город Арзамас и Гайдар - очерк Н.И.Рыбакова

И на что мне иная жизнь? Другая молодость?
Когда и моя прошла трудно, но ясно и честно.

А. Гайдар. Горячий камень

город Арзамас и Гайдар

   

   Находясь на переднем крае борьбы за Советскую власть, в первых рядах создателей новой социалистической литературы для детей, верный трубач революции Аркадий Гайдар и сегодня в строю советских детских писателей, вожак «краснозвездной гвардии» мальчишей. Несмотря на глубокие перемены, происшедшие в нашем обществе, в социальном характере советского ребенка, в искусстве, Гайдар и его яркое слово, его гражданские идеалы остаются не только в высшей степени современными, но и во многом опережающими ход жизни, сохраняющими значение провозвестника будущего. В мировой литературе трудно найти произведение, которое бы дало начало столь массовому детскому движению, каким является тимуровская работа, порожденная книгой Гайдара. Псевдоним писателя, окруженный ореолом романтики, звучит для сегодняшних ребят призывно, как сигнал трубача, как позывные далеких героических эпох.

 

МОСКВА «СОВЕТСКАЯ РОССИЯ»

1984

Автор текста ― Николай Иванович Рыбаков;
Художник ― Е. В. Терехов;
Фото ― Г. И. Костенко;
Редактор ― Л. В. Иванова;
Художественный редактор ― В. Д. Демидов.

   Писатель-воин, создавший немало привлекательных образов, сам стал подлинным литературным героем.

   Все этапы жизненного пути выдающегося человека одинаково важны и интересны. И все-таки можно выделить периоды, представляющие особое значение как для самой личности, так и для понимания ее судьбы. Это прежде всего годы детства и юности.

   Яркую, романтическую страницу в жизни Гайдара занимают детские годы, проведенные в Арзамасе. Именно в ту раннюю пору, в уездном городке начинался Гайдар-большевик, Гайдар-воин, Гайдар-писатель. Гайдар неизменно называл Арзамас родным городом.

Городок наш Арзамас был тихий, весь в садах,
огороженных ветхими заборами.
В тех садах росло великое множество «родительской вишни»,
яблок-скороспелок, терновника и красных пионов...
Под горою текла речонка Теша.

А. Гайдар. Школа

   Города, как люди: у каждого свой облик, судьба, свое прошлое... Есть в истории Арзамаса нечто особенное, что делает «биографию» этого старинного городка неповторимой, обеспечившей ему редкую известность.

Фото Г. И. Костенко вид на собор от Теши

   Среди целого десятка поговорок об Арзамасе, имевших особенно широкое распространение в прошлые века, есть одна, делающая городу особую честь: «Арзамас — Москвы уголок». Надо полагать, он заслужил ее не столько своей географической близостью к столице, хотя и в самом деле был одним из первых на бойком торговом пути из Московии в Азию и Сибирь (а также в знаменитую Саровскую Пустынь, лежавшую по соседству), сколько отнюдь не провинциальным архитектурным видом, поражавшим многочисленных гостей.

   Мельников-Печерский, побывавший здесь в 30-х годах XIX столетия, восторженно отзывался: «В России немного и губернских городов, которые бы при таком счастливом местоположении были так красивы, как Арзамас...»¹ Еще бы: на 11 тысяч населения в нем было построено 36 церквей и соборов да четыре монастырских ансамбля! При всей очевидности культового назначения этих архитектурных сооружений, они являлись бесспорным свидетельством извечной тяги русского человека к прекрасному, творческих сил народа, замечательных культурных традиций арзамасцев! Не случайно, здесь, в глуши Нижегородской губернии, была открыта в 1802 году первая в России провинциальная школа живописи. Создал ее один из талантливых горожан — Александр Васильевич Ступин, с отличием окончивший Петербургскую академию художеств. Арзамасская школа, просуществовав до 1861 года, открыла дорогу таким известным впоследствии художникам как В. Г. Перов, М. П. Коринфский, В. Е. Раев, Н. М. Алексеев и другим,

   Она оказала влияние на культурную жизнь и внешний вид уездного городка, в котором с удивительной полнотой отразились коренные противоречия российской деятельности — нищета ремесленников, примитивный быт городских обывателей, невежество мещан, с одной стороны, и поражающая роскошь купеческих особняков — с другой. Подобные контрасты наблюдались и в общественной жизни Арзамаса. В истории города сочетались духовная скудость лабазников, монашеское смирение, обывательская замкнутость с массовым участием угнетенных горожан и окрестных мужиков в крестьянских войнах XVII—XVIII веков. Еще В. Г. Короленко, близко знавший прошлое Арзамаса, обратил внимание на ту подспудную накипь людского гнева, которая, постепенно накапливаясь внутри арзамасской черни, потом выплескивалась наружу. В очерке «Божий городок» он писал: «Любой вихрь, взметавший пыль в далеких вольных степях, уже вызывал тревогу и волнение... И всякая искра, занесенная сюда волжским ветром, находила достаточно горючего материала — в насилии, в неправде, в порабощении и в тяжких страданиях...»² Не иначе, как для устрашения непокорных крепостных, в Арзамасе были казнены тысячи участников восстаний под руководством Разина, Булавина и Пугачева. На века вошла в историю легендарная женщина Алена Арзамасская, возглавившая во время разинского бунта семитысячный отряд местных мужиков и работных людей, поднявшихся на борьбу с ненавистными угнетателями. Образ арзамасской Жанны д’Арк, сожженной царскими карателями на костре, олицетворял пламенный бунтарский дух русского народа, столетиями вдохновлял земляков на самоотверженную борьбу, оставаясь в их памяти символом свободолюбия и героизма.

очерк Рыбакова

   Новгородские и псковские переселенцы, разосланные Иваном Грозным по восточно-русским городам, во многом способствовали высокому развитию искусства, ремесел, торговли, что принесло и Арзамасу добрую славу.

   Еще большую известность Арзамас приобрел благодаря широким связям с историей русской литературы. Его название носил знаменитый поэтический кружок, объединявший передовых петербургских литераторов В. А. Жуковского, К. Н. Батюшкова, поэта-партизана Д. В. Давыдова, Д. Н. Блудова, будущих декабристов Н. И. Тургенева, Н. М. Муравьева, М. Ф. Орлова и др. Утверждая новое направление в искусстве и литературе, члены общества «Арзамас» (1815—1818) выступали с резкой критикой реакционных позиций участников основанной А. С. Шишковым «Беседы любителей русского слова», отстаивавших «славянороссийский» псевдоклассицизм, архаические нормы изящной словесности. Характерным явлением такого рода в культурной жизни России «арзамасцам» представлялась художественная школа Ступина, следовавшая принципам позднего классицизма; в шутку они называли ее «арзамасской академией». В таком прозвище было столько вызывающей иронии, соответствующей сатирической направленности заседаний, что критики устаревшего академизма, языковой архаики присвоили это название в сокращенном виде своему обществу — «Арзамас». Бывал на заседаниях «Арзамаса» и молодой Пушкин, разделявший не только эстетические взгляды «арзамасских» реформаторов, но и революционные настроения будущих декабристов. Много наслышанный о далеком уездном городке, поэт в скором времени познакомился с ним, следуя в родовое имение Болдино. Благодарная память горожан донесла до нас предание, запечатленное в исторических записках дореволюционного краеведа Н. Щеголькова, в которых автор рассказывает, как великий стихотворец «по вечерам одиноко, задумчиво прохаживал по Сальниковой улице». В ознаменование 100-летия со дня рождения поэта близ Арзамаса был заложен зеленый массив, названный Пушкинской рощей.

...Впечатления писателей, которых судьба сводила с Арзамасом, довольно полно отражали противоречия провинциального русского города. Если А. С. Пушкин, П. И. Мельников-Печерский, Н. Г. Чернышевский, В. Г. Короленко находили город достойным внимания и даже удивления, то Лев Толстой, оказавшийся здесь по пути в Пензенскую губернию, пережил известный «арзамасский ужас», описанный позднее в неоконченном романе «Записки сумасшедшего». Правда, это состояние объяснялось назревавшим тогда духовным кризисом писателя, но и сам вид города, увенчанного множеством крестов на куполах и представший в вечерних сумерках взору затосковавшего путешественника, возымел свое действие.

   Особенно глубоко поразили контрасты города М. Горького, которого в 1902 году жандармские власти, считавшие Арзамас вполне благонадежным местом, сослали сюда под гласный надзор полиции. «Городишко красивый и очень смешной, дикий, что меня забавляет...»—отзывался он. И добавлял тут же: «Талантливые люди, но люди анекдотов » ³. Пять месяцев провел знаменитый уже тогда писатель в «городке Окурове», пристально всматриваясь в мещанскую действительность, знакомясь с уездными типами.

   Горький встретил среди горожан немало образованных, свободомыслящих, патриотически настроенных людей, в кругу которых продолжал свою просветительскую и революционную деятельность. Период пребывания в Арзамасе оказался для писателя весьма плодотворным: здесь он работал над пьесами «Мещане», «На дне», написал очерк «Городок», рассказ «Как сложили песню» и другие, арзамасские впечатления отразил в повести «Городок Окуров».

 

   С городом Арзамасом связаны также имена писателей К. Паустовского, А. Серафимовича, В. Маяковского и др. Никто из них не оставался равнодушным к Арзамасу.

   И все же наибольшую литературную известность Арзамас получил благодаря Аркадию Гайдару. В сознании читателей повести «Школа» представление о городе неразрывно связано с именем писателя. С большой теплотой писал он в повести о родных местах: «Городок наш Арзамас был тихий, весь в садах, огороженных ветхими заборами. В тех садах росло великое множество «родительской вишни», яблок-скороспелок, терновника и красных пионов... Под горою текла речонка Теша»⁴. И никого теперь не удивляет, что письма, на конверте которых детской рукой выведено вместо адреса только «город Гайдара»—приходят безошибочно именно в Арзамас!

   Много лет назад бегал по улицам патриархального Арзамаса неугомонный, бедовый мальчишка Аркаша Голиков. Любил он ходить с товарищами в березовую рощу, что начиналась сразу же за крайними домами, собирал там землянику, ловил дроздов и перепелок, мечтал о неведомых «дальних странах»... А сегодня здесь, в самом красивом месте города, в парке, носящем имя Аркадия Гайдара, среди белоствольных берез возвышается памятник бывшему арзамасскому пареньку, замечательному писателю и воину Аркадию Петровичу Гайдару (Голикову).

   19 мая, в день основания ленинской пионерии, приходят сюда колонны мальчишек и девчонок, чтобы рапортовать о своих успехах, рассказать о новых делах и затеях. Памятник Аркадию Гайдару стал своеобразной эмблемой города: фигура писателя-воина вычеканена на медали «Гражданину, родившемуся в Арзамасе», запечатлена на памятных сувенирах, изображена на книгах о родном крае.

   Многое в этом городе связано с именем Гайдара. Можно долго ходить по старым улицам мимо домов, украшенных деревянной узорной резьбой, и слушать рассказы об удивительной судьбе Аркадия Петровича, о его детстве и необыкновенной боевой юности...

   В Арзамас семья Голиковых приехала из Нижнего Новгорода в 1912 году, сменив до этого уже несколько мест. Сначала Голиковы жили в городе Льгове Курской губернии, где в 1904 году родился Аркадий. Мать и отец учительствовали в школе, помогали, как могли, рабочим сахарного завода, а во время первой русской революции активно участвовали в борьбе. Вероятнее всего, из-за политической неблагонадежности они и вынуждены были не только покинуть понравившийся город, друзей, но и оставить педагогическую деятельность. В 1908 году, когда особенно свирепствовала реакция, Голиковы уехали далеко от обжитого места — в поселок Вариха близ Сормова, а вскоре — в Нижний Новгород.

Видъ г. Арзамаса съ юго-западной стороны, 1916 год.
Примечание, в книге не указан автор - Фото М. Дмитриева

   К тому времени семья Голиковых значительно увеличилась: еще в Льгове родились дочери Наташа и Оля, а в Нижнем Катя. Аркадий с трогательным вниманием относится к сестренкам; охотно забавляя их бесконечными выдумками. С малых лет он рос необычайно любознательным, вдумчивым, впечатлительным, живо увлекающимся, с пылким и неиссякаемым воображением. «Родители не очень стесняли нас в наших детских играх,— вспоминала о нижегородском периоде Наталья Петровна.— Нам разрешалось перевернуть все хоть вверх дном, но при условии, чтобы мы сами за собой убрали, и это условие выполнялось нами, как закон.

  Коноводил, конечно, Аркадий — как старший, и как мальчик, и как выдумщик каждый раз новых интересных игр. Часто играли в путешествия...».⁵ Неудержимый полет мысли властно звал его в новые и новые дали. И скоро уже действительно Голиковым пришлось уехать из Нижнего, где мать будущего писателя окончила заочные фельдшерские курсы и получила направление в город Арзамас. Сюда же перевелся по службе и отец Аркадия, Петр Исидорович, работавший в те годы контролером акцизного управления. И вот большая семья Голиковых поселилась в Арзамасе.
 

Фото Г. И. Костенко. Панорама старой части города

Фото Г. И. Костенко. Памятник А. В. Ступину. Скульптор В. Бобровский

 

Уголок старого Арзамаса. Фото Г. И. Костенко. 

В этом доме бывал А. С. Пушкин (ныне городская поликлиника). Фото Г. И. Костенко.

Дом, в котором жил под надзором полиции А. М. Горький в 1902 году
(ныне мемориальный музей А. М. Горького). Фото Г. И. Костенко.

Фото Г. И. Костенко. Памятник А. М. Горькому

Я рос в городке Арзамасе.
Там громко гудели колокола тридцати церквей,
но не было слышно заводских гудков.

А. Гайдар. Обыкновенная биография
в необыкновенное время
 

   Стоит на бывшей Новоплотинной улице (ныне ул. Горького) маленький деревянный домик, окруженный густым садовым кустарником. Рядом с многоэтажными зданиями он выглядит робко и потерянно, и кажется, будто из трех его низеньких окон смотрит на нас усталым взглядом стародавняя арзамасская провинция.

   В этом флигеле, примыкавшем к хозяйскому особняку, поселились когда-то Голиковы. Здесь и прошло короткое беспокойное детство Аркадия. Крыльцо, старый просторный двор с сараями, садик... Сколько тут было веселых игр, сколько озорных проделок...
 

Фото Леонида Сажина. Постановочный портрет «Среди цветов». Дата съемки: 1916 год.
В книге не указан автор этой фотографии и пояснительный текст, поэтому я делаю это дополнение.
На снимке слева направо: Ваня и Александра Бабайкины, Оля, Наташа, Аркадий и Катя Голиковы.
Источник фото: Арзамасский государственный литературно-мемориальный музей А. П. Гайдара
(В.Щавлев)

  Бывшие друзья юного Аркадия часто вспоминают своего смелого вожака, заводилу и неистощимого фантазера. Это был не по возрасту рослый мальчик, располагавший к себе сверстников общительностью, живостью характера, ребячьей смелостью и ловкостью, зажигающей азартностью в играх.

   По свидетельству сестер, юный Аркадий очень любил играть в «дальние страны». Это увлечение зародилось под впечатлением прочитанных детям родителями книг и их бесчисленных рассказов о диковинных землях и разных народах.

   Бывали и настоящие путешествия, правда, не дальние, но тем не менее увлекательные. Летом по воскресеньям в хорошую погоду Голиковы вместе с друзьями и соседями отправлялись на целый день в лес. С утра запрягали лошадь, укладывали в телегу самовар, корзину с едой, усаживали маленьких детей с бабушкой и всем шумным «табором» двигались к любимому месту отдыха — Мокрому оврагу. Дети постарше вместе со взрослыми шли пешком. Благодаря пылкому воображению Аркадия, знакомая дорога оказывалась необыкновенно интересной. В конце улицы стояли два старых дворянских дома с заколоченными окнами.

   Подбегая к ним, он уверял друзей, что здесь живут бродяги и разбойники. С замиранием сердца дети заглядывали сквозь щелочки в заброшенные комнаты, но, кроме поломанной мебели, ничего и никого не видели. Разочарование приходило ненадолго. Впереди уже сверкала слепящей белизной березовая роща, за ней — глубокий овраг с крутыми склонами.

   Сколько радости и веселья доставляли детям эти походы! С каким удовольствием вспоминались они потом в зимние вечера!

   Очень рано вошли в жизнь будущего писателя книги. Голиковы слыли в городе людьми образованными, с тонким читательским вкусом. Наталья Аркадьевна состояла в правлении общественной библиотеки имени Некрасова, открытой в Арзамасе А. М. Горьким. С ней Аркадий часто приходил сюда, еще не умея читать, он подолгу перелистывал книжки и журналы с яркими картинками. Не терпелось научиться читать. И мечта его вскоре осуществилась: с осени 1912 года Голиковы определили сына в частную приготовительную школу, принадлежавшую 3. В. Хониной. Здесь учились преимущественно дети зажиточных горожан, среди которых Аркадий заметно выделялся своей скромностью, воспитанностью. Молодая учительница 3. В. Гладкова впоследствии так отзывалась о нем:

«...Веселый, жизнерадостный, неусидчивый, выдумщик и шалун, но шалун безобидный, чистый и честный мальчик*.

   Несмотря на скромное социальное происхождение, Аркадий как-то сразу оказался в центре внимания, расположил к себе класс своей инициативностью, открытой натурой, веселым нравом. Энергия в нем кипела. Учеба давалась легко: быстро освоил он начальную грамоту и пристрастился к чтению. Родители всячески поддерживали интерес детей к литературе. Старшая из сестер Гайдара Н. П. Полякова (Голикова) вспоминает: «Бывало, в долгие зимние вечера, после того, как выучены и проверены родителями уроки, мы часто забирались все на кушетку, папа сажал младших девочек на колени, мы с Аркадием лепились к нему по бокам, мама, если она была «не дежурная», усаживалась возле стола с каким-нибудь рукоделием или штопкой, а старенькая тетя Даша присаживалась поближе к печке. И еще неизменно свертывалась калачиком у маминых ног наша рыжая с лисьим хвостом Каштанка...

   Папа часто рассказывал нам что-нибудь о жизни и обычаях других народов, всегда увлекательно, всегда с большой симпатией к угнетенным народам других наций. Иногда он читал нам вслух интересные книжки или же рассказывал смешные басни, а мы, дети, декламировали знакомые нам стишки. И часто, очень часто все мы пели разные песни...»⁶ Многим сверстникам Аркадия вспоминается старая пологая крыша сарая, куда он зазывал их в теплые летние дни и где с упоением читал вслух книги о путешествиях, о диковинных странах и необыкновенных приключениях. Недаром в школьном дневнике против графы «Мое любимое занятие» значилось — «книга».

   Арзамасские годы детства остались для Гайдара светлой и дорогой сердцу памятью. Оттого так нежно и задушевно писал он впоследствии об Арзамасе в повести «Школа», называя любимые места мальчишеской поры: «Теша, старая мельница, Козий остров, перелесок, а дальше — овраги и синяя каемка городского леса». Эта картина, не раз открывавшаяся его взору с высоты колокольни, куда он в детстве любил взбираться, часто вспоминалась, волнуя и возвращая к прошлому.

   Другие ребята ходят теперь по этому перелеску и оврагам, возвращаются по утрам с рыбалки... А когда-то здесь постоянно бывал Аркадий. Теша, Козий остров, заливные выездновские луга — сколько страшных историй и веселых небылиц было услышано и придумано им самим у ночных костров!

   Недолго продолжалось беспечное детство Аркадия Голикова. Весть о войне, всполошившая всех людей, впервые заставила мальчугана по-серьезному взглянуть на жизнь. «В августе 1914 года,— читаем мы в «Автобиографии» Гайдара,— когда мне стукнуло десять лет, отца взяли в солдаты и послали на германский фронт.

   Забежал он из казармы прощаться. Бритая голова, серая папаха, тяжелые, кованные железом сапоги...

   За окном трещали барабаны, гремела военная музыка, и с маршевой ротой ушел на вокзал мой отец.

   ...Меж стремительных, но тяжело-угрюмых туч над горизонтом блистали величаво-багровые зарева. И казалось, что где-то там, куда скрылся эшелон, за деревней Морозовкой, загоралась иная жизнь»⁷.

   Может быть, в эту тревожную, горькую минуту замыслил Аркадий сбежать к отцу на фронт. Не знал он тогда, что очень скоро и для него начнется эта нелегкая солдатская дорога...

   А пока его ожидала новая, заманчивая пора учебы: в том же 1914 году Аркадий Голиков поступил в первый класс реального училища. Перед впечатлительным и чрезвычайно восприимчивым ребенком распахнулся мир бесконечных открытий, ярких увлечений. Учился Аркадий, как он сам позднее отметил, «неплохо», училище ему поначалу нравилось. В одном из писем отцу на фронт признавался: «Между прочим, занятия у нас начинаются с 11 сентября, чему я особенно рад, так как это лето идет довольно однообразно, а там интересней, там товарищи... и чувствуешь себя в своей атмосфере»⁸.

   Очень нравились Аркадию уроки географии, на которых открывались для него новые и новые «дальние страны». На всю жизнь сохранил он живой интерес к этому предмету. «И даже игра у Аркадия была такая,— рассказывает Наталья Петровна.— Бывало, придешь к нему, наговоришься обо всем, а потом он ведет к карте и просит назвать какие-либо самые далекие города, реки, горы. Назовешь ему по карте, а он не только скажет, в какой это стране находится, но и какие там люди живут, какие там обычаи, климат, звери, птицы»⁹.

   Правда, первый жизненный «урок», полученный реалистом Голиковым в этой непростой науке, был весьма курьезным. «Я только что поступил в первый класс реального училища,— вспоминал Гайдар.— Через месяц я сбежал пешком к отцу на фронт.

   На фронт я, конечно, не попал и был задержан на станции Кудьма, в 90 верстах от своего города.

   Когда меня, усталого и голодного, задержали, то я и сам был рад, потому что на фронт мне уже не хотелось, а сильно хотелось домой, но самому вернуться было стыдно»¹⁰. Здесь писатель не упомянул об одной допущенной им тогда оплошности, о чем правдиво поведал в повести «Школа»: учитель географии укоризненно заметил незадачливому беглецу Тупикову, которому автор приписал эпизод из своего детства, что тот, вопреки школьным познаниям, направился в противоположную от фронта сторону.

   Еще больше любил он уроки словесности. Преподаватель Н. Н. Соколов, человек большого ума и щедрого сердца, легко располагавший к себе учеников, покорявший своей эрудицией, как истинный педагог-патриот стремился передать своим питомцам не только максимум знаний, но прежде всего горячую любовь к живому родному слову, к самобытной отечественной поэзии. Н. Н. Соколову принадлежит важная роль в судьбе Гайдара. Он первым заметил, а потом всячески поддерживал творческие способности будущего писателя, обнаружившиеся уже в первых школьных сочинениях Аркадия. Учитель с похвалой отзывался о письменных работах одаренного ученика, читал их вслух перед классом, помещал в рукописном журнале. Многие из них были написаны в стихотворной форме. Сочинение стихов — самое яркое увлечение Аркадия в школьные годы.

   Возможно, поэтический дух был унаследован им от родителей : известно, что отец часто придумывал для детей веселые стишки и частушки, а мать, укладывая малышей, пела им собственные колыбельные песенки. Н. П. Полякова вспоминает: «Стихи Аркадий начал сочинять лет с десяти, но он их не записывал, и они забывались. Тогда мама купила ему толстую в красном переплете тетрадь-альбом и на первой страничке в углу написала:

   Пусть разгорается ярким огнем Божия искра в сердце твоем.

   Первые стихи Аркадия были больше о природе... Еще совсем мальчуганом, лет одиннадцати, Аркадий прочитал отцу стихотворение про каких-то мотыльков, которые живут всего два денька...

Мы кружимся,
мы порхаем
И купаемся в лучах,
Мы танцуем, мы играем —
Вот один из нас зачах...
Ну, так что же, не боимся!
Кончен наш веселый век.
С жизнью, с песнями простимся —
Пусть живет так человек!

   Отец спросил у него: «Значит, ты советуешь прожить человеку так, чтобы он всю жизнь только кружился в развлечениях?»— «Нет, папа,— вспыхнул Аркадий,— я просто хотел сказать, пусть человек лучше коротко живет, но ярко!»¹¹ Думы о смысле жизни, о назначении человека на земле и другие не по возрасту сложные вопросы рано начали волновать пытливого реалиста. Искры свободомыслия, которые долетали в уездную глухомань из Питера и Нижнего, проникали сквозь мощные стены благопристойного учебного заведения и вызывали в умах учащейся молодежи смятение и жажду правды. Эти искания и неуловимые порывы, будоражившие в тревожной тиши вечеров неискушенную детскую душу, находили отражение в горячих строчках стихов, в сокровенных дневниковых записях.

   Где-то там, у небесного свода,
Там, где звезды мерцают красивые,
Родилася когда-то Свобода,
Создавались там гимны счастливые...

   Это строки из сочиненной им легенды о Свободе, образ которой живо возникал в пылком воображении юного поэта. Не об этом ли замысле как о самом затаенном писал он в дневнике нехитрым собственным шифром: «Гадер любезад здегадфол «Со зфалатю», что должно было читаться: «Хотел написать стихотвор. «За свободу».

   Так же Аркадий назвал свое живописное «произведение», представленное им на школьную выставку рисунков. На листе бумаги, закрашенном красной краской, было выведено крупными буквами: «За свободу!» Разумеется, консервативно настроенные устроители выставочной экспозиции безоговорочно отвергли опасное творение. Каково же было

   Гайдар в Арзамасе удивление учеников и преподавателей, когда после торжественного открытия, выставки они обнаружили агитационный плакат Голикова, укрепленный им самовольно на самом видном месте!

   Именно так—«За свободу!»—назвали городскую молодежную газету, в редколлегию которой входил Н. Н. Соколов и в которую Аркадий неоднократно пробовал писать.

   Минуты раздумий и поэтического вдохновения сменялись в этой энергичной, неуравновешенной натуре участием в азартных играх, неугасимой читательской страстью. Аркадий до утра мог просидеть за сочинениями Пушкина, Гоголя, Льва Толстого, Марка Твена или Жюля Верна. И что примечательно: это не было только чтением в общепринятом понимании, скорее это походило на своеобразную учебу. Сам писатель как-то высказался на этот счет: «Еще в школе моим самым любимым занятием стала книга. Книги Гоголя и Льва Толстого я перечитывал по многу раз, и с каждым разом по-новому открывалось мне их великое и хитрое умение и мастерство» ¹².

   Жадно тянулся он к миру искусства, глубоко впитывая его животворную силу, преклоняясь перед его тайнами и приобщаясь к ним. Неизъяснимую радость доставляли ему «живые» картинки, показывавшиеся в частном кинематографе, куда он проникал вопреки запрету администрации училища, прибегая к невероятным ухищрениям. Восторгаясь причудливыми изображениями на экране, завороженный, он после каждого сеанса еще острее чувствовал скудость и застой арзамасской мещанской действительности. Через шесть лет он напишет: «Тогда в «Мираже» или «Рейсте» (названия кинозалов.—Н. Р.) начиналось первым отделением из цикла «Бури» или «Урагана» (названия кинокартин.— Н. Р.), а когда кончалась красочная и дававшая иллюзию действительности картина, то растревоженный не на шутку обыватель с радости узревал все тот же облик знакомого города, ту же Сальникову улицу (в то время главная улица Арзамаса.— Н. Р.), и вообще все то, что было и стало «во веки веков» арзамасской истории»¹³.

   Увлекался Аркадий и театром, с интересом смотрел самодеятельные спектакли. Пробовал и сам играть, участвовал в школьных и домашних постановках «Игроки», «Мцыри», «Времена года», «Среди цветов».

   Аркадий хорошо владел своим голосом, замечательно читал со сцены. Незаурядными декламаторскими способностями он снискал признание не только в реальном училище, но и в женской гимназии, куда мальчики нередко приглашались на вечера. Об одном из выступлений Голикова сохранились воспоминания бывшей гимназистки. Аркадий читал тогда отрывок из поэмы «Крестьянские дети» Некрасова так подкупающе-проникновнно, что давно знакомые строчки за звучали словно впервые, задели за живое, растрогали. Искренность и задушевность великого поэта были сродни юному исполнителю. Это уже заявил о себе талант...

 Рано пробудилась в нем и тяга к военной р  омантике. Она проявлялась и в чтении книг про героев, и в увлечении фильмами о войне, и в повышенном интересе к газетным сообщениям с фронта. Пожалуй, самыми романтическими незабываемыми эпизодами в его коротком детстве остались «морские сражения» на Сорокинском пруду, о которых достоверно рассказано в повести «Школа»: «В тот день командовал дредноутом Федька...

   Первый вражеский плот с силой налетел на нас, и мы с Тимкой разом очутились по горло в теплой заплесневелой воде. Однако от удара плот противника тоже остановился. Этого только нам и нужно было. Наш мощный дредноут — огромный, неуклюжий, но крепко сколоченный — на полном ходу врезался в борт неприятельского судна и перевернул его. Оставался еще миноносец из свиного корыта. Пользуясь своей быстроходностью, он хотел было проскочить мимо, но и его опрокинули шестом.

   Мы с Тимкой забрались на Федькин плот, и теперь только головы неприятельской команды торчали из воды. Но мы были великодушны: взяв на буксир перевернутые плоты, разрешили взобраться на них побежденным и с триумфом, под громкие крики мальчишек, усеявших заборы садов, доставили трофеи и пленников к себе в порт»¹⁴.

   Отважные «капитаны» не подозревали, что через два-три года им придется участвовать в настоящих сражениях, в кровопролитных революционных битвах. Это неотвратимое грозовое время приближалось. Оно угадывалось и в тревоге, все более охватывавшей робкого арзамасского обывателя, и в нарастающих волнениях рабочих...

   Весной 1915 года в Арзамас пригнали пленных австрийцев. Вопреки патриотическим настроениям, внушавшимся официальной пропагандой и школьными наставниками учащимся, пленные не пробудили у Аркадия чувства ненависти или злорадства. Рассказы фронтовиков, полные возмущения, разочаровали подростка, порождая неясное чувство растерянности и беспокойства. Такое состояние еще более усилилось после прочтения книги Степняка-Кравчинского. В ней рассказывалось о смелых и отчаянных людях, которые печатали листовки, готовили восстание против царя и без страха шли на казнь. В душе Аркадия зародилось горячее желание встретить таких героев в жизни. Он спрашивал о них у матери, у товарищей, но никто не знал или не хотел сказать. Да и трудно было допустить, что они могли быть в таком «сонном» городке. Как не хватало в ту пору отца! Уж он-то, наверняка, рассказал бы о революционерах.

Петр Исидорович Голиков — отец А. Гайдара. Нач. 1900
Примечание В. Щавлева. Фото М.А. Хрипкова

Наталья Аркадьевна Голикова — мать А. Гайдара. Нач. 1900
Примечание В. Щавлева. Фото М.А. Хрипкова

Дом-музей А. П. Гайдара. Гостиная. Фото Г. И. Костенко.

Дом-музей А. П. Гайдара. Уголок Аркадия в детской комнате. Фото Г. И. Костенко.

Здание бывшей библиотеки им. Н. А. Некрасова. Фото Г. И. Костенко.

Здание бывшей частной приготовительной школы. Фото Г. И. Костенко.

Дом, в котором с 1912 года жила семья Голиковых (ныне мемориальный Дом-музей А. П. Гайдара). 
Фото Г. И. Костенко.

Пруд, на котором происходили «морские сражения» Аркадия со сверстниками. Фото Г. И. Костенко.

 

Фото Г И Костенко. Река Теша

Фото Г И Костенко. ​​​​​​​Окрестности Арзамаса

Аркадий с сестрами, 1914 год
​​​​​​​Автор фото неизвестен.

Фото Г. И. Костенко. Здание бывшего реального училища (ныне Дом Советов).
 

Аркадий Голиков — реалист. 1914

   Примечание В. Щавлева. Фрагмент из фотографии Л. Сажина. Семья Голиковых: мать Наталья Аркадьевна (стоит), тетушка Дарья Алексеевна, Аркадий, сестры  (слева направо) - Катя, Оля, Даша. Отец - в армии. 

Автограф записи Аркадия Голикова в календаре «Товарищ» в 1917 году

 

Фото Г. И. Костенко. Березовая роща, любимое место прогулок А. Гайдара

   Когда взметнулись красные флаги Февральской революции,
то и в таком захудалом городке, как Арзамас,
нашлись хорошие люди.
Пристал я к ним случайно, скорее из любопытства.
Их было немного, держались они кучкой.
Смело выступали они на митингах...

Позже я понял, что это за люди.
Это были большевики.

А. Гайдар. Обыкновенная биография
в необыкновенное время

   В то время как в общественной жизни города ощущался заметный подъем, обстановка в реальном училище с каждым годом становилась нетерпимее. Дирекция и педагоги всячески старались оградить школу от влияния передовых идей. Однако революционные настроения проникали и в это старорежимное заведение. Летом 1917 года Аркадий писал отцу:

«...У нас в училище все учителя — кадеты, ну и столкуйся с ними. Они всячески стараются оградить школу от всего нового. Мы, ученики, отвоевали себе право устраивать комитет и передавать на суд его большинство классных недоразумений, жалоб учителей и на учителей»¹⁵.

Фото Г. И.  Костенко.  Гайдар в Арзамасе

   Осенью в одном из номеров только что созданной газеты «За свободу!» появляется передовая статья, точно отражавшая настроения учащейся молодежи и заканчивавшаяся призывом:

«Товарищи учащиеся, довольно спать!!!

...Неужели вы не в. силах доказать, что дух свободы, ворвавшийся в нашу школу-тюрьму, принесет только пользу? »

   С гордостью докладывал Аркадий отцу: «В ученье я уже давно втянулся, и классная жизнь идет у нас своим чередом. Я еще тебе не писал, что я выбран в комитет и получил большинство голосов. Наш комитет состоит из пяти членов. Комитет у нас работает довольно много. Много вынесено резолюций, которые исполняются классом довольно охотно. Наш комитет без председателя, но самую высшую должность, а именно делегат в различные учреждения, занимаю я» ¹⁶

   Товарищи не случайно оказали Аркадию Голикову такое доверие: он намного раньше своих сверстников проявил повышенный интерес к общественной жизни города, к революционным событиям в стране. Тринадцати летнего подростка, необыкновенно активного, обладавшего не по годам развитым классовым сознанием, остро занимали злободневные политические проблемы. Обращаясь к отцу, он просил ответить на волновавшие его вопросы:

   «Какое у вас, у солдат, отношение к большевикам и Ленину?..

   Что солдаты, не хотят ли они сепаратного мира?

   Среди состава ваших офицеров какая партия преобладает? И как вообще, как они смотрят на текущие события?

   Какой у большинства лозунг? Неужели—«Война до победного конца», как кричат буржуи, или «Мир без аннексий и контрибуций»?

   Какая политическая осведомленность, какая глубина и ясность понимания обстановки! И при всем том мальчишка остается мальчишкой; дальше в письме читаем: «Если ты приедешь после сентября, привези мне чего-нибудь с войны, а то Тренину прислали винтовку, а у Хоматьяна их 8 штук»¹⁷.

   Идейному становлению Аркадия во многом способствовало его сближение с местными революционерами. «Когда взметнулись красные флаги Февральской революции,— писал в своей автобиографии взрослый Гайдар,— то и в таком захудалом городке, как Арзамас, нашлись хорошие люди. Пристал я к ним случайно, скорее из любопытства. Их было немного, держались они кучкой. Смело выступали они на митингах...

   Позже я понял, что_;это за люди. Это были большевики»¹⁸. Первое знакомство с большевиками, очевидно, произошло в училище. Там уже несколько лет существовал подпольный марксистский кружок, организованный членом РСДРП (б) со стажем М. В. Гоппиус. В него входили Николай Березин, Евгений Гоппиус, Александр Зиновьев, Вячеслав Буренин, гимназистка Надежда Николаева. Эти товарищи со всем пылом юности повели партийную работу среди учащейся молодежи. Они проводили массовые собрания учащихся, смело и горячо выступали против косных порядков, нетерпимых преподавателей, кичливых и заносчивых отпрысков богатеев. Юные активисты подчинили своему влиянию ученические организации, создали ряд кружков, добились выбора в комитет училища своих сторонников, отвоевали право представительства учащихся в педагогическом совете и родительском комитете. Одним из тех, кто живо откликался на передовую агитацию, был четвероклассник Аркадий Голиков. Вместе с товарищами или один он часто бегал к Народному дому, где на сходках и митингах ораторствовали

   Гайдар в Арзамасе встревоженные горожане, где кружили голову страстные речи, обжигая сердце пламенными призывами к борьбе, свободе, счастью. На дневниковые страницы ложились короткие, лихорадочные записи:

   «5 (ноября 1917). ...Был на съезде крестьянских депут.».

  «14 (декабря 1917). Сегодня годовщина декабрьского восстания, в училище не был». .

   «15 (декабря 1917). Был на вокзале и собирал в пользу солдат».

   «14 (января 1918). Был на 3-х собраниях. Делегации отказали в просьбе освободить кадетов»¹⁹. И так далее.

   Социальная ломка, проходившая по всей стране до основания потрясла старозаветный Арзамас. Нелёгко было реалисту разобраться в сложной обстановке, понять, кто истинный друг трудового народа, сделать правильный выбор. Помогли «хорошие люди». Аркадий очень скоро сознательно примкнул к большевикам, ясно поняв ту великую, покоряющую правду, за которую, не страшась, вступали в неравный бой убежденные в своей правоте и победе ленинцы. Вместе с любимым учителем и идейным наставником, Н. Н. Соколовым, а позднее самостоятельно Голиков приходил в 1917 — 1918 годах в небольшой дом на Сальниковой (ныне К. Маркса) улице, где помещался клуб большевиков. Вот как об этом писал он позднее в повести «Школа»: «Сначала я ходил туда с Галкой из любопытства, потом по привычке, потом втянуло, завертело и ошарашило. Точно очистки картофеля под острым ножом, вылетала вся шелуха, которой до сих пор была забита моя голова»²⁰.

   Высокий, плечистый, на редкость вдумчивый и сообразительный Аркадий быстро привлек к себе внимание партийцев. Нравился он и своей постоянной готовностью помочь им. Сам Гайдар в своей «Обыкновенной биографии в необыкновенное время» рассказывал: «Понемногу стали они доверять мне и давать разные мелкие поручения: сбегать туда-то, отнести то-то, вызвать того-то.

   А я бегал, относил, вызывал, а сам все слушал и слушал. И кто такие большевики, мне становилось все понятней и понятней, особенно после того, как побывал я с ними на митингах в бараках у беженцев, в лазаретах, в деревнях и у деповских рабочих»²¹.

   Ответственные поручения большевиков Аркадий выполнял с юношеской пылкостью. Его бывший одноклассник А. М. Гольдин приводит такой эпизод. Перед выборами в Учредительное собрание каждая партия распространяла по городу листовки со своей избирательной программой и призывала голосовать за ее кандидатов. Для распространения кадетских листовок решили использовать учеников реального училища. К удивлению педагогов и дирекции, исключительную активность в этом деле проявил четвероклассник Голиков. Однако Аркадий и не думал агитировать за фабрикантов. Оказывается, все листовки он приносил во двор знакомой большевички М. В. Гоппиус, где их тут же уничтожали. Зато с искренним усердием разносил он взятые у нее прокламации большевиков.

   «Но самое большое доверие,— сообщал позднее Аркадий Петрович,— мне было оказано тогда, когда в октябре 1917 года разрешили мне взять винтовку и послали меня при двух патрульных третьим — для связи»²². На всю жизнь запомнил он номер винтовки — 30293.

   Фигура юного красногвардейца резко бросалась в глаза прохожим: одни смотрели на него с уважением, другие — с нескрываемой злобой. Аркадий почти всегда присутствовал на заседаниях Совета, которые, как правило, затягивались до поздней ночи. Однажды в темных сенях здания кто-то ударил его ножом в спину. К счастью, Аркадий был одет в шинель на вате, и лезвие, прорвав одежду, только слегка царапнуло кожу. Все расценивали этот факт как классовую вылазку. Аркадий понял: путь, на который он встал, был по-настоящему опасен, значит, надо быть готовым ко всему. И он готовился, как мог: вскоре в дневнике появилась запись: «Был на вечере и купил р.......р». С тех пор он всегда носил при себе оружие.

   В это суровое время детское увлечение военной романтикой быстро перерастает в сознательное боевое служение делу революции. Военные события целиком заполнили его жизнь: все думы, все дневниковые страницы были только об этом:
​​​​​​​
«8 Вс. Митинг сорван...
9 Пн. В городе стрельба. 5 раненых с нашей стороны.
10 Вт. Ночью идет стрельба. Мы с Березиным ходим патрулем. Осадное положение (имеется в виду вооруженное восстание кулаков, поднятое эсерами.—Н. Р.).
11 Ср. Ночью стреляли в собор, оба попали в окна 12 Чт. Ночь на дежурстве»²³.

   В июле Аркадий участвует в обороне Арзамаса от кулацких повстанческих отрядов, окружавших город со всех сторон. Очень хотелось научиться метко стрелять, овладеть всеми боевыми приемами. Вскоре такой случай представился. Летом 1918 года в Арзамасе было организовано военное обучение партийных и советских работников, сочувствующих партии товарищей, активистов. На курсы был зачислен и Аркадий Голиков.

   В эти месяцы Восточный фронт приближался к его родному городу. Уже были взяты белогвардейцами Самара, Симбирск, Казань...

   Положение в Арзамасе с каждым днем становилось тревожнее. Пугливые обыватели притаились в ожидании новых неприятностей, боялись лишний раз появиться на улице, избегали разговоров друг с другом. Зато четырнадцатилетнего Аркадия, открыто выражавшего свою ненависть к прошлому строю, с отвращением относившегося к застойной, наводящей скуку обстановке старого Арзамаса, все это необычайно возбуждало, вселяло надежду на перемены в личной судьбе. Вот почему он так восторженно встретил весть о прибытии в Арзамас штаба Восточного фронта. «...Жизнь в Арзамасе очень оживилась. Совсем не та атмосфера,— заносил он в дневник.— Военное обучение понемногу налаживается. Прошли рассыпной строй, скоро к стрельбе»²⁴.

   Целыми днями он пропадал в уездном комитете партии, в частях особого назначения, в Совете, в редакции газеты «Молот», сотрудником которой стал Н. Н. Соколов. Оценив горячее сочувствие новой власти, преданность и содействие большевистской борьбе, делу революции, идейную зрелость Аркадия Голикова, старшие товарищи посоветовали ему вступить в партию. Подросток об этом и мечтал. 27 августа 1918 года он пишет заявление:

«В комитет партии коммунистов.

Прошу принятъ меня в Арзамасскую организацию РКП(б) Ручаются за меня тов. Гоппиус, Вавилов.

А. Голиков».

   Через два дня Арзамасский комитет РКП(б), рассмотрев просьбу Аркадия Голикова, постановил: «Принять в партию с правом совещательного голоса по молодости и впредь до законченности партийного воспитания».

   Радости его не было предела: он — с теми, кто творил историю, кто был впереди. Правда, несколько смущал половинчатый характер формулировки. Заполняя вскоре «Анкетный лист коммуниста», он идет на маленькую хитрость: в графе «Возраст» ставит—«16 лет». А 15 декабря этого же года его единогласно принимают в партию на полных основаниях. Конечно, в этом сыграла роль не детская уловка Аркадия, а его быстро созревавшая сознательность, его самоотверженная революционная активность.

   В июле — августе 1918 года, как свидетельствуют документы, Голиков работает в газете «Молот», 13 августа комитет РКП(б) официально избирает Голикова секретарем своего печатного органа.

   Еще более ответственные обязанности выполнял юный большевик осенью, когда, совсем оставив училище, он становится сотрудником уездного комитета партии. В этот период шла большая работа по организации сельских партийных ячеек, по мобилизации в Красную Армию. В середине ноября Аркадий Голиков вместе с работником комитета партии товарищем Колядой едет в далекое мордовское село Старое Иванцево (ныне Лукояновского района), чтобы создать там партячейку и провести агитацию в армию. Задание было чрезвычайно серьезным. Нелегко было тогда убедить сельского мужика в необходимости защиты революционных завоеваний. Многие из крестьян только что вернулись с германского фронта. Измученные войной, озлобленные против царских военачальников, они и слышать не хотели о новой мобилизации. Громадное противодействие советским мероприятиям оказывали кулаки и прочие контрреволюционные элементы на селе. Они порочили большевиков, призывали бойкотировать Советы, отговаривали идти в Красную Армию. Поэтому, когда губернский военный комитет объявил в августе 1918 года массовую мобилизацию, то большая часть крестьянства, подстрекаемая врагами Советской власти, не подчинилась приказу. В таких услових поездка в село была сопряжена с явным риском для жизни.

   Но ничто не могло остановить революционно одержимого паренька. Прибыв в Старое Иванцево к вечеру 16 ноября, посланцы партии немедленно провели в помещении школы собрание, секретарем которого был избран А. Голиков. Допоздна затянулся разговор. Агитаторы вели речь о положении на фронте, о политике партии по военному и аграрному вопросам. Ярко и убежденно выступил Аркадий. Он предупреждал об опасности, которая угрожала Арзамасскому уезду с Востока, гневно клеймил Колчака, звал крестьян на защиту молодой Республики. «Меня глубоко взволновали слова молодого паренька, который приезжал вместе с товарищем Колядой»,— вспоминает один из первых иванцевских коммунистов Д. И. Первушкин.

   Страстные призывные речи арзамасских укомовцев не остались без внимания. Большое впечатление произвел и возраст Аркадия: если дети с таким пониманием относятся к Советской власти, так горячо верят в победу, значит, дело это правое, значит стоит за него бороться. В резолюции, принятой на собрании и подписанной А. Голиковым, говорится: «Мы, граждане с. Старо-Иванцево, выслушав доклад тов. Коляды о задачах и тактике Коммунистической партии, заявляем, что по первому зову пойдем на защиту трудящихся и организуем в с. Старо-Иванцево ячейку организации коммунистов»²⁵. Тут же все вступившие в партию записались добровольцами в Красную Армию. Так было выполнено четырнадцатилетним коммунистом очередное партийное задание. А сколько их было! Он активно работает в Арзамасской секции Союза рабочей молодежи имени III Интернационала, ревизует враждебно настроенных против новой власти лавочников, исполняет обязанности делопроизводителя Арзамасского комитета партии.

Фото Г. И. Костенко. Дом, в котором размешался клуб большевиков в 1917—1918 годах

   

Заявление А. Голикова о приеме в партию. 1918 год.
Здесь размещалась редакция газеты большевиков «Молот» в 1918 году

   Преисполненному революционного энтузиазма подростку всего этого казалось недостаточно. Во сне и наяву грезились ему зарницы орудийных вспышек, красные командирские разводы, бешеные атаки конницы... Да и как тут усидишь дома, когда с плакатов спрашивал тебя красноармеец: «Ты записался добровольцем?» Через Арзамас проходили боевые части, в самом городе формировались и отправлялись на фронт маршевые роты. Теперь Голикова все чаще можно было встретить на вокзале, возле платформ с боевой техникой, рядом с бойцами и командирами. Он упрашивал их взять его с собой сражаться «за светлое царство социализма», но каждый раз получал отказ.

   Участник гражданской войны, ставший в 1922 году сподвижником комбата А. П. Голикова, сохранил для нас ценные воспоминания: «В августе 1918 года часть, в которой я служил, следовала из города Твери (ныне Калинин) на фронт под Казань. На станции Арзамас нас задержали на четыре дня. Как-то мы, группа мальчишек-добровольцев, вышли из вагона на перрон погулять. К нам подошли какие-то ребята и стали рассматривать нас и наше снаряжение... Один из них, повыше ростом (как выяснилось при новой встрече через несколько лет на службе, Аркадий Голиков), спросил нас: «А меня возьмут добровольцем в эту часть? Я военное дело знаю и стрелять умею. Мы тут тоже с буржуями расправлялись»... Однако командир части категорически отказал по причине молодости...»²⁶.

   Неизвестно, сколько бы времени еще пришлось Гайдару ждать, если бы не помог товарищ Е. И. Ефимов. Преданный делу партии солдат, он сразу понял, как жарко бьется юное сердце, как велико его желание драться за новую жизнь. И Ефим Иосифович, исполнявший в то время обязанности военного коменданта станции Арзамас, а с 4 октября 1918 года назначенный приказом Реввоенсовета республики начальником обороны всех железных дорог, объявленных на военном положении, взял его в свою команду. Мать, конечно, поначалу и слышать не хотела об армии, но в то же время понимала, что сына не удержать дома, и согласилась отпустить его с Ефимовым, который в декабре уезжал на место своего нового назначения — в Москву. «Все-таки в тыл»,— с материнской хитростью думала Наталья Аркадьевна. Могла ли она предположить тогда, что сын окажется хитрее?..

   А пока он испытывал непередаваемое радостное и одновременно чуть-чуть грустное чувство, которое позднее выразит Борис Гориков в повести «Школа»: «Мама! Прощай, прощай!.. Голова у меня горячая от радости. Все, что было раньше,— это пустяки, а настоящее в жизни только начинается, оттого и весело...»²⁷
 

​​​​​​​Вокзал. Отсюда в 1918 году А. Голиков уезжал в армию. Фото Г. И. Костенко. 

Когда меня спрашивают, как это могло случиться,
что я был таким молодым командиром,
я отвечаю: это не биография у меня необыкновенная,
а время было необыкновенное.
Это просто обыкновенная биография в необыкновенное время.

А. Гайдар. Обыкновенная биография в необыкновенное время

Памятник Аркадию Гайдару

   Хотя мечта Аркадия, казалось, исполнилась, однако уже скоро он почувствовал неудовлетворенность. Вроде бы и форма пришлась по душе, и кортик радовал глаз, и должность вызывала гордость — адъютант командующего! - а мысли все были о другом — о настоящем «деле», рука рвалась к шашке, сердце—в бой. Не давал покоя командиру, просился в действующую. И опять старшие пытались уберечь его от огня, протянуть время до полной зрелости. В марте Ефимов направил его учиться на Московские пехотные курсы РККА. Но тут уж сама судьба шла навстречу мечте Аркадия: вскоре после расформирования курсов, в апреле 1919 года, его в числе других слушателей направляют для продолжения учебы на 6-е курсы подготовки комсостава имени Подвойского, которые находились в городе Киеве. Через несколько лет он напишет в одном из рассказов об этом полыхавшем в огне крае:

«Э-эх! Мама! Ну что я буду говорить, как я могу передать, чем жили, чем дышали тогда поля клокочущей Украины. Украины-бандистана»²⁸.

   В самом деле, уже в июне и в течение всего лета он сражался в бригаде курсантов с врагами Советской власти, контрреволюционными бандами, белоказаками, местными националистами. И началось: петлюровский фронт, польский, кавказский... Очень помогла ему та идейно-политическая закалка, которую получил он в Арзамасе.

 

​​​​​​​Аркадий Голиков в Красной Армии. 1918 год.

Примечание В. Щавлева: Автор фото неизвестен. Снимок Аркадий прислал с фронта домой. На паспарту фото надпись Visit Portret.

   В армии своей общественной активностью он скоро завоевал авторитет среди товарищей, его избрали заместителем комиссара и председателем комсомольской ячейки курсов, комиссаром партизанского отряда курсантов, а затем назначили командиром взвода, ротным командиром.

«Что я видел, где мы наступали, где отступали,— припоминал потом Аркадий Петрович,— всего не перескажешь. Но самое главное, что я запомнил,— это то, с каким бешеным упорством, с какой ненавистью к врагу, безграничной и беспредельной, сражалась Красная Армия одна против всего белогвардейского мира»²⁹.

   Дрались, не жалея крови, не щадя жизни. Навсегда врезалось в память, как под Киевом, возле Боярки, умирал смертельно раненный друг, курсант Яшка Оксюз. А через некоторое время и сам он был выбит из седла: в декабре 1919 года в бою на реке Ула шрапнелью обожгло левую ногу, от удара при падении с лошади лопнула барабанная перепонка правого уха, тяжелая контузия лишила его сознания.

   По-настоящему пришел в себя только в госпитале. Едва отпускали боли, снова и снова в памяти вставали картины минувших сражений, подробности последнего боя. А потом мысли уносились еще дальше в прошлое, вспоминались дом, мама, товарищи... Всем существом ему хотелось туда, в Арзамас. И, словно угадав такое желание, командование предоставило ему отпуск для продолжения лечения и восстановления сил, для свидания с близкими.

   С волнением подъезжал он к дорогим сердцу местам. О том, какие чувства переполняли тогда молодого красноармейца, можно узнать из «Обыкновенной биографии» писателя — очень правдивой и откровенной, но, к сожалению, неоконченной повести.

   Мать встретила со слезами радости и испуга: ее пятнадцатилетний сын, которого она считала еще ребенком и которого год назад провожала, как ей казалось, в совершенно безопасное место, неожиданно предстал перед ней взрослым солдатом.

   В 1919 году Наталья Аркадьевна по примеру сына вступила в партию. Она проявляла большую активность в работе профсоюза медицинских служащих, была председателем Арзамасского правления союза «Всемедикасантруд». Мать и сын могли по праву гордиться друг другом.

   И еще один дорогой человек безусловно одобрял его дела — отец. Жаль только, что его не было рядом. В это время Петр Исидорович служил в далекой Сибири. Он уже давно был членом РКП(б), еще до Октября проводил в частях большевистскую агитацию, а вскоре после революции, в декабре 1917 года, его избирают комиссаром 11-го Сибирского стрелкового полка. С 1919 года он назначен командиром роты, комендантом дивизионного штаба, а позднее — военкомом штаба 35-й Сибирской стрелковой дивизии, в качестве которого он остается вплоть до демобилизации из армии.

​​​​​​​Командир роты А. Голиков. 1919 год.

   Для Аркадия отец всегда был не только близким человеком, но и большим другом, духовным наставником, единомышленником, примером для подражания. Вот почему в первые же дни пребывания дома он спешит поделиться с ним своими успехами, переживаниями, планами: «Дорогой папочка! Пишу из Арзамаса, куда прибыл на несколько дней в отпуск, несколько уставший после непрерывной работы и службы. Я, однако же, возвращусь к ним, как только заживет моя рана, полученная на фронте три недели тому назад. Рана пустяковая, в левую ногу, кость не тронута, скоро смогу бросить костыли, так что ты не беспокойся³⁰.

Собирались отряды юных бойцов» Художник В. Шаталин

 

Удостоверение» подтверждающее разрешение А. Голикову шестимесячного отпуска и «Комиссар» Художник В. Токарев

   Ниже Аркадий приводит свой послужной список, «довольно большой для годичного пребывания в Красной Армии», как он справедливо считает, и далее признается: «В общем, я собою доволен. Немного устал, но это пустяки. Я думаю, что сейчас не уставших нет. «На смену старшим, в борьбе уставшим, спешите, юные борцы»,— вот клич теперешней молодежи»³¹.

   Этот клич позвал не одного Аркадия. 20 января в Арзамасе от тяжелых ран, полученных на фронте, умер его друг Петя Цыбышев, юный коммунист, отдавший все свои силы для активной защиты революции.

   Ни горечь утрат, ни продолжающиеся боли от раны не могли убавить в Аркадии революционного рвения. В первые же дни приезда в Арзамас он встретился со своими друзьями-комсомольцами. Очень скоро он стал своим человеком в уездном комитете. Комсомольцы тех лет И. Б. Сегаль, Н. П. Голикова (Полякова), Е. И. Петрова, 3. Ф. Субботина и другие хорошо запомнили, какое сильное впечатление произвел на них молодой симпатичный командир роты. Веселый, простодушный, деятельный, он сразу же с головой окунулся в кипучую комсомольскую жизнь: выступал с беседами, дежурил по городу, помогал драмкружку, работал в газете «Авангард».

   К подготовке номеров комсомольской газеты он относился особенно ревностно. Напомнили о себе школьные творческие увлечения, переполняло вдохновение, рвались в строку волнующие слова. С удовлетворением правил поступавшие корреспонденции, учил товарищей писать заметки, помогал верстать номер, подсказывал заголовки. А между серьезными занятиями сочинял эпиграммы, частушки, сатирические экспромты.

   «Иногда,— вспоминает И. Б. Сегаль,— Аркадий рассказывал о фронте, о своем участии в боях. В его рассказах описывались и героические поступки, как всегда, это подвиги других, себя же он не называл»³². Может быть, именно после этих рассказов А. Голикова у многих вожаков уездной молодежи зародилась сокровенная мысль попасть на фронт. В минуты особого душевного подъема Аркадий читал свои стихи. Вот одно из его стихотворений, опубликованное в «Авангарде»:

 

Угнетенные восстали!

У тиранов мы отняли Нашу власть.

И знаменам нашим красным

Не дадим мы в час опасный Вновь упасть!

И звездою путеводной

В дали светлой и свободной

Мы горим!

Нет звезды той яркой краше, И весь мир мы светом нашим Озарим.

Коммунизм — маяк наш светлый... Победим!

   Какие это были дни! Жаль только, что промелькнули они, как короткие кинокадры. Грустно было расставаться с домом и друзьями, но уже не терпелось снова в строй, снова в атаку.

   Теперь на войне в перерывах между боями мысли его все чаще стали возвращаться к Арзамасу, перед глазами возникали милые сердцу картины, лица ребят и девчат, время от времени посылал им письма. В июле он пишет ближайшему другу Саше Плеско: «...Сзади и спереди зеленые банды... Я далеко! Мне часто вспоминается ваш союз, его дружная жизнь»³.³ А через год в последнем письме сообщал: «...Воевать кончено. Мною уничтожены банды Селянского, Жирякова и Митьки Леденца. Работы много. В течение всего лета не слезал с коня. Был назначен временно командующим боевым участком... Живу хорошо, хромать перестал. Собираюсь в Академию Генерального штаба, в Москву. Привет вашему губкому. Когда вырасту, буду работать еще лучше. Мы пока еще резерв...»³⁴.

   Поистине необычайной была военная судьба Аркадия Гайдара, которую сам он считал лишь «обыкновенной биографией в необыкновенное время». Это ли не удивительно: к 17 годам он прошел путь от курсанта до командира полка. Едва стихали бои, наступала мирная обстановка, как Голиков тотчас обращался к командованию с просьбой направить его на горячий участок. И вот он уже в Восточной Сибири, командует батальоном частей особого назначения, гоняется за белоофицерскими бандами, мечтает поступить в академию.

   Но мечте Аркадия Голикова на этот раз не суждено было осуществиться: в 1924 году молодого командира, прошедшего длительный, но малоуспешный курс лечения, демобилизовали по болезни... Такое суровое решение явилось для него невыносимым ударом. Будь на его месте другой, послабее, без сомнения, сдал бы, сломился.
 

Аркадий с матерью Крым. 1924

 

Дом, в котором после гражданской войны в 1925 году жил отец писателя Здесь А. Гайдар читал ему и друзьям рукопись повести В дни поражений и побед». Фото Г. И. Костенко. 

Вероятно, потому, что в армии я был еще мальчишкой,
мне захотелось рассказать новым мальчишкам и девчонкам,
какая она была жизнь, как оно все начиналось да как продолжалось,
потому что повидать я успел все же немало.

А. Гайдар. Автобиография

Фото Г. И. Костенко. 

   Аркадий Голиков не пал духом, не сложил оружия: для него открылся новый фронт — литературный, и здесь он, как прежде, вновь занял место на переднем крае, стал Гайдаром—«всадником, скачущим впереди».

   Кэтому времени в его походной сумке уже лежала рукопись первой повести, писавшейся еще на фронте, повести о том, «какая она была жизнь, как оно все начиналось да как продолжалось», как мужало его поколение «в дни поражений и побед»—так и назвал он свое сочинение.

   Одним из первых читателей был бывший учитель Н. Н. Соколов, ставший к тому времени ректором военно-политической академии в Ленинграде. А потом Гайдар читал рукопись безнадежно больной матери, которая находилась тогда на лечении в Алупке и которую он поспешил навестить. Со слезами на глазах слушала она повествование сына и радовалась за его талант, и гордилась им.

   С юга Аркадий поехал в Арзамас, где жил отец. С ним он делился каждым своим шагом, поверял ему все свои думы, и на этот раз сын не мог не представить на отцовский суд первый литературный опыт. В квартире Петра Исидоровича собрались знакомые, друзья Аркадия по комсомолу. Автор читал с волнением, поддерживаемый вниманием и интересом слушателей.

   Со времен В. Г. Белинского наиболее убедительным доводом, объясняющим появление каждого нового имени в литературе, остается признание особенного врожденного свойства натуры и таланта. Это, несомненно, так. И все же нельзя не дооценивать обстоятельства, связанные с жизненной судьбой А. Гайдара, его биографией.

   Желание вчерашнего бойца поделиться пережитым именно с юным читателем объясняется не столько обилием, сколько

   Гайдар в Арзамасе остротой и живостью впечатлений, полученных в мальчишеском возрасте. События революции и гражданской войны, с которыми совпало детство писателя, особенно сильно подействовали на обнаженную ребячью душу, разожгли его пылкое воображение. Все картины, мысли, переживания тех лет ярко отпечатались в его сознании, оставив глубокие следы в памяти. И став писателем, он очень рано почувствовал, что его детские впечатления будут ближе и понятнее читателю того возраста, в котором сам он принял революцию. Воспоминания об этой романтической поре, как о чем-то дорогом и прекрасном, постоянно преследовали и волновали его, и каждое повествование о детстве становилось для него своеобразным возвращением в это далекое и неповторимое прошлое. Можно без преувеличения сказать, что детским писателем сделала Гайдара революция, как еще раньше она сделала из арзамасского паренька сознательного борца, зрелого полководца. Именно в Арзамасе получил он первые уроки борьбы, идейной зрелости, именно здесь истоки его творчества для детей.

   Каждый приезд в Арзамас доставлял Гайдару громадное удовольствие. Его постоянно тянуло в родной город, на свидание с детством, быстро промелькнувшим, но навсегда оставшимся в памяти.

   В автобиографическом произведении «Школа»— так окончательно была названа повесть (первоначальное название — «Обыкновенная биография») — с трогательной любовью писал Гайдар об Арзамасе. Одна за другой встают живые картины детства самого писателя, раскрывается судьба всего юного поколения той незабываемой эпохи. «Его книга «Школа»,— писал А. Фадеев,— есть показ жизненного пути подростка Бориса Горикова, сына николаевского солдата и фельдшерицы, подростка, учившегося на «медный грош», все детство которого органически привело его к восприятию революции — вначале неосознанному — как своего дела. Путь Бориса Горикова в революции есть путь становления молодого революционера, путь освобождения его от грехов индивидуализма, сентиментальности, ложных понятий, внушенных старой школой. Эта подлинная революционность Гайдара помогает ему, с одной стороны, ничего не прикрашивать, а с другой — естественно, без напряжения, без позы, рассказывать детям о героизме рабочих и крестьян в гражданской войне...»³⁵

   Первые уроки революционной борьбы герой повести, как и сам автор, получил в городке Арзамасе. Посвящение Арзамасу лучших страниц своего творения можно расценивать как щедрую дань сыновней привязанности Гайдара к родному краю. С выходом книги имя писателя и название города стали неотделимы друг от друга.

   Частенько наведываясь в Арзамас, Аркадий Петрович с удовольствием предавался здесь милым воспоминаниям, находил желанный покой, обретал новые творческие силы. В одном из писем с юга Гайдар признавался Р. И. Фраерману: «... Конечно, море прекрасно,— но скучаю уже я по России. Где мой пруд? Где мой луг? «Где вы, цветики мои, цветики степные?» Всех я хороших людей люблю на всем свете. Восхищаюсь чужими домиками, цветущими садами, синим морем, горами, скалами и утесами.

   Но на вершине Казбека мне делать нечего — залез, посмотрел, ахнул, преклонился, и потянуло опять к себе в нижегородскую или рязанскую»³⁶.

   Последний раз Гайдар посетил Арамас в 1935 году и пробыл здесь с января до осени.

   Младшая сестра писателя М. П. Голикова хорошо помнит, как крепко привязалась к Аркадию Петровичу городская детвора. Он рассказывал мальчишкам и девчонкам о своей боевой молодости, катал их «на кучере» по улицам, строил с ними снежную крепость, самозабвенно играл в войну. Кто знает, может именно тогда родился замысел киносценария «Комендант снежной крепости». Он встречался с детьми в школе, библиотеке, дарил им собственные книги. Однажды Гайдар принес в детскую библиотеку три экземпляра только что изданной повести «Военная тайна» и на каждой сделал надпись в форме вопроса:

   «Кто из вас, ребята, хочет быть похожим на Альку?» «Кто из вас, ребята, хочет быть похожим на Владика?» «Кто из вас, ребята, хочет быть похожим на Натку?» Его можно было встретить и в редакции местной газеты, и на собрании литературного объединения. А в одном из газетных номеров появилось короткое сообщение: «Писатель Гайдар, находящийся в Арзамасском районе, в фонд постройки агитсамолетов-гигантов вносит двести пятьдесят рублей».

   Гайдар притягивал к себе внимание не только юных арза-масцев, но и взрослых. Уходило много времени на встречи, разговоры... А надо было работать, тем более что он уже испытывал новый творческий подъем. «Что-то близко вертится, вероятно, скоро угадаю»,— делился он с друзьями. И Гайдар уезжает из города на всю весну и лето в близлежащее село Сталине (ныне Заречное.— Н. Р.).

   Легко писалось в деревенской тиши. «Бывало, запрется в комнате,— вспоминает Т. Гришина, помогавшая гостям по хозяйству,— и целую неделю не выходит оттуда. Ему и есть туда носили. Все писал...» А после недели-другой затворнического труда он вдруг бросал работу и уходил в раздольные луга, наслаждаясь ароматом цветов и трав.

   «В селе его звали Гайдаром Петровичем,— рассказывают старожилы.— Он с удовольствием водил хороводы с молодежью, сочинял частушки и сам пел их. А то наберет ватагу мальчишек и девчонок и уходит с ними в лес, в поле, на речку...»³⁷. И старая ветряная мельница, и узкая луговая тропка, и ромашки с бабочками живо и узорно ложились в писательские строчки. Не от этого ли книга «Голубая чашка», которая рождалась здесь, получилась такой светлой и задушевной!

   Каждое новое произведение Гайдара было событием в детской литературе и настоящим праздником для юных читателей. Повести и рассказы писателя отличали глубокое понимание автором сложной детской натуры, редкое психологическое родство этого взрослого человека с ребенком, его необыкновенное умение найти с детворой общий язык. К. Паустовский замечал по этому поводу: «Детей, особенно мальчишек, он знал насквозь, с одного взгляда, и умел говорить с ними так, что через две-три минуты каждый мальчишка готов был по первому слову Гайдара совершить любой героический поступок»³⁸.

   Уже десятилетия живет в городе молва о том, как «чудаковатый» писатель Гайдар, выдумывая бесконечные забавы для арзамасской ребятни, крепко подружившейся с ним, однажды предложил знакомым подросткам необычную игру: распилить, расколоть и убрать дрова бабке Аннушке с улицы Коммунистов, у которой единственный сын служил в армии. Задание было выполнено блестяще. А за ним последовали другие.

   Возможно, что Аркадий Гайдар уже до этого проводил подобные «операции» с детворой других городов, но арза-масцам хочется верить, что идея «тимуровской» работы впервые возникла у писателя именно в Арзамасе. И оттого, что героя своей новой повести Гайдар не выдумал, а встретил в жизни и сам принимал участие в его воспитании, образ Тимура оказался исполненным такой покоряющей и мобилизующей силы, какой не знала еще детская литература. Это он, обыкновенный мальчуган дачного поселка, одержимый высокими, благородными помыслами, на деле проявляющий свою любовь к людям и к Родине, зажег сердца советских мальчишек и девчонок горячим чувством патриотизма, поднял их на трудовые подвиги.

   «По слову писателя,— справедливо подчеркивал Л. Кассиль,— произошло одно из замечательных чудес, которые когда-либо знала мировая литература. Вместо одного, казавшегося кое-кому придуманным Тимура на призыв писателя, облеченный в форму увлекательной детской повести, откликнулись делом миллионы тимуровцев, немедленно начавших действовать по образу и подобию гайдаровского Тимура. Такова сила большой правды, которую Гайдар умел раньше других подмечать в любом уголке нашей жизни»³⁹.

А. Гайдар. 1935
 

А. Гайдар среди своих читателей. 1940

А. Гайдар с пионерами Артек. 1939

Обложка первого издания повести «Тимур и его команда» и иллюстрация к повести Художник А. Ермолаев

   Гайдар знал, какие струны в душе надо затронутъ, чтобы мобилизовать ребенка на благородные дела...

   Как настоящий коммунист, Аркадий Гайдар жил и работал ради будущего и в своих книгах и мыслях неизменно обращался к олицетворенному будущему — к детям. Они были для него не только читателями и действующими лицами его повестей и рассказов, но и верными товарищами, с которыми он делился и большими, серьезными мыслями, и веселой шуткой.

С. Маршак. Памяти Гайдара

Фото Г. И. Костенко.  Гайдар знал, какие струны в душе надо затронутъ.

   Художественное открытие Аркадия Гайдара оказалось как нельзя более своевременным. С первых же дней Великой Отечественной войны на борьбу с ненавистным фашизмом поднялись вместе со взрослыми тысячи и тысячи тимуровцев. Особенно ощутима была их помощь на трудовом фронте. Это к ним обратился писатель летом 1941 года с призывом: «Ребята, пионеры, славные тимуровцы! Окружите еще большим вниманием и заботой семьи бойцов, ушедших на фронт. У вас у всех ловкие руки, зоркие глаза, быстрые ноги и умные головы. Работайте безустанно, помогая старшим... Выполняйте их поручения безоговорочно, безотказно и точно. Поднимайте на смех и окружите презрением белоручек, лодырей и хулиганов...

Родина о вас позаботилась, она вас учила, воспитывала, ласкала, часто даже баловала. Пришел час доказать и вам, что вы ее бережете и любите...»⁴⁰

Эти слова Гайдара навсегда остались заветом доброго друга и вожатого для новых и новых поколений.

Слово учителя, приказ командира или клич вожака становится стократ сильнее и убедительнее, если за ними — личный пример. За поучительными книгами Гайдара — собственная жизнь, за его призывом к подвигу — личное самопожертвование.

Юные арзамасцы одними из первых откликнулись на зов своего славного вожатого-земляка. Теплым неусыпным вниманием окружили они семьи фронтовиков и эвакуированных, заботились о раненых, помогали в работе старшим.

Вырезка из газеты

   Тимуровцы города и района, не жалея сил, наравне со взрослыми, трудились на колхозных полях и фермах, заготовляли удобрения и семена, собирали теплые вещи для красноармейцев, лишая себя сладостей, сдавали средства в ₄ фонд обороны. Энтузиазму, самоотверженности арзамасских пионеров-тимуровцев не было предела. Преисполненные желания помочь Красной Армии разгромить фашистов, они решили заработать деньги на строительство самолета «Арзамасский школьник». Уже в мае 1943 года юные посланцы ₍ Арзамаса торжественно подарили военным летчикам новенький истребитель Ла-5 с памятной надписью на борту.

   Вручая боевую машину командиру экипажа старшему лей- * тенанту А. С. Максименко, ребята дали наказ нещадно бить фашистов. А вскоре в город пришло первое донесение из эскадрильи: «Ваш наказ, ребята, т. Максименко выполняет с честью. Учитесь спокойно, Красная Армия крепко бьет фашистских разбойников и мстит за все зверства, которые они чинят над нашими советскими детьми. Ждем от вас ответа »⁴¹.

   Только за один месяц «Арзамасский школьник» сбил 20 вражеских самолетов. «Напишите, как учитесь и трудитесь? Как помогаете фронту?»—просили воины в другом письме. И тимуровцы докладывали: «Ваш наказ больше помогать колхозам в полевых работах, заменить отцов и братьев, ушедших защищать нашу славную Родину, мы помним... Мы шествуем над госпиталями. На школьных участках и домашних огородах вырастили и передали для раненых 212 тонн картофеля, огурцов, капусты, свеклы, помидоров, моркови. Сейчас мы учимся, стараемся иметь только хорошие и отличные отметки. Желаем вам новых боевых успе- * хов». Советское правительство высоко оценило большие дела и начинания юных патриотов страны; не остались без внимания и тимуровцы Арзамаса. На имя заведующей отделом народного образования пришла телеграмма, подписанная Верховным Главнокомандующим: «Передайте школьникам Арзамасского района Горьковской области, собравшим 160000 рублей на строительство самолета «Арзамасский « школьник» для эскадрильи самолетов «Валерий Чкалов», благодарность Красной Армии и мои пожелания им здоровья и успехов в учебе и общественной работе...»

   Идут годы. Ребята становятся взрослыми. Им на смену приходят другие поколения, и все повторяется снова — игры, книги, мечты... Гайдар всегда с ними, всегда впереди. Даже сраженный вражеской пулей в огневом сорок первом году, он, как прежде, остался в строю — правофланговым краснозвездной гвардии. И, конечно, по-прежнему живет он в обновленном Арзамасе, в сердцах благодарных земляков. Его именем назвали они улицу и парк, школу и пединститут. В 1960 году здесь был торжественно открыт памятник писателю (скульптор Ю. Д. Стручков), ставший неотъемлемой достопримечательностью города.

   По стальным дорогам мчится тепловоз «Аркадий Гайдар», построенный из металла, собранного арзамасской пионерией. Сияет на домах пятиконечная красная звезда, прибитая крепкой детской рукой. Это та самая звезда, которая позвала четырнадцатилетнего арзамасского паренька Аркадия Голикова на фронт, которая в каждой его книжке и которая над его могилой. Гайдаровская звезда на домах — это знак того, что жильцы его находятся под неусыпным вниманием тимуровцев. Благодарные письма в адрес ребят часто приходят в городской комитет комсомола, во Дворец пионеров, в редакцию районной газеты. А их, этих неутомимых помощников, в городе и по району — тысячи. Им хочется во всем быть похожими на любимых героев Гайдара. У них есть свой Центральный городской штаб, который координирует всю тимуровскую работу. Возглавляет его Главный Тимур города. Каждую неделю штаб заслущивает рапорты Главных Тимуров школ о делах тимуровских отрядов, действующих в закрепленных за ними зонах. Ребята помогают ветеранам партии, труда и войны, семьям сегодняшних воинов Советской Армии, пенсионерам, шефствуют над детскими садами, библиотеками, отделениями связи. Кроме традиционной тимуровской работы, городской штаб периодически объявляет массовые «операции»: «Почта»—перед большими праздниками, когда пионеры помогают связистам сортировать и доставлять адресатам корреспонденцию; «Зимняя сказка»—накануне школьных каникул, когда старшие ребята строят для своих младших товарищей горки, ледяные домики, снежные крепости; «Гайдаровский сюрприз»— в праздничные дни, когда тимуровцы к неожиданной радости подшефных ветеранов преподносят им поздравительные открытки, цветы и сувениры, изготовленные собственными руками.

   В Арзамасе стали традиционными Гайдаровские линейки, являющиеся ежегодным смотром ребячьих дел, выражением верности заветам писателя — вожатого; Гайдаровские уроки, ставшие средством приобщения юных горожан его мудрому наследию, своеобразной школой обучения тимуровской работе, формой осуществления преемственности в делах тимуровцев разных поколений.

   Есть на счету арзамасских школьников и особые, гайдаровские дела, связанные с увековечиванием памяти славного земляка. О каждом из них оповещается в очередном приказе Центрального тимуровского штаба. Приказ, содержащийся в специальном «голубом пакете», оглашается на общегородском митинге пионеров и школьников, который созы-

   Гайдар в Арзамасе вается по случаю выполнения предыдущего задания. Так, при участии ребят в 1964 году был открыт мемориальный Музей А. П. Гайдара, расположенный в доме, где жила семья Голиковых. Тогда юные арзамасцы получили задание помочь в строительстве детской библиотеки имени писателя. Все школьники откликнулись единодушно: зарабатывали и вносили в копилку пионерстроя деньги, трудились на возводимом объекте, собирали в подарок книги. И уже 29 октября 1965 года библиотека распахнула двери перед юными читателями. А на торжественном открытии был зачитан новый приказ, который гласил:

   «Всем! Всем! Всем! В фонд строительства литературного музея А. П. Гайдара каждый пионер города должен собрать по 50 кг металлолома, 10 кг макулатуры, отработать по 5 часов на строительстве музея!» Через год приказ был выполнен — в канун 50-летия Великого Октября еще один гайдаровский объект вошел в строй. Ныне в просторном зале литературного музея представлена богатейшая экспозиция. Здесь демонстрируются и хранятся личные вещи Аркадия Петровича, подаренные родными и друзьями, собраны сотни книг Гайдара на многих языках мира, огромное количество фотографий, иллюстраций, документов, воспоминаний, публикаций о жизни и творчестве писателя — всего более десяти тысяч экспонатов.

   Помимо экскурсий и бесед здесь постоянно проходят пионерские и октябрятские сборы, тимуровские утренники, устраиваются встречи с современниками писателя, проводятся литературные викторины и читательские конференции по гайдаровским книгам. При музее действует Клуб юных гайдаровцев, объединяющий десятки любознательных и трудолюбивых школьников. Члены клуба составляют картотеку основного фонда, ведут переписку с тимуровцами разных уголков страны, готовят викторины и сценарии утренников для младших классов. Важным делом заняты следопыты: они решили разыскать оставшихся в живых одноклассников Аркадия Петровича по реальному училищу, а также других людей, знавших писателя. Особенно ощутима помощь добровольных экскурсоводов. Ежегодно литературный музей посещают свыше ста тысяч человек, и половина экскурсий падает на долю юных активистов музея. Рассказ малыша о человеке, всю жизнь отдавшем детям, всегда производит волнующее впечатление. Не случайно в книге отзывов появляются такие записи: «Чудесно, что о вечно юном Гайдаре рассказывают сами герои его светлых книг — юные и умные граждане Арзамаса. С радостью и гордостью убеждаешься, что палочка барабанщика гражданской войны сегодня в крепких и сильных руках нового призыва тимуровской армии».

   Музей начал действовать, а на очереди был уже новый приказ Главного Тимура: «...Считать строительство Дворца пионеров имени А. П. Гайдара ударной пионерской стройкой!» И та же энергия, то же единодушие, тот же тимуровский задор. К 50-летию Ленинского комсомола этот приказ также был выполнен. Но... снова клич: «Собрать средства на создание памятника-скульптуры юного Аркадия Гайдара!» А после: «Все на строительство детского спортивного зала!» Очень нужно было Арзамасу хорошее спортивное помещение: ведь каждый год сюда съезжаются из разных городов республики волейболисты, борцы, штангисты и другие, атлеты, чтобы помериться ловкостью, силой, упорством в борьбе за призы, учрежденные в честь знаменитого земляка.

   И снова раздается призыв неугомонных тимуровских заводил: «Даешь гайдаровскую колонну тракторов?»

   А впереди — новые дела и начинания... И никогда не будет конца им, ибо никогда не умолкнет призывное слово писателя-патриота.

   Арзамасские пионеры не расстаются с Гайдаром и в летние каникулы. В это время развертывается работа тимуровских команд по месту жительства, организуются трудовые десанты, проводятся гайдаровские мероприятия на городских площадках, устраиваются спортивные соревнования на призы имени Гайдара. Многие ребята отдыхают в загородных пионерских лагерях, носящих имя писателя. Особой известностью пользуется пионерлагерь «Лесная крепость» имени Аркадия Гайдара. Его название возникло по аналогии с заглавием гайдаровского произведения—«Снежная крепость» : лагерь расположен в лесу, въезд в него оформлен в виде крепостной стены и ворот с бойницами и бастионами. В организационной и воспитательной работе «Лесной крепости» максимально используются педагогические принципы Гайдара, символика из мира его книг, тимуровская атрибутика. Пионеры-тимуровцы с увлечением трудятся на полях подшефного колхоза, помогают инвалидам и престарелым жителям соседнего села, выступают с концертами на полевых станах.

   Непрекращающиеся тимуровские дела — это достойная памяти Гайдара дань уважения арзамасских мальчишек и девчонок своему правофланговому. Они не только сами идут по пути, открытому «всадником, скачущим впереди», но и ведут за собой тысячи ровесников из многих сел и городов страны, которые съезжаются в Арзамас на традиционные тимуровские слеты. Здесь, на родине писателя, встречаются тимуровцы разных поколений, они делятся своим опытом, рапортуют о самых важных и интересных свершениях, сообща намечают планы. Делегаты слета знакомятся с гайдаровскими местами города, вспоминают любимых героев писателя, вместе участвуют в трудовых рейдах, устраивают факельное шествие к памятнику своего бессменного вожатого.

 

   Арзамасские пионеры и комсомольцы организуют гайдаровские субботники, благоустраивают мемориально-заповедные зоны, связанные с памятью о Гайдаре, посвящают любимому писателю свои трудовые достижения. В юбилейные годы молодые рабочие включают имя Гайдара в списки своих бригад, выполняя за него производственную норму. Родина Гайдара стала поистине центром не только тимуровского движения, но и работы по изучению и пропаганде творческого наследия замечательного писателя. В Арзамасском педагогическом институте, носящем имя Гайдара, периодически проводятся всесоюзные Гайдаровские конференции, издаются сборники статей, действует научно-методический музей-кабинет писателя.

   Гайдар незримо присутствует среди сегодняшних арзамас-цев, участвует в их делах и свершениях.

   Неузнаваемо изменился облик старинного городка за последние десятилетия. В условиях победоносного социализма, того «светлого царства», за которое с юных лет сражался и отдал жизнь писатель-большевик, Арзамас вырос в один из крупнейших промышленных и культурных центров Горьковской области. Сегодня арзамасские заводы и фабрики изготовляют продукцию, идущую на экспорт более чем в 30 стран мира. В городе раскинулись многоэтажные кварталы микрорайонов, пролегли новые проспекты, появились современные архитектурные сооружения.

   Из некогда церковно-купеческого и мещанского «городка Окурова» Арзамас превратился в город высокой социалистической культуры. Здесь созданы и успешно работают два вуза, одиннадцать техникумов и училищ, художественная, музыкальная и спортивная школы. В городе имеется драматический театр, планетарий, широкая сеть клубов, библиотек, кинотеатров. Большой интерес у многочисленных туристов, следующих по маршруту Горький — Арзамас — Бол-дино, вызывают музеи города, его замечательные историко-литературные и архитектурные памятники.

   За достигнутые успехи в хозяйственном и культурном строительстве и в связи с 400-летием со времени основания города Арзамас был удостоен в 1978 году высокой правительственной награды — ордена «Знак Почета».

   Сегодня растущий и хорошеющий Арзамас — на пути к новым высоким целям и победам. И в ногу с талантливыми и трудолюбивыми арзамасцами шагает Аркадий Гайдар. Он улыбается с портретов, учит своими книгами, обращается к землякам с экрана и со сцены театров, он — в каждом сердце. Любовь к своему доброму другу и советчику, память о почетном гражданине города неизменны.

Арзамасский литературный музей А. П. Гайдара.Фото Г. И. Костенко. 

 

​​​​​​​Фото Г. И. Костенко. Экспозиция литературного музея А. П. Гайдара

Фото Г. И. Костенко. Экспозиционный зал литературного музея А. П. Гайдара

Фото Г. И. Костенко. В читальном зале детской библиотеки им. А. П. Гайдара

​​​​​​​Фото Г. И. Костенко. За книгой А. Гайдара

Фото Г. И. Костенко. Педагогический институт им. А. П. Гайдара
и Музей-в педагогическом институте А. П. Гайдара

Фото Г. И. Костенко. ​​​​​​​Пионерский лагерь «Лесная крепость» им. А. П. Гайдара

ПРИМЕЧАНИЯ

• ¹Мельников-Печерский П. И. Дорожные записки.— Поли. собр. соч., т. 12. Изд-во Вольф, с. 155

• ²Короленко В. Г. Божий городок.— В кн.: Арзамас — город Гайдара. Альбом. М., Сов. Россия, 1974, с. 4.

• ³Горький М. Из письма к В. И. Немировичу-Данченко.— В кн.: Плетнев П. М. Горький в Арзамасе. Горьк. обл. изд-во, 1933, с. 47.

• ⁴Гайдар А. П. Собр. соч. в 4-х т., т. 1. М., 1979, с. 93.

• ⁵ Жизнь и творчество А. П. Гайдара М., Дет. лит., 1964, с. 261.

• ⁵ Арзамас — город Гайдара, с. 10.

• ⁷ Гайдар А. П. Собр. соч., т. 1, с. 36—37.

• ⁸ Арзамас — город Гайдара, с. 10—11.

• ⁹ Там же.

• ¹⁰ Гайдар А. П. Собр. соч., т. 4, с. 5—6.

“ Арзамас — город Гайдара, с. 10—11.

• ¹² Емельянов Б. Легко ли быть писателем.— В кн.: Емельянов Б. Повесть и рассказы разных лет. М., 1967, с. 256.

• ¹³ Гольдин А. Н. Невыдуманная жизнь. М., Дет. лит., 1979, с. 179.

• ¹⁴ Гайдар А. П. Собр. соч., т. 1, с. 119—121.

• 15 Арзамас — город Гайдара, с. 14.
• ¹⁶ Там же, с. 14.

• ¹⁷ Гольдин А. М. Невыдуманная жизнь, с. 49.

• ¹⁸ Гайдар А. П. Собр. соч., т. 4, с. 6.

• ¹⁹ Там же, с. 531—532.

• ²⁰ Там же, т. 1, с. 161 —162.

• ²¹ Там же, т. 4, с. 8.

• ²² Арзамас — город Гайдара, с. 17.

• ²³ Гайдар А. П. Собр. соч., т. 4, с. 531.

• ²⁴ Там же, с. 534.

• ²⁵ Партийный архив Горьковской области, ф. 22, on. 1, д. 50, л. 8 об.—9.

• ²⁶ Арзамасская правда, 1966, 5 июня.

• ²⁷ Гайдар А. П. Собр. соч., т. 1, с. 207.

• ²⁸ Гайдар А. Две телеграммы.— Звезда, Пермь, 1925, 18 нояб.

• ²⁹ Гайдар А. П. Собр. соч., т. 2, с. 6.

• ³⁰ Гольдин А. М. Невыдуманная жизнь, с. 77.

• ³¹ Там же, с. 79.

• ³² Арзамас — город Гайдара, с. 20.

• ³³ Там же, с. 19.

• ³⁴ Там же, с. 20.

• ³⁵ Жизнь и творчество А. П. Гайдара. М., Дет. лит., 1964, с. 281—282.

• ³⁶ Гайдар А. П. Собр. соч., т. 4, с. 431.

• ³⁷ Арзамас — город Гайдара, с. 26.

• ³⁸ Жизнь и творчество А. П. Гайдара. М., Дет. лит., 1964, с. 183.

• ³⁹ Гайдар А. П. Собр. соч., т. 1, с. 19.

• ⁴⁰ Гайдар А. П. Собр. соч., т. 2, с. 500.

• ⁴¹ Арзамасская правда, 1974, 19 февр.

Николай Иванович Рыбаков

ГАЙДАР В АРЗАМАСЕ

Фотоальбом

Редактор Л. В. Иванова

Художественный редактор В. Д. Демидов
Технический редактор В. В. Горшкова
Корректор М.С. Никитина

Сдано в набор 13.06.83. Подписано в печать 26.01.84. А05726. Формат 70X90/16. Бум. офсетн. Гарнитура школьная. Печать офсетная. Усл. печ. л. 7,02. Уч.-изд. л. 6,69. Тираж 50 000 экз. Зак. № 2281. Цена 1 р. 40 к. Изд. инд. ИЗО-158.

Ордена «Знак Почета» издательство «Советская Россия» Государственного комитета РСФСР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли. Москва, проезд Сапунова, 13/15.

Калининский ордена Трудового Красного Знамени полиграфкомбинат детской литературы им. 50-летия СССР Росглавполиг-рафпрома Госкомиздата РСФСР. Калинин, проспект 50-летия Октября, 46.

 

​​​​​​​
   В книге использованы фотографии не указанных авторов, дополняю эту информацию Арзамасская фотография среди цветов без указания автора

© ​​​​​​​ГАЙДАР В АРЗАМАСЕ. Фотоальбом. Автор текста Н.И.Рыбаков. 1968 год
© сетевая версия - arzemas. 2022
© Арзамас. город Арзамас и Гайдар с примечаниями В. Щавлева
© OCR - В.Щавлев. 2022​​​​​​​