XIV Арзамас при преемниках Петра I. (1725–1767 г.г.)

В царствование Императрицы Екатерины I в Арзамасе произошла смута в делах церковнаго управления. Как выше было сказано, 15 февраля 1722 г. Арзамас приписан был к нижегородской епархии по ходатайству архиепископа нижегородскаго Питирима, который основывал свое ходатайство на том, что при этом ему удобнее будет вести в арзамасском уезде борьбу с расколом. И действительно, в течение следующих пяти лет обращено им от раскола к св. церкви в арзамасском уезде в разных селах мужского и женскаго пола 1062, да монах 1, да монахинь 3, итого 1066 человек, как показал в своем донесении св. Синоду Питирим. Следовало бы только радоваться этому и благодарить ревнителя Православия, но случилось иначе. В 1717 г. вступил в управление арзамасским Спасским монастырем архимандрит Лаврентий, управлявший десять лет. Он не был подобен своим предшественникам Павлу и Афиногену,[166] ему, повидимому, прискорбно было с подчинением нижегородскому архирею, лишиться той самостоятельности, которою пользовались спасские архимандриты в то время, когда Арзамас принадлежал к патриаршей области, он захотел отделиться от Питирима и для этого 7 марта 1726 г., подал на него жалобу императрице Екатерине I. В жалобе ей Лаврентий писал, что от управления Питирима происходит Спасскому монастырю отягощение и убытки, а именно, что присылаемые от архирея по разным делам разсыльщики нанимают себе от Нижнего до Арзамаса подводы за монастырский счет, берут себе за съезд от монастыря деньги, а обратно ездят на лошадях монастырских крестьян, что Питирим принуждает архимандрита приезжать в Нижний Новгород для праздничнаго служения, а за неимением монастырскаго подворья, нанимать себе в Нижнем квартиру, что архимандрит, отлучаясь из монастыря на месяц и более, должен нанимать за себя служить, что по двум указам Питирима велено послать в Москву за монастырский счет стряпчаго для приема указов, следующих в нижегор. епархию и пр. пр.[167] Вследствие этого доношения, Арзамас отошел от нижегородской епархии в ведение духовной декастерии. В следующем году Питирим, при всем своем терпении, принужден был по этому делу сделать большое донесение, в которм указал св. синоду «ложь и клевету» Лаврентия, свои труды, по отношению к арзамасскаму уезду и те ощущения и безпорядки, которые произошли вслед за отделением Арзамаса и пр. мест от епархии. Дело это тянулось целых четыре года и лишь при императрице Анне Иоанновне, указом от 1 мая 1730 года, Арзамас вторично был передан в ведение архиепископа Питирима. Но и Лаврентию не пришлось праздновать свою победу: еще в 1727 году он уже не был спасским архимандритом его место занял благочестивый Иоасаф настоятельствовавший 17 лет (1727–1744 года) память о котором сохранилась среди жителей Арзамаса доселе.

В 1726 г. Арзамас был опустошен пожаром, повидимому, самым ужаснейшим за время его существования. Это видно по документам, сохранившимся в церквах и Московском Архиве Министерства Юстиции.[168]

На соборе сгорела крыша, которая была исправлена лишь через два года, во Введенском монастыре на каменном храме Введения Пресвятой Богородицы и на приделе св. преп. муч. Евдокии также сгорели крыши, и внутри повреждены св. престолы, что исправлено в следующем году. Николаевский монастрыь сгорел весь дотла: деревянная теплая Богоявленская церковь, колокольня, все кельи и ограда обращены в пепел, а холодная каменная церковь во имя Святителя Николая от сильнаго действия огня обрушилась, стены ея развалились.

В Зосимском приходе в холодной каменной Владимирской церкви от пожара отвалился свод, а на теплой церкви св. Димитрия Селунскаго сгорела крыша. Вероятно тогда же сгорела городская деревянная стена, о чем сохранилось среди старожил предание. Должно полагать, что после пожара, стена, за ненадобностью, не возобнавлялась и это послужило поводом к упразднению арзамасской крепости, о которой действительно с того времени не упоминается уже ни в каких актах.

20 июня 1731 г. в Троицко-Сергиевской лавре принял святое крещение мордвин Федор Догада, сделавшийся впоследствии просветителем мордвы в арзамасском уезде. Через 9 лет после своего крещения он успел мало по-малу обратить в христианскую веру всю свою мордовскую деревню Камкино, принадлежавшую к арзамасск. уезду и сделавшуюся с того времени селом.[169]

В 1732 году 2 июня, а по другим источникам 16-го, в Спасском монастыре, после вечерни, во время чтения акафиста пред небольшой иконой Божией Матери, именуемой Казанской, ударом грома разбило большую главу и свод на соборной Спасо-Преображенской церкви и, вслед за тем, молния, опалив столпы у местных образов, зажгла пол у южных дверей. Братия пораженная страхом, пала на землю, но заступлением Божией Матери, изображенной на иконе, сохранилась невридимою, а также и пожар не распространился по церкви. В память этого события архимандрит Иоасаф украсил эту икону и поставил близ амвона, с левой стороны, а в теплой церкви на киоте, в котором помещалась прежде эта икона зимой, описал полууставом это событие во славу Пресвятыя Богородицы и на память будущим поколениям.[170]

Тот же архимандрит Иоасаф в 1739 г. 17 марта, соорудил крест деревянный, в серебряном чеканном окладе, в который вложены им части св. мощей разных угодников Божиих, как сказано в надписи на этом кресте. «По обещанию, вечнаго ради поминовения родителей своих». Крест этот до сего времени хранится в Спасском монастыре в том же храме близ амвона, с правой стороны.[171]

В 1731 году вследствие частых нападений разбойников на новый Тихвинский монастырь, что на Высокой горе, иноки его порешили оставить эту обитель и перешли в город в Троицкий Особный монастырь, перенеся с собой все монастырское имущество, даже колокола. Тихвинский монастырь запустел, а вскоре и совершенно подвергся разрушению.[172]

В 1737 году в г. Арзамасе насчитывалось дворов 1131, а жителей в них кроме монашествующих, 6767 душ. А в арзамасском уезде, который тогда занимал почти всю южную часть нижегородской губернии, было 12 326 дворов, а жителей 117,695 душ.[173]

4 июля 1737 года в Петербурге скончался знаменитый арзамасец, основатель Саровской пустыни иеросхимонах Иоанн и погребен при церкви Преображения, что в Котловской. Жизнеописанию его посвящена XI глава этой книги.

8 мая 1738 г. скончался архиепископ Питирим. Особым памятником его в Арзамасе осталось на всегда духовное училище, одна из 13-ти учрежденных им в своей епархии приготовительных к семинарскому образованию школ. Таким образом, этого приснопамятнаго иерарха следует считать первым насадителем просвещения в Арзамасе.

В 1738 году закончена и 9 сентября освящена в Николаевском монастыре новая, холодная каменная церковь Святителя и Чудотворца Николая. Построена она усердием арзамасцев и монастырскою казною, при игуменье Марие Грузинке, управлявшей обителью 30 лет. (1719–1749 г.г.) Освящали ее архимандрит Иоасаф и соборный протоиерей Никифор Козмин.[174] Доселе сохранился храмозданный крест с надписью, свидетельствующею о сем событии. Храм этот носит отпечаток того времени и своими архитектурными украшениями резко отличается от прочих более новых арзамасских церквей. Замечательны: осеняющий его большой узорчатый крест, ярко блещущий своей позолотой на голубом безоблачном небе. Узорчатые карнизы и наличники около окон, крыльцо и терраса с южной стороны. Внутри большой весь вызолоченный иконостас. В стенах этого храма были устроены голосники в виде кувшинов, к сожалению сначала заделанные, а потом и вовсе уничтоженные.

В 1739 г. управление Российским государством немцев, иноверцев временщиков, отозвалось и в Арзамасе: денежная и хлебная руга, определенная Алексеевскому монастырю царем Михаилом Федоровичем в 1635 году и подтвержденная Петром Великим в 1700 году, удавлена наполовину.[175]

В 1740 году по указу московскаго синодальнаго управления в Николаевском монастыре, вместо сгоревшей в 1726 г., построена новая теплая деревянная церковь во имя Богоявления, уже без придела. Она существовала только 30 лет и в 1770 г. была разобрана и на месте ея построена каменная.

В 1741 г. по указу императрицы Елизаветы Петровны, составлено исчисление приходов в г. Арзамасе, их оказалось девять: Благовещенский, Пречистенский, Рождественский, Ильинский, Спасский, Софийский, Троицкий и Крестовоздвиженский, а в уезде 184 прихода.

1742 года 31 октября вступил в управление Нижегородской епархии епископ Димитрий Сеченов, впоследствии митрополит новгородский, служение котораго нижегородской пастве ознаменовалось массовым обращением в христианство инородцев, между прочим и мордвы, жившей в окрестностях Арзамаса. При нем насчитывалось в нижегородской епархии новообращенных 50,430 душ, живших в 4,981 дворе.

Деревень, населенных ими было 132, а церквей при них 74. Димитрий, подобно отцу своему, дворянину Алексею Ивановичу Сеченову, благотворил устроившейся тогда Высокогорной пустыни[176]… После сего о языческой мордве уже нигде не упоминается. Обращение ея ко Христу закончилось. Ныне собственно в Арзамасском уезде мордвы насчитывалось около 27 000, а во всей Нижегородской губернии до 400 000.

1742 год ознаменовался в Арзамасе постройкой каменнаго соборнаго храма. Если верить летописи Мерлушкина, первый храм на месте нынешних соборов построен был деревянный, одновременно с основанием города царем Иоаном Грозным в 1552 году. По сохранившимся в соборе документам видно, что вначале XVII столетия именно в 1628 году, в Арзамасе существовал деревянный соборный храм во славу Воскресения Христова, уже довольно ветхий, который сгорел около 1643 года, а вместо него построен был новый дубовый трехпрестольный, который как своевременно было нами сказано, был снабжен от щедрот царя Михаила Федоровича значительным количеством довольно благолепной по тому времени церковной утвари. В 1742 г. в Арзамасе было уже более 20 храмов, большая часть которых были каменные, и тогдашние арзамасцы, уже известные своей любовью к благолепию церковному, конечно сознавали, что старый деревянный собор не соответствует их городу, украшенному множеством церквей и монастырей, и заменили его каменным. Старый дубовый собор продан был наслом в какое-то село. Летописец собора протоиерей Ф. И. Владимирский полагает, что в Водоватово, а в другом описании собора говорится, что в Чернуху. Сохранившияся в соборе описи дают довольно подробное описчание каменнаго собора, построеннаго в 1742 году.

Он расположен был между теперешними теплыми и холодными соборами, ближе к обывательским домам, от которых отделялся одним узким переулком. По словам старцев, помнивших этот собор, наружный вид его был очень прост: стены гладкия, без всяких украшений. По описанию же он был пятиглавый, купол был покрыт белым железом, а главы белой жестью, жестью же были обиты и деревянные кресты. Крыша сначала была тесовая, но потом заменена железною. Окон с железными решетками в храме было 11, а в куполе без решеток 8. Дверей было трое: западныя деревянныя, а по бокам железная, все наполовину со стеклами. Пол в алтаре и посредине храма, во всю длину, был чугунный, а по сторонам деревянный. Иконостас был высокий пятиярусный с иконами в 2 и 3 аршина вышины. Вызолоченный на полимент двойником с цыровкой. Икон, как и в иконостасе так и на столпах было много. К большому сожалению, почти все оне, при постройке ныненяшняго собора, проданы в церковь с. Степанова, арзамасскаго уезда.[177]

Храм был двухпрестольный: главный престол во имя Славнаго Воскресения Христова, а придел, устроенный в южной части алтаря, во имя св. великомученика Иоанна Воина. Обе древния храмовыя иконы ныне находятся в холодном соборе. Иконостасы этого собора впоследствии были проданы: один в с. Ари, ардатавскаго уезда, а другой во Введенскую церковь, где его видел, уже в палатке, архимандрит Макарий (впоследствии архиепископ) и описал в памятниках церков. древн. нижег. губ. Из церковной описи видно, что храм этот в свое время был довольно благолепен, но должно полагать, построен он был очень не фундаментально, потому что через 70 лет пришел уже в ветхость и богослужение в нем не совершалось.

В 1743 году жители Арзамаса, скорбевшие о запустении Тихвинскаго монастыря, ходатайствовали о возобновлении его и о возвращении туда из Троицкаго Особнаго монастыря монахов и всего монастырскаго имущества. 18 марта сего года из святейшаго синода последовал указ преосвященному Димитрию Сеченову, епископу новгородскому и алатырскому, в котором предписывалось перевести в Высокогорную пустынь прежних ея монахов, находившихся в живых, а в случае их смерти, отправить надлежащее число братии из Спасскаго монастыря. Возобновленный монастырь был построен не на старом месте, а на самой вершине горы, почему и назван Высокогорской пустынью, а по главному храму еще и Вознесенскою. Возобновлению монастыря способствовали многия благотворители, помещики арзамасскаго уезда: Полениновы: Микулины, князья Хованския и Куракины, дворяне Путятины, Максютовы, Раевские, Панютины, Чемодановы, Лялины, из которых многия избирали этот монастырь местом своего погребения и арзамасские купцы. Из последних особенно выделялись Масленковы и Корниловы, обстроивщие почти всю пустынь за свой счет. Арзамасское общество отдало в вечное владение пустыни 1700 кв. сажен земли с растущим на ней крупным лесом.[178]

В 1744 г. в Алексеевском монастыре вместо обветшалой деревянной, четырех-престольной церкви построенной еще по повелению царя Михаила Федоровича, построена новая деревянная же, во имя Казанской иконы Божией Матери. Церковь эта существовала 33 года и в 1777 году была сломана и заменена каменною.[179] Есть предание, что она продана в село Волчишный Майдан, где и доныне существует.　

В том же 1744 году скончался приснопамятный архимандрит Спасскаго монастыря Иоасаф 1-й, управлявший монастырем 17 лет. Добродетельная жизнь его приобрела долговечную память в сердцах арзамасцев, предпочтительно пред всеми другими настоятелями и монахами Спасскаго монастыря. Доныне, более чем чрез полтораста лет, можно слышать его имя, поминаемое в церквах арзамасских, и на гроб его стекаются почитатели памяти его, как на гроб праведника.[180]

В 1745 г. Арзамас перешел в ведение архиереев Владимирской епархии, что и продолжалось до 1799 года.

В том же году в Троицком Особном монастыре, имевшем две деревянныя церкви, вместо обветшавшей церкви во имя Успения Пресвятыя Богородицы, с приделом во имя священно-мученика Антипы, начата постройка новой деревянной же церкви на средства благотворителя, арзамасскаго купца Федора Коченева, которому монастырь был обязан и благолепием церквей, и пособиями в пользу братии.[181]

В этом же году в возобновленной Высокогорской пустыне освящен каменный храм во имя Вознесения Господня с приделом св. Петра и Февронии Муромских чудотворцев. Храм этот был теплый и существовал в первоначальном виде всего только 14 лет, до 1759 года.[182]

В 1746 г. построена[183] или, как нужно полагать, совершенно закончена постройкой холодная Ильинская церковь, в которой главный престол посвящен Успению Пресвятыя Богородицы, а приделы: правый — посвящен был первоначально св. апостолу Матфию, (память котораго 9 августа), ангелу одного из храмоздателей Цыбышевых, а в 1840 г. переименован в честь Животворящего Креста Господня, находящагося в этом храме, а левый — св. Пророку Илии, имя котораго с давних времен носить этот храм, его приход, улица и даже целая часть города. Церковь эта построена без особых претензий на красоту и изящество, но зато чрезвычайно фундаментально и прочно: стены двухаршинной толщины, окна даже в куполе с решетками, что указывает на то, как боялись разбойников, а может быть, даже и неприятельскаго нашествия. Пол в этой церкви был чугунный, пожертвованный прихожанами, именитыми купцами Цыбышевыми, которые имели тогда свои собственные чугунные заводы. В роду других прихожан, Насоновых, сохранилось семейное предание, что предки их, зажиточные посадские люди, по ремеслу крашенники, принимали большое участие в построении этого храма. Главный Успенский собор освящен вышеупомянутоым спасским архимандритом Иоасафом, о чем свидетельствует надпись на храмозданном кресте, хранящемся в алтаре.[184]

Из всех старинных арзамасских церквей Ильинская менее других потерпела от переделок. Наружность ея остается доселе в первоначальном виде, но внутри выломан чугунный пол, переменены иконы и иконостасы, не говоря уже о стенной живописи. Замечательнейшая древность — один из предельных иконостасов весь резной, с резными же фигурными местными иконами, по личному распоряжению епископа Иеремии поставлен в главном алтаре, у восточной стены и представляет собой неоценимую редкость, весьма хорошо сохранившуюся. В царских вратах его, резное апокалипсическое изображение явление Господа Иоанну Богослову среди 7 светильников, иконы: Спасителя, седящаго на престоле. Божией Матери — Печерской, на южной двери — муч. Христофора, на северной архидиакона Стефана и по сторонам иконы: апостола Иаковы и муч. Кирика и Иулиты. Верхняго яруса или заменяющих его украшений нет.　

В 1747 году при настоятеле Введенскаго монастыря Геласии над теплою Введенскою церковью надстроена каменная холодная церковь во имя Успения Пресвятыя Богородицы с теплым приделом во имя св. Евдокии, для служения в зимнее время ранних литургий. Освящал этот храм спасскиий архимандрит Давид. В то же время построена в этом монастыре и каменная колокольна вместо существовавшей деревянной, которую настоятель Геласий, по совету с братией, продал высокогорскому строителю Варсонофию.[185]

В 1748 году из арзамасскаго магистрата в арзамасский уездный суд была прислана промемория на 34-х листах, из которой видно, что в Арзамасе убогие дома находились в самой близости города и построены в немногих годах, а прежде они находились в верстах трех от стараго Арзамаса, близ с. Ивановскаго, на городской земле, по скату берега реки Теши.[186]

Здесь прилично вспомянуть предание о построении арзамасских убогих домов купцом Масленковым.

В старинных русских городах божедомками и убогими домами назывались места, где погребались все те, кто по насильственной или внезапной смерти, не могли в свое время воспользоваться молитвами и таинствами св. Церкви, наказанные смертною казнию, утонувшие, сгоревшие, погибшие от убийц, замерзшие, также те странники и нищие, которые не принадлежали ни к какому приходу и не имели чем заплатить за погребение. Патриарх Филарет в 1619 году установил хоронить без отпевания тех, «которые вина обопьются или зарежутся, или с качелей убьются, или купаючись, утонут, или сами себя отравят, или иное что дурно сами над собой учинят»… А патриарх Адриан предписал «самоубийц и убитых в разбое и на воровстве не класть на кладбищах и убогих домах, но зарывать в лесу или в поле, без поминовения в Семик. Если же вор или разбойник при смерти будет исповедан и причащен св. Таин, то их положит без отпевания в убогом доме, где такие воры и разбойники кладутся»… Туда же отвозились трупы казненных, а со времен Петра І-го и анатомированных в госпитале.

Особенно замечательны убогие дома были в Москве, бывшие на том месте, где ныне Покровский монастырь, здесь клались без отпевания тела всех несчатстных убитых, замерзших и найденных умершими в течение всей зимы, а в 7-й четверг по Пасхе, т. е. в Семик, сюда собирался чуть ли не весь город, несли ладан, свечи, саваны и предавали погребению всех этих несчастных. Бедняки, неимевшие сами чего принести, брались обмывать, одевать и погребать усопших своими руками. После погребения всякий по своему творил поминовение. Богачи раздавали милостыню бедным.　

Убогие дома существовали в некоторых городах до царствования Екатерины II и были уничтожены в 1767 году. Впрочем в некоторых городах, например, в Киеве, Алесандрове, Владим. губ., сохранился обычай в Семик служить около убогих домов панихиды.[187]　

Арзамасские убогие дома, подобные описанным, как видно из промемории 1748 г., находились далее от города, ближе к селу Ивановскиму, а доныне сохранившиеся, как видно из той же промемории, построены около этого времени и как говорит предание, вот по какому случаю: — В те времена тяжких преступников казнили. Обыкновенно их вешали, но иногда обезглавливали, сажали на кол и зарывали живыми в землю, кого по пояс, а кого по шею. Казни в Арзамасе совершались не редко и в разных местах: по оврагу Сороке, пересекаюшему город, от самой Спасской церкви до Благовещенской, и за городом, там где ныне убогие дома. Однажды, в лунную ночь, возвращался домой с какого то торга хмельный арзамасский купец Матвей Степанович Масленков. Подъезжая к городу, он увидел на виселице три тела. Ему пришла мысль потешиться над повешенными, уже умершими. Он остановил лошадь, взял плеть и стал стегать мертвецов, упрекая их и понося за преступления. Наругавшись вдоволь, он хотел сесть и уехать, но вдруг услыхал голоса повешенных, которые велят ему остановится. В испуге он крестится, читает молитву, покушается сесть и скорее уехать. Повешенные снова останавливают его и говорят: «Мы осуждены Богом и Великой Государыней за наши злыя дела, а тебя ничем не обидели. За что ты бил нас?…» Дерзкий очнулся от хмеля, стал пред повешенными на колени, начал просить прощения и дал обет, что если они его отпустят, то он построит как им, так и всем несчастно-умершим, убогий дом и будет просить все городское духовенство служить над ними, ежегодно, в Семик панихиды. Масленков был помилован и на другой же день объявил о случившемся и о своем намерении построить убогий дом. С согласия сограждан и начальства, Масленков обещание свое исполнил, кроме убогаго дома он даже построил еще 3 часовни наподобие надгробных памятников, и с того времени ежегодно в Семик духовенство из собора и других церквей приходило к этим часовням и часов с семи до заката солнца совершало здесь панихиды по просьбе усердствовавших жителей. Со временем в этот день около убогих домов собиралась даже маленькая ярмарка, устраивались народныя гулянья и хороводы.

Убогий дом построенный Масленковым, существовал около 120 лет. Это было уже очень ветхое здание со сводом и деревянной крышей на два ската. Старая тесовая крыша почернела и покрылась мхом: наверху, посредине был водружен старый железный, восьмиконечный крест. Наружныя боковыя стены от земли до крыши имели всего по 1 1/2 аршина вышины. В западной стене была дверь, а в южной небольшое отверстие, заменявшее окно. Внутри здание имело 8 арш. длины, около 6 аршин ширины и 3 1/2 арш. вышины по средине. Дугообразные своды соединены были двумя железными связями, из которых на одной висела стеклянная лампада пред алебастровым Распятием, поставленным в нише восточной стены. На лавках вдоль стены стояли старинныя иконы, облинявшия от времени и сырости, тут же были приставлены старыя царския двери, принесенныя, вероятно, из какой-либо старой, сломанной церкви. Истертый пол, по разсказам, был выстлан в 1809 году квартировавшим в городе Уфимским полком. Можно полагать, что убогий дом заменял тогда этому полку походную церковь. Близкий к совершенному разрушению, этот убогий дом перестроен был около 1872 года, по инициативе священника Тихвинской кладбищенской церкви Александра Орлова, старостою этой церкви Александром Алексеевичем Барсуковым. Убогий дом разобрали и из того же кирпича выстроили часовню меньших размеров и самаго простого типа. В этой часовне и до сего времени совершаются в Семик панихиды причтом Тихвинской церкви. Причты же приходских церквей перестали приходить к убогим домам тоже в 1870 годах. Около убогих домов по прежнему бывает гулянье, преимущественно детское, на котором продается довольно много игрушек.[188]

В 1752 году построена в Софийском приходе небольшая каменная теплая церковь во имя Сошествия св. Духа с приделом во имя преп. Марона чудотворца, существующая и доселе. Храмовая небольшая икона пр. Марона чтится всем городом, пред ней служат молебны пр. Марону страдающие лихорадкой.

В 1753 году скончался строитель Высокогорской пустыни Иеромонах Клеопа. О жизни и делах его не сохранилось никаких сведений, но, однажды, при копании могилы у юго-западнаго угла Вознесеикской церкви, тело его, нечаянно, было найдено нетленным.

В том же году в Алексеевском монастыре освящена была теплая каменная церковь. При этом произошло замечательное недоразумение. Московская синодальная контора, разрешая постройку этой церкви, указом повелела в знамение монастыря освятить храм во имя Алексия человека Божия, а придел с левой стороны — во имя Успения Пресвятыя Богородицы. Между тем игумения Дорофея Полочанинова с сестрами и священослужителями, самовольно, переменила имена престолов, посвятив главный — Успению, а придел пр. Алексию и, скрыв это от епархиальнаго архирея Платона, епископа Владимирскаго, просила у него благословенной грамоты на освящение. Преосвященный Платон, по разследовании этого дела, отнесся к нему очень строго и определил: оштрафовать виновных по 5 рублей каждаго и освятить главный престол во имя пр. Алексия человека Божия, а придел во имя Успения, а главному духовному управителю, строителю Введенскаго монастыря Геласию подтвердил, «что, ежели он, Геласий, еще какия неиправности и бездейства, а иначе в духовных церковных делах, употреблять станет, то не только оштрафованием, но и неослабным на тем наказанием, жестоко за тот долговременный неуем (как и по сему делу довольно обличительно приличился) наказан будет» (Собственноручная резолюция преосвященнаго Платона). Благословенная грамота дана 22 марта 1753 года. Церковь эта в 1798 году перестроена с такими изменениями, что от нея не осталось и следов.

24-го марта 1753 года отменена смертная казнь, а 30 сентября 1754 года императрица Елизавета, уничтожив смертную казнь, повелела заменить ее кнутом и ссылкой на каторгу.[189] Впоследствии Екатерина II отменила и пытки. Нам уже не раз приходилось говорить, что Арзамас имел несчастие быть как-бы каким-то нарочито избранным местом для совершения казней и пыток. По свидетельству современника иностранца[190] около 11 000 человек казнено было здесь при усмирении Разинскаго бунта, здесь же казнены стрельцы, бунтовавшие против Петра Великаго, и кроме того, то и дело совершались так называемыя торговыя казни, т. е. казни над преступниками, прозванными торговыми потому, что обыкновенно, совершались на торговых площадях. Старожилы арзамасские разсказывали очен много ужасов про эти казни. Особенно поразителен разсказ об одной молодой женщине, зарытой по шею в землю, неподалеку от Благовещенской церкви. Она томилась несколько дней, кивая головой из стороны в сторону, и сначала кричала, а потом уже шептала: «пить…пить…пить»… У насмотревшихся на ея страдания арзамасцев долго чудились в ушах эти ея слова… А около собора, с западной стороны стояла дубовая высокая башня, в которой хранились страшныя орудия пыток… Как мы видели, еще в XVII веке пытали здесь царскую сродницу, боярыню Нарышкину,[191] а о простых да еще преступных людях нечего и говорить. С отменою пыток, башня стала не нужна, ее сломали, а лес купил купец Скоблин и выстроил кожевенный завод[192]. Но и после этого еще сто лет арзамасцы были свидетелями тяжелых зрелищ. Существовали телесныя наказания: преступников клеймили, секли плетями и кнутом. Наказания производились, обыкновенно, на Сенной площади и грубая толпа, охочая до зрелищ, толпилась здесь по целым дням, доколе незабвенный Император Александр II-й не отменил телесных наказаний.

В 1753–1755 г.г. Арзамасским Спасским монастырем управлял архимандрит Иов Чарнуцкий. Это кратковременное управление ничем особенным не ознаменовано, но самая личность Иова замечательна. Родом он был из Малороссии, учился в низших классах Киевской Духовной Академии, потом в Черниговской семинарии. Здесь будучи отчаянно болен, он дал обет принять монашество, который и исполнил в 1734 г. В Чернигове он был ключарем Собора и протодиаконом, потом протодиаконом же в Троицко-Сергиевской лавре (1742–1745 г.г.), где обратил внимание Императрицы Елизаветы Петровны и, посвященный в иеромонаха, отправлен в Голштинию для служения при православной церкви, при дворе Анны Петровны, тогда уже умершей, и сына ея, впоследствии бывшаго Императора, где пробыл 4 года, в течении которых ездил в Гамбург причащать св. Таин престарелаго генерал-адмирала графа Ник. Фед. Головина в 1746 г. и в Копенганен для крещения дочери у нашего посла А. М. Мусина-Пушкина. С 1749 года он снова жил в Троицко-Сергиевской Лавре, отправляя соборную службу, учась в академии философии и сам преподавал студентам немецкий и французский языки. Затем посвящен в архимандрита Спасскаго монастыря, но вскоре от управления им, по разстроенному здоровью и по собственной просьбе, был уволен и провел остаток дней своих при архиерейском доме в Нижнем Новгороде, где тогда епископом был его родственник, Феофан Чарнуцкий.[193]

9 декабря 1755 года Платон, епископ Владимирский, дал грамоту на освящение в Троицком Особном монастыре деревянной церкви во имя Успения Пресвятыя Богородицы с приделом священномученика Антипы построенной арзамасским купцом Федором Кочневым. Впоследствии эта церковь продана в с. Васильев Враг, где освящена во имя Рождества Христова и Смоленской иконы Божией Матери.[194] Древняя храмовая икона священномученика Антипы благоговейно чтится всеми жителями Арзамаса, которые весьма часто прибеегают к ней в зубных болезнях.

В 1757 году прибыл в Арзамас из Петербурга знаменитый подвижник того времени, Иеромонах Федор Ушаков, в сопровождении своих учеников и учениц. Последних было немного и он поместил их в Никольском монастыре, а сам с учениками отправился в Саров, где пробыли они два года, после чего перешли в запустевшую Санаксарскую пустынь, находящуюся на р. Мокше, в 3-х верстах от г. Темникова и в 100 верстах от Арзамаса. Пустынь эта обязана иеромонаху Федору своим полным возстановлением и процветанием. А в г. Арзамасе он оставил по себе вечную память тем, что благодаря ему, упраздненный в 1764 г. Алексеевский монастырь не запустел, а вскоре возобновился под именем Алексеевской Общины[195] и, впоследствии сделался замечательнейшим женским монастырем по всей нижегородской епархии.

В 1759 г. в Высокогорской пустыни перестроен и освящен во имя Вознесения Господня с двумя приделами, на месте первоначальнаго теплаго храма того же имени. Храм этот существует доныне и по своей прекрасной старинной архитектуре напоминает сооружения более отдаленнаго времени, но, к сожалению, он сильно обезображен сделанными с крайнем безвкусием позднейшими пристройками. Так, например, первоначально храм этот имел одну главу, но в 1826 г. при строителе Арсении, неизвестно для чего, по углам поставлены были 4 деревянные главы, которыя даже неопытному в архитектуре глазу с перваго взгляда кажутся чуждыми остальному зданию, а при игумене Алимпии крыльцо было обращено в паперть, для чего сделаны были грубыя деревянныя перегородки со стеклами, что еще более исказило наружный вид храма; наконец, прежде открыто и величественно стоявший среди монастыря, храм этот стеснен со всех сторон садовыми решетками так, что даже невозможно обойти его кругом.

В том же 1759 году в окрестностях Арзамаса снег не сходил очень долго, так, что даже урожая не было.[196]

В 1763 году в церковь Благовещения сделан был ценный и достопримечательный вклад. Пожертвовано большое напрестольное Евангелие, печатанное в 1628 году и украшенное серебром и золотом: перваго в окладе 24 фунта 72 золотника, а всего весу в Евангелии около 2 пудов. Пожертвование это поступило от прихожанина дворянина Ивана Михайловича Булгакова, сын котораго Яков Иванович Булгаков также некоторое время живший с отцом в Арзамасе, впоследствии получить известность в истории, так как был при Императрице Екатерине II министром (т. е. русским послом) в Турции и, находясь в Константинополе во время объявления войны с Россией, по повелению султана был посажен в Семибашенный замок.[197] Род Булгаковых и прежде был не чужд Арзамасу: еще в 1674 году был в Арзамасе воеводою Тимофей Иванович Булгаков, и некоторые лица этой фамилии были погребенены при Благовещенской церкви. На Евангелии имеется собственноручная надпись жертвователя.[198] Оно хранится в алтаре, в особой для него устроенной нише за стеклом и по тяжести никогда при Богослужении не употребляется.　

26 февраля 1764 года последовало учреждение монастырских штатов и отобрание от монастырей и церквей имений и крестьян. В жизни и истории русских монастырей эта реформа произвела громадный переворот: большая половина монастырей, преимущественно малолюдных и бедных, были упразднены: монастырския церкви, из которых во многих были достопримечательныя святыни и почивали мощи св. основатлей, — обращены в приходския, богатые монастыри лишились всех своих вотчин и число монашествующих, вследствии учреждения штатов, значительно сокращено. На многочисленные монастыри Арзамаса и его окрестностей (их было до 10) реформа повлияла также очень сильно. Древнейший из арзамасских монастырей Спасский лишился почти всех своих богатых вотчин и всех, без исключения крестьян, число которых доходило до 1500 душ. От богатых вотчин: Иванавскаго, Кириловки, Скорятина: Ореховца и Чернухи остались жалкие остатки, немного леса под Чернухой да мельница и сенокос под с. Ивановским. Монастырь был зачислен в 3-й класс и определено быть в нем только 12-ти постриженным монахам, но что прискорбнее всего — настоятели вместо архимандритов должны быть игуменами. Тогда было забыто, что патриарх Адриан повелел в 1694 г. быть в Спасском монастыре архимандриту «на похвалу граду Арзамасу»… Тогдашний настоятель Калистрат, конечно оставался архимандритом, но приемники его Иоасаф II (1767–1791) Иоанн (1791–1798) Галактион (1798–1800) и Евграф до 1807 года были игуменами.

Малые мужские монастыри: Троицко-Особный и Введенский были упразднены: церковь перваго из них обращена в приходскую, а Введенская приписана к собору. Более других монастырей посчастливилось Высокогорской пустыни — реформа ея не коснулась, потому что она приписана к Саровской пустыни и в ней введен был общежительский устав.

Николаевский женский монастырь сделан штатным третьеклассным, с окладом жалованья игуменьи и 16 сестрам.　

Новодевич-Алексеевский монастырь, не смотря на то, что был основан царем Михаилом Федоровичем по особому его повелению, был упразднен, вероятно по скудости средств, а может быть по духу реформы, оставить в одном небольшом городе два женских монастыря считали излишним, так-как предписано было даже в губернских городах оставить только по одному женскому монастырю. Церковь Алексеевскаго монастыря обращена в приходскую, а монахини причислены к Николаевскому монастырю. Но судьбы промысла Божия неисповедимы и идут часто на перекор указам и распоряжениям светских властей. В Николаевском монастыре не достало для всех монахинь помещения и алексеевския остались пока жить в своем упраздненном монастыре. Чрез 10 лет, благодаря участию знаменитаго подвижника, иеромонаха Федора Ушакова, оне составили самостоятельную Алексеевскую общину и получили от него строгий монашеский устав, соблюдая который, прославились во всех концах Православной России, а чрез 134 года община сделалась первоклассным монастырем.

Бывшие в арзамасском уезде монастыри: Троицкий, на р. Пьяне, Серапионова пустынь, Знаменско-Красногривский и Никольский-женский, что на реке Теше, были упразднены.

30 декабря 1763 г. освящена каменная церковь во имя Богоявления. Она существовала около 60 лет и была разобрана, когда построена новая обширная и благолепная церковь того же имени, существующая до сего времени. Сохранился храмозданный крест из старой церкви с надписью, что освящал ее введенский игумен Геласий, т. е. это может быть самое последнее слово о существовании Введенскаго монастыря. В 1766 году 28 марта, по просьбе, Троицкой Особной церкви, по упразднению монастыря, сделавшейся приходскою, священника Пантелеймона Иванова с прихожанами, Павел, епископ владимирский дозволил вместо бывшей монастырской главной церкви во имя Святыя Троицы, с приделом «Александра Свирскаго, построенный из давних лет и пришедший в немалое обветшание, в коей и священнодействие совершать почти невозможно было» — построить каменную, во имя св. Троицы, с приделом пр. Александра Свирскаго.[199] Каменная церковь строилась очень долго — около 15 лет и заменила собою обе монастырския церкви: Троицкую и Успенскую, построенную в 1745–1755 г.г. иждевением купца Федора Кочнева, при чем престола во имя Успения Пр. Богородицы не было уже устроено.

В описываемое в этой главе время крепость в Арзамасе была уже упразднена, улицы носили те же названия, что и теперь, но направление их было далеко не так правильно, как ныне. Достаточно посмотреть на несколько старинных домов в Большой улице, чтобы видеть, как крива и извилиста была эта улица. План нижней части города еще более этого разнился от теперешняго и направление тогдашних улиц теперь даже невозможно разъяснить. В средине XVIII столетия начали строится в Арзамасе каменные дома. До конца столетия их было только пять: магистрат, что ныне дом под каланчей, дом Бутурлиха, что ныне Белыя казармы, дома чугунных заводчиков Ив. И. Цыбышева, сломанный в 1860 годах, и Ив. Ив. Белянинова, самый прочный по постройке, что ныне почтово-телеграфная контора, и еще один. Деревянные дома строились, обыкновенно, из прочнаго леса, в два этажа и три окна, с большими холодными сенями, чуланами и задними. Тип этих домов сохранился в Арзамасе почти до сего времени. Богатые люди и тогда уже начали строить большие деревянные дома: одни в 4 и 5 окон с крестообразной планировкой, другие в 7 окон с мезонинами, на подобие барских домов. Дома всех этих трех типов, с некоторыми переделками, сохранились еще доселе.[200]

Пределы города в то время были те же что и теперь, если не шире. Тогда, например, теперешняя лесная и конная площади были заняты домами, сады и огороды которых доходили до самой реки Теши; было много домов по нижней набережной р. Теши и в слободе Бутырках; около Спасскаго монастыря, над болотом, жили монастырские служки и улица эта называлась Ерзовкой, Другая улица близ Спасскаго монастыря Ореховская получила свое название от того, что на ней первоначально жили также монастырские служащие из с. Ореховца. На месте нынешняго холоднаго собора, садика и на площади также находились, большею частию небольшие обывательские дома. Нужно полагать, что число домов и жителей тогда было более, чем ныне. Было даже жительство за чертой города в теперешних лугах за р. Шамкой, где жили на своем мыловаренном заводе купцы Трушениковы. Арзамасцы того времени называли, обыкновенно, каменные дома палатами, хорошие и большие деревянные — хоромами, комнаты — горницамии упокоями, холодныя помещения в нижнем этаже — подсенъями, нижний этаж — подклетом.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​© Источник:  Н. М. Щегольков. Историческия сведения о городе арзамасе, собранныя николаем щегольковым с видами и портретами
© Арзамас. Глава XIV Арзамас при преемниках Петра I. (1725–1767 г.г.)
© OCR  и перевод - В.Щавлев. 2021