Письмо бр. Юлиана о монгольской войне

Письмо брата Юлиана о монгольской войне

  Достопочтенному во Христе отцу, божьей милостью епископу Перуджи, легату апостольского престола, брат Юлиан ордена проповедников в Венгрии, слуга вашего святейшества, шлет столь же должное, как и преданное почтение.

   Когда, в силу вмененного мне послушания, я должен был итти в Великую Венгрию с братьями, данными мне в спутники, и мы, желая выполнить порученное нам путешествие, дошли до крайних пределов Руси, мы узнали (Это место в В читается иначе я правильнее: «мы узнали истинность нижеписанного. О, горестное зрелище, внушающее ужас всякому! Венгры-язычники ...» Из текста Du опускаем явно ошибочное Tartari (quod omnes T.)) действительную правду о том, что все те, что называются венгры-язычники, и булгары и множество царств совершенно разгромлено татарами.

   А что такое татары и какой они веры, об этом, насколько сумеем, расскажем в настоящем письме. Сообщалось мне некоторыми, что татары прежде населяли страну, населяемую ныне куманами, и называются по правде сынами Измаила (отсюда — измаэлиты), а ныне желают называться татарами. Страна же, откуда они первоначально вышли, зовется Готта, и Рубен звал ее Готтой (В других рукописях Готиа (В) и Гота (F). L. Bendefy поясняет Gothia: scilicet Kathai.).

   Первая татарская война началась так. Был государь (BF вождь (князь).) в стране Готта, по имени Гургута (Так BF, в Du Гургатам. Это, очевидно, Чингиз, но самое имя, вероятно, есть испорченное Угедей, Оккодай.), у которого была сестра — дева, по смерти родителей стоявшая во главе своей семьи и, как говорят, державшая себя по-мужски. Она нападала на некоего соседнего с ней вождя и отнимала у него его имущество. Когда же по истечении некоторого времени («Некоторого времени» в BF; Du ошибочно: «нескольких дней».) она вновь с татарским народом попыталась напасть, как прежде, на вышесказанного вождя, тот, поостерегшись и начав войну с вышесказанной девушкой, одолел в бою и эту прежнюю свою противницу взял в плен, войско ее обратил в бегство, а ее, уже пленницу, изнасиловал, в знак еще более тяжкой мести, лишив девственности, [84] постыдно обезглавил.

   Услышав об этом, брат помянутой девушки, вышесказанный вождь Гургута, отправив посла к вышереченному мужу, дал, говорят, ему такое поручение: «Я узнал, что ты, взяв в плен и лишив девственности сестру мою, обезглавил. Знай, что ты совершил дело, враждебное мне. Если, быть может, сестра моя причиняла тебе беспокойство, то ты, направляя свою месть на движимое имущество, мог обратиться ко мне, ища против нее справедливого суда, либо, если ты, желая отомстить за себя собственными руками, победив ее, захватил в плен и лишил девственности, то мог взять ее в жены; а если у тебя было намерение убить ее, то никак ты не должен был лишать ее девственности. А теперь ты отомстил вдвойне: и девственную стыдливость опозорил, и жалким образом осудил ее на смертную казнь. Вследствие того, в отмщение убийства вышереченной девушки, знай, что, я пойду на тебя всеми силами».

   Услышав это и видя, что противостоять он не может, вождь, виновник убийства, бежал со своими к султану Орнах (У Плано Карпини Ornas (Ornac, Orna); в наших летописях Орначь, Ворнац, Арначь (ПСРЛ. IV, 57; V, 125; VII, 210 и др.). По объяснению, L. Bendefy — город Тана.), покинув собственную землю.

   После того как это произошло, был некий вождь в стране куманов, по имени Витут (Так Du; В — Витоф; F — Врокк.), богатства которого были, по слухам, столь замечательны, что даже скот [у него] на полях пил из золотых канав. Другой вождь с реки Буз (Так DuF, а не Бук и Букс, как ошибочно читает L. Bendefy. О правильности или неправильности Buchs в В, за отсутствием рукописи, ничего нельзя сказать. L. Bendefy понимает под этим именем р. Буг.), по имени Гурег (Так Du; В — Урех; F — Гавез (но не Гавекс, как у L. Bendefy).), из-за его богатства напал на него и победил. Побежденный с двумя сыновьями своими и кое с кем еще, с немногими, кто уцелел от военной опасности, бежал к сказанному султану Орнах. Султан же, вспомнив об обиде, которую тот, будучи соседом, случайно нанес ему некогда, приняв его, повесил на воротах, а народ его подчинил своей власти. Двое сыновей Витута тотчас обратились в бегство (Следуя BF, опускаем ошибочную вставку «ad Euthet», а самое имя читаем далее Гурег.) и, так как у них не было иного убежища, вернулись [85] к вышереченному Гурегу, который ранее ограбил их отца и их самих. Тот в звериной ярости убил старшего, разорвав конями (Следуя BF, вместо cupiens, читаем rapiens, а вместо interficere — interfecit.). Младший же бежал, прибыл к вышеупомянутому вождю татарскому Гургуте и усердно стал просить его отомстить Гурегу, который ограбил его отца и убил брата, говоря, что честь добудет себе этот вождь (Вместо ista duo, читаем isti duci (В).), то есть Гургута, а сам он — воздаяние и отмщение за смерть брата и ограбление отца.

   Это и было сделано, и по одержании победы, вышеназванный юноша вновь просил вождя Гургуту отомстить султану Орнах за жалкую смерть отца, говоря, что и оставшийся по отце его народ, который там держали как бы в рабстве, будет помощью ему при наступлении его войска. Тот, упоенный двойной победой, охотно согласился на просьбу юноши и, выступив против султана, одержал славную для себя и почетную победу. Итак, имея почти повсюду достойные хвалы победы, вышесказанный вождь татарский Гургута со всей военной силой выступил против персов из-за каких-то распрей, бывших прежде у него с ними. Там он одержал почетнейшую победу и совершенно подчинил себе царство персидское.

   Став после этого более дерзким и считая себя сильнее всех на земле, он стал выступать (Cepit facere (стал делать) дополняем (по F) словом progreesum (наступление, выступление).) против царств, намереваясь подчинить себе весь мир. Поэтому, подступив к стране куманов, он одолел самих куманов и подчинил себе их страну. Оттуда они воротились в Великую Венгрию, из которой происходят наши венгры, и нападали на них четырнадцать лет, а на пятнадцатый год завладели ими, как нам сообщали словесно сами язычники-венгры.

    Завладев ими, и обратившись к западу, [татары] в течение одного года или немного большего [срока] завладели пятью величайшими языческими царствами: Сасцией, Фулгарией, взяли также 60 весьма укрепленных замков, столь людных, что из одного могло выйти пятьдесят тысяч вооруженных воинов. Кроме того они напали на Ведин, Меровию, Пойдовию, царство морданов. Там было два князя: один князь со всем народом и семьей покорился владыке татар, но другой с [86] немногими людьми направился в весьма укрепленные места, чтобы защищаться, если хватит сил (B дает иной перечень завоеванных мест: « (завладели) Фасхией, Меровией, завоевали царство Булгар, имевшее сорок весьма укрепленных замков...

   Напали на Ведин, где было два князя...» L. Bendefy считает Faschiam — Basciriam или Bascardiam, отвергая мнение Gombocz'a, что это Saksyn. Между тем и Faschia (В) и Sascia (Du) по форме очень напоминают именно Саксин. Фулгария, несомненно, Булгария. Меровия — к северу от Волги, между рр. Ветлугой и Унжей. Ведин — севернее Меровии до р. Сухоны.). Ныне же, находясь на границах Руси, мы близко узнали действительную правду о том, что все войско, идущее в страны запада, разделено на четыре части. Одна часть у реки Этиль на границах Руси с восточного края подступила к Суздалю. Другая же часть в южном направлении уже нападала (В Du перед expugnavit (нападала) вставка: quem nunquam (на которое никогда не). Устраняем ее, как ошибочную.) на границы Рязани, другого русского княжества. Третья часть остановилась против реки Дона, близ замка Воронеж (Ovcheruch) (B — Orgenhusin. L. Bendefy считает, что это Воронеж.), также княжества русских. Они, как передавали нам словесно сами русские, венгры и булгары, бежавшие перед ними, ждут того, чтобы земля, реки и болота с наступлением ближайшей зимы замерзли, после чего всему множеству татар легко будет разграбить всю Русь, всю страну русских.

   Поймите все это таким образом, что тот первый вождь, по имени Гургута, который начал эту войну, умер. Ныне же вместо него царствует сын его Хан (Chayn) (Юлиан принял титул за собств. имя. Разумеется тут, вероятно, Угедей.) и живет в большом городе Орнах, где отец его воцарился первоначально. Живет же он таким образом: дворец у него такой большой, что тысяча всадников въезжает в одни двери и, преклонившись перед ним (ханом), не сходя с коней, всадники выезжают [в другие]. Вышеназванный вождь устроил себе громадное ложе, возвышающееся на золотых колоннах, ложе, говорю я, золотое с драгоценными покровами, на котором восседает он в славе прославляемый, облеченный в драгоценные (Вместо gloriosissimis (славнейшие), читаем (F) preciosis (драгоценные).) одеяния. Двери же в этом дворце целиком золотые, и через них преклоняясь проходят спокойно и безопасно его всадники. Чужие же послы, пешими ли они проходят двери или верхом, если коснутся [87] ногами порога двери, тут же поражаются мечом; всякому чужому надлежит проходить с наивысшим почтением. Восседая в такой пышности, он послал войска по разным странам, то есть за море, как мы думаем; и вы также слышали, что он там совершил.

   Другое же многочисленное войско послал он к морю на всех куманов, которые и бежали в венгерские края.

  Третье войско, как я сказал, осаждает всю Русь. Сообщу вам о войне по правде следующее. Говорят, что стреляют они дальше, чем умеют другие народы. При первом столкновении на войне стрелы у них, как говорят, не летят, а как бы ливнем льются. Мечами и копьями они, по слухам, бьются менее искусно. Строй свой они строят таким образом, что во главе десяти человек стоит один татарин, а над сотней человек один сотник. Это сделано с таким хитрым расчетом, чтобы приходящие разведчики никак не могли укрыться среди них, а если на войне случится как-либо выбыть кому-нибудь из них, чтобы можно было заменить его без промедления, и люди, собранные из разных языков и народов, не могли совершить никакой измены (Du: «народ, собранный с разных сторон, не мог совершить никакой измены, который собран из разных языков и наций» (sic!). Конец фразы, повидимому, звучал иначе. Ср: В — особая фраза: «Они собрали из разных языков каждого десятого»; F « (чтобы не могли...) они собрали из разных народов и языков каждого десятого».

   Эта фраза вызывает некоторое сомнение только в сопоставлении с ниже сказанной: «О численности всего их войска...», где Юлиан как будто не знает о выше данной цифре и выражается совсем неопределенно.). Во всех завоеванных царствах они без промедления убивают князей и вельмож, которые внушают опасения, что когда-нибудь могут оказать какое-либо сопротивление. Годных для битвы воинов и поселян они, вооруживши, посылают против воли в бой впереди себя. Других же поселян, менее способных к бою, оставляют для обработки земли, а жен, дочерей и родственниц тех людей, кого погнали в бой и кого убили, делят между оставленными для обработки земли, назначая каждому по двенадцати (В «по десяти».) или больше, и обязывают тех людей впредь именоваться татарами. Воинам же, которых гонят в бой, если даже они хорошо сражаются и побеждают, благодарность невелика; если погибают в бою, о них нет никакой заботы, но если в бою отступают, то безжалостно умерщвляются татарами. Потому, сражаясь, они предпочитают умереть в бою, чем под [88] мечами татар, и сражаются храбрее, чтобы дольше не жить а умереть скорее.

   На укрепленные замки они не нападают, а сначала опустошают страну и грабят народ и, собрав народ той страны, гонят на битву осаждать его же замок. О численности всего их войска не пишут вам ничего, кроме того, что изо всех завоеванных ими царств они гонят в бой перед собой воинов, годных к битве. Многие передают за верное, и князь суздальский передал словесно через меня королю венгерскому, что татары днем и ночью совещаются, как бы притти и захватить королевство венгров-христиан. Ибо у них, говорят, есть намерение итти на завоевание Рима и дальнейшего. Поэтому он [хан] (В этом случае — Батый.) отправил послов к королю венгерскому. Проезжая через землю суздальскую, они были захвачены князем суздальским, а письмо, посланное королю венгерскому, он у них взял; самих послов даже я видел со спутниками, мне данными.

   Вышесказанное письмо, данное мне князем суздальским, я привез королю венгерскому. Письмо же писано языческими буквами на татарском языке. Поэтому король нашел многих, кто мог прочесть его, но понимающих не нашел никого. Мы же, проезжая через Куманию (Du — Carmaniam — ошибка; читаем Cumaniam (BF). Слов civitatem magnam нет в В, где, вместо paganam (civitatem), paganum (quendam). Так и переводим.), нашли некоего язычника, который нам его перевел. Этот перевод таков:

«Я Хан, посол царя небесного, которому он дал власть над землей возвышать покоряющихся мне и подавлять противящихся, дивлюсь тебе, король (В regule, то есть «королек», с пренебрежением.) венгерский: хотя я в тридцатый раз отправил к тебе послов, почему ты ни одного из них не отсылаешь ко мне обратно, да и своих ни послов, ни писем мне не шлешь. Знаю, что ты король богатый и могущественный, и много под тобой воинов, и один ты правишь великим королевством. Оттого-то тебе трудно по доброй воле мне покориться. А это было бы лучше и полезнее для тебя, если бы ты мне покорился добровольно. Узнал я сверх того, что рабов моих куманов ты держишь под своим покровительством; почему приказываю тебе впредь не держать их у себя, чтобы из-за них я не стал против [89] тебя. Куманам ведь легче бежать, чем тебе, так как они, кочуя без домов в шатрах, может быть, и в состоянии убежать; ты же, живя в домах, имеешь замки и города: как же тебе избежать руки моей?»
(В, вместо дальнейшего, имеет следующее окончание: «Да будет ведомо всем верным Христу, что это письмо король Венгрии направил патриарху аквилейскому, а патриарх переслал епископу Бреши и графу тирольскому, чтобы они разослали всем верным Христу с просьбой ревностно молить бога зa церковь. Кроме того, мы хотим, чтобы все, к кому дойдет настоящее письмо, знали, что податель настоящего честен и правдив». F опускает дальше все до слов: «пусть ваше святейшество».)

   Не умолчу и о следующем. Пока я вновь находился при римском дворе, [на пути] в Великую Венгрию меня опередили четверо братьев моих. Когда они проходили через землю суздальскую, им на границах этого царства встретились некие бежавшие пред лицом татар венгры-язычники, которые охотно приняли бы веру католическую, лишь бы добраться до христианской Венгрии. Услышав об этом, вышесказанный князь суздальский вознегодовал и, отозвав вышеуказанных братьев, запретил им проповедывать римский закон помянутым венграм, а вследствие того изгнал вышесказанных братьев из своей земли, однако без неприятностей.

   Те, не желая воротиться обратно и с легкостью отказаться от сделанного уже пути, повернули к городу Рецессуэ (?), ища пути, чтобы пройти в Великую Венгрию, либо к мордуканам, либо к самим татарам. Оставив там двоих братьев из своего числа и наняв переводчиков, они в день апостолов Петра и Павла, недавно прошедший (?) (Очень неясно. Может быть: «вскоре по прошествии дня...»), пришли ко второму князю мордуканов, который, выступив в тот же день, когда они пришли, со всем народом и семьей, как мы выше говорили, подчинился татарам. В дальнейшем что случилось с этими двумя братьями: умерли ли они или были отведены к татарам сказанным князем, совершенно неизвестно. Двое остальных братьев, удивляясь промедлению тех, в день [св.] Михаила недавно отпразднованный (?) (Неясно; Может быть: «вскоре по отпраздновании...»), послали некоего переводчика, желая удостовериться о их жизни, но мордуканы напав убили его.

   Мы же с товарищами, видя, что страна занята татарами, что области укреплены (?) и успеха делу не предвидится, [90] возвратились в Венгрию. И хотя шли мы среди многих войск и разбойников, но ради молитв и заслуг святой церкви благополучно и невредимыми добрались до братьев наших и обители. Впрочем же, когда надвигается такой бич божий и приближается к сынам церкви, невесты христовой, пусть ваше святейшество в своей дальновидности соблаговолит заботливо предусмотреть, что надлежит делать братьям и как поступать. Кроме того, чтобы ни о чем тут не умолчать, сообщаю вам, отец, что один русский клирик, выписавший нам кое-что историческое из книги Судей, говорит, что татары — это мадианиты, которые, точно так же напавши на Кетим, на сынов Израиля, были побеждены Гедеоном, как читается в книге Судей.

   Бежав оттуда, сказанные мадианиты поселились близ некой реки, по имени Тартар (Thartar), почему и названы татарами (F далее заканчивает так: «Татары утверждают также, будто у них такое множество бойцов, что его можно разделить на 40 частей, причем не найдется мощи на земле, какая была бы в силах противостать одной их части. Далее говорят, что в войске у них с собою 240 тысяч рабов не их закона и 135 тысяч отборнейших [воинов] их закона в строю. Далее говорят, что женщины их воинственны, как и они сами: пускают стрелы, ездят на конях и верхом, как мужчины; они будто бы даже отважнее мужчин в боевой схватке, так как иной раз, когда мужчины обращаются вспять, женщины ни за что не бегут, а идут на крайнюю опасность.

  С. Б. ЖАРКО ВЕНГЕРСКИЕ ИСТОЧНИКИ О МОНГОЛАХ И РУСИ XIII в.

  Рассматриваются и анализируются сведения венгерских источников о войске, тактике, вооружении и целях монгольской армии в XIII в. Особое внимание уделено сообщениям венгерского монаха Юлиана, которые наиболее подробно излагают данные о Руси и монголах. По данным источников сообщаются планы нападений монгольских войск на славянские земли и Венгрию.

  Монгольская империя в XIII в. начинает по воле Чингисхана стремительную экспансию на территорию Восточной Европы. Панический страх перед кочевниками возник в Западной Европе еще в начале XIII в. Королю Венгрии Беле IV были отправлены монгольские послы с требованием отдать им территорию Венгрии, «ибо есть намерение идти на завоевание Рима и дальнейшего» [1, c. 87]. Из венгерских источников следует, что Батый не единожды отправлял послов с подобным приказом к Беле IV. Сведения подобного характера имеются и у венгерского хрониста Рогериуса в его «Печальной песне о разрушении Венгрии татарами» [4, c. 151]. Так, согласно его сообщению, примерно между 1235 и 1236 гг. Батый посылает очередное письмо, в котором требует покорности: «Я Хан, посол царя небесного, которому он дал власть над землей возвышать покоряющихся мне и подавлять противящихся, дивлюсь тебе, король венгерский: хоть я отправлял к тебе послов, почему ты ни одного из них не отсылаешь ко мне обратно, да и своих ни послов ни писем мне не шлешь. Знаю, что ты король богатый и могущественный, и много под тобою воинов, и один ты правишь великим королевством.

  Жарко Сяргей Барысавіч — дацэнт кафедры гісторыі Расіі Беларускага дзяржау-нага універсітэта, кандыдат гістарычных навук.

  Оттого-то тебе трудно по доброй воле мне покориться. А это было бы лучше и полезнее для тебя, если бы ты мне покорился добровольно» [1, c. 89]. О такого рода посольствах свидетельствуют и сообщения венгерских аббатов и епископов. Эти сообщения сохранились в виде посланий французскому епископу Гильому III Овернскому: «Послание венгерского епископа парижскому епископу» и «Послание аббата монастыря Святой Марии в Венгрии». Оба эти послания следует датировать 1235—1236 г. Очевидно также, что информация, которая заключена в сообщении, получена епископами со слов самих монгольских послов. Так, автор «Послания венгерского епископа парижскому епископу» утверждал, что его послание написано со слов самих «тартар» [4, c. 148]. Эти сообщения содержат ценные сведения о целях монголов относительно Восточной и Центральной Европы, об их вооружении, тактике. В частности, вышеупомянутый епископ сообщает: «И долго они находились в моей кустодии. Я спросил, где лежит земля их; сказали они, что лежит она за какими-то горами и близ народа, который называется Гог; и я полагаю, что народ этот Гог и Магог. Буквы у них иудейские, и начали они их учить, когда отправились на завоевание мира. Ибо они думают завоевать весь мир. Я спросил, каково у них войско? Они сказали, что в длину оно простиралось на 20 дневных переходов, а в ширину — на 10 дневных переходов; ведь за войском следует 13 тыс. всадников, защищающих его. Панцири у них из кожи и они прочнее, чем панцири из железа, и конская сбруя» [4, c. 151].

  Что касается послания аббата из монастыря Святой Марии в Венгрии, то оно содержит примерно те же сведения: «Они отличные лучники. Они безбожны и безжалостны. Их предводитель утверждает, что он — посланец всевышнего бога, для того, чтобы усмирить и покорить народы» [4, c.159]. Как следует из текстов этих посланий, автор детально описывает вооружение монгольских воинов. Так, известно, что основой наступательного вооружения были лук и стрелы, навыкам обращения с которыми монголы обучались с раннего детства и достигали высокого мастерства. Более того, в зависимости от обстоятельств монголы широко использовали разнообразные типы стрел. Кроме этого, как видно из первого сообщения, монголы использовали «панцири из кожи». Очевидно, здесь описывается защитное вооружение монгольских воинов, которое состояло из панцирей разных типов и кольчуг. Кроме металлических доспехов широкое распространение у монголов получило защитное вооружение из «мягких материалов»: сыромятной кожи, войлока, ткани, меха. Далее, как видно из первого сообщения, в нем фигурируют цифры: 10 дневных переходов и 20 дневных переходов монгольского войска. Очевидно, что здесь описывается организация войска, в основу которого положена десятичная система. А так называемые «13 тысяч всадников» — это ханская гвардия, сформированная Чингисханом из наиболее боеспособных и хорошо вооруженных воинов [4, c. 159]. Гвардия, вероятно, служила резервом во время сражений и походов монгольских войск.

  Из этих посланий также следует, что конечная цель монгольских походов — это покорение народов и государств. Конечно, Бела IV, который получал подобные послания от Батыя, пытался предотвратить нашествие монголов на территорию Венгрии. Он направляет письмо Батыя епископу из итальянского города Брешиа «с просьбой ревностно молить бога за церковь» и с надеждой получить военную помощь от папы римского Григория IX [4, c. 163]. Одновременно Бела IV посылает доминиканского монаха Юлиана на территорию Монгольской империи для проверки сведений о монголах и их планах.

  Таким образом, с благословления папы Григория IX , с охранной грамотой и на средства короля венгерского Белы IV, был отправлен доминиканский монах Юлиан из Венгрии примерно в 1236 г. По возвращении он составил отчет епископу Перуджи, который впоследствии получил название «письмо брата Юлиана о монгольской войне». Это письмо имеет значительную ценность в описании завоевательных походов монголов, их стратегии и тактики.

  Уже в самом начале письма венгерский миссионер отмечает: «Татары прежде населяли страну, населяемую ныне куманами, и называются по правде сынами Измаила; а ныне желают называться татарами. Страна же, откуда они первоначально вышли, зовется Гота. Государь этой страны по имени Гургута одержал славную для себя и почетную победу над другими вождями» [1, c. 89]. Как утверждает венгерская исследовательница Э. Ледерер, в данной ситуации под именем Гургута венгерский миссионер понимает Чингисхана [3, c. 25]. Причем это сообщение венгерского миссионера Юлиана основано на монгольской легенде, напоминающей отрывок из «Сокровенного сказания». Исследователь этого монгольского источника С. А. Козин предположил, что основу сообщения венгерского миссионера составили несколько отрывков из «Сокровенного сказания», а именно: «разгром меркитов. Наречение Темучжина Чингисханом», «борьба с Чжамухой и Тайчиудами», «разгром татар, разрыв с Ванханом» [2, c. 91]. Именно последний отрывок из этого монгольского источника и лег в основу легенды, которую мог слышать доминиканский монах Юлиан. Так, этот отрывок содержит следующие сведения: Бельгутай говорит — «решено всех вас предать мечу, сравнить по тележной оси. Перед тем же как наши войска, с трудом взяв татарские укрепления, приступили к уничтожению тата, примеривая их по росту тележной оси» [2, c. 91].

  Далее в письме брат Юлиан подробно описывает завоевание Гургу-той персов, куманов и волжских булгар: «Гургута со своей военной силой выступил против персов из-за каких-то распрей, бывших прежде у него с ними. Он одолел самих куманов и подчинил себе их страну... Татары завладели Фулгарией, напали на Ведин, Меровию, Пойдовию, царство мордванов». Из названий этого сообщения брата Юлиана отождествляется Фулгария с Волжской Булгарией; Меровия находилась к северу от Волги между р. Ветлугой и Унжей; Ведин находился севернее Меровии до р. Сухоны [1, c. 89].

  Очевидно, что в данном сообщении венгерский миссионер Юлиан описывает третью осаду монголами Волжской Булгарии в 1236 г. Как следует из источников, в 1223 г., после битвы на реке Калке, монгольские разведывательные отряды вторглись в землю волжских булгар. Однако здесь они впервые столкнулись с более серьезным противником. А уже в 1229 г. монголы предприняли вторую попытку завоевать Булгарию, но ограничились лишь разгромом булгарских отрядов на реке Яик. Так, из «Сокровенного сказания» следует, что в 1235 г. Угедей-хан устроил большой курултай, на котором обсуждался вопрос «об истреблении и покорении всех оставшихся непокоренными» [2, c. 136]. Следует отметить, что Булгар в списке непокоренных народов значится на первом месте. Из «Сокровенного сказания» следует, что в 1236 г. войско Батыя взяло столицу Волжской Булгарии — Великий город. Очевидно, что в 1238—1239 гг. булгары предприняли попытку восстановить свою столицу, но в 1240 г. монгольское войско под предводительством Субе-дея вновь разорило Булгарию, на этот раз окончательно. Об окончательном разорении Волжской Булгарии «Сокровенное сказание» сообщает: «От множества их войск земля содрогнулась и даже дикие звери изумились численному превосходству и шуму их войск» [2, c. 113].

  В контексте информации о завоевательных походах монгол брат Юлиан называет самих завоевателей «татары» в соответствии с принятой в это время европейской традицией называть этих завоевателей татарами. Следует подчеркнуть, что эта традиция восходит к французскому королю Людовику IX Святому, называвшему завоевателей «выходцами из Тартара» (т. е. происходившими из ада) [4, c. 168]. Этноним же «монголы» среди христианских миссионеров впервые употребил Плано Карпини в «Истории монгалов». Как следует из этого сообщения, татары именуются на своем языке «монгалами» [5, c. 108].

  «Письмо о монгольской войне» брата Юлиана содержит сведения о разделении монгольского войска на четыре части. Так, он сообщает: «Все войско, идущее в страны запада, разделено на четыре части. Одна часть у реки Этиль на границах Руси с восточного края подступила к Суздалю, другая часть уже нападала в южном направлении на границы Рязани, третья часть остановилась против реки Дона близ замка Воронеж». О направлении четвертой части в тексте ничего не сообщается, но, вероятно, она должна подступить к Венгрии [1, c. 90]. Следует подчеркнуть, что подобное разделение направлений монгольского войска у венгерского миссионера отнюдь не случайно. Такое же разделение на четыре части монгольского войска можно найти и у персидского историка XIV в. Рашид-ад-Дина.

  Далее в своем письме брат Юлиан пишет об организации монгольского войска столь подробно, что его сообщение не уступает более поздним описаниям П. Карпини и Г. Рубрука. В частности, венгерский миссионер пишет: «Стреляют они дальше, чем умеют другие народы, при первом столкновении на войне стрелы у них не летят, а как бы ливнем льются. Мечами и копьями они бьются менее искусно. Строй свой они строят таким образом, что во главе десяти человек стоит один татарин, а над сотней человек стоит один сотник. Это сделано с таким хитрым расчетом, чтобы приходящие разведчики никак не могли укрыться среди них, чтобы можно было заменить его без промедления, и люди, собранные из разных языков и народов, не могли совершить никакой измены» [1, c. 91]. Очевидно, брат Юлиан в этом сообщении имеет в виду чужеземцев в составе монгольских армий. Подтверждение его сообщению можно найти и в вышеприведенном письме венгерского епископа парижскому епископу, где сообщается о мордве в составе монгольского войска: «ибо впереди них идут некие племена, именуемые мордванами, и сами уничтожают всех людей без разбору» [4, c. 170].

  Более того, Юлиан предупреждает, что татары очень опасны во время боя, и против них не может сражаться ни одно государство. Далее в своем письме он описывает отношение монголов к завоеванному ими населению. В частности, он сообщает следующее:

«Во всех завоеванных царствах они без промедления убивают князей и вельмож, которые внушают опасения, что когда-нибудь могут оказать какое-либо сопротивление. Годных для битвы воинов и поселян они, вооруживши, посылают против воли в бой впереди себя. Других же поселян, менее способных к бою, оставляют для обработки земли и обязывают тех людей впредь именоваться татарами» [1, c. 90].

  Значительный интерес у исследователей вызывают сведения Юлиана о тактике и численности монгольского войска. Так, согласно его данным

«они, как передали нам словесно сами русские, венгры и булгары, бежавшие перед ним, ждут того, чтобы земля, реки и болота с наступлением ближайшей зимы замерзли, после чего всему множеству татар легко будет разграбить всю Русь» [1, c. 28].

В отношении численности монгол отмечает, что у них «такое множество бойцов, что его можно разделить на сорок частей, причем не найдется мощи на земле, какая была бы в силах противостоять одной их части» [1, c. 90]. Однако в дальнейшем уточняет, что «в войске у монголов двести сорок тысяч рабов не их закона и сто тридцать пять тысяч отборнейших воинов их закона» [1, c. 94]. Далее он указывает, что на укрепленные замки они не нападают, а сначала опустошают страну и грабят народ и, собрав «народ той страны, гонят на битву осаждать его же замок» [1, c. 91]. Из этого сообщения следует, что главным принципом стратегии монголов было уничтожение живой силы противника, его наиболее боеспособных войск. Обращенного в бегство врага монголы преследовали до полного уничтожения, не отвлекаясь на разграбления лагеря и захват добычи.

  Еще одной целью венгерского монаха Юлиана, а возможно, основной, являлся поиск прародины венгров — Малой Венгрии, о существовании которой доминиканским монахам стало известно из хроник, а также из писем Батыя венгерскому королю Беле IV, в которых монгольский хан требует отдать ему территорию Малой Венгрии.

  О так называемой Великой Венгрии Юлиан пишет следующее:

«Найдено было в истории венгров-христиан, что есть будто бы другая Венгрия, старейшая (Maior), из которой вышло когда-то семь вождей со своими народами искать себе место для жительства. После того как они прошли и разрушили много царств, пришли они наконец в страну, которая ныне называется Венгрией, а тогда называлась пастбищами римлян (т. е. Паннонией). Ее они предпочли всем прочим странам и забрали себе для жительства. Там, наконец, они были обращены в католическую веру первым их королем святым Стефаном, тогда как прежние венгры остаются язычниками» [1, c. 92]. Более того, по возвращении на территорию Венгрии брат Юлиан направил письмо папскому легату Сальвио де Сальви, в котором отождествляет Великую Венгрию со страной Баскарт: «Когда я должен был отправиться в Великую Венгрию вместе с братьями, данными мне в спутники, и мы достигли отдаленных пределов Руссии, то нам удалось получить истинные свидетельства того, что все баскарты, а ведь именно так называются венгры-язычники, а также булгары и множество других царств разгромлены татарами» [1, c. 38].

  Следует отметить, что большинство исследователей признало обоснованной локализацию Великой Венгрии в Волго-камском междуречье. Так, Е. А. Халикова очерчивает территорию Великой Венгрии как «включавшую левобережье нижней Камы, Южное Приуралье и отчасти восточные склоны Урала» [7, c. 151]. Видимо, в пределах этой территории, на которой располагались кочевья и поселения древних венгров в конце VIII первой половине IX в., и находилась Великая Венгрия. С этим предположением согласуются данные о венгро-башкирских топонимических параллелях. Так, например, название Баскарт следует связывать с самоназванием башкир «баскорт». Более того, не только Юлиан, но и Плано Карпини и Гильом Рубрук писали, что венгры вышли из «земли Паскатир» [5, c. 209].

  Юлиан должен был найти Великую Венгрию, чтобы «обратить неверных в христианство». Именно желание привнести учение Христа своим дальним родственникам заставило брата Юлиана проделать длинный путь через Константинополь, Тмуторакань и Волжскую Булгарию. Нашел он их близ большой реки Этиль, вероятно, в данном случае под Этилем следует понимать не р. Волгу, а р. Белую на территории современной Башкирии [5, c. 209].

  Он описывает встречу с соплеменниками-венграми следующим образом: «Узнав, что я венгр, немало радовались моему прибытию: водили меня кругом по домам и селениям и старательно расспрашивали о короле и королевстве братьев своих христиан. И все, что только хотел изложить им о вере, они весьма внимательно слушали, так как язык у них совершенно венгерский: и они меня понимали, и я их» [1, c. 93]. Далее Юлиан констатирует факт того, что венгры эти язычники: «Не имеют никакого понятия о боге, но не почитают и идолов, а живут как звери» [1, c. 93]. Далее он продолжает: «Земли они также не возделывают, едят мясо конское. Богаты конями и оружием и весьма отважны в войнах. О преданиях древних, они знают, что те венгры произошли от них, но не знали, где они» [1, c. 93]. О военной организации венгров венгерский миссионер ничего не сообщает. Известно только из его же слов, что «тартары не могли победить их на войне, а наоборот, в первой битве были побеждены ими. Поэтому избрали их себе в друзья и союзники, и таким образом, соединившись вместе, они совершенно опустошили 15 царств» [1, c. 93].

  Из письма венгерского миссионера Юлиана следует, что в поисках Великой Венгрии он проходил через территорию Алании (в то время ее границами были p. Терек, Кума, Яик), Волжской Булгарии, «царство мордванов», а также через территорию Северо-Восточной Руси (г. Владимир) и Юго-Западной (г. Галич). Проходя через территорию Алании, венгерский миссионер оставил ее подробное описание. В частности, он сообщил: «Здесь живут вместе христиане и язычники. Те, кто там считаются христианами, соблюдают обыкновение не есть и не пить из сосуда прежде, чем их священник не благословит сосуд» [1, c. 93].

  Следует отметить, что из текста письма брата Юлиана явствует, что здесь речь идет не о кавказских аланах, а об аланах, живших в IX—XII вв. в междуречье Северного Донца и Дона. Данное известие брата Юлиана об этих аланах подтверждается венгерскими средневековыми хрониками, где сохранились предания о контактах древних венгров с аланами.

  Определенное количество населения в Алании брат Юлиан в письме не сообщает, из его записи известен лишь следующий факт: «Сколько там селений, столько их вождей, и ни один их них не имеет подчиненного отношения к другому. Там постоянно идет война вождя против вождя, села против села» [1, c. 98].

  Далее венгерский миссионер сообщает важные сведения о занятиях и быте алан: «Во время пахоты люди одного селения идут на поле, вместе также и жнут; и если у них есть какая-либо надобность вне селения, добыча ли леса, или другая работа, то они равным образом идут все и при оружии» [1, c. 98]. О Волжской Булгарии венгерский миссионер пишет, что это «великое и могущественное царство с богатыми городами, но все там язычники» [1, c. 98]. Он слышал от этих язычников, что вскоре они должны стать христианами и «подчиниться Римской церкви, но дня они не знают, а слышали так от своих мудрецов» [1, c. 98]. Фраза о подчинении Римской церкви считается позднейшей вставкой в письмо брата Юлиана.

  Возвращаясь из Великой Венгрии, брат Юлиан за пятнадцать дней прошел по реке царство мордванов. Он отмечает следующее: «все они язычники и настолько жестокие люди, что у них тот человек, кто не убил многих людей, ни за что не считается; и когда кто-либо идет по дороге, то перед ним несут головы всех убитых им людей, и чем больше голов перед ним несут, тем выше он ценится» [1, c. 99]. Согласно предположению исследователя, царство мордванов располагалось к западу от Волжской Булгарии, а с севера было ограничено р. Волгой, с запада — р. Окой и Рязанским княжеством.

  Из княжеств Северо-Восточной Руси брат Юлиан упоминает Владимиро-Суздальскую Русь. В своем письме он пишет следующее: «Многие передают за верное и князь суздальский передал словесно через меня королю Венгрии, что татары днем и ночью совещаются, как бы придти и захватить королевство венгров — христиан. Ибо у них, говорят, есть намерение идти на завоевание Рима» [1, c. 99]. Приняв во внимание эти сведения источников, можно утверждать, что послы, которых отправил Батый на территорию Малой Венгрии, проходили через территорию Владимиро-Суздальской Руси, и, в частности, непосредственно через г. Владимир. Из данного известия следует, что послов этих князь Владимиро-Суздальской Руси перехватил и от них узнал о военных целях монгольских войск.

  Следует также учесть, что автор упоминает в своем письме о Владимиро-Суздальской Руси, называя эту территорию Ландемерией. Первое упоминание Ландемерии Юлианом относится к завоевательной политике монгол, второй же раз Юлиан упоминает о ней в контексте информации о «царстве мордванов». В частности, он пишет, что «морд-ваны, узнав от своих пророков, что им предстоит стать христианами, послали к князю великой Ландемерии (это соседняя с ними славянская страна), чтобы он послал к ним священника освятить их» [1, c. 100]. Но Юрий Всеволодович, князь Ландемерии, согласно сообщению брата Юлиана, ответил: «Не мне надлежит это делать, а папе римскому. Ведь близко время, когда все мы должны принять веру римской церкви и подчиниться ее власти» [6, c. 46].

  Мордва действительно занимала существенное место среди внешнеполитических мероприятий Юрия Всеволодовича. Наиболее весомым свидетельством является тот факт, что согласно Лаврентьевской летописи с 1226 г. Юрий Всеволодович чуть ли не ежегодно организовывал походы на мордовские земли, где образовались зависимые от Руси области. Не исключено, что мордва хотела принять христианство из Ландемерии. Что же касается последней записи о подчинении всех княжеств Руси римской церкви, то это сообщение было записано в угоду папе римскому Григорию IX.

  Далее из письма брата Юлиана известно, что он возвращался назад, в Венгрию, через Галицко-Волынское княжество. Однако он упомянул лишь столицу княжества — г. Галич.

  Следует отметить, что, во-первых, ввиду опасности монгольского вторжения на территорию Венгрии и государств Западной Европы венгерским королем Белой IV и папой Григорием IX были посланы венгерские миссионеры во главе с Юлианом на территорию Монгольской империи для проверки сведений о военных целях монгол. Во-вторых, еще одна цель их миссии заключалась в поиске прародины венгров — христиан Великой Венгрии.

  Венгерским миссионером, монахом-доминиканцем Юлианом были собраны ценные и достоверные сведения о целях и численности войск, военном потенциале и политическом положении славянских княжеств накануне монгольского нашествия.

  Таким образом, можно констатировать, что венгерские источники существенно дополняют и расширяют сведения о монголах и Руси XIII в. При этом важно то обстоятельство, что эти сведения носят во многом конкретный, определенный и качественный характер.

  БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЕ ССЫЛКИ

    1. Аннинскай С. А. Известие венгерских миссионеров ХІІІ—ХІѴ вв. о татарах и Восточной Европе // Ист. архив. M. ; Л., 1940. Т. З.

    2. Козин С. А. Сокровенное сказание. Монгольская хроника 1240 г. М. ; Л. : Изд-во Акад. наук АН СССР 1941. С. 611.

    3. Ледер Э. Татарское нашествие на Венгрию в связи с международными событиями эпохи // AH (Acta Historica Academie Scienciarum Hungaricae). М., 1953. Т. 2. № 1—2.

    4. Матузова В. И. Английские средневековые источники ІХ—ХІІІ вв. М. : Наука, 1979. С. 308.

    5. Плано Карпини. История монголов ; Гийом Рубрук. Путешествие в восточные страны. М. : Наука, 1997. С. 287.

    6. Полное собрание русских летописей : в 43 т. М., 1997. Т. 1 : Лаврентьевская летопись. С. 496.

    7. Халикова Е .А. Magna Hungaria // Вопр. истории. 1975. № 7.

© Конец письма о жизни, вере и происхождении татар». (пер. С. А. Аннинского)
©  Текст воспроизведен по изданию: Известия венгерских миссионеров XIII-XIV вв. о татарах и восточной Европе
© Арзамас. Исторический архив, Том III. М.-Л. 1940
© OCR, примечания - В. Щавлев. 2022