Система обороны Нижегородского Поволжья

Система обороны Нижегородского Поволжья

   Система обороны Нижегородского Поволжья создавалась и совершенствовалась на протяжении ряда столетий. Основу ее составляли создаваемые здесь русские крепости. Расположение крепостей и их устройство диктовалось исторической обстановкой, экономическими и естественно-географическими условиями, достигнутым уровнем военной техники. С образованием Русского централизованного государства система обороны Нижегородского Поволжья стала составной частью общегосударственной системы обороны.
 

  Создававшиеся на территории края русские крепости имели главной задачей защиту от внешнего врага. Одновременно они были и административными центрами, из которых осуществлялось управление краем, подавление классовых выступлений местного населения. Наиболее ярко последняя функция проявилась в истории Арзамасской крепости. Известно, что в годы крестьянской войны под руководством Степана Разина эта крепость была опорным пунктом правительственных войск, подавлявших крестьянские выступления на территории края.

   Строительство крепостей и починка их были сопряжены с огромными трудоемкими работами по рытью рвов и частому обновлению укреплений (особенно деревянных). Для выполнения этих работ проводилась массовая мобилизация населения. Так подъемные мосты в Нижегородском кремле строились «Нижегородским уездом». Для строительства крепости в Большом Мурашкине, кроме жителей Больше-Мурашкинской волости, привлекалось население Покровской волости и заволостной вотчины села Александрова.

   Повинность по строительству и ремонту укреплений тяжелым бременем ложилась на местное население. Но следует отметить, что она выполнялась с большим сознанием долга и патриотическим подъемом. В сохранившемся документе о строительстве Больше-Мурашкинской крепости содержится указание на требование крестьян, «чтоб им города не малить», т. е. не делать крепость меньше размеров, необходимых для укрытия всего окрестного населения.

   Старейшими крепостями Нижегородского Поволжья были Городецкая, Нижегородская (Меньшой город) и крепость в селе Городищи Борского района. Они возникли в период, предшествовавший татаро-монгольскому нашествию. По-видимому в одно время с ними, если не ранее, возникла дерево-земляная крепость в Павлове-на-Оке. Документ XVI века — «Книга Большого чертежа» — называет Павлово «Павловострог». Никаких старинных описаний Павлова острога и видимых остатков укреплений в Павлове пока не выявлено. По положению этой крепости можно лишь полагать, что она возникла очень давно, как пограничный пункт, охранявший подступы к Мурому и Владимиру.

   Характерным признаком крепостей, возникших в период, предшествовавший татаро-монгольскому нашествию, является их округлое очертание в виде кольца или полукольца. Тогдашняя слабость средств дальнего боя заставляла строителей крепостей ориентироваться, в основном, на оборону по фронту. Башни, кроме проезжих, делались небольшими и за линию стен почти не выступали. Они служили для наблюдения, управления боем и лишь в небольшой степени являлись узлами обороны. Мощными делались только проезжие башни, потому что осаждавшие, не располагая хорошей осадной техникой, обычно стремились прорваться через проезды.¹

   Стены большинства крепостей Нижегородского Поволжья были деревянными, в виде частокола или городни, которые устанавливались на вершине вала. Частокол делался из вертикально врытых заостренных вверху бревен, вдоль вершины которых с внутренней стороны крепости располагались подмостки для защитников. В городне бревна стены лежали горизонтально, опираясь звеньями на вертикально врытые столбы. Городня обычно делалась из двух параллельных стенок, соединенных между собой поперечными тягами в виде сруба. Промежуток между стенками составлял от 1,5 (крепость в селе Городищи) до 4,5 м (Балахнинская крепость XVI века) и иногда заполнялся грунтом. Выходящая в сторону поля стена делалась выше внутренней и имела боевые окна. Верхняя площадка стены покрывалась деревянной кровлей. На ровной местности валы укреплений делались более высокими. Перед ними проходили рвы, образовавшиеся при односторонней отсыпке вала.

   Сохранившиеся документы указывают, что в Лысковской и Балахнинской крепостях на дне рвов также был сделан частокол. На участках, имевших защиту в виде естественного косогора, вал делался ниже. На пологих склонах искусственно увеличивалась их крутизна (Лысково).

   С образованием Нижегородского великого княжества на территории края строятся новые крепости. К числу их относится внешняя цепь укреплений Нижнего Новгорода. Дальнейшее распространение русского влияния на восток и юго-восток закрепляется строительством крепостей в Курмыше и Лыскове (XIV в.).

   К 1375 году относится первое упоминание в русских летописях о наличии пограничной службы на границах княжества. Под этой датой летописцы сообщают о разгроме татарами «заставы Нижнего Новгорода» на реке Кише и убийстве ими ее руководителя боярина Парфения Федоровича.²

Сторожевые отряды

   «Заставы» — сторожевые отряды Нижнего Новгорода, засылавшиеся в юго-восточном направлении, были форпостами пограничной службы Нижегородского княжества. К сожалению, судить о ней можно лишь по очень отрывочным данным. Восточная и юго-восточная границы княжества в XIV столетии шли по левому берегу реки Пьяны в ее среднем и нижнем течении, а далее по левому берегу Суры до ее устья. После падения княжества и присоединения Нижнего Новгорода к Москве эта граница стала государственным рубежом Руси и была им до середины XVI столетия — времени взятия Казани Иваном Грозным. После этого государственная граница страны отодвинулась далеко к востоку и на юг — к реке Алатырь. Основным опорным пунктом на пьянско-сурской границе была крепость Курмыш, основанная в 1372 году на берегу Суры у впадения в нее речки Курмышки. Вдоль границы существовала правильно организованная пограничная служба. Ее основу составляла цепь мелких пограничных крепостей-острожков, в которых жили пограничники.

    До недавнего времени наши сведения об этих крепостях ограничивались неясной записью путешественника XVIII века П. С. Палласа о том, что в нынешнем Вадском районе недалеко от села Лопатино «на высоком месте видны следы посредственных старинных окопов, которые, может быть, сделаны были во время бывшей в сих местах войны с мордвинскими князьями».³ В 1960 году экспедицией Горьковского историко-архитектурного музея-заповедника были обнаружены хорошо сохранившиеся остатки крепости-острожка на берегу Пьяны к югу от деревни Каменищи Бутурлинского района. Здесь хорошо сохранились невысокий вал и ров крепости. Высота вала составляет до 1,2—1,4 м при ширине основания 4 м. Периметр укрепления —860 м. Оно имеет почти правильную прямоугольную форму и одной стороной примыкает к оврагу. По углам на месте сторожевых башенок насыпь вала повышается и расширяется. По вершине вала повсеместно наблюдается канавка — след бывшей стены. В западной части крепости она заполнена угольями, что указывает на пожар, от которого, вероятно, здесь и погибла стена. С юга и севера внутрь укрепления ведут два входа, следы которых хорошо заметны. В толще вала были найдены остатки глиняных сосудов XIV—XVI веков.

   Крепость-острожек в Каменищах хорошо сохранилась благодаря расположению на издавна неиспользуемом под пахоту песчаном пустыре. Но расположенная ниже по Пьяне аналогичная крепость у деревни Погорелка Бутурлинского района в настоящее время почти уничтожена пахотой — от нее остались еле заметные следы. Жителям Сергачского района хорошо известен останец древнего коренного берега Пьяны, носящий название «Городино», расположенный посредине широкой поймы реки. Местное предание рассказывает, что здесь когда-то стояли русские воины-пограничники и проходили бои с татарами. Осмотр «Городина» показал, что на нем существовало городище эпохи раннего железа, почти разрушенное рекой. Однако над слоем, содержащем обломки лепной глиняной посуды конца II тысячелетия до и. э., расположен углистый слой с остатками русской гончарной посуды XIV—XVI веков. Указанные предания и находки позволяют считать, что русские пограничники XIV— XVI вв. использовали для своих нужд древнее городище.

   Имеются также сведения о нахождении остатков русской крепости-острожка на берегу Пьяны к югу от Пильны. Как правило, крепости-острожки пьянско-сурской границы находятся на открытых выступающих мысах, господствующих над поймой Пьяны в местах изгибов широкой долины реки. С них открывается обзор этой долины на 25—30 км. Рядом с крепостями-острожками, также, как правило, располагаются удобные броды через реку — «заступы», как по-старинному называют их до сих пор живущие в селах по Пьяне старики. Особенно хорошо это видно у Каменищ, где река после долгого блуждания по болотистой пойме прорывается через каменный барьер, образуя мелководные броды со стремительным течением и твердым каменистым дном. По рассказам старожилов установлено наличие древних военных дорог вдоль Пьяны.

русская военная дорога

   Русская военная дорога, или, как ее называют в Сосновском районе, «грошак», шла из района Мурома вдоль левого берега Пьяны к Курмышу. Она частично показана на карте Нижегородского уезда, составленной в 1732 году. Татарское население, живущее по правому берегу Пьяны в районе Сергача, до сих пор помнит старинную татарскую военную дорогу, носящую название «сакма». Последняя шла параллельно реке в 4— 5 км к югу от ее правого берега. Вдоль пьянско-сурской границы в XIV—XVI столетиях шли постоянные военные столкновения сил Руси с войсками ханов Казани и степняками-кочевниками. Большинство этих столкновений носило местный характер и не отмечено русскими летописями. Но население, живущее по берегам Пьяны, из поколения в поколение передает изустные рассказы о таких боях и показывает места, где они происходили.

   Так, 69-летний житель села Пьянский Перевоз И. Г. Изосов рассказывает, что он еще в юности слышал от стариков, что между деревней Коноплянкой и Перевозом (Перевозский район) был бой русских и татарских войск, на месте которого еще недавно находили человеческие кости. В этом бою (по преданию) татарские ханы одержали победу, переправились через Пьяну и у села Шпилево на горе, носящей доныне название «Княжая», похоронили убитого в бою предводителя.

   Житель села Семеновка Красно-Октябрьского района Хусутдин Бедердинов и другие старики-татары из того же села, а также старик-мордвин В. В. Мурзаев из деревни Акузово Сергачского района еще в молодости слышали от своих дедов рассказы о большом сражении русских и татарских войск, которое, по преданию, произошло на правом берегу Пьяны к юго-востоку от Сергача. По их сообщениям место этого боя было на поле между современными селениями Кадомка, Семеновка и Трехозеры в долине притока Пьяны — речки Пары. Рассказывая о неудачном походе русских войск в 1377 году, окончившемся их разгромом и взятием Н. Новгорода войсками Арапши, летопись сообщает, что перед боем русская рать стояла около Пары («доидоша наши Пару»). Таким образом, местное предание полностью совпадает с летописной записью. Это позволяет считать, что именно в указанном районе и произошло знаменитое Пьянское побоище. В 1959 году юные краеведы Уразовской средней школы нашли на месте этого боя старинную саблю и нагрудную орнаментированную пластину — часть боевого доспеха. Особая роль Пьяны как государственного рубежа неоднократно подчеркивается и русскими летописями.⁴

   Продолжением пьянско-сурской пограничной линии была упоминаемая в документах Вадская засека (о засеках см. ниже)—линия обороны, соединявшая бассейны рек Теши и Пьяны. Со службой на этой засеке следует связывать привилегированное положение терюшевской мордвы, которая еще в XVII столетии имела своего воеводу, управлявшего ей вместе с мордовской знатью.⁵ Далее граница княжества проходила в бассейне реки Сережи по ее правому берегу и шла по направлению к Мурому. На этом участке управление пограничной службой осуществлялось, видимо, из крепости в селе Городищи Вачского района.⁶ Во времена существования Нижегородского великого княжества происходит усиленная колонизация края русским населением. Оно окончательно осваивает прибрежные полосы Оки и Волги, начинает заселять территории к югу и юго-востоку от них. В этом заселении наблюдается известная закономерность, продиктованная нуждами обороны. Так, нижегородский летописец подчеркивает, что великий князь Константин Васильевич «повеле русским людям селиться по Оке, Волге и Кудьме реке». По реке Сундовику, в устье которой в XIV веке возникла Лысковская крепость, в то же время расселял выкупленных из плена русских людей гость Тарас Петрович Новосильцев. В этих коротких указаниях совершенно ясно видна тенденция к созданию сплошных полос русских селений на естественных рубежах, прикрывавших подступы к Нижнему Новгороду. Строители крепостей времен великого Нижегородского княжества стремились максимально использовать благоприятный для обороны рельеф местности и с помощью его затруднить использование осадной техники на широком фронте.

   Крепость в Лыскове дает возможность использовать осадную технику только на одной стороне из четырех. Крепость XIV в. в Нижнем Новгороде на значительном протяжении защищается косогором и оврагами. Начиная с XIV столетия и вплоть до XVII века, строители нижегородских крепостей широко используют такую меру защиты, как создание искусственных водоемов перед стенами (Большой город в Нижнем Новгороде, Больше-Мурашкинская, Балахнинская и Арзамасская крепости).

   С созданием Русского централизованного государства система обороны Нижегородского Поволжья становится составным звеном общегосударственной системы обороны южных и юго-восточных границ страны. Основой этой обороны была Ока, вдоль которой в первой половине XVI века создается цепь мощных крепостей — Окская оборонительная линия. Ее крайним восточным звеном была Нижегородская крепость. Интенсивное строительство крепостей Окской оборонительной линии шло на протяжении нескольких десятилетий. Первым был начат строительством Нижегородский кремль (1500—1511 гг.). Вслед за ним были построены кремли в Туле (1514—1525 гг.), Коломне (1525 г.). Одновременно сооружались и ремонтировались укрепления Зарайска, Серпухова, Каширы и Мурома. Конец XV и начало XVI веков характеризуются ростом активности военных нападений казанских ханов на русские территории. В это время система обороны Нижегородского Поволжья приобретает первостепенное значение для страны. Главными опорными пунктами этой системы являются Нижний Новгород и Муром.

   В Горьковском историко-архитектурном музее-заповеднике хранится рукописная книга «Хто где служет» (список XVIII в. с документа конца XVI в.). В книге содержится перечень воевод, назначавшихся в разные города и на командные должности в русском войске. Под 1549 годом она содержит запись: «Того же лета были воеводы от Казанские украины в Муроме по полкам...» По данным летописей, войска из Мурома неоднократно выступали на поддержку нижегородцев во время боевых действий на территории края. Политика казанских ханов и боровшихся за власть феодальных группировок в Казани постоянно находилась под влиянием Москвы или Крыма и была, по существу, чужда национальным интересам народов Поволжья. Но во время русско-казанских войн антимосковские группировки использовали в своих интересах борьбу народов Поволжья за независимость. Это придало русско-казанским войнам истребительный характер, вело к огромным людским и материальным потерям.

   Составитель Казанского летописца — участник этих войн, побывавший в плену у казанских ханов,— характеризует этот период времени следующим образом: «И всем тогда беда и тоска велика в украине живущим варвар тех, у всех русских людей слезы текуще аки реки, крыющеся в пустынях, в лесах и горах, в теснотах горьких (в тайных землянках.—И. К.) живяху с женами и детьми... покидающе род и племя отечества своя бежаху во глубину Русь. Мнози грады рустии раскопаша и травою былием заросташа, села и деревни многие орастеша былием»⁷.

   Огромные потери понесло население Нижегородского Поволжья в ходе русско-казанских войн. По отдельным сохранившимся документам XVI века, многие населенные пункты «лежат диким полем от большие войны». Писцовая Книга Балахнинского уезда 1591 года рассказывает о том, что слобода напротив Нижнего Новгорода (нынешний город Бор) была сожжена и её жители убиты или уведены в плен. На 180 населенных пунктов Балахнинского уезда в 1591 году было 120 «пустошей, что были деревни и починки». В ходе русско-казанских войн Нижнему Новгороду и Нижегородскому Поволжью принадлежала исключительно важная роль. Но со временем эта роль постепенно изменялась. Если во второй половине XV и начале XVI веков военные действия, протекавшие здесь между Москвой и Казанью, носили обоюдоострый оборонительно-наступательный характер, то, начиная с 20-х годов XVI столетия, Нижегородское Поволжье все в большей степени становится плацдармом для наступательных операций Русского государства. Время от времени здесь по-прежнему происходят столкновения, вражеские войска подступают к Нижнему Новгороду (1521, 1536 гг.). В 1536 году ими была разгромлена не имевшая еще тогда укреплений Балахна. Но основной ареной боевых действий становится уже Среднее Поволжье, удары по которому от Нижнего Новгорода комбинируются с ударами по Вятке и Каме. В этот период непосредственное руководство системой обороны Нижегородского Поволжья осуществлялось специальным воеводой, который находился в Нижнем Новгороде. Этот воевода — «за городом» назначался из числа лучших военачальников страны и пользовался широкими полномочиями. В документах он иногда называется наместником.⁸ Основным государственным рубежом на востоке страны в Это время была река Сура.

   «Река Сура разделяет владения царей Московского и Казанского»,— пишет в своих Записках иностранный путешественник С. Герберштейн, посетивший Россию в 1517 и 1526 годах.⁹ Закрепляя распространение русского влияния в Поволжье, великий князь Василий Иванович III в 1523 году построил в устье Суры на ее восточном берегу русскую крепость Васильгород — нынешний Васильсурск. На протяжении нескольких десятилетий Васильсурская крепость играла первостепенную роль русского форпоста на Волге. В 1549 и 1550 годах туда единовременно назначалось по б—8 воевод «в город» и «за город». Но это первенствующее положение Васильсурской крепости было недолгим. После основания в 1551 году Свияжска Васильсурская крепость сразу же потеряла первостепенное Значение. До настоящего времени историки не имеют каких-либо других сведений о системе обороны Нижегородского Поволжья в XV и первой половине XVI века. Частично это объясняется тем, что система государственной обороны была окончательно упорядочена в результате военной реформы 1547 года.

  Поход русской судовой рати на Казань в 1545 году (Из Царственного летописца)

   В XV и первой половине XVI века южная государственная граница Руси проходила примерно там же, где и в XIV столетии. Вдоль этой границы в пределах контролируемой пограничниками территории шли в поход на Казань в 1552 году главные силы русского войска во главе с Иваном Грозным. Жители многих населенных пунктов правобережной части Горьковской области связывают с походом Ивана Грозного на Казань в 1552 году начальную историю своих селений. Русский летописец, очевидно пользуясь данными участников похода, подробно, день за днем, описывает Этот поход и места стоянок — «станы» войска Грозного. Главные силы войска, при которых находился сам царь, выступили 20 июля из Мурома и ночевали в лесу на реке Велетьме, второй ночлег «стан был на Шилекше», третий — под Саконьским городищем (ныне с. Саконы), четвертый — «на поле на Ирже», пятый — «на Авше-речке» (около г. Арзамаса), шестой— «на Кевзе», седьмой— «на озере на Икше», восьмой — «на озере, недошед Пианы реки». Во время восьмой стоянки, как указывает летописец, к войску присоединился отряд Якова Чевсеева, следовавший южнее главных сил. Девятый стан был «на Дубровке озере», десятый — «на речке на Медянке», одиннадцатый — «на Мяни», двенадцатый — на реке Алатыре.

   Попытка реконструкции маршрута похода войск Грозного по территории современной Горьковской области дана на карте, помещенной в конце этой книги.

Основание Свияжска, взятие Казани и строительство крепости Алатырь (1552 г.) свели почти на нет значение реки Суры, как восточного рубежа страны. Южным государственным рубежом после 1552 года почти на столетие становится в пределах края река Алатырь. Опорными пунктами новой государственной границы становятся Темников (1536 г.), Алатырская и Арзамасская крепости. Начиная с 20-х годов XVI столетия и особенно после взятия Казани, на территории Нижегородского Поволжья происходит широкая раздача земель служилым людям — дворянству. Значительная часть этих земель перешла в руки татарской, чувашской и мордовской знати, которая была на службе у Москвы. Получая обширные и плодородные земли с поредевшим или вообще отсутствующим в результате войн населением, эта знать, особенно крупная, вела широкую колонизацию края при поддержке правительства. Население привлекалось различными льготами или просто переселялось из других мест по воле владельцев. В результате на территории южной части края появились выходцы со всех концов русского государства. Земельные пожалования служилой знати, пользовавшейся большим влиянием в правительстве, приводили к мероприятиям по защите новых владений феодалов. Как и на других южных участках границы страны, здесь, в районе Арзамаса и по Алатырь, были созданы «засечные черты» — линии обороны, тянувшиеся на десятки километров. Засечная черта создавалась из естественных и искусственных препятствий. Такими препятствиями были леса, реки и болота. Проходы и проезды через них тщательно охранялись поселенными по соседству пограничниками — «засечными сторожами», укреплялись рвами, валами, небольшими отдельными укреплениями, а на переправах частоколами в дне реки и «плавными бревнами с гвоздьем дубовым частым». В условиях Нижегородского Поволжья главную роль при устройстве засечных черт играли леса. Собственно засекой называется сплошная полоса леса, сваленного вершинами в сторону противника. Лес рубили, оставляя очень высокие пни, — «как человеку топором достати можно». Строители засеки надрубали стволы деревьев так, чтобы ствол оставался лежащим на пне и не отделялся от него совсем. Получавшаяся в результате стена из хаотического переплетения стволов и сучьев становилась вообще недоступной для всадника, что и требовалось при борьбе со степняками-кочевниками. Об устройстве засеки, сделанной восставшими нижегородскими крестьянами в 1670 году, дает представление отчет воеводы Леонтьева: «по большой дороге сделана по обе стороны засека крепкая в длину на версту, а поперек по обе стороны той дороги по полверсте». Леса, отведенные под засеки, назывались «заповедными засечными лесами». Рубка леса для хозяйственных нужд в них строго запрещалась. Засечная черта делилась на участки — «грани». Стык двух участков, на котором встречались дозоры, охранявшие засеку, назывался «замок».
 

  На границе. Рис. С.М. Зейденберга.

Арзамасская засека

   Кроме упоминавшейся ранее Вадской засеки, пересекавшей водораздел Пьяны и Сережи, на территории края была Арзамасская засечная черта, проходившая от берега Пьяны через Шатки к Ардатову. Самые поздние сведения о ней относятся к 1635 году, когда арзамасскому воеводе И. И. Лобанову-Ростовскому было предписано «Арзамасскую засеку описать, измерить и поделать»¹⁰. Самой южной засечной чертой на территории края была Алатырская засека вдоль реки Алатырь. Документы называют ее «Пуэской» (от Пузской слободы — в нынешнем Починковском районе Горьковской области). В Пузской слободе в XVII столетии существовала небольшая деревянная крепость с валом и рвом, называвшаяся «острогом». Имевшиеся в засеках «ворота» — проезды для населения —тщательно охранялись специальными отрядами «засечных сторожей», или «воротников». Последние часто поселялись неподалеку от ворот и наделялись землей на льготных условиях. В документах XVII века упоминаются Пузские, Шатковские, Собакинские и Ардатовские ворота в нижегородских засечных чертах.¹¹ В наиболее ответственных местах здесь, так же как и на Пьяне, существовали мелкие крепости-острожки. Следы такого острожка в виде невысокого вала и рва прямоугольных очертаний сохранились близ деревни Андрееве к востоку от Ардатова. Кроме засечных сторожей, военную службу на засеках несли казаки и стрельцы, которых возглавляли «засечные головы» — командный состав. При возникновении военной опасности черта оборонялась также «подымовными людьми» — вооруженными воинами-крестьянами, высылавшимися от определенного количества крестьянских дворов — «дымов». По существовавшему положению полагалось брать с трех дворов одного человека с пищалью при расстоянии селения от засеки до 15 верст. От селений, расположенных на более дальнем расстоянии, выделялся один вооруженный воин от пяти дворов. Казаки и стрельцы считались состоявшими «на государевой службе». Их селения-слободы, где они жили целыми подразделениями во главе с десятниками и пятидесятниками, помещикам не раздавались. Стрелецкие и казачьи слободы находились обычно около городов или крупных населенных пунктов. Документы XVII века упоминают такие слободы в Нижнем Новгороде, Арзамасе, Лыскове, Б. Мурашкине и Курмыше. Казачьи слободы сохранялись и в позднейшее время, когда границы страны далеко отодвинулись от Нижегородского Поволжья. Жившие в них казаки выезжали для службы на границу. Поэтому слобода казаков близ Арзамаса получила название «Выездная казачья слобода» (ныне с. Выездное).

Нижегородская печать XVI в.

   С большой Государственной печати Ивана Грозного 1583 г. (с подлинника, хранящегося в Стокгольме) . Несмотря на ряд правительственных льгот, служба казаков и стрельцов, надолго отрывавшихся от хозяйства, была тяжелой. В сохранившейся грамоте боярина Б. И. Морозова к лысковскому приказчику указывается на необходимость выдать казакам по 2 рубля за то, что они «год служили, сторожу стерегли и в посылки ездили».¹² Привлеченным на пожизненную военную службу считалось и дворянство—командный состав, который был поверстан поместьями—деревнями и угодиями. «Верстанье» происходило с учетом знатности рода и заслуг и колебалось в очень широких размерах — от трех-четырех крестьянских дворов до десятков селений. Однако в XVI—XVII веках крестьяне закреплялись за служилыми людьми «в кормление»—на время службы и лишь в редких случаях давались «в вотчину»—закреплялись за владельцами и их родом. Созданная на территории Нижегородского Поволжья система обороны существовала до конца XVII столетия, хотя внимание к ней постепенно ослабевало. В 1618 году было построено новое дерево-земляное укрепление в Нижнем Новгороде, а в 1660 — в Большом Мурашкине. В середине XVI столетия была укреплена пострадавшая от вражеского набега Балахна, а около 1576 года возникла крепость в Арзамасе. Крепости Нижегородского Поволжья, возникшие в XVI—XVII веках, характеризуются прямоугольными очертаниями, мощными, далеко выдвинутыми за линию стены башнями. В Больше-Мурашкинской крепости из пяти построенных башен четыре были сделаны из земли, т. е. являлись настоящими бастионами, рассчитанными на оборону от противника, располагающего мощными огневыми средствами. При сооружении всех крепостей этого периода перед укреплением создавались искусственные водоемы.

История нижегородских крепостей

   Разные исторические судьбы имели нижегородские крепости. Возникнув как опорные пункты Руси и имея многочисленные гарнизоны, они порождали около себя посады — селения ремесленников и торговцев. Обитатели посадов жили под прикрытием крепостей и удовлетворяли нужды гарнизона и местного населения. При наличии благоприятных экономических и географических условий ряд крепостей превратился в крупные города и населенные пункты (Нижний Новгород, Арзамас). Но в ряде случаев выгодное в военно-стратегическом отношении положение крепости создавало ряд хозяйственных неудобств (трудности в водоснабжении, неудобные подступы, отсутствие или ослабление базы для хозяйственной деятельности посада). В таких случаях население со временем вообще покидало территорию крепости или заселяло ее вновь по истечении длительного срока (Лысково, Городец, Василь-Сурск). Созданная ценой огромного труда и усилий система обороны Нижегородского Поволжья наложила глубокий отпечаток на его историю. Она дает ключ к пониманию вопросов, связанных с историей заселения края. Крепости Нижнего Новгорода, Арзамаса, Городца и Балахны сильно повлияли на планировку этих городов. Сохранившиеся остатки древних укреплений Н. Новгорода, Городца, Лыскова, Б. Мурашкина и крепости в селе Городищи Борско-го района являются замечательными памятниками героического прошлого русского народа, которые надо оберегать для будущих поколений.

1.                      В древних дерево-земляных укреплениях Киева и Владимира некоторые проезжие башни были сделаны из камня (Золотые и Серебряные ворота Владимира, Золотые ворота Киева).
2.                      Полное собрание русских летописей (в дальнейшем— ПСРЛ), т. XV, стр. 112; o. XVIII, стр. 15; т. XX, стр. 195; т. XXV, стр. 190. Река Киша находится в Сеченовском районе Горьковской области и образует участок ее юго-восточной границы.
3.                      Паллас П. С., Путешествие по разным провинциям Российской империи (1768 г.), ч. I, стр. 80, Спб. 1809.
4.                      ПСРЛ, т. XX. стр. 198. Под 1377 г.: «И гони за ними (мордовскими князьями. — И. К.) князь Борис, они же побегоша за реку».
5.                      В 1619 году в наказе дозорщикам Ф. Сычеву и И. Парфенову предписывалось в отношении терюшевской мордвы: «опроче спорных земель в иных никаких делех мордвы не судити и меж их расправы не чинити». Это особое положение мордвы Нижегородского Поволжья подчеркнуто англичанином Горсеем, который посетил Россию в конце XVI и начале XVII века: «Эти инородцы долго находились под властью русских царей, которые обходились с ними лучше, чем с другими нациями» (Записки о Московии сэра; Д. Горсея, стр. 106, Спб. 1903).
6.                      Население южной части современного Сосновского района до сих пор показывает древнюю военную дорогу с остатками дубовых гатей через болота, которая шла вдоль правого берега р. Сережи и называется «грошак». Здесь же в с. Виткулове и соседних селениях старики рассказывают о бывших военных постах, которые извещали друг друга и население о появлении противника с помощью зажженных пучков соломы, устанавливавшихся на шестах.
7.                      ПСРЛ, т. XIX, стр. 44, 46. Справедливость требует отметить, что аналогичное положение создавалось и русскими войсками во время боевых действий в Среднем Поволжье.
8.                      «Хто где служет». В 1540 году: «В Нижнем Нове городе за городом наместник и воевода Семен Константинович Заболоцкой, а в городу Князь Юрий Иванов сын Щетинин». В 1549 году: «В Нижнем Нове городе в городу князь Петр Иванович Телятевской, за городом князь Петр Александрович Стригин-Оболенской... Да за городом же были воеводы с Покрова... берегли от приходу казанских людей князь Федор Иванов сын Кащин да князь Григорий Мещерской».
9.                      Записки о Московии барона Сигиэмунда Герберштейна, Спб. 1866.
10.                  Яковлев А., Засечные черты Московского государства М. 1916, стр. 45.
11.                  «Арзамасские поместные акты», № 391, стр. 514—516. В 1612 году: «приходили на арзамасские места крымские и нагайские люди и ту Пузскую засеку проломили и ворота высекли», «Материалы исторические и периодические бывшего приказа Казанского дворца», стр. 53, 54: «И в Ардатовском лесу в воротах был бой с нагайскими людьми»; «Арзамасской десятины жилые данныя церкви», стр. 136: «В Залесном стану за Шатковскими вороты»; там же, стр. 131: «Церковь Живо-начальные Троицы в Пузской слободе за Острогом; Акты хозяйства боярина Б. И. Морозова, ч. 1, стр. 66: «В Арзамасском же уезде в Залесном стану за Собакинскими вороты вотчины боярина же Бориса Ивановича».
12.                  Хозяйство крупного феодала XVII века, ч. II, стр. 171.   
 

© Кирьянов И.А. Старинные крепости Нижегородского Поволжья. Горький, 1961. ​
© Арзамас. Глава: Система обороны Нижегородского Поволжья
© OCR - В.Щавлев. 2022