XXV Александр Васильеевич Ступин и основанная им Арзамасская школа живописи

Читатель, благосклонно просмотревший эту книгу, вероятно заметил что в ней в хронологическом порядке разбросаны биографии наиболее замечательных арзамасцев. Автор наперед уверен, что найдутся читатели, которые упрекнут его в односторонности и пристрастии к описанию арзамасскаго благочестия и в восхвалении праведных и благочестивых арзамасцев. Автор сознает это вполне: красной нитью чрез всю историю Арзамаса проходит его повествование о церквах, монастырях, подвижниках и ревнителях благочестия, но он видит в этом наилучшую неувядающую и ничем не омрачаемую славу Арзамаса и с великим удовольствием повторяет еще раз слова священнаго писания: «во благих праведных исправится град… во благовении правых возвысится град…» (Притчи Соломоновы XI, 10 и 11).

Но кроме праведников мы упоминали и об общественных деятелях.　

В этой главе предстоит нам воспомянуть славнаго арзамасца, прославившаго свой родной город совершенно иным образом, арзамасца, единственнаго в своем роде, основателя знаменитой Арзамасской школы живописи, академика Александра Васильевича Ступина.　

Он родился в Арзамасе в 1776 году и здесь же скончался 85 лет, 30 июля 1861 г. Сообщаем биографические сведения о нем, уже неоднократно появлявшияся в разных периодических изданиях.　

Происхождение Ступина неизвестно или, вернее сказать, окружено тайной. Мать его умерла вскоре после его рождения и он был взят на воспитание бедной мещанкой Анисьей Степановной Ступиной, которая усыновила его и записала в мещане под своей фамилией. В детстве он имел тихий нрав и пяти лет стал просить, чтобы его отдали учиться грамоте. Неразвитая Ступина находила это совершенно излишним, но, снисходя к неотступным просьбам своего питомца, отвела его к мастерице, у которой он выучил азбуку, но потом, когда мастерица назначила за дальнейшее учение более высокою цену, воспитательница перевела его к дьячку, который, действительно брал за обучение дешево, но ограничивался лишь задаванием уроков, а сам целый день занимался починкой часов, к вечеру спрашивал уроки, при чем сыпались колотушки и раздавался крик учителя. В заключение неисправных секли. Это повторялось изо дня в день. Ступин в течении зимы вызубрил часослов. Потом, по совету добрых людей, Ступина снова отдала его прежней учительнице. Здесь он выучил псалтырь. Нужно было учиться писать, но учительница сама не умела писать, а потому он снова отдан к пономарю. Потом 3 года пробыл дома, не видя книг. Пел на клиросе, звонил, носил дрова в церковь, за что получал гроши, а дома вязал чулки и заработанныя деньги употреблял на покупку шапок, сапог и т. п.　

10-ти лет его отдали в лавку к знакомому купцу, но жил у него он недолго и видя его недобросовестность, упросил Ступину взять его от хозяина. Ступина посадила его в свою лавку. Лавка была маленькая, товару было мало, покупатели заглядывали редко, Ступин начал скучать. Здесь он читал духовныя книги и начал рисовать карандашом. Человечки и животныя выходили у него недурно. Стал просить, чтобы отдали учиться рисованию. 28 сентября 1787 года поступил в учение к мастеру живописцу на 3 года с платой по 5р. в год. Мастер был незавидный и пьяница, жизнь у него была неприглядная; 3 года Ступин только тер краски, да варил масло, исправляя в тоже время всякую работу, а жил впроголодь. В то же время он иногда посещал народное училище, которое тогда только что открылось. Здесь он кое-чему научился и так. обр. пополнил свое скудное образование. Прожив 3 года у живописца, он еще более полюбил искусство живописи. Чтобы иметь хотя какой либо заработок, он начал брать в поправку старые портреты и даже начал писать иконы, но работа выходила плохая и заработок был ничтожный.　

Видя все это, он поступил еще на год к монастырскому дъячку-иконописцу. Но тут опять постигла его неудача. Был объявлен рекрутский набор. Ему было 16 лет, но боясь быть взятым в солдаты, Ступин убежал из Арзамаса в с. Выездную Слободу. Там он нанялся к дьякону писать иконы за 1р. в неделю. По окончанию набора он возвратился в Арзамас и поступил к соборному дьякону живописцу Ефиму Яковлеву в подмастерья и начал получать до 80р. в год. Он полюбил дочь этого дьякона и стал ее сватать. Дьякон уже согласен был на этот брак, но невеста отказалась идти замуж, так как имела намерение поступить в монастырь. Вскоре умер диакон. Между тем, Анисья Степановна стала приступать к Ступину с просьбой, чтобы он женился. Слушаясь своей названной матери, он 19-ти лет вступил в брак с мещ. девицей Екатериной Мих. Селивановой, которою почти не знал до свадьбы, что было в те времена очень обычным явлением. Супружество его было счастливое и он прожил с женою около 40 лет.　

После женитьбы Ступин стал брать подряды на писание икон для сельских церквей. С 1 сентября 1797 года он для исполнения заказов начал брать к себе учеников.　

Положение его настолько улучшилось, что он купил собственный небольшой домик. Но это не удовлетворило его. Он страстно желал пробраться в Петербург и поступить в академию художеств, чтобы поучиться там живописи.　

В Арзамас приехал иеромонах Александро-Невской лавры Доримедонт, который узнав о мечтаниях Ступина, назвался свести его в Петербург на свой счет; в уплату за это Ступин обязан был списать копию с портрета иеромонаха и написать портреты его родителей. Ступин с радостью взялся за эту работу и скоро ее исполнил.　

5 марта 1800 г. они выехали из Арзамаса в Петербург. Проездом чрез Новгород, Ступин, представлен был о. Доримедонтом жившему там на покое митрополиту Гавриилу. Гавриил подарил Ступину две книжки, благословил его и, после продолжительной беседы, сказал ему: «Ты едешь теперь в царство познаний и, если пойдешь по прямому пути, то найдешь всякое добро и счастие, если же свернешь на другую дорогу, то встретишь зло и неминуемую гибель».　

Вскоре по прибытии в Петербург, А. В. принят был в число приходящих учеников академии художеств. Нечего и говорить, что он предался ученью всей душой. Здесь на него обратил особое внимание профессор исторической живописи Иван Акимович Акимов, человек начитанный, знаток своего дела и имевший особый дар красноречия. Акимов брал к себе на содержание учеников академии с платой по 175р. в год. Так как Ступин очень нуждался, то Акимов принял его с уступкой, обещавши брать с него только по 100р. в год. Помещение у Акимова было хорошее, но пища состояла только из чернаго хлеба и невской воды. Кроме того Акимов был любитель садоводства и потому часто отрывал учеников от занятий, чтобы заставить их работать в саду.　

Деньги, которыя Ступин захватил с собой из Арзамаса, скоро вышли, а из дома писали ему, что без него дела пошли плохо и требовали, чтобы он возвращался домой. Между тем арзамасское мещанское общество, полагая, что Ступин имеет большие средства, позволяющия жить ему в Петербурге, обложило Ступина податью за 5 душ. Акимов, узнав об этом от Ступина, удивился, что в Арзамасе такое невежественное общество, которое вместо того, чтобы поощрять художника, поехавшею учиться, притесняет его.　

Он посоветовал Ступину написать свою краткую автобиографию и подать ее Императрице Елисавете Алексеевне, которой Акимов давал уроки живописи. Он надеялся, что Императрица примет участие в судьбе беднаго художника. Государыня уже знала Ступина лично и очень была довольна, услыхав, что ему дана от академии медаль за успехи в живописи. Ступин с большим трудом мог исполнить эту задачу. Не получив правильнаго образования, он не привык письменно излагать свои мысли. Робость, что сочинение пишется для Императрицы, еще более смущала его, но наконец автобиография была написана, Акимов одобрил ее и представил Государыне, которая прочитав автобиографию Ступина, приняла участие в его судьбе и обещала ему свою помощь.

При посредстве Акимова, Ступин удостоился внимания президента академии графа Александра Сергеевича Строганова, который подал о Ступине записку Государю Императору Александру Павловичу. Государь, прочитав ее, собственноручно начертал: «Александра Ступина со всей его семьей освободить от всяких податей и даровать ему свободу, свойственную художеству, с тем, чтобы по мере, оказанных им успехов пользоваться всеми правами и преимуществами обучающихся в академии.»　

А преимущества эти были очень велики: все кончавшие с успехом курс в академии получали аттестат, чин и звание дворянин.　

Сам Строганов не ожидал такой царской милости и, не смотря на свою старость и сильный ледоход, сел в лодку и отправился в академию, чтобы объявить там Высочайшее повеление. Он приказал собрать всех учеников и поручил секретарю прочесть вслух царский указ об увольнении Ступина из податнаго сословия. По прочтении указа, граф обнял и поцеловал Ступина: поздравили его все профессора и ученики академии. Ступин ожил и считал себя счастливцем. Остальное время пребывания в Петербурге он всецело употребил на изучение дорогого ему искусства. В 1802 г. он окончил курс, получил аттестат художника 1-й степени, а с ним чин и звание дворянина. Императрица подарила ему 200р. на дорогу. Академия дала ему для школы 2 статуи и несколько бюстов; профессора собрали много книг, картин, рисунков, чертежей и гипсов. У беднаго Ступина составилось роскошное собрание произведений искусства: до 6500 предметов и около 2000 книг, это был целый музей изящных искусств. Все это богатство он привез в Арзамас и немедленно занялся преобразованием своей школы.

Он открыл классы живописи, но кроме того пригласил для малообразованных учеников преподавателя Закона Божия, русскаго языка, арифметики, истории, географии и чистописания.　

В школу поступали ученики всех сословий: от потомственных дворян, любителей искусства до крепостных людей, которых помещики отдавали для того, чтобы впоследствии иметь своих живописцев.　

Увеличение числа заказов на иконы и иконостасы для церквей давало возможность Ступину составить некоторое состояние и приобрести дом со всеми удобствами для школы (1808 г.). В этом доме, кроме комнат для занятий живописью, были две галлереи: картинная и античная. В последней помещалось собрание статуй, бюстов и гипсов.　

В 1809 г. Ступин снова посетил Петербург, где представил в академию работы своих учеников. Академия, приняв во внимание, что стараниями Ступина развивается искусство живописи в северо-восточной части России, удостоила его звания академика, а школу его приняла под свое покровительство с тем, чтобы ежегодно, отчеты о школе и работы учеников представляемы были в академию. В то же время Ступин привез в Петербург своего сына, лучшаго из своих учеников Горбунова и арзамасскаго мещанина Михаила Петровича Коринфскаго, который нигде не учась, чертил всевозможные планы и фасады зданий и искусно резал по дереву. Все они были приняты в академию, сын Ступина на полное казенное содержание, а Горбунов и Коринфский приходящими учениками. Поездка увенчалась полным успехом, Ступин возвратился довольный и привез своей школе новый запас картин и книг.　

Дела школы пошли еще лучше. За работы учеников ежегодно получались одобрения и награды, а сам Ступин получил орден св. Анны 3-й степени.　

На второй половине жизни Ступина начали посещать скорби и лишения.

 

Сын не оправдал надежд и вскоре умер. Умерла и дочь, выданная за одного из учеников, впоследствии профессора Алексеева и наконец скончалась жена Ступина. Через 4 года после ея смерти на Ступина обрушилось новое бедствие. Сгорел дом с обеими галлереями всеми сокровищами искусства. Дом и имущество, по обычаям того времени, не были застрахованы и Ступин очутился в весьма затруднительном положении. Но он не упал духом и прежде всего начал заботиться о возобновлении школы. Академия поддержала его, а Государь Император Николай I пожертвовал на возобновление школы 5000р. Президент академии герцог Максимилиан Лейхтенбергский разрешил послать в дар Ступину 5 статуй и 5 бюстов. Школа возобновилась и дела пошли по-прежнему.　

Среди арзамасцев Ступин пользовался заслуженным уважением и почетом от всех слоев общества, но нужно сказать правду, от себя он для Арзамаса не сделал ничего, например, вращаясь в кругу лиц, озабоченных постройкой собора, он ничего для него не сделал и если есть в соборе иконы, писанныя в его школе, то за все это было ему заплачено. Равным образом он не взялся и расписать стены и своды собора, находя назначенное за это городом вознаграждение очень низким. Поэтому собор и расписан одним из бывших его учеников Осипом Семеновичем Серебряковым и сыном его Александром. Как на личную жертву Ступина в собор, можно только указать на небольшую картину «Моление о чаше». Ступин несколько лет состоял церковным старостой своей приходской церкви св. Духа, где им написаны иконы в иконостасе, расписаны стены (доселе сохранилась написанная на стене картина «беседа Иисуса с Никодимом») и пожертвовано несколько картин, написанных на полотне. Служение его в должности старосты кончилось очень неприятным образом. Епископ Иеремия, в одно из своих посещений Арзамаса, ехал в Алексеевский монастырь и, проезжая Троицкой церковью и школой Ступина, был неприятно поражен: на наружное стороне Троицкаго алтаря, на горном месте изображен был Иисус Христос, а прямо против Него, через улицу, в нише средняго окна школы была написана обнаженная Венера. Увидав это. архиерей приказал кучеру остановить лошадей, а собравшемуся народу закидать изображение Венеры грязью. Когда приказание было исполнено, владыка уехал и, узнав, что Ступин состоит церковным старостой, тотчас же уволил его от этой должности. В обращении с учениками Ступин отличался двойственностью: дворян, любителей живописи, поступавших в его школу от нечего делать, хотя и не имевших таланта, всячески ублажал и они жили у него припеваючи, предаваясь кутежам, а людей бедных, но способных держал в черном теле, в низеньких душных комнатах, на антресолях, и заваливал работой, что подтверждается разрывом его с таким высоко-талантливым учеником, как Василий Григорьевич Перов (Криденер). Имея свободныя деньги, Ступин раздавал их за большие проценты, большею частию под залог домов. То и дело вел он судебныя дела по взысканию подобных долгов. Видя, что местные торговцы берут значительные барыши от мехов, он также заторговал заячьими мехами, для чего пригласил в компанию к себе крестьянина с. Ивановскаго Сергея Семеновича Белова, котораго для покупки зайчины посылал даже на Ирбитскую ярмарку. Благодаря этим отрицательным качествам, Ступин и не пользовался любовью своих сограждан, которые видели в нем лишь обыкновеннаго человека, с присущими ему недостатками и не сумели оценить в нем гениальнаго общественнаго деятеля. Все это приводится здесь не для того, чтобы омрачать память Ступина, но ради исторической правды.　

В 1854 году Ступин, уже имея почти 80 лет, совершил последнюю поездку в Петербург. Здесь в академии он встретил новых лиц, которыя отнеслись к нему с должным уважением, но в среде их не было уже старых друзей и покровителей. Последних никого уже не осталось и в живых. Величайшим утешением для старика было милостивое внимание, с которым отнеслась к нему президент академии художеств Великая Княгиня Мария Николаевна. По возвращении в Арзамас, он называл эту поездку счастливейшей из всех.　

Время брало свое: оставшийся без семьи, доживший до 86 лет, Ступин поневоле должен был подводить итоги своей когда-то обширной деятельности. Истинноарзамасская черта обнаружилась и в его последних речах. Будучи человеком верующим, он благодарил Бога, что жил на свете не даром и принес свою долю пользы.　

Внуки его продали дом его городу и в нем до 1910 г. помещались два училища Троицкия мужское и женское. Вид этого дома приложен нами на странице 111-й. Здесь же прилагаем портрет Ступина, в молодых летах, и вид памятника на его могиле.　

В школе Ступина в разное время учились живописи многия впоследствии знаменитые профессора: Марков, Алексеев, Кошелев и В. Г. Перов.　

Выше мы привели инцидент по отношению Епископа Иеремия к Ступину здесь же не можем умолчать о посещении школы Ступина другим великим Иерархом, Архиепископом Иаковом. Это было 17 июня 1849 года. Посетив школу и будучи наслышан о довольно безшабашном поведении некоторых учеников Ступина, святитель-постник обратился к ним с следующей речью: «Господа художники! Остерегайтесь вина: оно повлечет за собой все дурныя наклонности. Лучше пейте квас и воду, в особенности воду. Как она чиста и здорова, и как и мысли ваши должны быть подобны ей. А художнику необходимо иметь светлыя мысли, здравый разсудок и чистое воображение: они поведут вас к телесному здравию и душевному спасению. Остерегайтесь же вина и да будет над Вами благословение Божие»…[314]