XIII Арзамас во дни Петра Великаго.

Перенесемся мысленно, любезный читатель, за 200 слишком лет назад и посмотрим, каким был Арзамас в 1700 году. В главе V мы представляли его себе таким, каким он был в 1600 г. через 50 лет после основания или посещения Иоанном Грозным. Какую же картину представлял Арзамас чрез 150 лет после этого?

Это был уже не тот едва лишь основанный безвестный городок, населенный опальными новгородцами и новокрещенной мордвой. Нет! Это был уже довольно большой город, известный почти во всех концах Московскаго государства и занесенный даже в записки иностранцев. Если он не мог тогда соперничать со старинными русскими городами, имевшими белокаменные кремли, с древними соборами и именитыми монастырями, то во всяком случае резко выделялся из группы соседних незначительных городков.

Русские люди того времени, прилагавшие ко всему религиозно-церковную мерку, не могли не обратить внимание на этот сравнительно молодой город, в котором в течении ста лет возникло пять монастырей, а кроме их и соборнаго храма было еще 9 церквей приходских, у которых почти у всех, было по два храма один летний, другой теплый — зимний. Таким образом всех храмов было не менее двадцати и из них половина — каменные. Расположенный на верху горы, господствующий над окрестностью, Арзамас еще издали привлекал внимание путешественника своими белокаменными церквями. Красою всего города был Спасский монастырь. Окруженный белокаменными стенами и украшенный тремя каменными церквами, из которых две сохранились, почти в том же виде, до наших дней, Спасский монастырь затмевал собою кремль с его деревянными стенами и башнями и дубовым собором. Не мало красоты и величия придавал этому монастырю архимандрит с шапкою среброкованную (как буквально сказано в грамоте патриарха Адриана), тем более, что в описываемое время это место занимал достойный муж, украшенный добродетелями, Павел. Архимандриты Спасскаго монастыря, также как и их предшественники, игумены, издавна первенствовали среди арзамасскаго духовенства во всех крестных ходах торжественных богослужениях, которыя часто и совершались не в соборе, а в Спасском монастыре. Тем же архимандритам принадлежало и главное заведение духовными делами, почему они и являлись как бы викариями Патриархов, к области или епархии которых, непосредственно, принадлежал Арзамас.

Церкви города Арзамаса имели уже в то время свои местныя досточтимыя святыни — чудотворныя иконы, как-то: Животворящий Крест в Ильинской церкви, иконы Божией Матери: Казанскую — в Крестоводвиженской церкви, Смоленскую — в с. Выездной слободе и св. Николая Чудотворца — в Нииколаевском монастыре. В известные дни года на поклонение этим святыням стекались жители соседних сел и деревень. Памятниками этих народных богомолий доселе остались арзамасские торжки: Никольский (9 мая), Казанский (8 июля), Ильинский (20 июля) и Спасский (6 августа). Даже до сего времени они собираются на тех местах, где и 200 лет назад, например: Ильинский до 1903 г. происходил в Выездной слободе, а в Спасов день около Спасскаго монастыря располагаются продавцы яблок.

В религиозном отношении арзамасцы могли служить образцом для жителей других городов. Сохранив православие, как зеницу ока, они проявляли свою заботливость о созидании и украшении св. церквей. Летописи сохранили нам имена особенно усердных в делах этого рода посадских людей:

Ивана Васильевича Масленкова и Ивана Сальникова, но у них было и немало соревнователей, быть может, только менее богатых.

Впрочем храмы арзамасские тогда лишь только созидались и в них не было даже и зачатков того богатства и благолепия, которыя восхищают наши взоры теперь. Из тогдашних описей церквей и монастырей мы видим, что колокола во всех церквах были тогда самые маленькие; ризы священническия — камчатныя, тафтяныя, крашенинныя; священные сосуды — оловянные; кресты напристольные — медные и деревянные; евангелия — большою частию в медных окладах.[139] Серебрянныя вещи в арзамасских церквах считались тогда редкостью; за то молились долго: заутрени служили по несколько часов, каноны вычитывали все и стихири не пропускали…

В административном отношении — Арзамас в течении всего столетия служил резиденциею воевод, при которых состояли все тогдашние приказы, между прочим Ясачный для сбора ясака с мордвы; а во время Разинского бунта, как мы видели, в Арзамасе имел пребывание главно-начальствующий войсками.

Жители Арзамаса вели значительную торговлю, особенно известны были кожевенные изделия здешних заводов. Кожевенная торговля была настолько распространена среди Арзамасцев, что вошло даже в обыкновение называть кожу просто товаром. Вообще жители Арзамаса и в то время занимались преимущественно торговлей и ремеслами, земледелие же никогда не входило в круг их занятий. Со времени пожертвования боярином Ртищевым лесных угодий, арзамасцам жилось гораздо легче: у них были свои дрова и лесной материал, которые они рубили без всякого запрета. Кроме церквей, в 1700 году в Арзамасе не было ни одного каменнаго здания, но из этого не следует заключать, что арзамасцы жили плохо: тогда и в Москве далеко не у всех бояр были каменныя палаты, даже у царей московских загородные дворцы все были деревянные. Приходския церкви, все уже в то время существовали на тех же местах, где и ныне и носили те же названия, что и теперь, лишь с некоторыми прибавлениями, ныне забытыми, например: Николаевский монастырь именовался Новыя Прощи,[140] Введенский монастырь — «в зарядьи»[141] Благовещенская церковь — «на посад», Владимирская или Зосимская — «Пречистенскою»[142] Рождественская — «Что нареке Шамке»[143] Спаса Неруктвореннаго «на проломе»[144] Троицкая называлась — «белой Троицей»,[145] а Духовская «черной Троицей» и при ней находился «Троицкий Особный монастырь». Кладбищенских церквей тогда еще не было.

Покойников своих арзамасцы погребали в городе, около своих приходских церквей.

Более знатные люди погребались в Спасском монастыре, чему доказательством служит уцелевший надгробный камень, вделанный в западную стену соборного храма Спасскаго монастыря. Надпись, сделанная на этом камне вязью, выпуклыми буквами, гласит что некая Евдокия Герасимовна Мисюря скончалась в ЗРЛВ лето от сотворения мира (т. е. в 1624 году).[146]

Кроме этой плиты в стены той же церкви вложено еще семь подобных плит, все известковаго камня, с надписями вязью, с годами ХVІІ столетия. По видимому все оне прежде лежали на могилах, а вделаны в стены уже во втрой половине XVIII столетия при постройке трапезы с приделами.

При Петре Великом, около 1700 года, неизвестно по какому поводу и с какою целью, воеводою Федором Афанасьевичем Колзаковым производился сыск об соборной мельнице, находившейся на р. Теше, там, где ныне городская мельница; более 70 арзамасских старожилов были допрошены под присягой, и дали следующее показание:

«В Арзамасе, на съезжем дворе, пред стольником Федором Афанасьевичем — Колзаковым (такие-то) сказали: по святой, непорочной евангельской заповеди Господни, еже ей-ей, то мы ведаем: под городом Арзамасом, на реке Теше мельница с давних лет Государева жалованья дана к соборной церкви Воскресения Христова за денежную ругу и в писцовых книгах РКФ и РЛ (1621 и 1622) годов написана к той церкви и владеют тою мельницею тое соборныя церкви протопопы, попы и диаконы. А сперва та мельница на чьей земле построена в давности лет, а берег один той мельницы пришел к градской земле и близь того берегу пашне и сенным покосам быть невозможно, потому что в близости жилые дворы и огороды, а в другую сторону берег и лесная заросль, кустовник и болотца тоя же соборныя церкви, что даны и показаны в прошлых годах по челобитью протопопа с братиею»… Список с этой сказки, скрепленный гербовыми печатами и подписью Колзакова, хранится в соборе, но главный интерес для истории Арзамаса представляют фамилии старожилов, давших эту сказку: здесь встречаются фамилии, доныне существующия в Арзамасе, то-есть живущия в нем из рода в род не менее 250 лет. Откидывая фамилии, происходящия от имен и отчеств, приводим лишь именно фамилии. Подписались: арзамасские приказные люди подъячие: Мещеринов, Жуков, Караулов, Негоморский, Поляков, Арзамасских крепостных дел подъячие Поляков и Смирнов, дворцовые приказные люди: Патакин, Озеринский, Щербаков и Протопоповы. Это могли быть и пришлые люди по делам службы, но вот далее следуют коренные арзамасцы старожилы:

Гостинной сотни: Мыльников, Полянский и Иван Иванов сын Сальников.[147] Посадские люди: Ступины, Сальников, Перетрутовы, Иконников, Лепиловы, Маслов, Мурахин, Шлейников, Масленков, Патрикеев, Сурнин, (вероятно не Сурин ли?), Соболевы, Дикушников, Бахарев, Серебряков, Мерлушкин, Журавлев, Дегтярев, Беляев, Холевин, Маркин, Богомолов, Фирфаров, Цыбышев, Лихонин, Широков, Курьянов, Свешников, арзамасские пушкари: Скорняков, Щетинин,　Молотков, Дубровин и Щегольковы.

Из 46 приведенных фамилий, 20 беспрерывно существуют и живут в Арзамесе доселе и мы отмечаем их крупным шрифтом. Не изгладятся в истории Арзамаса, оставившия по себе добрую память фамилии: Сальниковых и Масленковых. Остальныя частию перемерли, частию выехали из Арзамаса в дни упадка и застоя.

Впрочем, вероятно не все тогдашние жители Арзамаса привлечены были к упомянотому допросу; например мы не видим здесь фамилии Кощеевых, живших уже тогда в Арзамасе и упомянутых в ХІІ главе. Точно также из других достоверных источников видно, что в XVII столетии жили в Арзамасе на усадьбе десятильнича двора или духовнаго приказа бобыли Подсосовы (предки миллионеров XIX столетия и потомственных почетных граждан) а тогдашние богачи арзамасцы — Меленины, владельцы села Меленина были предками носящих ныне эту фамилию ремесленников и небогатых людей.[148]

События, совершившияся в царствование преобразователя России, Императора Петра 1-ого, и великия его дела не проходили безследно и для г. Арзамаса.

В 1695 году Петр великий предпринял поход на Азов. 16-ого мая он прибыл в Нижний Новгород, а 23 с многочисленным войском двинулся на стругах, по Волге к Царицину. В числе других дружин с царем отправилась и арзамасская дружина. Воспоминание об этом сохранилось, благодаря семейному преданию жителей г. Арзамаса купцов (впоследствии мещан) Солдатовых, Предок их был сухарником (т. е. заведывал провиантом) этой дружины. После того, как Азов был взят 18-ого июля 1695 года, а 30 сентября Петр Великий, возвратясь победителем, торжественно вступил в Москву, возвратился в Арзамас и сухарник арзамасской дружины. В память участия в Азовском походе и в благодарность Господу Богу за благополучное возвращение, он принес с собою образ Спаса Нерукотвореннаго. Икона переходила в его потомстве из рода в род более 180 лет. Когда в 1881 году скончалась старушка, жена последняго его потомка, Льва Семеновича Солдатова, Евдокия, родственники ея, слышавшия от нея это предание, передали икону как исторический памятник, в арзамасскую Владимирскую церковь где она и доныне находится, украшенная великолепной ризой.

В 1698 и 1699 годах Арзамас, еще живо помнивший совершенную в нем кровавую расправу с участниками разинского бунта, снова избран местом казней.

В июле 1698 г. приведены были в Арзамас под надзором капитана Чаплина и прапорщика Кочунова и поселены в тюрьму 82 человека бунтовщиков, из числа московских стрельцов полка Ивана Чернова, которые без указа царя Петра Алексеевича пошли из г. Великих Лук в Москву самовольно и под Воскресенским монастырем (Новым Иерусалимом) упорно стояли против боярина и воеводы Большого полка, Алексея Семеновича Шеина и его ратных людей, стреляли из пушек и хотели грудью открыть себе путь к столице.

Надобно полагать, что, кроме этих 82 человек, были присылаемы и другие мятежные стрельцы, потому что число обреченных на казнь к следующему, 1699 году, оказывалось значительно более: грамотой из Иноземнаго приказа вытребованы были 35 человек в Москву, 164 человека, недостигшие совершенолетия, избавлены были от смертной казни, а остальные все (сколько?) казнены. Для совершения казни в 1699 г. присланы были из Москвы стольник Михайло Арсентьев и подьячий Яков Новиков. Им отведены были в Арзамасе квартиры на посаде и даны арзамасские подьячие, стрельцы, пушкари, разсыльщики и заплечный мастер (т. е. палач)… словом все, что к тому делу было надобно.[149]

Живо сохранившееся в г. Арзамасе и в Выездной слободе предание указывает и место, где совершались эти казни. За селом Выездной слободой неподалеку от большой, прежде почтовой, московской дороги, на широкой поляне стоит каменный столб с образами. Местность эта до ныне носит название «у стрельцов» — «к стрельцам». По преданию здесь вешали мятежных стрельцов, рубили их буйные головы, а прежний деревянный и нынешний каменный столбы с иконами означают место их погребения. Еще не так давно жители с. Выездной слободы в 7-й четверг по Пасхе (в семик), сходились к этому столбу и служили панихиду зде лежащим, а во время крестного хода 28 июля здесь совершается лития.[150]

В 1708 году Россия разделена была на девять губерний, и Арзамас причислен был к казанской губернии. В 1719 году, указом от 29 мая учреждена была нижегородская губерния в составе трех провинций: нижегородской, алатырской и арзамасской.[151] С того времени Арзамас в административном отношении, навсегда подчинен Н. Новгороду. В церковном отношении он также в 1722 г., 15 февраля, по ходатайству архиепископа нижегородскою Питирима, приписан к нижегородской епархии,[152] впрочем не совсем; в 1726 г., как увидим ниже, он отошел в заведывание духовной декастерии, в 1730 г. снова представлен в управление архиепископа Питирима, а потом опять находился в ведении св. Синода, с 1745 года[153] принадлежал ко Владимирской епархии и окончательно причислен к нижегородской лишь в 1799 году.

В 1714 г. последовал указ Петра Великаго, воспрещавший начинать вновь постройку каменных зданий в провинциальных городах, а начатыя уже постройки повелевалось приостановить. Такое оригинальное распоряжение последовало для того, чтобы скорее и успешнее шло построение новой столицы Петербурга и чтобы каменьщики, которых тогда было очень немного, не отвлекались работой в других местах. Лишь в 1724 г. последовало разрешение продолжать каменныя работы, приостановленныя в 1714 году.[154]

Этот указ имел большое влияние на постройку каменных церквей в Арзамасе. За это десятилетие их не было сооружено ни одной и потому же, вероятно затянулась постройка церкви во Введенском монастыре: нижний зимний храм построен в 1692 г., а верхний холодный построен лишь в 1747 г.[155]

Не прошел безследно для Арзамаса и другой странный указ Петра I, которым воспрещалось почему-то посвящать церкви чудотворным иконам Божией Матери. Вероятно, вследствие сего указа в 1713 году новопостроенную каменную Софийскую церковь повелено было посвятить Честному Успению. По этому доселе, хотя церковь уже и другая, престола во имя Софии Премудрости Божией нет, хотя церковь и именуется Софийскою.[156]

Вот и все сведения о том, какое отношение имели к Арзамасу историческия события и славныя дела царствования Петра І. Конечно, великия преобразования его имели такое же значение для Арзамаса, как и для всей России, но в памяти народной особых местных о том воспоминаний не сохранилось никаких.

Во внутренней жизни Арзамаса за это время, как и прежде, большое значение имели церковныя дела. Еще продолжалось постепенное обращение в христианство окрестной языческой мордвы. Так например были тогда новокрещенные из мордвы в с. Волчихе, в ясашном селе Вторусском и в с. Череватове (ныне Ардатов, уезда). В окрестностях Арзамаса нашли себе приют многие последователи раскола: дремучие леса, покрывавшие арзамасский уезд, были для них самым подходящим жилищем, скрывавшим их от преследоватей, а масса невежественных простецов, живших по деревням среди этих лесов, была самым подходящим элементом для раскольничей пропаганды. Вожаки раскола не дремали — и раскол свил себе в захолустьях арзамасскою уезда прочное и долговечное гнездо. Особенно укоренился раскол в северо-западном лесистом и глухом углу уезда, около сел: Пустыни, Коваксы и Чернухи. Не смотря на то, что последнее селение было вотчиною Спасскаго монастыря, раскол пустил здесь глубокие корни. Не то было в самом городе: здесь не нашлось места для раскола. Объяснить это можно отчасти тем, что жители Арзамаса были настолько близки к церкви, что расколоучители не могли их от нея отторгнуть; в городе было 5 монастырей, которые были разсадниками грамоты и духовно-нравственнаго просвещения в духе истиннаго православия, чем и сослужили Арзамасу великую службу, а в среде духовенства арзамасскаго были такие ревнители православия, как архимандрит Павел, иеросхимонах Иоанн и другие. При их бдительности и ревности о чистоте православия разные приверженные к расколу иноки, приходившие временами, как мы видели в XI главе, в арзамасские монастыри, ничего не могли сделать.

Твердые в православной вере арзамассцы того времени не переставали украшать свой город новыми церквами, так, например, в 1698 г. прихожане Владимирской церкви соорудили вторую теплую каменную церковь во имя св. великом. Димитрия Солунскаго, существовавшую более 60 лет.[157]

Арзамасцам как бы мало казалось пяти монастырей, существовавших тогда в самом городе, они заботились и об устройстве новых обителей в уезде. Жители Арзамаса принимали живое участие в постройке и освящении перваго храма Саровской пустыни в 1706 г. Десять лет спустя арзамассцы по собственному усердию или, как они выразились в своей челобитной, по обету положили основание другому новому монастырю в 5 верстах от города, на так называемой Высокой горе. В феврале 1716 г. архимандрит Спасскаго монастыря Афиноген, комендант города Михаил Языков, все чины арзамасские, купцы и мещане, собравшись в Спасском монастыре, написали челобитную царю Петру Алексеевичу, в которой просили разрешения построить на горе, в лесу, часовню и при ней 2 кельи для монахов. Строителем и блюстителем часовни избран был спасский иеромонах Лука, который и отправлен с челобитной в Москву. — Разрешение было дано, а в апреле того же года, последовало благословение на постройку часовни от местоблюстителя патриаршаго престола митрополита Стефана Яворского.

Постройка часовни шла очень быстро и 10 мая, в день Вознесения Господня, совершен был из Воскресенскаго собора к этой часовне первый крестный ход.[158]

Через два года. т. е. в 1718 году, один из жителей Арзамаса, князя Ивана Алексеевича Голицина человек, Иван Грузинцев дал обет построить на Высокой горе храм и просил на это благословение у митрополита Стефана. Благословение было дано в декабре 1718 года, и Грузинцев немедленно начал готовить лес для постройки храма.[159]

Первая деревянная церковь во имя Тихвинской Иконы Божией Матери, с приделом св. муромских чудотворцев Петра и Февронии, построенная Грузинцевым на Высокой горе, находилась не на самой ея вершине, где ныне монастырь, а ближе к городу, где ныне у въезда в лес стоит небольшая часовня. Так как иеромонах Лука в это время скончался, то по просьбе Арзамасцев, строителем монастыря был назначен иеромонах Герасим, которому указом 18 декабря 1718 года дозволено было производить повсеместный в Империи сбор на постройку церкви и монастыря.

Об основании Высокогорскаго монастыря, вместе с арзамасцами, заботился и ходатайствовал комендант города Языков.

Начальники города умоляли иеросхимомонаха Иоанна принять настоятельство во Введенском монастыре.

Но не всегда, однако, религиозные порывы арзамасцев встречали сочуствие местнаго начальства, что видно из следующаго случая:

28 апреля 1707 года в Арзамасе, под горою, близ городской стены и кузниц, поставлена была часовня Саровской пустыни. О построении этой часовни арзамасцы хлопотали целым городом, к челобитной подписалось более пятидесяти человек, а место под часовню было уступлено безплатно. Вскоре саровцы задумали обратить эту часовню в церковь во имя св. Иоанна Воина, но арзамасский воевода воспротивился этому, находя, что это будет опасно для пожарнаго времени, и той церкви строить не велел для того, что де город Арзамас (т. е. городская стена) деревянный… Между тем, с помощью вкладчиков, монахи приобрели двор в николаевском приходе со всяким строением и огородом, которые обратили в свое подворье, и перенесли сюда часовню[160] Подворье и часовня существуют и доселе.

Арзамасский Спасский монастырь в царствование Петра Великаго достиг высшей степени своего процветания. Это были лучшие годы в его истории. Внешнему великолепию и материальному достатку соответствовало и внутреннее благоустройство. Настоятели его были достойные подвижники. В 1694 они были возведены в сан архимандритов, а в 1701 году им, дотоле не степенным, дана была степень в порядке настоятелей важнейших российских монастырей.[161] В 1709 году в Спасский монастырь принесена была из Москвы больших размеров икона Иерусалимской Божией Матери, списанная в Успенском соборе с чудотворной иконы, писанной св. апостолами в 15 году по Вознесении Господа Иисуса Христа. Копию писал игумен костромск. Кривоозерскаго монастыря Корнилий, и она доселе составляет священную достопримечательность Спасскаго монастыря, где ежегодно 12 октября в честь ея совершается празднество.[162]

В декабре 1720 г. сделан в Арзамасский Николаевский монастырь большой серебрянный напрестольный Крест: из надписей на нем видно, что в него были вложены часть терноваго венца Господня, часть ризы Божией Матери, 15 частиц мощей разных святых и разныя другия святыни. В XIX столетии крест этот, неизвестно какими судьбами, оказался в Нижегородском кафедральном соборе. Здесь видел его арх. Макарий и описал в «Памятниках церковных древностей». По ходатайству арзамасцев он возвращен Арзамасскому Николаевскому монастырю лишь в 1909 году, но при этом ни мощей, ни прочей святыни в кресте уже не оказалось.

Из современных Петру жителей Арзамаса выделяется замечательная личность посадскаго человека Ивана Васильевича Масленкова. Наперекор всесокрушающему времени, в течение целых двух столетий уцелел даже его надгробный камень, вделанный впоследствии во внутреннюю стену холодной Рождественской церкви. Вязью изсеченная на нем надпись гласит: «Лета 1712 января 17 на память преподобнаго Антония Великаго в 7 часу ночи преставился раб Божий Арзамасец посадский человек Иоанн Васильев сын Масленков и погребен был здесь». Церковь построена в 1797 г. и могила. вероятно, осталась под стеной, но память почившаго была еще жива и потому надгробие его вделано было в стену, а что это был человек действительно достойный вечной памяти — свидетельствует в своем сказании основатель Саровской пустыни друг его духовный, иеросхимонах Иоанн. Он говорит, что Иван Васильевич был «муж в разуме зело искусен и по премногу разсудителен и во всем полезен, паче же в духовных».[163]

Ив. Вас. Масленков был другом Иоанна, укреплял его советами и много содействовал своими пожертвованиями Введенскому монастырю и новостроившейся Саровской пустыни. И свою приходскую Рождественскую церковь Иван Васильевич усердно поддерживал и украшал. Здесь сохранились обложенное серебром Евангелие, пожертвованное им еще в молодости вместе с отцом его Василием Гигорьевичем, и икона Смоленской Божией Матери, писанная по его заказу в Воронеже, в 1709 году. Не может быть никакого сомнения, что в 1703 году при построении прежней холодной Рождественсокй церкви он принимал живое участие. Многие почитали его могилу, как могилу праведника, и даже скоблили его надгробный камень и порошок от него брали на исцеление, так что для охраны надписи пришлось закрыть ее стеклом. Потомство его жило в Рождественском приходе после его смерти более ста лет, и как мы увидим ниже, усердно подражало ему в делах благотворения церквам и ближним.

Но ни один такой человек был в те времена в Арзамасе: мы видели Ивана Сальникова, строившаго Спасскую церковь и прибывшаго с дарами на освящение перваго Саровскаго храма, видели прибывших с ним Михайла Милютина, Ивана Курочкина и других; видели крепостнаго человека Ивана Грузинцева, построившаго церковь на Высокой горе; видели целый город, подписывающийся под челобитными о построении часовен… Вечная им память!.. На них сбылись слова священнаго писания: «Во благих праведных исправится град… Во благословение правых возвысится град…» (Притчи Солом. XI, 10, 11…).

Не смотря на то, что окрестности Арзамаса в описываемое время были покрыты непроходимыми лесами и повидимому, изобиловали всем, многим здесь казалось уже тесно и, как видно из Пермской летописи, в 1711 году уже переселялись в Сибирь крестьяне из Арзамаса, которые и поселились на землях Далматовскаго монастыря.[164]

Следует отметить еще одно явление, обычное в то время, забытое теперь, но в те времена составлявшее неизлечимую общественную язву: леса, окружавшие Арзамас, наполнены были разбойниками, которые грабили проезжих на дорогах, нападали и на деревни. В особенности сильно обижали разбойники окружавшие Арзамас пустынные монастыри. Так два раза была ограблена в 1772 году Саровская пустынь, 1 октября 1700 года ограблен Оранский монастырь. В другое время ограблен был Троицкий монастырь на р. Пьяне и, наконец, новый монастырь на Высокой горе, настолько страдал от разбойников, что был временно закрыт.

В 1722 году, кроме монастырей, находившихся в самом городе Арзамасе в его уезде насчитывалось 4 монастыря мужских: Высокогорский, Троицкий на Пьяне, Знаменский-Красногривский, приписаннный к гороховскому Флорищеву, Серапионова пустынь, приписанная к гороховскому-Николаевскому монастырю и 1 женский Никольский, что на р. Теше. Приходов в городе было 12-ть, из них два при женских монастырях, а в уезде 186 приходов.[165]

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​© Источник:  Н. М. Щегольков. Историческия сведения о городе арзамасе, собранныя николаем щегольковым с видами и портретами
© Арзамас. Глава XIII Арзамас во дни Петра Великаго.
© OCR  и перевод - В.Щавлев. 2021