В Государственном архиве Нижегородской области (ГАНижО) выявлены материалы, связанные с историей последнего стрелецкого бунта в России в 1698 г., а также об условиях содержания “в железах” бунтовщиков в Арзамасе.
Перевод на охрану границ России с Литвой четырех стрелецких полков привел к бунту, а после смены командиров — их возврату для освобождения царевны Софьи Алексеевны в Москву. Об этом князь-кесарь Ф. Ю. Ромодановский тотчас оповестил находившегося в заграничном “Великом посольстве” Петра I.
Таким образом, 19 июля 1698 года молодому царю пришлось оставить в Вене посольство и поспешить в Россию.
К этому времени под Новым Иерусалимом восставшие стрелецкие полки были разбиты. Заговорщиков казнили, большинство же рядовых стрельцов разослали в заключение по монастырям и городам, в том числе в Арзамас, до нового, более тщательного расследования причин восстания, которое будет проведено уже вернувшимся в Москву Петром Первым
.
Публикацию об этих событиях подготовил доктор исторических наук Н. Ф. Филатов:
/л. 1/ От Великого Государя царя и Великого Князя Петра Алексеевича, всеа Великия и Малыя и Белыя России самодержца в Арзамас воеводе нашему Ивану Карповичу Козлову да подьячему Никите Ерофееву: в нынешнем 206-м году, июня в 27 день в нашем Великого Государя указе из Стрелецкого приказу в Новгородцкой приказ писано: указали мы, Великий Государь, и бояря наши приговорили, московских четырех полков:
которые нашего Великого Государя указу учинились непослушны и с нашей, Великого Государя, службы из Торопца в указные городы не пошли и, покинув полковников и подполковников и капитанов, шли для воровства и бунту с ружьем и с пушки к Москве из Большого полку боярина нашего и воеводы Алексея Семеновича Шеина с товарыщи 2060 человек скованых послать в розные городы, которые ведомы в Новгородцком приказе... (Далее потеря текста).
ГАНижО. Ф. 1403. Оп. 1. Д. 193. Л. 1.
/л. 1/ От Великого Государя царя и Великого князя Петра Алексеевича, всеа Великия и Малыя и Белыя России самодержца в Арзамас воеводе нашему Ивану Карповичу Козлову да подьячему Миките Ерофееву: по нашему Великого Государя указу из Болшаго полку боярина нашего и воеводы Алексея Семеновича Шеина с товарыщи московских полков с начальным человеком посланы за воровство и за начинание бунту стрельцы, а велено их посадить в тюрьму и приставить крепкие караулы.
И как к вам ся наша Великого Государя грамота придет, а боярин наш ис Болшаго полку, воевода Алексей Семенович тех воров, московских стрельцов с началным человеком в Арзамас с провожатыми пришлет, и вы б тому посыльному отвели крепкие тюрьмы, а для ночного сажанья построить в тех тюрьмах избы, а будет тюрьмы ветхи, и их починить, а покамест починены будут, и их держать в крепких местех с прибавочным караулом, и для караулу к той тюрьме отдавать подлинно служилых людей и приставов и розсылыциков и посацких людей, как они переведены будут в тюрьмы, чтоб тех караульщиков непрестанно было то ж число против колодников.
А держать бы их в тех крепостях, в каких они присланы. И велеть тому начальному человеку на них тех крепостей караульщиком с перемены своей осматривать,
/л. 2/ и будет которые крепости на них ослабеют, и их починить и утвердить накрепко. Караульщиком, и писем у них никаких не принимать и вместо себя никого не нанимать, и худых и малых и старых и увечных не посылать. А на караулех быть им самим с ружьем и иных колодников в тюрьмы с ними не сажать, и к тюрьме никого к ним не подпушать, и говорить с ними никому и чернил и бумаги давать им не велеть, и самим им, караульщиком, с ними ничего не говорить.
А буде к ним кто учнет подавать какую милостыню, и им осматривать, чтоб ни в чем какова воровства и писем к ним было не подано. И того все конечно велеть караульщиком смотреть накрепко, да и наказу, как о том от боярина нашего, из Болшаго полку воеводы началному человеку о тех стрельцах в наказе будет написано, по тому ж обо всем чинить по наказу, как в тех наказех о том написано будет имянно.
А будет тот присланной началной человек заболит или умрет, и над теми стрельцами смотреть и ведать тебе, и чинить по тому ж наказу, а для ведома писать к нам, Великому Государю, к Москве с нарочным посыльщиком. А которого числа и у кого имяны у началных людей и у провожатых тех стрельцов и которых полков, и кто имяны и сколько человек в Арзамасе приняты и в тюрьмы посажены будут, о том к нам, Великому Государю, писали, а отписку велели подать в Стрелецком приказе боярину нашему, князю Ивану Борисовичу Троекурову с товарыщи.
А наши, Великого Государя, послушные грамоты о даче тех стрельцом кормовых денег из Новгороцкого приказу и из Розряду о посылке на караулы посацких людей посланы к вам с сею нашею, Великого Государя, грамотою.
Писан на Москве.
Лета 7206-го, июня в 29 день.
ГАНижО. Ф. 1403. Оп. 1. Д. 193. Л. 1-2.
Комментарии
1. На л. 1 об. имеется припись: "В Арзамас воеводе нашему Ивану Карповичу Козлову да подьячему Миките Ерофееву. 206-го, июля в II день подал грамоты Великого Государя стольника Степана Васильевича сына Карева человеку ево. И сию Великого Государя грамоту из Мурома воеводе Федору Юрлову послать в Арзамас с нарочным посыльщиком тотчас".
На л. 2 об. запись: “Справил Федка Микляев”.
Текст воспроизведен по изданию: “Велено их посадить в тюрьму и приставить крепкие караулы”: Указ о высылке в Арзамас для заключения восставших стрельцов и об условиях их содержания. 1698 г.
В Арзамасском остроге они просидели немного, после чего, по приказу Петра I, были казнены за казачьей Выездной Слободой. Точное местонахождение могилы стрельцов до сих пор не известно.
Таким образом, Арзамас стал сопричастным к далеким событиям, совершенно не касавшимся его. В июле 1698 года под надзором капитана Чаплина и прапорщика Кочунова в город были приведены и заточены в тюрьму 82 бунтовщика из полка Ивана Чернова.
«Надобно полагать, что кроме этих 82 человек были присылаемы и другие мятежные стрельцы, – пишет в своих «Исторических сведениях…» краевед Н.М. Щегольков. – Потому что число обреченных на казнь к следующему 1699 году оказывалось значительно более: грамотой из Иноземного приказа вытребованы были 35 человек в Москву, 164 человека, не достигшие совершеннолетия (оказывается, были среди стрельцов и такие, – прим. авт.), избавлены были от смертной казни, а остальные все – казнены». Сколько именно? На этот вопрос историк не отвечает. Но констатирует, что для совершения казни в 1699 году присланы были из Москвы «стольник Михайло Арсеньев и подьячий Яков Новиков». «Им отведены были в Арзамасе квартиры на посаде и даны арзамасские подьячие, стрельцы, пушкари, рассыльщики и заплечный мастер (палач) – словом все, что к тому делу было надобно».
Далее Н.М. Щегольков утверждает, что в Выездном сохранялось предание, указывающее место, где проводились эти казни. «За селом Выездной слободой неподалеку от большой, прежне почтовой, московской дороги, на широкой поляне стоит каменный столб с образами. Местность эта доныне носит название «У стрельцов», «К стрельцам». По преданию, здесь вешали мятежных стрельцов, рубили их буйные головы, а прежний деревянный и нынешний каменный столбы с иконами означают место их погребения».
В Выездном даже существовал обычай: в семик – седьмой четверг после Пасхи – совершать крестный ход к «Стрельцам» и служить там панихиду.
Опись 1. 322 ед. хр. Царские жалованные грамоты. Выписи из межевых, писцовых и переписных книг. Купчие на земли и угодья, записи рядные, меновые, поступные, раздельные, кабальные, поручные. Судебные дела о спорных землях. О разбое, беглых солдатах и крестьянах. Отписки о приеме в государевы житницы, стрелецкие хлеба. Отрывок из документа об обмене землей между помещиками. Отказные грамоты на поместья. Челобитная старосты С.Спасского об ограблении и избиении.
© Текст - Филатов Н. Ф. (01.12.1938— 02.05.2004). Москва, с. 219 - 221. Исторический архив. Науч.-публикат. журн.: N. 6/1999
© сетевая версия - arzemas. 2021
© Арзамас.
© OCR - В.Щавлев. 2021
Автор: В. Щавлев
Комментарии читателей премодерируются
Новые статьи
Более старые статьи
Будьте в курсе новостей от сайта Арзамас, ведите ваш емайл
Страсти, страсти, С небес спуститесь И в один суглук Соберитесь, Набросьтесь вы На раба Божьего (имя), Чтоб он обо мне Яро томился, Со всех троп и дорог Ко мне бы стремился, Часа без меня жить не мог И любви бы своей Ко мне не превозмог. Не мог ни жить, ни быть, ни дневать, Ни минуты,...