 1872. — Том III. - С. 155 161.

  Речь при вступлении на паству С.-Петербургской епархии, произнесенная высокопреосвященным Палладием, митрополитом С.-Петербургским, в Свято-Троицкой Александро-Невской лавре 19 ноября 1892 года Господи, благослови!

  С благословения Божия, во имя Господне, гряду я, смиренный пастырь, к тебе, Богом

  вверенная мне чрез Благочестивейшего Его Помазанника, сердце Коего в руне Божией, знаменитая паства царствующего града.

  От Господа стопы человеку исправляются (Псал. 36, 23). Истина эта, разъясняющая нам пути человеческой жизни, ведома сердцу моему и испытана мною в неоднократных и неожиданных переменах в жизни моей. Да, видно, путникам жизни не суждено обретать покоя на земле. Все мы странники и пришельцы па земле; не имамы зде пребывающаго града, но грядущаго взыскуем (Евр. 13, 14). И пастырям Церкви нередко приходится, на время отлагая пастырский жезл, опираться на посох страннический. Господь-Пасты-рсначальник небесный, ходяй посреди светильников Церквей (Анок. 2, 1), аможе восхощет, тамо (Прит. 21, 1) и поставляет их - на места Ему угодные. И в сем моем пастырском пришествии к тебе, врученная духовному моему водительству возлюбленная паства, не могу не признать и не исповедать сердцем и устами то же блаі оиромыслитсльнос, всеустрояющсе и всснаправляющес действие Того, Кто сказал: Лз семь путь (Іоан. 14, 6), Лз семь дверь овцам (Іоан. 10, 7); а потому с благоговением и преданностью всссвятой, премудрой и благой воле Божией приемлю новый жребий служения сего, новое сие назначение.

  Но Ты, Господи Ссрдцсвсдчс, зрипіи тайны сердец, зрипіи, с каким смущением в сердце вступаю на предлежащей мне подвиг многотрудного, разностороннего и многоответствсннаго служения сего. Представление о высоте и трудности принимаемого мною подвига глубоко и тяжело падает на мое сердце. И более мощные меня духом и силами изнемогали под тяжестью служения сего. Аз же кто убо есмъ (Деян. 11, 17)? Сладце похвалюся паче в немощех моих (2 Кор. 12, 9). Но укрепи, Боже, сие, еже соделал ecu в пае (ГІсал. 67, 29). Все упования возлагаю на всесильную благодать Божию, без помощи которой и сильные не только сделать, но и помыслить не могут что-либо благое от себя; айв немощи божественная благодать совершает силу. Это святое упование ободряет дух мой и успокаивает смятенное сердце мое. А высокие и поучительные деяния прославившихся пастырскими достоинствами предместников моих да послужат мне образцом истинного пастырского служения. Наипаче же да будет для меня достоподражаемым примером высокий образ недавно в Бозе почившего великого приснопамятного святителя, столь светло и столь прсизобилыю светившего на сем церковном свеіцницс светом богомудрия, добрых дел и пастырской опытности.

  Господу поспешествующу (Марк. 16, 20), воодушевляемый верою и упованием на благодатную помощь Божию, под спасительным покровом Царицы Небесной, Заступницы усердной рода христианского, с миром и любовью, заповеданными Самим Небесным Пастыреначальником, внидох дверьми (Іоан. 10, 1) к тебе, возлюбленная паства, с посохом пастыря, отца и учителя, на дело и делание свое, от Бога мне порученное, да послужат мне, но послужити (Матф. 20, 28) но мере сил моих и дарований, да право правлю слово истины (2 Тим. 2, 15), да проповедую в граде сем и прочих градах и весях страны сей, да возвещаю вам спасение, назидая души ваши учением веры, надежды и любви, преподавая мир и благословение.

  О, если бы Господь благословил Своим пренсбсс-ным благословением пастырское мое служение здесь и даровал мне быть пастырем по сердцу паствы, также и сердца пасомых обратил к новому пастырю. Кто бо пастырю упование, или радость, или венец похваления (1 Сол. 2, 19)? Не паства ли верующая и веру свою свидетельствующая добрыми делами, любовью и преданностью к своему архипастырю? Да исполнит во благих Господь это пламенное желание сердца моего! Еще мОлю Тя, Вссблагий Господи, да услышат и ины овцы, яже не суть от двора сего (Іоан. 10, 16), люди, блуждающие ио распутьям лжи, неверия, суемудрия и суеверия, вдающиеся всяким ветром учения во лжи человеческой, в коварстве козней льщения (Ефес. 4, 14), слушающие самозванных учителей, растленных умом и неискусных в вере (2 Тим. 3, 8), да услышат и эти ослепленные и прельщенные чрез наше смирение и сонастырсй моих святое слово истины, которое бы проникло в сердца их, смягчило ожесточение их, ослабило предубеждение и открыло им духовную погибельную слепоту их. Паче же Ты, Сам Господи, Светс истинный, пошли им свет Твой и истину Твою (Псал. 42, 3) и приведут во двор овчий великого благодатного дома Твоего, в недра Святой Церкви Твоей!

  Первое мое духовное общение с новою паствою совершается в святой лавре сей под всевышним благословением Пресвятой Живоначалыюй Троицы и под ближайшим покровом великого ревнителя Православия и присного молитвенника пред Богом и предстателя за тезоименитого ему Благочестивейшего Государя нашего Императора Александра Александровича и весь Царствующий Дом, за престольный град сей и всю Державу Российскую, святого благовернаго князя Александра Невского, у честных мощей его. Приходите сюда все не только истинно верующие, но и сомневающиеся и заблуждающиеся, и поучайтесь, как подобает жить но Бозе жизнью благочестивою и соблюдать, охранять и защищать святую православную веру, которая, не обинуясь можно сказать, есть жизнь наша (Втор. 32, 47), есть вернейший залог счастья и благоденствия отечества нашего. Здесь все могут почерпать потребные для себя уроки и получать благовременную благодатную помощь. Да будет и мне сей Угодник Божий теплым молитвенником пред престолом Пресвятой Троицы и благодатным помощником в пастырском моем служении. Святой Благоверный Великий Княжс Александре, моли Бога о мне, смиренном новом пастыре!

  Вы же, братья, звания небесного причастницы, здесь подвизающиеся, имея пред собою светлый образ великого ревнителя веры и благочестия, имея у себя такое неоценимое духовное сокровище, достойно ходите звания вашего, нресневая в свойственных инокам добродетелях; помните цель, с которою вы пришли сюда, не забывайте обетов, произнесенных вами пред Сердцеведцем Богом. Так да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрая дела и прославят Отца вашего, Иже есть на небесех.

  Всех же купно, братья, молю именем Господа нашего Иисуса Христа и любовью Духа, споспешествуйте ми в молитвах о мне к Богу (Рим. 15, 30); не престанем и мы о вас молитися, да исполнитеся в разуме воли Его, яко ходити вам достойно Богу во всяком угождении и во всяком деле блазе, плодоносяще и возрастающе, дондеже все достигнете в соединение веры й'в меру возраста исполнения Христова (Ефес. 4, 13).

  Теперь, исполняя заповедь Господа (Матф. 10, 12) и последуя примеру первых благовестпиков Христова учения, при первом сретении нашем, в залог архипастырской и отеческой попсчителыюсти о вас, приветствую вас, возлюбленные братья, апостольским приветствием мира и благодати. Мир Христов и Божие благословение Богохранимой пастве сей, пастырям и пасомым. Мир и Божие благословение царственному граду сему и прочим градам и весям страны сея. Мир Божий, превосходяй всяк ум, да вселяется богатно в сердца ваши (Фин. 4, 7). Мир и Божие благословение святой обители сей; да нрсизобилуст на пей благодать Божия и подвизающихся здесь да направляет на путь спасения, укрепляя их, оіраждая и сохраняя от всех бед и искушений. Мир веем и от всех буди, и Бог любви и мира будет с нами (2 Кор. 13, 11)!

  Призри с небес, Боже, и виждь, и посети виноград сей и утверди и, его же насади десница Твоя!

  Источник: Прибавления к «Церковным ведомостям», издаваемым при Святейшем Правительствующем Синоде. Еженедельное издание. № 48. - 28 Ноября 1892 года. - СПб. : Синодальная типография, 1892. С. 1693-1696.

  Слово при вступлении на С.-Петербургскую паству, произнесенное в Исаакиевском кафедральном соборе, 21 ноября 1892 года во имя Отца и Сына и Святаго Духа.

  Спаситель рода человеческого Господь наш Иисус Христос, посылая святых апостолов на всемирную проповедь Евангелия, сказал им, а в лице их и всем, долженствующим продолжать апостольское служение: яко же посла Мя Отец, и Аз посылаю вы (Иоан. 20,21).

  Как преемник того же апостольского служения, и в сем пастырском моем пришествии к тебе, Богом вверенная духовному моему водительству чрез Благо-чсстивсйшаго Самодержца нашего, знаменитая паства царствующею града, я слышу как бы тот же божественный глас, указующий мне новый жребий пастырства в стране сей и в престольном граде сем.

  С тою же благоговейною преданностью указанию свыше, которая руководила мною в неожиданных переменах жизни моей до сего времени, уповая на благодарную Божию силу, вся немощная врачующую и оскудевающая восполняющую, приемлю, хотя не без смущения в сердце, новую судьбу мою, новое сие назначение. Да будет всегда и во всем всесвятая, премудрая и благая воля Небесного Пастыреначальника Господа Иисуса Христа, Который благоволил именовать Себя путем (Иоан. 14, 6) и дверью овцам двора (Иоан. 10, 7) великого благодарного дома Своего.

  По заповеди Господа, я приветствовал врученную мне от Него паству (Матф. 10, 12), при первом сретении нашем в Святой Лавре присного молитвенника и предстателя за страну сию святою благоверного великого князя Александра Невского. Теперь таки пастырски приветствую вас, братья, апостольским приветствием мира и благодати в чем главном святоленном храме паствы. Мир Христов и Божие благословение Богохранимой пастве моей, — пастырям и пасомым в их неразрывном духовном союзе между собою. Благодать и мир вам от Бога Отца и Господа Иисуса Христа (Рим. 1,7). Мир вам да будетъ во всяком образе (2 Сол. 3, 16); благодать Божия да вселяется преизобилью в сердцах наших (Фин. 4, 7). Ныне в знаменательный день праздника Введения во храм Пресвятой Девы Богородицы, совершил я здесь божественную литургию, принесши первую бескровную жертву. Ныне Господь как бы вводит мое пастырство в дело служения новой пастве; ныне молитвенным общением и принесенною мною в таинстве Евхаристии святейшею жертвою запечатлен союз пастыря с пасомыми; ныне приемлю я на огражу свою души ваши, да соблюдаю их во имя Твое, Отче Святый, да ни едина от них погибнет (Иоан. 17, 12). Ныне же, по долгу пастыря и учителя, я должен начать общение с вами и словом благовестя. Что же возвещу в назидание вам - людям от Господа порученным пастырскому моему водительству?

  Широка заповедь Господня зело (Исая. 118, 26); равно и долг пастырский весьма разнообразен, и потребности нравственные пасомых необъятно обширны и многосторонни, особенно здесь в центре жизни и деятельности для всего великого Отечества нашего, на ниве, возделанной и удобренной человеческою мудростью. С чего же начну слово благовсствования? Какой изберу предмет для первого моего поучения?

  Все вы, возлюбленные братья, но милости Божией, рождены и воспитаны в святой вере Христовой; все вы, скажу словами Апостола, - звания небесного причастницы, — сынове света есте и сынове дне (1 Сол. 5, 5). А потому первое слово мое к вам - о таком предмете, который наиболее близок и необходим верующим во Христа, чадам света, долженствующим ходить во всякой благостыне, и правде, и истине — именно об освящении Божественною истиною нашего ума, нашего сердца и всей нашей деятельности.

  Отче Святый! Освяти их во истину: слово Твое истина есть (Иоан. 17, 11. 17).

  В сих словах Господа Иисуса Христа под истиною разумеется Божественное Откровение, данное человеку для его спасения, вся истина, возвышенная свыше во всех ее образах и чистейшем ее виде; в частности же, святая вера Христова с сс учением, спасительными таинствами и нравственными правилами. - От полноты сердца желаю, чтобы вы, братья, проникались и освящались этою Божественною истиною и прежде и паче всего утверждали ее в умах и сердцах своих. — Вера Христова, вера в Господа Спасителя нашего, как единого Ходатая Бога и человеков, вера в Евангелие Его, в благодать Его и святые таинства, есть основание нашей духовной нравственной жизни и спасения, есть необходимое условие к наследию I Царства Небесного, к которому мы призваны благоволением Бога Отца, уготованы крестною смертью и воскресением Сына Божия и освящены благодатью Свято-, го Духа. Веруйте во Евангелие (Марк. 1, 16), - было первое слово Начальника и Совершителя спасения нашего. Веруйте в Бога и в Мя веруйте (Иоан. 14,1) - возвещал Он; веруй в Сына, имать живот вечный (Иоан. 3, 36); се есть живот вечный, да знают Тебе Единого Истинного Бога и Его же послал ecu Иисуса Христа (Иоан. 17, 3). Так же учить Господь заповедал и Своим Апостолам, которые в своих посланиях подробно и изъяснили необходимость веры, говоря, что праведный от веры жив будет (Рим. 1, 17), что все мы спасаемся чрез веру, и — сие не от нас, но Божий дар (Ефес. 2, 8). А без веры невозможно угодити Богу (Евр. И, 5); без веры христианин не христианин, он носит одно только имя, без силы и значения. - Правая же вера Христова, проповеданная Апостолами, утвержденная святыми соборами, во всей чистоте и непререкаемой истине сохраняется и преподается единою, святою соборною и апостольскою Церковью, т. с. церковью православною, которая есть, но учению

  Апостола, столп и утверждение истины (1 Тим. 3, 15). Итак, братья, просвещайте умы свои и освящайте сердца верою и исповеданием святой Церкви православной, верной хранительницы истины Христовой, удаляясь от всяких уклонений, сомнений и колебаний и твердо соединяясь тождеством святых убеждений о благодати даровованного ума и чаяний христианского сердца. Соединяясь друг с другом единою вселенскою истинно православной веры, мы, как часть целого состава Церкви, будем в союзе со всеми истинно верующими, рассеянными по всей вселенной, и с Самим Господом - Главою Церкви. О таком единении Он Сам молил Отца небесного: да все едино будут, яко же Ты, Отче, во Мне и Аз в Тебе, да и другие в Нас едино будут (Иоан. 17, 21).

  Но вера истинная есть вера благонлодная, исполненная дел чистой, пламенной любви к Богу и ближним, дел правды, благочестия, милосердия и всякой добродетели. Добрые дела составляют необходимое проявление истинной веры, подобно тому, как древо доброе естественно творит плоды добры (Матф. 7, 17); и та вера, которая не проявляется в соответственных делах, не есть действительная, живая. Бера без дел мертва есть, но выражению Апостола (Иак. 3, 26). Таким образом истина Христова, просвещая ваши умы и освящая ваши сердца, да выражается и во всей вашей нравственной жизни, во всем вашем поведении, во всех видах вашей деятельности.

  И прежде всего да проникается общественная деятельность наша истинною благоговейною любовью и преданностью Державному Благоустроителю и Верховному Вождю Отечества - Благочестивейшему Монарху нашему, Великому Государю Императору Александру Александровичу, Престолу Которого присуща в самом широком смысле истина и правда. Будучи верноподданными Царя своего, вместе с тем мы будем и истинными сынами Отечества на том месте, где каждый из нас поставлен Промыслом Божиим. И эта истина, которая светло сияет нам с высоты Престола, да освящает и направляет все наши действия на общую пользу. Да святится истина и правда в высших членах общества, призванных устроять общее благо просвещенным умом, добрым примером и данною им властью. Да руководятся истиною начальствующие в верности закону и долгу: подчиненные - в уважении поставленных над ними властей и в усердном исполнении своих обязанностей, воздавая веем должное. Судящие - да творят суд в истине и правде, помня, что они не человеческий творят суд, но Господень (2 Пар. 19, 6) и что есть на небеси общий для всех Судия. Призванные трудиться в вертограде Господнем, пасти духовное стадо, да ревнуют истиною о спасении вверенных им душ, да являют себя истинными провозвестниками веры и благочестия, словом и примером; пасомые да водятся истиною в послушании пастырям, следуя духовному руководительству их. I Іаставники и воспитатели юношества и все деятели науки, имейте в уме и сердце Гою, Который есть неточная Истина (Иоан. 14, 6), в Котором суть вся сокровища премудрости и разума сокровенна (Кол. 2, 3) и от лица Которого исходит познание и разум (Ирит. 2, 6); истина Христова да освящает ваш ум и ваше сердце, и тогда деятельность ваша принесет плодов много на пользу отечественного просвещения и воспитания юношества. Продающие и куплю делающие истинствуйте в правде и честности, трудящиеся и делающие - воодушевляйтесь истиною и правдою в успехе благого делания и в обильном плоде труда праведного. И тем усерднее мы должны желать и искать истины и проникаться ею, тем пламеннее молить Господа об освящении нас сю, что в наши дни шатания умов и распущенности нравов чувствуется и возбуждает справедливые жалобы ослабление, а по местам и совершенное исчезновение добрых нравственных свойств, - правды, честности и искренности. Да святятся же истиною все общественные деятели, чтобы быть достойными звания, в неже-призваны (Ефес. 4, 1).

  Христиане-братья! Истина Христова да будет руководительницею и в частной вашей деятельности, в правильном, свойственном добрым христианам, образе вашей жизни. Так да святится истина в благопопе-чителыюй любви родителей к детям, и в полном повиновений и почитании детей к родителям; да заботятся родители об истинном воспитании детей своих во свете веры и нравственных правил, а дети с усердием и любовью да приемлют этот свет истины и озаряют им умы и сердца свои. Да пребывает истина в искренней, нелицемерной любви супружеской и христианском целомудрии и да престанет среди вас неразумное и неполезное препровождение времени, соединенное со вредом душевным и телесным, да уничтожится также роскошь, расточительность, невоздержание и пресыщение удовольствиями плоти, растлевающее и губящее душу и тело.

  Так да святятся, проникаются и воодушевляются истиною все и каждый в своей жизни и деятельности для общего блага и частного своего счастья. Болыии и я, смиренный пастырь ваш, не имам радости, да слышу, да вижду чада моя во истине ходяща (3 Иоан. 1, 4). И иже от истины суть, послушают гласа моего (Иоан. 18,37).

  Ибо, к прискорбию, есть на ниве паствы сей не мало и таких, которые не суть от истины, или, скажу словами Евангелия, есть и ины овцы, яже не суть от двора сего (Иоан. 10, 16). Разумею, прежде всего, отделяющихся от единости веры (Иуд. 19), которые не слушают единой святой, соборной и апостольской Церкви, Самим Богом поставленной учительницею и руководительницею в деле спасения нашею (1 Тим. 3, 15), не признают законного пастырства и не повинуются ему, но избирают себе самозванных учителей, не входящих дверьми, но прелазящих инуде (Іоан. 10,

  1), растленных умом и не искусных в вере (2 Тим. 3, 8). Уклонившись от истины Божией к неправде, они оставиша источник воды живой и ископаша себе кладенцы сокрушенные, иже не возмогут содержати воды (Иср. 2, 13), и от того вдаются всяким ветром учения во лжи человечестей, в коварстве козней лъщ-ния (Ефес. 4, 14). О, если бы глас истины достиг слуха этих ослепленных и, открыв им духовную слепоту их, возвратил от пути заблуждения на спасительную стезю православия.

  Есть также самозванные и глубоко прельщенные лжеучители особого рода, которые в гордости и самомнении мнят себя великими провозвестниками какой-то повой, очищенной веры, по которые, в действительности, извращают учение Господа нашего Иисуса и Его Апостолов, дерзают измышлять какое-то новое евангелие, привнося срсси и разные суемудрия от произвола сердец своих в чистое учение святой православной веры. И, к сожалению, эти погибельные люди приобретают себе не мало последователей, поселяя разъединение между верующими. Берегитесь, истипствующие чада веры, льщения этих лжеучителей и извратителей чистой Христовой истины, отвергающих священный авторитет Церкви и руководство се в делах веры. Помните слова Спасителя: аще кто Церковь преслушает, буди тебе, яко же язычник и мытарь (Матф. 18, 17). Будьте во всем согласны с непререкаемым и всегда самому себе тождественным учением святой Церкви; а потому вместе с Апостолом молю вы, братья, именем Господа нашего Иисуса Христа, да тожде глаголете ecu, да будете утверждены в том же разумении и в той же мысли (1 Кор. 1, 10).

  Не слушайте, возлюбленные, и тех лживых речей, которые ныне нередко случается слышать, будто все равно как ни веровать, согласно ли с истиною православия, или с другим каким-либо христианским исповеданием и обществом, или как кто хочет, но так называемому убеждению. Такая холодность, безразличие в вере - тяжкий и очень распространенный недуг нашего времени. Нет, чем важнее и драгоценнее для нас спасение душ наших и чем необходимее для спасения и наследия Царствия Небесного святая вера Христова, тем в большей чистоте, целости и неповрежденности мы должны беречь это неоцененное сокровище истины, тем менее можем мы допустить в ней и малейшее повреждение, уклонение и извращение.

  Господи, не доброе ли семя сеял ecлu на селе своем; откуду имать плевелы? спрашивали апостолы. Он жерече: спящим человеком прииде враг и сея плевелы посреди пшеницы (Матф. 13, 25. 27. 28). Вот, братья, откуда плевелы ересей и раскола, плевелы неверия, лжеверия, суемудрия и суеверия. Враг человеческого спасения, пользуясь нашим сном душевным, нашею беспечностью и обольщая разными прилогами, соврращает многие души с пути спасительной истины и увлекает их в свои сети, всеми средствами стараясь всюду сеять плевелы лжи и зла. Потому-то святой Апостол более всею и заповедует нам бодрствование духовное: бодрствуйте, стойте в вере, мужайтеся, утверждайтеся (1 Кор. 16, 13).

  Видите, братья сослужитсли, нива паствы нашей представляет обширное поле для пастырской нашей деятельности. Содействуйте же архипастырю своему бодрствснным сотрудничеством вашим и посильною помощью, как верные и благие деятели в вертограде Господнем, чтобы пастырское бремя мое было, если не легким, то, но крайней мере, удобоносимым, чтобы служение наше было непостыдно пред Богом (2 Тим. 2, 15) и благотворно вверенной нам пастве нашей, да вей достигают в соединение веры (Ефес. 4, 13) и крепко, недоступно держась Божественной истины, с упованием идут в пристанище вечнаго спасения.

  Бог все всякие благодати, призвав нас в вечную Свою славу о Христе Иисусе, Той да совершит ны, да утвердит, да укрепит, да оснует (1 Петр. 5, 10).

  Небесный Пастыреначальник, Христе Спаситель наш! Призри с высоты святой Своей на людей Твоих и, по предстательству Заступницы усердной рода христианскою, сохраняя их в мире и благоденствии от всех зол, бед и скорбей, от лжеверия и неверия, от ересей и раскола, святи их во истину Твою, да не только они твердо и неуклонно пребывают в ней, но и возрастают и утверждаются в ней крепче и крепче и пресизбыточествуют паче и паче, так, чтобы во всей пашей жизни и деятельности ясно выражалась святая истина Твоя, а от нас и чрез нас проникала и к самым неверующим, прельщенным и заблуждающим, да и они с нами едиными усты и единым сердцем славят всесвятое имя Твое, Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

  Источник: Прибавления к «Церковным ведомостям», издаваемым при Святейшем Правительствующем Синоде. Еженедельное издание. № 49. 5 декабря 1892 года. СПб.: Синодальная типография, 1892. С. 1733-1739.

  Исааковский собор в С. Петербурге.

СОДЕРЖАНИЕ

  Предисловие

  Архипастырь

  Примечания

  Основные этапы жизни и деятельности митрополита Палладия

  Некоторые труды митрополита Палладия

  Слово о митрополите Палладии

  Обращения митрополита Палладия к пастве

  Вячеслав Михайлович Панкратов Архипастырь

  Страницы биографии митрополита Палладия

  Редактор Г. И. Родина

  Технический редактор М.В. Шабашова Корректоры С.Е. Орлова, М.В. Кудашова Компьютерная верстка Ю.С. Сальгина Дизайн обложки Д.Л. Кваснников

  Подписано в печать 12.12.2011 г. Формат 60x84/16.

  Усл. печ. л. 12. Бумага офсетная. Печать офсетная. Гарнитура Times. Заказ 4822. Тираж 1000.

  Издатель: ОАО “Арзамасская типография” 607220, Нижегородская область, г. Арзамас, ул. Пландина, 8

  Отпечатано в ОАО “Арзамасская типография"

  607220, Нижегородская область, г. Арзамас, ул. Пландина, 8

  Будем молиться и надеяться.

 

Архипастырь

Страницы биографии митрополита Палладия

Арзамас, 2011 ББК 63,3 (2) 47 П 16

Автор выражает благодарность мэру г. Арзамаса А. И. Мигунову и Нижегородской региональной благотворительной общественной организации «Фонд поддержки общественных инициатив» за финансовую помощь в издании книги.

Панкратов В. М.

Архипастырь. Страницы биографии митрополита Палладия. Арзамас: Арзамасская типография, 2011. - 183 стр.+ вкл.

ISBN 978-5-9927-0051-0

Опубликовано на сайте Арзамас с личного разрешения автора В. Панкратова.

© Арзамас. Архипастырь. Страницы биографии митрополита Палладия, В.М. Панкратов, 2011.
© OCR, корректировка, примечания - В. Щавлев.

  Прошу с пониманием отнестись к допущенным опечаткам. Текст большой, присутствует много ошибок оцифровки и в оригинале, в течении некоторого времени, ошибки будут исправляться.