XXVII Арзамас во дни упадка (1885–1900 г.г.)

От славнаго прошлаго Арзамаса за это время не осталось почти ничего, кроме благолепия арзамасских святых церквей. В старинных сказках есть разсказы, как жители городов поголовно засыпали богатырским сном, а города их зарастали дремучими лесами… То говорится в сказках, а с нашим родным Арзамасом совершилось нечто подобное наяву, в конце XIX века. Жители его хотя и не заснули, но заснула всякая жизнь и деятельность; дремучими лесами город не зарос, напротив даже окружавшие его леса сильно поредели, а перелески и орешники исчезли, но зато опустели и поросли быльем все сходившиеся в Арзамасе тракты. Незачем стало ездить в Арзамас и иногородним людям… Дошло до того, что появление на базаре или в Гостинном ряду приезжаго человека становилось событием, все на перерыв спрашивали друг друга: «кто это такой? откуда? зачем приехал?…»　

Неговоря уже о отживших свой век кожевенных заводах, сильно сократилось меховое производство: почти вся деятельность арзамасских меховщиков в это время ограничивалась кошкой и серой зайчиной, которая в то время была очень дешева. Ее покупали от 2к. за штуку, меха заячьи продавались то же очень дешево. Одним словом только кормились, а деньги не наживали. Кошомное дело также расшаталось, потому что шерсть стала дорога и пошла за границу, а кошомныя заведения поразвелись и в других городах кроме Арзамаса.　

При оскудении заработков, сократилась и местная торговля, в Гостинном ряду более 20-ти лавок стояли пустыя, в Мучном ряду также около 10 лавок ни кем не были заарендованы. Лавочная торговля шла самым плачевным образом. Местные торговцы беднели, разорялись и сходили со сцены. Новых отраслей торговли и промышленности за это время не возникало. Многие природные арзамасцы, в поисках за куском хлеба, разъехались по другим городам и остались там навсегда. Именитыя купеческия фамилии одне пресеклись, другия обнищали, третьи выехали из Арзамаса или в молодом поколении превратились в чиновников разных ведомств. Особенно грустна была судьба мальчиков из небогатых мещанских семей… Лет с семи — восьми им старшие уже начинали говорить: «вот выучишься грамоте, отдадим тебя на чужую сторону». Слова оправдывались на деле. Не успеет мальчик окончить городское училище, лет 12-ти, пока не перерос, везут его на Нижегородскую ярмарку, мать или тетка ходит с ним там по номерам и предлагает каждому встречному: «не надо-ли вам мальчика?» И отдавали мальчиков куда попало: некогда было разбирать, к хорошему человеку или нет, к солидной фирме или к эксплоататору… Появился даже особый тип ловких посредниц в этом деле, из торговок-ботиночниц, преимущественно старых дев, которыя, обивая пороги номеров с ботинками, в то же время разузнавали и о том, не надо-ли кому мальчика в отвоз. С родителей их они брали за наход места определенное вознаграждение. А увозили из Арзамаса ежегодно не менее полусотни таких мальчиков, из них возвращались в Арзамас только уже ни к чему неспособные или совершенно испорченные, большинство же так и остались на чужой стороне. И куда только не забросила судьба этих юных арзамасцев? Много их есть во всех городах Сибири, по всему Кавказу, во всех поволжских городах, в Украине, на берегах Черного моря и во всех больших городах России, не говоря уже о столицах. И в этой массе вырванных с корнем из родной земли молодых людей очень мало было таких счастливцев, которых бы чужая сторона обогатила и выдвинула на вид, большинство дослужилось до приказчиков и на том остановились… Наиболее добросовестные из них присылали своим родителям на прокормление, но находились и такие, что забывали и родителей с их арзамасской нуждой.　

О том, чтобы молодые современные нам арзамасцы, живущие в добре на чужой стороне, и присылали что-нибудь на общую пользу своего родного города, к сожалению почти не приходилось слышать… Ремесла в Арзамасе также отчасти сократились, отчасти же огрубели. Многие хорошие ремесленники также разъехались по чужим местам. Даже женския рукоделия перестали давать приличный заработок. Ботинки вышли из моды: на вязание их в последнее время зарабатывали по 5к. в день. В шутку говорили, что арзамасския ботиночницы зарабатывают только себе на табак… А курение женщинами табаку в эти годы, особенно среди небогатаго класса, сделалось поголовным…　

При скудной наживе арзамасцам было уже не до построек: за эти лихие годы в Арзамасе не выстроено ни одного хорошаго дома: не было видов для чего бы их строить, а у бедных людей, живущих изо дня в день и старые домишки ветшали и рушились. По крайней нужде большие старинные дома перебирали и делали из них маленькие. Число домов в городе сильно сократилось. Идешь, бывало, по улице и видишь: не давно был тут дом, а теперь забор, или было рядом два дома, а теперь на их месте — один… В ширь город не прибывал, а на окраинах целыя слободки, например Бутырки опустели… На дворы к мещанам, бывало, хоть не заходи: то покривилось, другое вовсе развалилось, третье сами хозяева разбирают на дрова.　

Внешнему разрушению соответствовала и бедная внутренняя обстановка. Недостаток заработка на все клал свой отпечаток. Той привольной жизни и свидетельствующей о довольстве обстановки, какую приходилось автору видеть например в Сибири или в Пермской губернии, здесь и в помине не было. Только в одежде арзамасцы обоего пола продолжали тянуться за модой, все свои заработанныя деньжонки употребляли на щегольство и внешний блеск, стараясь этим как-бы обмануть друг друга… При недостатках средств все, что оставалось ценнаго после предков, пошло на продажу: старинные жемчуги, золотыя вещи, национальные костюмы, столовое серебро… все это сошло с рук. Некоторые по истине несчастные люди разстались даже с благословением предков, продав богато украшенныя иконы.　

Достаточно привести такие факты: в торговавшем тогда в Арзамасе нижегородском часовом магазине Тихановскаго, не хватало выручки на покупку старинных вещей и деньги для этого выписывались из Нижняго. Один богатый житель Выездной Слободы вздумал купить старинный женский национальный костюм, но такового уже не нашлось во всей Выездной ни за какую цену, все уже было продано… Офени-вязниковцы, покупатели старинных вещей, то и дело ездили в Арзамас точно на ярмарку, покупали за безценок старинныя вещи и наживались…　

Материальному обнищанию соответствовало и умственное убожество: до XX столетия в Арзамасе не было средних учебных заведений. Все уже сознавали, что детей нужно учить, но где? Вот вопрос перед которым глубоко задумывались отцы и матери. Для мальчиков было только переполненное учащимися городское училище, а для девочек прогимназия. При арзамасских доходах того времени и при сообщении с Нижним на лошадях не легко было отдавать в Нижегородскую гимназию или реальное училище 12-ти летних малышей. Перспектива оставить их в Нижнем на квартире, у кого пришлось, тоже наводило родителей на глубокое раздумье. Приходилось или оставлять детей вовсе без образования или, выбиваясь из сил, учить их наукам, с громадным риском, что пока еще они не окончат ученье, дурная среда собьет их с пути истиннаго. Подобныя опасения не редко оправдывались… Через несколько лет пребывания на чужой стороне, в среде вольнодумцев и безбожников арзамасская молодежь возвращалась домой со взглядами совершенно противоположными убеждениям их родителей и заветам благочестивых предков.　

Но, слава Богу, арзамасское лихолетье было непродолжительно: с началом двадцатаго столетия пришел ему конец.　

В эти лишь только описанныя дни всеобщаго упадка только святые храмы арзамасские остались в той же неувядаемой красе, в которой были они в золотом и серебряном веках. Как непоколебимыя твердыни, одни только они сохранили на себе отпечаток прежняго величия. Находились люди, которые поддерживали и украшали их.

Если уже арзамасцы не строили новых церквей, то слава Богу, не давали не только запустеть или разрушиться, а даже оставаться без ремонта церквам уже существовавшим.　

И чудное предзнаменование! В самом начале новаго более спокойнаго периода арзамасской жизни, совершенно для всех неожиданно Бог утешил арзамасцев созданием новаго святого храма! В 1900 г. освящена домовая церковь при арзамасской городской богадельне, во имя св. Иоанна Многострадальнаго.　

Много выстрадали арзамасцы в конце XIX столетия, но повторим еще раз: «Слава Богу: арзамасское лихолетье кончилось».